***
Начинают различаться какие-то звуки, больше похожие на постоянное гудение с примесью ударов по бочке. К парню потихоньку возвращается сознание, неустойчивое, будто пьяное, ну хоть какое-то. Голова гудит, пульсирует в затылке, давит в висках, и Бэк бы все отдал, чтобы ему в эту секунду отрубили её. Глаза открывать даже не пытается, да и не получилось бы наверное. Он просто водит глазами под тяжелыми веками, будто проверяя их наличие. Звуки внешнего мира становятся более различимыми, и парень невольно сосредотачивается, пытаясь вычленить из непонятного потока хоть что-то нормальное. — Тише, тише, мой хороший. — шепчет чей-то мягкий, но невысокий голос. — Ты же сильный, ты обещал себе бороться. Ты мне обещал бороться. — Она растет, хён, растет. — эти слова почти неразличимы, потому что говорящий явно захлебывается в своих слезах. — Ты справишься. — совсем тихо поддерживает первый. — Несколько недель, у меня есть несколько недель. — второй хрипит, видно до этого он истерично орал. — Чтобы пойти на поправку? — после этих слов слышатся еле различимый чмок. — Чтобы заразить верой. — и парня снова укутывает темнота и гудение.***
Бэкхён в очередной раз убеждается, что выходить из-под наркоза хуже, чем просыпаться с похмельем. В голове гудит, она неподъемная и будто состоит из боли, сознание мутное, оно существует отдельно от тела. Парень пытается поднять веки, готовясь встретиться с слепящим светом. Но стоило ему открыть глаза, как моментально пришлось закрыть, и вовсе не от ослепляющего света. Ему хотелось думать, что перед глазами галлюцинация, побочный эффект наркоза или еще какая-нибудь ересь. Но Бэк снова приоткрывает один глаз и пытается оценить ситуацию. К его кровати приставлен стульчик, на котором мирно посапывает Чанёль, откинув голову на стену. Рука парня мягко лежит на лодыжке Бёна, а рядом валяется какая-то книга. Но в голову парню лезут мысли о диалоге из сна, а может не из сна, в его мутном сознании полнейшая неразбериха. Бэкхён поворачивает голову вбок и видит, что кровать соседа пуста. У него дикое желание встать, разбудить Пака и всё выяснить, но сознание в очередной раз выскальзывает от него, и парень проваливается в сон. Еще одна попытка вернуться в реальный мир, и на этот раз Бэк резко распахивает глаза, но сразу встречается с теплым светом люстры, отчего он хмурится, шипит, и пытается прикрыть руками глаза, но те будто ватные, двигаться не желают. Со стороны слышится смех. — Чего смешного? — продолжая недовольно шипеть, интересуется Бэк. — Такой наивный, как супергерой глаза распахнул, но свет оказался сильнее. — сосед по палате продолжил заливаться не очень обоснованным смехом. — Вот подожди, встану, так ты без ушей останешься. — ему ничего не остается как угрожать. Бэка всегда раздражает чрезмерная позитивность вокруг хмурого него, но Джун переходит все границы, смеясь вообще без причины над самимым Бёном, когда тому дико хреново. — Так ты сначала встань. — спокойно ответил мальчишка, но всё же замолчал. Резко клочки сознания собрались в единое целое, и Бэкхён посмотрел на конец своей кровати. Ни долговязого, ни стульчика там не наблюдалось, и парень спокойно выдохнул. Немного попривыкнув к свету, он хотел было поднять голову, но она и так неимоверно болела, лишние движения были ни к чему. Полежав в тишине еще немного, парень почувствовал себя некомфортно. — Джунхёк. — совсем тихо, будто боясь побеспокоить, спросил он мелкого. — Чего тебе, главный победитель наркоза и света. — у того заноза из задницы вообще никогда не вылезает видимо. В ответ Бэк прыснул, на что Джун выгнул бровь, явно ожидая раздражения, а не милого смешка. Бэк сам не замечает, как из него весь яд будто моментом выкачали, внутрь запустили старого, давно умершего Бэка, который мог бы посмеяться и пошутить. — Тебе вообще сколько? — уже более уверенно поинтересовался Бён. — Не поверишь, но семнадцать. — старший недовольно цокнул. — Чего? — Я ставил на пятнадцать, обидно. — С кем ты успел сделать ставку на мой возраст? — мальчишка был удивлен и даже немного возмущен. — С самим собой конечно, больше не с кем. — хохотнул парень, и если бы не его и так не самое прекрасное состояние, то в него бы непременно что-то прилетело. — Ставлю коробку сока, что ты тоже еще несовершеннолетний. — Джун почти кричит, и бьет кулаком подушку. — Надеюсь сок будет гранатовым, с моей кровушкой полезно. Мне двадцать один. — и парень пытает развести руками, мол с кем не бывает, но они не поднимаются, видно от наркоза он до конца еще не отошёл. — А ты неплохо сохранился, я тебе скажу. Не лучше чем я, но всё же. — самодовольно хмыкнув, парень вернулся в лежачие положение. — А что у тебя за друг, которого пичкают вкусненькой химией? — Бэк не боится задавать вопрос подобного типа прямо в лоб, но он никогда бы не спросил: "чем ты болеешь", потому что для него рак — проклятье, а не болезнь. У него много всяких названий, кроме болезнь, диагноз и прочие, и его всегда с ними понимают, потому что спрашивать больше не о чем. — Ой, у меня подружка, Джулия зовут. Сидит в мозгу и не хочет уходить, представляешь?! Я ей и так и сяк намекаю типо, вали нахер из моей головной черепушки, а она настойчивая, я ей нравлюсь понимаете ли. — Джун произносит ругательство с такой силой, что получается плевок, и слюна стекает по его подбородку. Ох, если бы не больная голова, Бэк бы тут не просто хихикал, он бы смеялся до болей в животе, а должен был скривиться, неовольно фыкрнуть и отпустить не самый лестный комментарий, Бэк и правда потерял где-то свою броню и отравленные стрелы. — А что приятели-врачи говорят? — сквозь приступ смеха спрашивает Бэкхён. — Шансов нет, она, сука такая, растет. — но парень просто пожимает руками. — Но ты продолжаешь бороться? — удивление и поражение старший даже не скрывает. — Я слишком мелкий чтобы умирать так рано, я просто хочу отсрочить свою смерть. Я хочу чуть дольше читать мангу, протаскивать в отделение шоколадки, кататься на Чанёле, обнимать Минсока. Я просто хочу всего этого чуточку больше. Мне хочется дольше испытывать счастье, вдохновение, веселье. И мне плевать, что все это связано с больницей, для меня эти прекрасные моменты связаны с людьми. Я уйду, им будет больно, наверное, лучше было не привязывать их к себе, и не привязываться к ним самому, но я хочу прожить последние часы, именно прожить. Я хочу чтобы кто-то помнил меня как счастливого и язвительного Ли Джунхёка. Я же человек, поэтому борюсь за моменты простого человеческого счастья. — и под конец его голос стал совсем тихим, а парень стал слишком серьезным. — Я чего-то не понимаю. — Бэк несвойственно для себя хотел встать и обнять парня, но ни руками ни ногами он пошевелить не мог, опустив взгляд ниже он понял, что аккуратно прикрыт одеялом. Но после дикого смеха он поворачивается к Джуну и недовольно шипит. — Мелкий?! — Ничего такого, просто ты, кровать, моя фантазия, туалетная бумага и я могу делать с тобой что угодно. — Ли подскочил со своей кровати и в миг оказался около Бэка, он мило потрепал лежащего за щечку. — Расслабься, щас развяжу. Ты кстати проспал ужин, время то уже восемь. — Я не голоден, а как мама? — спросил парень уже более спокойно. — Приходила, со мной познакомилась, попросила приглядывать, пообщалась с Ченченом, разобрала пакеты, что стояли со вчера, посидела чуть-чуть и ушла. А еще сказала, что ты с наркозом не дружишь. — мальчишка вооружился ножницами и стал освобождать своего пленного. — А я думал, что после пункта знакомства с тобой, ты скажешь что она побежала забирать мои документы, осознав, что тут не онкология, а психушка. — не научила Бэка жизнь, что молчать надо. Мальчишка возмущенно поднял бровь, опустил ножницы и сел на пол. — Ты чего удумал? — Да так, решил, что надо старших учить. — он встал и вышел из палаты, а вот Бэкхён начал дрыгаться и кричать, игнорируя боль. Джун вернулся через пару минут с какой-то баночкой в руках, и чем ближе он подходил, тем отчетливее Бэк видел, что это зелёнка. — Хорошо что у нас Чанёль безотказный, занятой, и не спрашивает, а просто дает. — с каждым шагом лицо мелкого становилось все более кровожадным. — Ты же этого не сделаешь! Джунхёк, ты не посмеешь, ты че охренел вообще?! — ни одна фраза лица Бэкхёна не спасла. Ватная палочка в руках мелкого скользила не хуже кисти в руках художника. По ощущениям, у старшего на левой щеке красовалось сердечко, а на правой какая-то надпись. — Эх, какой же ты у меня красивый, не могу. — Джун осматривал свое произведения и довольно улыбался. А после достал из нагрудного карманчика какую-то таблетку и засунул в рот лежачему. — Глотай, я же вообще-то заботливый мальчик. Вместе с зеленкой прихватил у медсестры обезболивающее, у тебя же башка наверное раскалывается. Бэк довольно хмыкнул и с удовольствием бы погладил младшего по голове, если бы руки были не привязаны. Еще пара щелчков ножниц и Бён был освобожден от заточения. С большими усилиями парень поднялся, а потом еще пару минут сидел с закрытыми глазами, голова кружилась. Немного придя в себя он спустил ноги с кровати и попытался пойти в сторону туалета, но тело было явно против, и если бы кровать стояла не в углу и рядом не было бы стены, то Бэк уже валялся бы на полу. Сосед был неглупым и сразу подхватил шатающегося друга под руку, помог установить равновесие и дойти до туалета, а потом встал около двери, ожидая реакции на его труд. Впервые Бэкхён рад наличию зеркала в больнице, потому что теперь он рассматривает рисунки зеленкой на лице. С сердечком он не прогадал, а вот за надпись мелкого можно только убить. Надо же было додуматься написать "не хватает любви". Парень включил воду и раз пять тер рисунок мылом, и наверное сделал бы это еще столько же раз, если бы не услышал скрежет за дверью. Парень неспешно вышел из ванной, но в миг его руки задрожали, сердце забилось, и в голове поселилась паника. Он сам будто ватным стал, по телу дрожь, что пробирается до самых костей. Страх мгновенно овладел хрупким телом Бэка. На его глазах Джун медленно сползал спиной по дверному косяку, с серым, отстраненным лицом, оно не выражало ничего, даже боли, глаза будто в миг всю яркость потеряли и смотрели словно сквозь стену. — Хей, мелкий, что такое. — у парня голос дрожит не меньше рук, он моментально присаживается перед Джуном и берет его лицо в руки. Взгляд Бэка бегает по палате в поисках хоть какого-то решения, и кнопка вызова помощи привлекла внимание. Но стоило парню дернуться в ее сторону, как тут же его схватили за край футболки. — Все хорошо, бывают приступы, в глазах темно. — слишком тихо говорит парень. — Ща пройдет, правда. Сердце старшего стало выравнивать свой ритм, паника отступила, но руки продолжали дрожать. Парень помог мелкому подняться и лечь на кровать, сам уселся у него в ногах и наблюдал, пока тот лежал с закрытыми глазами. И до него стало доходить, что мелкий смог расположить черствого Бэка к себе. Бён начал к нему привязываться, хотя и хотелось этого избежать. Ему внутрь будто давно забытого Бэкхёна посадили, окружили оптимизмом, озарили его мир светом, и Бэк сам внутри себя сидит и теряется. Странно, что когда что-то подобное происходит с самим Бэкхёном, ему не страшно вообще, хотя вроде бы он сам на грани смерти, но стоило стать плохо Джуну, которого два дня знает, он испугался не на шутку. И тут до него доходит, что Ли Джунхёк обречен. — Бэк, можно же тебя так называть? — разрушил стоявшую тишину Джун. — Можно. — какого черта, Бён Бэкхён, ведь никому нельзя тебя так называть, а нет, ему можно. Он даже и секунды не думал, сразу дал ответ. Просто Бэку кажется, что Джун его спасательный круг, это ощущение очень странное и непривычное, но этот пацан забирается под самую душу, пробирается к сердцу и начинает молотком скорлупу отколачивать. Бэк хочет быть рядом, впитать в себя максимум его света, пока тот не погас, а он погаснет, через пару недель снова вокруг наступит темнота. — У меня есть пара идей, а так как завтра я могу уже падать с ватными ногами посреди коридора, то мне их нужно воплотить в жизнь как можно скорее. — голос паренька звучал уже более живенько, и в нем слышались игривые нотки. — Ты же мне поможешь? — Это будет что-то неадекватное, веселое, против правил, кто-то может пострадать? — Бэкхён в лице вообще не изменился, но Джун даже не замялся, выдал моментально. — Да, конечно, частично, возможно. Так ты со мной? — паренек глаза не открыл, но брови вопросительно вскинул. — Конечно. — ухмыльнувшись, Бён слез с кровати, помог младшему укутаться, потрепал его по волосам и лег к себе в кровать. Отвлечь себя от мыслей ему помогала какая-то дурацкая игрушка, но лучше так, чем мучать себя изнутри, чем пытаться понять, что за революция внутри бушует, что не так с ним происходит, какой магией обладает этот мелкий. Отделение уже было погружено в темноту и дрему. В большинстве палат царила тишина, многие пациенты уснули, но вот врачам пока явно не до сна. Фигура в белом халате стояла перед одним из кабинетов, дожидаясь одобрения на вход. Из-за двери послышалось мягкое приглашение, и человек зашел в кабинет. — Ну, какие новости, Кёнсу? — Чондэ сидел в своем кресле и в сотый раз перечитывал очередной протокол лечения. Перед ним уселся молодой доктор, но не на много младше, чем он сам. Мужчина был лет тридцати, с выразительными глазами и смешными губами, так считал сам Чондэ, потому что, когда друг улыбался, его губы формой напоминали сердце. Этого доктора Чондэ приметил еще в академии, и теперь они рука об руку пытаются бороться с несправедливостью природы. Они оба являются довольно ценными специалистами, амбициозными, профессиональными. — Ничего хорошего, мы проигрываем по всем фронтам. — До тяжело вздохнул и бросил папку на стол другу. — Прямо по всем? — убрав протокол в стол, Ким облокотился на стол и уставился на собеседника. — У Джуна опухоль прогрессирует, ему осталось несколько недель, скоро начнутся яркие симптомы. Думаю, Бэкхён не готов это видеть, поэтому предлагаю при малейшем ухудшении самочувствия первого, перевести его в реанимацию. — парень запустил пальцы в свои волосы и нервно цокнул. — Нет. — и эта фраза вышла удивительно ровной и спокойной. А вот друг с недоумением посмотрел на него. — Мы ему психику сломаем, ты это понимаешь? Он не готов видеть то, как умирает человек от опухоли мозга. — все его существо кричало от напряжения. ОН прекрасно научился понимать не только процессы происходящие с опухолями или раковыми клетками, а также и то, что происходит в мозгах у пациентов. И позволить Бэку видеть, как умирает Джунхёк, значило угробить его психику окончательно, сломать оставшийся каркас надежды, окунуть головой в суровую реальность, когда не всегда получается помочь. А им эту иллюзию еще построить надо, перед тем как рушить. — Ему будет полезно, у него нет мотивации вообще, а у Джуна её хоть отбавляй. Мне кажется, он сможет много чего перенять у него. А если что-то в его голове сломается, то так только лучше будет. — Чондэ стойко выдерживает взгляд друга и откидывается на кресло. Тот лишь выдыхает и немного успокаивается. — А как дела с донором? — Ничего, целый день сверял показатели, пустота, перепроверил его маму, а там почти стопроцентная вероятность, что не приживется. Я не знаю из чего сделан этот малый, но я продолжу копаться в донорской базе. — выпалил Кёнсу, не скрывая свою усталость. — Посмотрел результаты пункции, раковых клеток больше, чем было в последний раз. Мне это очень не нравиться, но надеюсь курс химии поможет. — Чондэ достал два бокала и хрустальный сосуд с темной жидкостью. — Либо к концу курса у нас есть донор, либо у нас нет пациента. По бокалу и домой, Кёнсу, домой. Пока в кабинете врача шло обсуждение больных, сам Бэкхён лежал в кровати и никак не мог уснуть. Радовало только то, что голова прошла и перестала гудеть, но вот сон так и не приходил. Время подползало к полуночи, а парень листал ленту новостей социальной сети. Дверь в палату снова открылась и внутрь зашел Чанёль, похоже у него это как ночной ритуал. Пак подоткнул одеяло младшего, проверил ладонью его лоб и двинулся в сторону Бэка. Парень повторил действия, поправляя одеяло, он начал всматриваться в лицо притворяющегося спящим Бэка, и тихо прыснул, боясь разбудить. Но его руку с силой схватили, а на ухо прошептали: — Не пялься, слюнки потекут. — сказать, что Чан испугался, ничего не сказать. Парень просто осел на пол и прижал руку в районе сердца. — Идиот, почему не спишь вообще? — Бэк отпустил руку парня, а тот продолжал тяжело дышать. — Не спится. — приподнялся в кроватке парень и взглянул на Пака. — Видел, что Джун с моим лицом сделал? — Тут не видно, пошли к свету. — парень нагло утвердил, поднялся и остановился только у двери, ожидая пациента. Бэку терять было нечего, поэтому он последовал к выходу. — Я бы вообще с удовольствием воздухом свежим подышал бы. — простонал младший и потянулся. Пак молча направился к одному из окон, через которое лился яркий свет фонаря, парень приоткрыл его и сам с большим удовольствие вздохнул прохладный свежий воздух. Долго Бэкхёна ждать не пришлось, он уже час мечтал о глотке воздуха, что не пропитан лекарствами, не удушает, а наоборот заставляет легкие раскрыться полностью, почувствовать легкость. — Ну-ка, повернись, дай оценю. — серьезно попросил Пак, беря лицо парня в руки и поворачивая под свет фонаря, а через секунду уже опирался на стенку и дико смеялся, стараясь делать это без звука, но звуки добавлялись в голове Бэка автоматически. — Тебе подарить немного любви? — Твоей? Обойдусь как-нибудь. — парень наглости Пака не оценил, не растерявшись с каменным лицом отвернулся. — За что он тебя так? — спросил Чанёль, все продолжая рассматривать надпись, чем доставлял младшему неудобства, находясь слишком близко, хотя Бэк старался держаться и не выдавать своего легкого смущения, которое появилось неизвестно откуда. — Начал он с одного прикола, я не удержал свой язык и закончил вот этим. — пожав плечами, Бён развернулся к окну и тяжело вздохнул. Он помолчал несколько минут, а потом задал вопрос. — Чанёль, тебе страшно? — От чего? — парень встал рядом с пациентом и уперся внимательным взглядом тому в лицо. — От того, что у тебя на глазах люди умирают. От того, что секунду назад веселый человек, в следующий момент может проиграть в своей борьбе и начать угасать. — взгляд Бэка был устремлен куда-то в даль, голос непривычно тихий и низкий, без всех колючих интонаций, губа начала подрагивать, выдавая состояние парня. — Что случилось? — теперь Чану было не до смеха, он в миг стал мужественным, серьезным, надежным каким-то. Бэк даже не представлял, что милашка Чанёль может быть таким, уверенным, собранным, казалось, что за ним можно спрятаться, укрыться и почувствовать себя счастливым, хоть немного. В идеале к нему бы прижаться, почувствовать его тепло, зацепиться пальцами, как он за жизнь из последних сил цепляется, только Бэк все так же неподвижно стоит и смотрит вперед. — Джун. Он неожиданно начал оседать на пол, сказал, что перед глазами темно. Я не знаю, у меня такого не было. — из окна подул ветерок и Бэк поежился, а Чанёль сразу же закрыл форточку. — У него опухоль, она прогрессирует. Дальше у него появится светобоязнь, чаще и дольше будет темнота перед глазами, потом временами будут отказывать ноги, дальше он сляжет, а исход известен. И да, мне страшно. Я ежедневно знакомлюсь с новыми людьми, интересными или странными, веселыми или серьезными, открытыми или стеснительными, и почти каждый день я теряю кого-то из них. Мне больно, мне противно, и дичайше страшно. — Чанель тоже устремил взгляд куда-то в даль, уходя в свои мысли. А Бэк не сдержался, похлопал его по спине, но промолчал. Потому что в такой ситуации слов не подобрать. — Но Джун для меня особенный, я просто не представляю, что будет дальше. — Ладно, волонтеришка, как-нибудь потом расскажешь, что тебя здесь удерживает, а сегодня нам пора спать. — Бэк не хотел уходить в обсуждения будущего Джуна, и будущего вообще, в котором этого светлого мальчишки не будет, поэтому он развернулся в сторону своей палаты и потянул за собой парня, решив, что лучше не продолжать разговор на столь больную тему, потому что он видел отчаяние на лице Пака. — Я дежурю, мне не до сна. Если не уснешь, приходи. — он глупо подмигнул и пошел в направлении общей комнаты. Бэк просто поднял свои брови, не ожидая жеста волонтера, и с сохраняющимся непониманием отправился к себе в палату. Он и правда думал воспользоваться приглашением Чанёля, но стоило голове встретиться с подушкой, как Бэк провалился в сон. Но долго ему поспать не удалось.