***
Суть происходящего стала доходить до Якоба быстрее, чем предполагала Камилла. Сначала его охватило воодушевление, свойственное человеку, нежданно попавшему в центр внимания, которого в глубине души он так жаждал. Ему улыбались, его хвалили, предлагали сладости. Якоб большую часть жизни проживший на задворках собственной жизни, вынужденный придумывать её в своем туманном мире, сейчас вдруг на миг подумал, что он может быть … нужным? Нет, пожалуй, это не совсем то слово, которым можно было бы описать чувства юноши. Скорей он, не осознавая этого, остро нуждался в поддержке. Порой каждый человек нуждается в том, чтобы кто-то ему сказал ему, что он хорош сам по себе. Но чем выше заберешься, тем больнее падать. Когда заиграла музыка, толпа вокруг поредела, увлеченная появлением музыкантов. Тут-то Якоб и обрел просветление. — Какое же посмешище вы не находите? Ха-ха, и это нелепое создание и есть Странник? Воистину Мертвые земли на грани краха! — Вот да, согласитесь, Юзеф при всей дикости и фриковатости не был такой обезьянкой. — Вы слышали как он разговаривает? Это так очаровательно в своей безыскусности. Из какой глухомани его вытащили? — Да и горб — это так некрасиво! Неужели эта дурочка Камилла думает, что мы будем выслуживаться перед человеком, который всему миру кланяется? Вампиров не волновало, что Якоб близко и может услышать. Кто-то даже открыто с ухмылкой наблюдал, что же он будет делать в ответ. В их улыбках изначально не было уважения, и они не считали его ровней себе. Доносящие слова, будто острой болью прошили голову. Юноше стало так тошно и противно, что он еле подавил желание убежать на поиски уборной. Вампиры с упоением погрузились в танцы под заунывную, словно похоронную музыку. Якоб смотрел на них, и в его душе в этот миг проносилась тысяча эмоций. Он выставил себя шутом гороховым, никчемным деревенщиной и всё это почти сразу же после приезда! «Как можно выслуживаться перед человеком, который всему миру кланяется?» А может как обычно? Закрыть на всё глаза? О, сколько раз его выручало желание не замечать очевидного! Но сейчас… Может найти Камиллу? Но она тоже ни во что его не ставит. Если узнает, что он тут нес, чуть ли песни не пел, то вряд ли проникнется и посочувствует. Якоб практически отполз куда-то в угол и спрятался за колонной. И был готов обнять того человека, кто так удобно поставил сюда скамейку. Юноше очень хотелось уйти отсюда. Смотреть на всю эту вампирскую двуличную братию больше не было ни малейшего желания. Горбун сжался на краешке скамейки, голова гудела как колокол в начале службы. «Что я могу сделать? Что ни скажу, всё ведь впросак выйдет. Чучело чучелом! О чем я вообще думал…?» — Они всех грязью поливают, считай это часть их обычного общения. Так что выше нос! — девичий голос прервал бесконечный поток его саможаления. Вздрогнув всем телом, Якоб повернулся. На скамейку рядом с ним присела молодая девушка. Ярко алая, будто кровь, вышивка на вороте черного платья бросалась в глаза. Словно горло перерезали. Взгляд юноши невольно задержался на этих узорах и девушка хихикнула и провела рукой по длинной косе черных же как смоль волос, приглаживая пряди. — Хорош наряд, неправда ли? — Эм… — Якобу будто язык отрезали. Памятуя о недавних событиях, позорить себя ещё больше ему не хотелось. — Вижу, сильно вам досталось. Но что поделаешь, этот сброд по десять раз на дню перемывает косточки всем. Им очень скучно. А когда народ скучает, то начинает придумывать всякую ерунду. Вот знаете, нынче в нашем клане в моде — не поверите! — бранные слова. — Бранные слова? — говорливость незнакомки немного вывела Якоба из ступора. — Ага. Но нет, чтобы просто ругаться, они их говорят шепотом или шифруют вполне приличными фразами. Например, фразой «необычайнейшее тоскливейшее столкновение под красным светом» могут иметь в виду… Девушка прошептала несколько слов ему на ухо, и Якоб покраснел. Разговор завертелся сам по себе. Юноша немного расслабился — беседа помогала ему успешно не думать о неприятном. За свою жизнь умение отвлекаться от дурного он отточил почти до совершенства, хотя порой мастерство и давало сбои. Ох, если бы еще и голова поменьше болела. — На самом деле вампиры — глубоко несчастные существа, — вдруг заметила девушка. — Хотя, наверное, это можно сказать про любого местного жителя. В сердце каждого вампира живет необычайная страсть, но многим так и не суждено найти, к чему её приложить. Говорят, суккубы зажгли в нас адское пламя, и оно медленно поджаривает нас, пока не испепелит дотла. Якоб задумался, не зная, что ответить, как тут новая знакомая внезапно сменила тему. — Вы уже встречались с лордом Вальтером? — Н-нет, сегодня только впервые увижу. А когда появятся молодожены то и сам глава вашего клана, не знаете? А то как-то не совсем так я представлял это торжество. Девушка нахмурилась, казалось, ответ не совсем ей понравился. Но потом, видимо придя к какому-то выводу, она широко улыбнулась. — Да, что-то никого не видать. Мне надо отойти, ещё увидимся. Она решительно встала, но сделав пару шагов, резко обернулась. На её симпатичном лице застыло сложное выражение, значение которого Якоб не понял. — Знаете, на заднем дворе есть чудесный фонтан. К празднику его украсили разноцветными фонариками, очень красиво. Если… Если захотите… — по лицу девушки прошла судорога. — Захочу что? — Не важно, глупость какая-то. Она ушла, боле ни разу не оглянувшись, и затерялась в толпе. И тут с грохотом распахнулась дверь. На пороге возник молодой человек, чересчур бледный даже для вампира. Присутствующие приветственно кланялись, что-то выкрикивали. Как Якоб понял, звали того Конрад. — Знаете, так вышло… — вампир говорил бесцветным, безразличным голосом, будто душой пребывал где-то совершенно в другом месте. Якоб невольно отметил некоторое внешнее сходство между этим Конрадом и уже виденным ранее Гантрамом. — В общем и целом, хочу с прискорбием сообщить, что моя невеста только что скончалась.Часть 30. Дурное общество
13 апреля 2021 г. в 03:29
Говорят, что из избы в лесу и из королевского дворца даже луна выглядит по-разному. Но до этого момента Якоб над этим особо не задумывался.
Замок при всей своей химерической аляповатости не был лишен некоей строгости и даже чувства стиля, пусть и очень бредового. Особняк же главы клана вампиров был совершенно иным.
Начиная с парадной лестницы, всё дышало вычурной роскошью. Золоченые перила, ступени с вставленными в них драгоценными камнями, всё это слепило глаза и как-то обескураживало. Выйдя из кареты, Якоб застыл, глядя на это диво, как баран на новые ворота. Ему было страшно вступать на лестницу.
— Господин? — Камилла заметила его замешательство и, казалось, догадалась о причинах. — Просто не обращайте внимания, половина этих побрякушек липовая.
Этот факт нисколько не облегчил смятения юноши.
— Если всё это не настоящее, то зачем вообще?.. — горбун чуть ли на цыпочках стал подниматься по ступеням и увидел резную дверь с доброй сотней крупных рубинов. Ему сделалось дурно.
— Как же зачем? Чтоб простаки теряли дар речи и окончательно глупели.
Якоб даже не сообразил обидеться на этот выпад вампирши. Краем глаза он увидел слуг с кислыми лицами, наблюдающими над его потугами. Они не сказали ни слова, не сделали ни единого грубого жеста, но даже так умудрились облить его презрением. Или это просто так кажется?
«Нужно держать лицо! В конце концов… я же Сумеречный Странник не так ли?»
Так что Якоб уверенной, как ему казалось, походкой двинулся вверх. Камилла, глядя ему вслед, нахмурилась. Юноша напоминал ей хромоногого гуся.
Слуги почтительно открыли двери и, проводив в бальный зал, торжественно провозгласили прибытие Сумеречного Странника и его верной советницы. На улице вечерело. Они прибыли как раз вовремя, бал только начинался.
«Вампиры не терпят спешки в таких делах. Церемония бракосочетания начнется только через пять дней. И все эти дни длится нескончаемый бал. Продержитесь, после будет легче», — вспомнил было Якоб слова Камиллы, но тут же разум его опустел.
Когда распахнулись двери бального зала, на него уставились сотни глаз. Вампиры жадно рассматривали его будто диковинного зверя. Теперь Якоб окончательно растерялся и невольно застыл.
Камилла хотела было подтолкнуть его, пробудив от паралича, но гости тут же окружили юношу.
— О, господин Странник, какая честь лицезреть вас здесь…
— Ваш облик столь прелестен, какой чудесный вкус!...
Якоб хотел было что-то ответить, но внезапно появившееся косноязычие подвело его, и он лишь что-то невнятно промямлил. Зал взорвался восторженными охами.
В уши юноши полилась пропитанная ядом лесть. За полчаса не было сказано ни одного правдивого слова.
Камиллу чуть не стошнило от этого зрелища. Якоб будто деревенский дурачок развлекал высокородное отребье и не понимал этого. Его слишком простая речь, походка, замашки — всё это вызывало лишь смешки, хорошо скрываемые за гримасой почтения.
Горбуна взяли в оборот надолго.
Камилла окинула взглядом толпу и не увидела главных действующих лиц — жениха с невестой, да и вообще кого-то из семьи Вальтера. Это, впрочем, она не сочла чем-то подозрительным. Глава клана никогда не слыл особым любителем шума и вакханалий. Что не мешало ему их устраивать для других.
— А госпожа Адалинда…? — обратилась было Камилла к ближайшему слуге — молодому Обращенному вампиру крайне унылого вида. Но посреди фразы замялась, сама не зная, что именно она хотела бы услышать. Слуга с деланным сочувствием посмотрел на неё и, выполнив рукой замысловатый, но на первый взгляд бессмысленный жест, ответил.
— Я не знаю, миледи. Но если вы её ждете, то напрасно.