Сумеречный Странник

      Вот как. Оказывается, вампиры тоже могут терять сознание.       — Он-то хоть не умер? — немного более резко, чем хотел, спросил Якоб. Этих вампиров поди разбери, окончательно скончался или всё ещё пребывает в своем живом посмертии.       Розалинда быстрее всех подскочила к упавшему Конраду и пару раз ткнула ему пальцем в щеку.       — Хватит, — одернула дочь Адалинда. — Он в порядке. Просто ушел в сон.       Гантрам аккуратно поднял брата, словно тот ничего и не весил, и прикинул, куда его можно положить, но не нашел. На лице юноши отразилась растерянность.       Адалинда будто бы в раздражении комкала в руках одеяло, почему-то не решившись даже пожурить растяпу-прислугу. Возможно, решил Якоб, не хочет показаться жестокой. Впрочем, ругаться и возмущаться вообще никто не стал.       Виновный в происшествии слуга понуро стоял на месте, но, не дождавшись выволочки, споро убрал остатки еды и вызвался отнести потерявшего сознание молодого хозяина в его комнату.       Якоб задумался. С одной стороны, с человеческой, больному нужен покой. А с другой, он вампир, мертвый уже давным-давно. Кто знает, может он прикидывается?       Но пока горбун размышлял, слуга поспешно унес Конрада. В комнате стало посвободней.       — Эм-м… Значит вы, госпожа Адалинда, сподвигли своего сына к убийству невесты? — с некоторым сожалением отрывая взгляд от двери, за которой скрылись слуга с Конрадом, и, возвращаясь к теме разговора, спросил Странник.       Это звучало как прямое обвинение. Аристократы такого не любят, даже Якоб это понимал, но он слишком устал и запутался в происходящем.       — Я не отрицаю, что не раз выражала недовольство невестой Конрада. Но он слишком упрямый, он бы не стал меня слушать.       Отложив препирательства на потом, Якоб решил приступить к чему-то более результативному. Например, неплохо было бы осмотреть места преступлений.       Пять трупов как минимум, а столько сразу очевидно не могут принадлежать одному человеку. Поэтому стоит поискать настоящий.       Но имелась небольшая проблемка — кто будет опознавать? Якоб эту невесту никогда в жизни не видел, а вампирская семья может быть чересчур предвзята. Как печально, что у бедняжки Александры не было здесь ни одной родной души!       Даже служанки, как выяснилось, у неё постоянно сменялись и поэтому тоже были такими себе свидетелями.       Из всех более-менее на роль опознавателя годился Конрад. Свою «Александру» он сжег, и вроде не был склонен к поспешным обвинениям других.       Только вот он до сих пор без сознания.       «Как же это все-таки дико, вампир лишился чувств от их переизбытка! Хотя такому как он весьма подходит. Он будто боялся лишний раз дернуться».       После некоторых раздумий Якоб решил, что стоит осмотреть каждое место, собрать трупы, а Конрад к тому времени, может быть, очухается и укажет, где фальшивки.       Собрать трупы… Простая фраза, но от неё начинало мутить. Пусть Якоб уже некоторое время живет среди мертвецов, но эти мертвецы двигаются и ведут себя вполне прилично. Теперь же придется иметь дело с настоящими трупами.       Первым делом Якоб хотел было осмотреть труп в комнате Адалинды, но возникло неприятное «но» — чрезмерно усердные слуги уже отдраили всё, а тело перенесли. Это могло бы выглядеть попыткой замести следы, если бы не тот факт, что Адалинда сама активно признавалась в убийстве.       — Но вам всё же стоит туда заглянуть. Ибо в этом доме кроме убийц видимо расплодились шутники, — тоном в котором сочеталась ирония и грусть сказала Адалинда. Она явно знала больше, чем рассказывала, и это знание ввергало её в глубокую тоску.

***

      Комната Адалинды встретила Якоба тусклостью и серостью. Хозяйка видимо не была поклонницей показной пышности и яркости, какую устроил Вальтер в гостевой части особняка. Серые стены покрывали гобелены с вышитыми серебристыми нитями горами и сценами охоты. Мебели было не так много. Кровать с балдахином, рядом письменный стол со стулом, пара тумбочек и шкаф. Посередине стояло кресло, повернутое высокой спинкой к входу. Пол застилал темно-зеленый ковер с длинным ворсом, не сохранившим ни единого следа былого поединка. У противоположной стены темнел незажженный камин. Теплый свет витых канделябров добавлял каплю уюта. Видимо свечи зажгли во время уборки. Да уж, прислуга действительно постаралась.       Якоб осторожно остановился на пороге, позади неслышной тенью маячили двое слуг, выделенные в помощники и провожатые.       «Ну и что здесь мне стоило увидеть? Вряд ли меня послали рассматривать гобелены. А что если в это время втихую убирают другие трупы?»       Якоб оглянулся на сопровождающих, пытаясь по выражениям их лиц разгадать тайные заговоры. Но к его неудовольствию слуги не выказывали ничего кроме железного безразличия и вообще отличались крайне не запоминающейся внешностью.       «Как будто и неживые вовсе. Ах, да… Интересно, они ведь тоже вампиры?»       Немного помявшись, горбун зашел в комнату. Немного неловко заходить в комнату женщины, даже если эта женщина уже давно не жива в привычном смысле этого слова. А она ведь еще и замужем!       «Лорд Вальтер же не обвинит меня невесть в чем? Хотя это, наверное, не то, о чем стоит сейчас беспокоиться».       Сделав пару шагов Якоб, наконец, увидел то, что первоначально от его взора закрывали кровать и кресло.       — Камилла?       Вампирша неподвижно обмякла в кресле, словно мертвая. На лице застыло мученическое выражение. Обычно собранные в ровный пучок волосы растрепались, придавая её облику оттенок болезненного безумия.       — Да что за черт! Что всё это значит?       Долгое отсутствие Камиллы беспокоило Якоба не так уж и сильно, разве что немного обижало, но мало ли какие у неё дела. Увидеть же вампиршу именно здесь и сейчас он ожидал меньше всего.       Дальше больше. Уняв первоначальное изумление юноша заметил у ног Камиллы большой окованный металлическими пластинами гроб. Его обвивали толстые цепи, конец одной из которых вампирша сжимала в кулаке.       — Что это?!       Горбун дернул за цепь, но не смог выдернуть её из рук советницы.       — Никто не знает, господин, — ответил один из слуг. — Мы нашли госпожу Камиллу, когда пришли убирать. Она погрузилась в сон и лежала на полу.       — И почему вы её здесь оставили? И никто не сказал мне, что случилось, а она ведь со мной приехала! Она из моей свиты!       «Я думал, она меня бросила… А оказывается она вот так неизвестно сколько времени лежит. Что вообще это за «сон» такой?»       — Мы не смогли прикоснуться к гробу. И разжать пальцы госпожи Камиллы тоже.       К происходящему добавилась новая загадка. Камиллу вывели из игры, как раз тогда, когда её помощь могла оказаться жизненно важной. Могла ли она узнать что-то важное и опасное.       И что это за гроб? Он казался больше обычного, будто для человека в метра два ростом. Дерево потемнело от времени, а пластины поцарапались и помялись. Горбун коснулся холодного металла. Он не мог быть уверен, но подумал, что это скорей всего серебро. Цепи с крупными звеньями тоже из него видимо. Повсюду, на дереве и металле были выцарапаны мелкие надписи и символы, по большей части нечитаемые. С большим трудом Якоб смог разобрать только что-то вроде «спаси его грешную душу».       Чувствуя себя немного глупо, юноша опустился на колени и приложил ухо к крышке гроба. Изнутри раздавалось едва слышное противное булькание.       «Что за черт! Какого дьявола туда запихнули? и как это связано с Камиллой?»       — Можете побольше рассказать про вампирский сон?       Один из слуг едва заметно дернул бровью. Видимо вопрос ему показался глупым. Что ж хоть какое-то подобие эмоций у них есть.       — В сон погружаются, когда силы совсем на исходе. Обычно при сильных ранениях или от истощения. И просыпаются, когда чувствуют себя немного лучше.       Якоб бегло, хоть и изрядно стесняясь, осмотрел Камиллу, но не заметил никаких ран или травм.       — И как часто вампиры грохаются в сон от удивления или гнева там, страха?       — Чрезвычайно редко, господин.       Опять почти невозможная ситуация! Когда уже вернется на место спокойная обычность?

***

      Всё погрязло в сером непроглядном мареве, душном, как в могильнике. Будто в тюремной камере, словно в злосчастном подвале. Он сжался, по-детски обхватив колени руками. Страшно двинуться, тут же расколешься, разобьешься на мелкие кусочки, и некому будет тебя склеить, собрать обратно. Он всхлипнул и плотнее закрыл глаза. Лишь бы не видеть этого марева.       — Тшш… Прости меня, мой ненаглядный. Пусть ты и сам этого хотел, но видеть больно мне твои страдания. Поспи… Поспи, пока всё не закончится!       Теплая волна разогнала серую мглу. Он приоткрыл глаза, и увидел свои окровавленные руки. Сколько ни смывай, кровь никуда не девается.       — Если я встану, если разобьюсь, ты меня склеишь?       — Каждый осколок будто сокровище, даже пылинки все по одной соберу. Но стоит ли оно того? Если ты будешь страдать, мое сердце тоже надколется!       — Но если я останусь спать, из подвала так и не выберусь. Если буду прятаться, то тебе останется лишь могильная пыль.       Он встал, чувствуя, как окаменели ноги. Идти будет трудно, но возможно это марево не последует за ним…       — Пусть будет так. Только прошу, береги себя… Конрад.

***

      Конрад подскочил на кровати, резко выходя из сна. Что это был за сон? Воспоминания исчезали, оставляя лишь приятное теплое чувство. Но реальность сталкивала с леденящими душу фактами, и мысль о смерти Александры болезненной судорогой прошлась по омертвелому сердцу.       Он найдет убийцу. Кто бы это ни был. А после… Что ж тогда Конрад станет палачом.