***
Внезапный крик Якоба заставил людей обернуться. Все как один в какой-то нелепой синхронности посмотрели на него, двигаясь до нелепости неловко. Кто-то механически повторял «убийца!», женщины прижимали к себе детей, не обращая внимания на то, что кулями волокают их по земле, а мужчины одинаково потрясали своим нехитрым оружием. Горбуну вдруг вспомнилось, как он в детстве попал на кукольное представление к заезжим артистам. Разукрашенные куклы с уродливыми лицами говорили и двигались как люди, но до ужаса от них отличались. Он так сильно тогда испугался, что убежал и забился дома за печь. Вот и сейчас. Люди, живые люди, но двигались как марионетки в не слишком умелых руках. А то, что Якоб не мог как следует рассмотреть их лица, лишь усугубляло впечатление. «Что с ними?» Якоб испуганно оглянулся на Кэтсу в поисках поддержки и наткнулся на хищную улыбку. — Ч-что ты? — А я и не знал, молодой господин, что здесь обитают такие занимательные личности. В ответ ему рассмеялся кто-то из толпы. Якоб окончательно растерялся. Возникшее было, чувство собственной значимости робкой мышью скользнуло куда-то вглубь души. Что делать? Он хотел помочь Камилле, остановить людей от расправы без суда и следствия, но теперь понял, что здесь скрывалось что-то ещё. Оставленная на мгновение без внимания Камилла неловкими движениями пыталась стереть кровь с лица и что-то безостановочно бормотала, время от времени задевая рукоять топора. — К-кэтсу, что делать? — чувствуя, что ещё чуть-чуть и он заорет, обратился горбун к имперцу. — О, я бы мог помочь, — осклабился тот. — Да вот только не буду. Странствующий в сумраке, да не узрит ни тьмы, ни света, так ведь говорят? Ну вот мы и посмотрим. И тут всё утонуло в белесой дымке.***
Якоб проснулся от ворчания Радифы, сетующей на нерадивого воспитанника, который всё бездельничает и скоро все бока пролежит. Пребывая в немалой растерянности, горбун сел на своём сундуке, поджав ноги. Как он здесь оказался? Ведь ещё совсем недавно… Недавно что? — Бабуль, а что с вампиром сделали? — нерешительно спросил юноша, найдя полуслепым взглядом фигуру старухи — Каким ещё вампиром? Опять своих россказней начитался и теперь грезы и жизнь путаешь? Вот ведь бестолочь! Якоб внутренне похолодел. Радифа не помнит Камиллу? Ту самую, от которой долго и упорно обороняла входную дверь? Несмотря на старость, старуха обладала очень цепкой памятью. Она не могла так просто забыть. — Так ведь кого-то убили, разве нет? И до этого ночью пришла вампирша и этот странный, Кэтсу который… Он замолк. Пускай он не мог рассмотреть лицо Радифы, но почувствовал, как изменилась атмосфера. Что-то было не так. Радифа крадучись подошла к нему и взяла шершавой рукой за подбородок. — Ты здоров? Ты ведь просто смеёшься надо мной, из-за того что я постоянно тебя ругаю? В её голосе слились обида и беспокойство. Она так низко наклонилась к нему, что Якоб впервые за долгие годы увидел как следует её смуглое морщинистое лицо. Тёмные глаза, из-за которых в пору её молодости дрались мужчины, а к старости люди стали звать ведьмой, немного слезились, то ли от дыма печи, то ли от расстроенных чувств. — Прости, бабуль. Это было грубо с моей стороны. Якоб отвернулся. Пускай каким-то неведомым образом Радифа не помнила недавних событий, но лишний раз расстраивать её он не хотел. Нужно разобраться самостоятельно. То, что это не было сном, он знал точно. Может, это Радифа разыгрывает его? Но старуха не стала бы ему врать, просто не смогла бы. Якоб попытался вспомнить все до мелочей, весь отрезок времени от появления незваных гостей, до инцидента с якобы «убийством», но чем сильнее сосредотачивался, тем больше смутные воспоминания ускользали от него, норовя вот-вот исчезнуть. Всё тонуло в белесой дымке. — Ну? Ты собираешься идти к своей даме сердца или как? — всё ещё что-то подозревающая старуха протянула ему сумку с инструментами. Точно. Надо ведь переписывать книгу для монастыря. Всё очень просто. Всё очень и очень просто. Да-да, он пойдет в монастырь полюбуется на прекрасную Якобину и будет допоздна корпеть над книгами. Как всегда. Как делал почти всю жизнь.***
Но призрак белесой дымки не оставлял горбуна. Пускай одна часть его души отчаянно желала подыграть этому миру и сделать вид, что ничего не случилось, другая нервно талдычила, что Камилла, Кэтсу и последующие события не были просто видениями. Это подтверждал тонкий, но назойливый запах. Откуда-то тащило кровью и тленом, но Якоб не мог никак понять откуда. Словно всё селение обволокло этой противной вонью, не оставляя возможности скрыться. Горбуну хотелось вдохнуть свежего воздуха. Монастырь встретил его всё теми же неприступными белыми стенами. Но сейчас это не радовало юношу и даже возможность послушать пение прекрасной Якобины скорее угнетала. Ему не хотелось пятнать столь чистый образ теми недобрыми мыслями, что поселились сейчас в его голове. Да и воевать с сестрой Абигель тоже желания не было. Поэтому горбун против своего обыкновения сразу направился к пристройке, где его ждали часы утомительной работы. И немало удивился. Вечно ворчливая сестра Абигель, словно специально поджидала его и сразу схватила за руку, стоило только Якобу пересечь порог барака. Юноша испугался, но всё же смог сдержать ошарашенный возглас. — Тихо! Ты… — монахиня замялась, будто не могла подобрать слов. А потом резко отскочила прочь, чуть не сбив горбуна с ног. — Да нет, что с тебя толку! Сестра Абигель выбежала из барака, и юноше показалось, что женщина еле сдерживала слёзы. Тут точно было что-то не так. «Похоже у сестры Абигель что-то случилось. Нельзя оставлять её в таком состоянии». Надо помочь. Только вот чем? Не сильно задумываясь о своих дальнейших действиях, горбун последовал за монахиней. А если она убежала в монастырь? Его же не пустят. Да, наверняка туда и убежала, ведь для неё это был родной дом. Только вот… Почему она тогда не воспользовалась второй дверью, ведущей во внутренний двор? Нахмурившись, Якоб отправился на поиски монахини.