- o0o - Серебристо-серые глаза равнодушно взирали на спектакль, развернувшийся на главной улице. Обладатель взгляда был скрыт тенями узкого переулка, ожидая пока шествие не пройдет мимо. Он повернул голову, следя взглядом за подошедшей к нему горбатой старухой. Глаза, блеклые и покрытые пеленой слепоты, преследовали его во снах. Морщинистое лицо и беззубая улыбка мелькнули в темноте. Сухие губы шевелились, а слова, эхом отдаваясь в сознании, просачивались в уши. - o0o - Серебристо-серые глаза смотрели, как шествие прошло мимо и старуха растворилась в нем. Он стоял в тенях переулка, закрыв глаза. Глаза, вытаращенные и сверкающие преследовали его в кошмарах. - o0o -
Он рассеяно рассматривал обстановку, не понимая где и когда успел задремать, хоть это и не имело особого значения. Несмотря на свое состояние, парень, вернувшись в сознание, выпрямился, освободив плечо Миранды, на которое, по видимому, прилег во время сна, словно на подушку. Но не он один использовал Миранду в таком качестве, ведь ребенок – Тимоти – разлегся на коленях Лотто, похоже, с той же целью. Тем не менее, Миранда кажется была рада быть полезной кому-либо, даже как подушка. Ну, пока она счастлива… Уолкер не задавался вопросом, почему ее счастье имеет для него значение. Он уже прошел через это один раз, и не собирался повторять опыт. Глубокие размышления о таких вопросах были лишь тратой времени и сил, для которых можно было найти применение получше. Кроме того, если люди, следующие за ним, будут мрачны и несчастны, то это,несомненно, станет вскоре действовать ему на нервы. Следовательно, поддерживать хорошее эмоциональное состояние его спутников было тем, к чему стоило стремиться, по крайней мере пока это не требовало огромных усилий с его стороны. – А где Кроули? – спросил он, протирая глаза. – Он отправился на поиски вагона-ресторана, – ответила Миранда, рассеянно поглаживая ребенка по волосам, тот улыбнулся во сне, выглядя чрезвычайно и незаслуженно довольным. – Хотя он мог заблудиться… Отлично, просто замечательно. И, учитывая, что ранее произошло с Кроули, замечание Миранды, вероятно, было недалеко от истины. Прекрасно, просто изумительно. Аллен вздохнул, намереваясь встать на ноги и найти пропавшего члена своей группы, но рука на плече притормозила его, и он вопросительно посмотрел на Миранду в ответ. – Я пойду, – тихо произнесла она с мрачной улыбкой на лице, перемещая спящего ребенка с колен на сиденье, чтобы подняться. – Я скоро вернусь. Она вышла из купе поезда. Аллен равнодушно взглянул на Тимоти, растянувшегося на соседнем сиденье. – Она ушла, так что можешь не притворяться, – сказал он, складывая руки и откидываясь на спинку сиденья, глядя в окно на проходящий мимо пейзаж. – Как ты смог догадаться? – спросил Тимоти через некоторое время, перекатываясь на спину и глядя на него снизу вверх. – Как я мог этого не заметить? – Аллен ответил, продолжая смотреть в окно. – Твое дыхание недостаточно глубокое и равномерное для спящего... и, кроме того, есть еще кое-что… – По дыханию можно определить, бодрствует человек или нет? – Спросил Тимоти, нахмурившись. – Это нереально. – У меня хороший слух, – ответил Аллен прямо. Хороший слух, хорошее зрение и хорошие инстинкты. Иначе он бы не выжил. Вдруг он поднял взгляд на дверь купе, полез в сумку, вытащил и обернул вокруг головы шарф, убедившись, что тот скрыл его волосы. И, наконец, вытащил баночку с темным порошком, взял немного на ладонь и поплевал туда же. После растер между пальцев, прежде чем нанести на лицо, скрывая шрам. – Что ты делаешь? – слегка поморщившись спросил Тимоти. – Красишься? – Заткнись, – невозмутимо ответил Аллен, нанося последние штрихи. Сопляк состроил еще одну гримасу, будто в насмешку, но парень не обратил на него внимания, вытащив колоду карт. Но вместо того, чтобы вновь тасовать карты, он лишь прислушивался, и, конечно же, всего через несколько минут пара одетых в белое мужчин вошла в купе, оглянулась, и пошла к следующему. Тимоти напрягся, видимо, узнав, кто они такие, и бессознательно подобрался к Аллену, настороженно наблюдая за движениями искателей. Убедившись, что они вне зоны слышимости, Тимоти заговорил, его голос был слегка благоговейным и лишенным всякой насмешки. – У тебя действительно хороший слух. – Возможно, – ответил Аллен, продолжая тасовать карты. – Но иногда острые инстинкты полезнее, чем отличный слух… Однако ни инстинктам, ни чувствам нельзя было полностью доверять. Их можно было обмануть, как и все остальное, и хотя интуиция не подводила его, когда дело доходило до принятия решений, но невозможно было предвидеть все последствия совершенных действий, как своих, так и чужих. – Ты и твои дурацкие карты... – сказал Тимоти, наблюдая как он продолжил тасовать колоду. – Тебе никогда не надоедает возиться с ними? Глупый вопрос. Заслуживает ли он ответа? – Не совсем, – ответил Аллен. – Чувствую, что мои руки становятся беспокойны, если не занять их делом… Тимоти фыркнул, полез в карман, чтобы что-то вытащить, и протянул Аллену. – Мне их подарила старая карга, – сказал он. – С их помощью, вроде как, можно предсказывать будущее, но, на мой взгляд, это чушь, так что можешь взять их… Интересная логика, подумал Аллен. Тем не менее, он отложил свои карты в сторону, чтобы принять другую колоду, глядя на нее с праздным любопытством. Карты Таро. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел их колоду. Он тасовал их некоторое время, прежде чем внезапно прекратить и вытащить карту, положив ее рубашкой вверх на сиденье между ними, прежде чем быстро добавить еще карт, положив их также рубашкой вверх, вскоре выложив фигуру, напоминающую звезду. Затем Уолкер отложил оставшиеся карты в сторону, и перевернул разложенные карты одну за другой, а Тимоти все это время наблюдал за его действиями. Луна, Солнце, мысленно отметил он, хотя и не мог вспомнить ни одного их возможного значения. Звезда, Смерть, Башня, Суд… Он продолжал считать молча, лишь смутно осознавая слова, которые начали просачиваться в его сознание. Старуха из сна заговорила с ним. Сухие губы шевелились, издавая звуки. Он прислушался.- o0o - "Луна, зажатая между палящим солнцем и растущей темнотой, убывает…" - o0o - "Звезды появляются на небе одна за другой, и когда все тринадцать из них воссияют, Луна исчезнет в ночи…" - o0o - "Как только Луна исчезнет, башня рухнет, и Солнце погаснет, оставив мир во тьме, которая будет длиться три дня и три ночи, предупреждая, что конец близок…" - o0o -
– Что ты делаешь? Аллен поднял глаза, только сейчас заметив приближение Тимоти, пока Уолкер, склонившись, с явным интересом рассматривал карты. Он посмотрел на карты, слегка наклонив голову в сторону. – Кто знает? Образы были ему знакомы, но предполагаемый смысл их был утерян. Будущее? Что карты знали о будущем? Сила заключалась в интерпретации, в человеческой интуиции, а не в самих образах. Образы сами по себе не имели смысла. Башня…- o0o - – Вавилонская башня ... ты знаешь такую историю, Рэд? Он покачал головой. Название звучало очень знакомо. - o0o -
– Ты когда-нибудь слышал историю о Вавилонской башне? Тимоти поднял глаза, удивленный и тем, что его спросили, и самим вопросом. – Вавилонская башня? – повторил он, слегка наклонив голову. – Ты имеешь в виду историю из Книги Бытия? Да, я слышал о ней. Это о каких-то парнях, которые пытаются построить башню, чтобы достичь небес или что-то в этом роде... Об этом? Аллен продолжал смотреть на карту в руке, изучая ее и ничего не говоря. Образы то появлялись, то исчезали у него из головы, а слова эхом отдавались внутри. Он закрыл глаза, прислушиваясь.- o0o - – Это прекрасная история, – сказал голос. – Она содержит доказательства к одной из теорий. Рэд ткнул палкой дохлую крысу, валяющуюся на земле, не промолвив ни слова. Он не обращал внимание, но речь продолжала проникать в его уши. Ему сунули под нос карту, и он посмотрел на говорившего, его лицо было размыто. – Бытие Бога – зависть и эгоизм, – сказал человек, убирая карту и кладя ее обратно в колоду, перетасовывая ее. – Он может произвести впечатление милосердного, но когда люди – которые якобы были созданы по его образу и подобию – попытались стать равными ему, он якобы наказал их, сделав неспособными понять друг друга… Люди все равно не понимают друг друга, подумал Ред. Не было никакого Бога. – Я не могу сказать, что я искренне верю в "Слово Божье", но эта история дает жизнь интересной точке зрения, - сказал человек, вытаскивая другую карту и показывая ее ему. – Богу не нужны равные. Рэд взглянул на карту без особого интереса. На ней вверх ногами висел человек. Повешенный. – Бога не существует. Мелькнула улыбка, едва заметная в тени, отбрасываемой широкополой шляпой собеседника. Он продолжил тасовать карты. – Интересная точка зрения, – произнес молодой человек в шляпе, вытягивая еще одну карту. – А как же тогда чудеса? – Чудес не бывает, – невозмутимо ответил Рэд. Перед ним предстала еще одна карта, на которой был изображен оборванный молодой человек с посохом. – Тогда продолжай путь, молодой дурак, – сказал человек в шляпе. – Отправься в путешествие и посмотри мир вместо того, чтобы гнить здесь… – Я не дурак, – прошипел Ред. – Мы все дураки, – ответил молодой человек. – И дураками останемся… - o0o - Проворные кончики пальцев танцевали на клавишах из слоновой кости и черного дерева, а молодой человек склонился над пианино, наблюдая, как двигаются руки Рэда, будто они только и делали, что играли, играли и играли. – Я мог бы научить тебя читать ноты, если хочешь, – произнес молодой человек, хотя уже знал ответ на свой вопрос. – Уходи, – отрезал Рэд. – Иди доставай кого-нибудь другого. Расстроенный молодой музыкант грустно улыбнулся. – Я скоро перестану тебя беспокоить, Рэд, – сказал он. – Я долго не протяну. Рэд не обращал на него внимания, продолжая играть на инструменте, постепенно отрешаясь от всего постороннего. – Ты гораздо лучше играешь, – сказал молодой человек, с интересом изучая движения своих рук. – Я не думаю, что Аллен когда-нибудь сможет достичь… – Заткнись! Руки хлопнули по клавишам, резко положив конец музыке. Прищуренные стального серого цвета глаза впились в него. Молодой музыкант только улыбнулся ему. – Прости меня за это, Рэд. - o0o - Клавиши цвета слоновой кости, заляпанные кровью. Красный, такой красивый цвет. – Прости за это, – прохрипел музыкант, прежде чем снова прижать ткань ко рту, сильный кашель потряс его ослабевшее тело. Рэд протянул руку, чтобы коснуться алых капель, которые лежали на клавишах, но рука музыканта метнулась, остановив запястье. – Не прикасайся к ним, – прохрипел музыкант, прежде чем его снова охватил приступ кашля. – Ты заразишься. Рэд уставился на мужчину, изучая его лицо, замечая растущую с каждым днем измученность. Глаза, слегка блестящие от лихорадки, смотрели на него сверху вниз. Почему он вообще заботился о таких вещах? - o0o - – Кто не работает – тот не ест. Директор цирка, как обычно, думает лишь о деньгах. – Это труппа, а не хоспис. Ты болен и ты – обуза. Я больше не дам тебе жить здесь из-за одной лишь моей благотворительности. Иди. Уходи немедля. - o0o - – И что теперь? – спросил Рэд мужчину, который поднял свое скудное имущество, трость и маленький мешочек, оставив самое ценное – пианино. Молодой человек улыбнулся почти безмятежно, бледный, словно снег, что падал с неба. – Теперь... я пойду вперед. Так он и сделал, направляясь к лесу, где Козимо встретил свою судьбу. Рэд последовал за ним. - o0o - Снег уже начал падать, когда Рэд вновь отыскал его, прислонившегося спиной к толстому дубу и глядящего на замерзшие воды. Это было настолько тихой картиной, а его губы – такими синими, что Рэд на секунду подумал, что тот мертв, прежде чем белое облачко выдоха опровергло его мнение. Рэд подошел к нему и пнул ногой. Глаза распахнулись, уставившись на него. Музыкант улыбнулся. – О, это ты. – Ты ждал кого-то другого? – Рэд зарычал на него. Холодная рука обхватила его щеку, и он вздрогнул, почти инстинктивно отстранившись. Усталые глаза, полуприкрытые и затуманенные, смотрели на него. – Ты не можешь последовать за мной, – прошептал музыкант, его рука снова опустилась, а силы иссякали. – Тебе еще рано… Рэд ударил его, сильно, несколько раз, не получив в ответ больше нескольких секунд зрительного контакта. – Для тебя тоже слишком рано, идиот, – прошипел он, положив свои руки на щеки музыканта, согревая их. – Если ты собрался помирать, то можешь сделать это весной. Земля замерзла, я не смогу выкопать могилу для тебя. Внезапно руки обхватили его, заключив в объятия. Он едва не задохнулся, прижавшись лицом к груди другого, вынужденный слушать сердце, которое билось все медленнее, медленнее и медленнее, готовясь перестать биться вечно, в то время как холодные синие губы нашептывали глупости ему в шевелюру. – Я прожил свою жизнь как трус, и я умру также, как жил, как трус и дурак... я жил больше правилами, чем исключениями, привычками, а не приключениями и использовал чужие страницы с нотами, а не творил собственные... я боялся жизни, я боялся брать все от нее, ужасался, что может произойти дальше... но я изменился. Мы все меняемся… Холодная рука гладила мальчика по голове. Он прекратил пытаться вырваться и смиренно рухнул в объятия умирающего. – Зачем ты это делаешь? – спросил он, закрыв глаза, желая, чтобы ему не пришлось слушать хрипящее дыхание другого и постепенно замедляющееся сердцебиение. – Ты дрожишь, – прошептал музыкант, продолжая водить холодными пальцами по волосам. – Конечно, – пробормотал Ред, уткнувшись лицом в шею музыканта. – Здесь холодно. – Ты справишься, – успокаивающе прошептал музыкант. – Вы оба… - o0o - Тьма. Кладбище. Он был в каком-то другом месте. - o0o - Молодой человек в костюме клоуна и маске присел рядом. – Собираешься сидеть здесь вечно? Ресницы Рэда затрепетали. Затем он поднял взгляд с вызовом. – Какое тебе дело? Оставь меня в покое. – Что стало со стремлением идти вперед? – спросил клоун. – Не похоже, что мне есть теперь куда идти… Падал снег, его становилось все больше и больше. Но, кажется, становилось лишь холоднее. Клоун поднялся и, внезапно, на его месте появился джокер. – Правда? – Я не вернусь, – произнес Рэд, подтягивая к себе конечности. Он слегка дрожал, выдыхая теплый воздух на ладони, пытаясь согреться. – Я не вернусь в то место. Джокер склонил голову набок. – Раз ты так говоришь… Рэд серьезно посмотрел на него. – Лучше сдохну. Смех. – Если останешься тут – тоже умрёшь, понимаешь ведь? Лучше замерзнуть насмерть, чем вернуться? – насмехался джокер. – Лучше, – мрачно ответил мальчик. Джокер помолчал, глядя на него с серьезным выражением лица. – Что стало со стремлением идти вперед? Мальчик сначала не отвечал, растирая руки, пытаясь согреться. – Я устал двигаться вперед, – сказал мальчик, запрокинув голову и наблюдая за небом и кружащимися снежинками. – Так что я останусь. – Ты выживешь, – произнес джокер, качая головой. – Я уверен, ведь ты такой упрямый. Ему протянули руку. – Давай двигаться дальше, – молвил джокер. – Вместе. Ребенок посмотрел на руку со смесью смущения и отвращения. Затем молча поднял свою и отбросил предложенную, заработав в ответ приподнятую бровь. – Я остаюсь тут, – спокойно ответил мальчик. Его голос и глаза выражали полную серьезность. – Ты можешь идти, если хочешь, но я останусь. Джокер отступил пару шагов назад, склонив голову на бок. – Собираешься остаться тут, с Маной? Рэд покачал головой. – Маны больше здесь нет… но… он еще живет… внутри тебя и меня. Джокер склонил голову на другой бок. – И ты тоже собрался жить в моем сердце, быть частью меня? Рэд закрыл глаза. – Да. Джокер ухмыльнулся. – Пусть будет так. - o0o -
Его глаза распахнулись, он снова оказался в реальности, окруженный обеспокоенными лицами своих товарищей. – Аллен... – начала Миранда, ее голос немного дрожал. – С тобой все в порядке? – Я в порядке, – ответил он, садясь, придерживая болящую голову. – Это просто мигрень. Его спутники не были убеждены. На колени ему кинули пакет с продуктами, и он поднял глаза, столкнувшись лицом к лицу с удивительно суровым Кроули. – Ешь, – сказал бывший граф. – Регулярное отсутствие еды и сна может нанести человеку больше вреда, чем физические раны. Наберись сил, а то мне придется тебя на руках носить. Аллен недоверчиво фыркнул, схватил какой-то багет, откусил огромный кусок для верности и демонстративно жевал, глядя на спину графа, когда тот выходил из купе. Как будто я когда-нибудь позволю этому случиться… Когда Кроули скрылся из виду, взгляд Аллена остановился на Тимоти, сидящем на противоположном сиденье. Мальчик виновато заерзал под внезапно пристальным взором. – Что случилось с картами? – Спросил Аллен, все еще жуя. Заметный румянец окрасил щеки мальчика, похоже, тот смутился. –Я... я... я выбросил их, потому что они все равно ни на что не годились, – пробормотал он наконец, отворачиваясь и краснея. Ухмылка сама собой выползла на лицо Аллена, так что тот быстренько прожевал кусок и позволил ей расцвести. – Итак... согласно твоей логике, – спокойно произнес он, склонив голову набок. – Когда я стану бесполезен, ты тоже выкинешь меня из окна движущегося поезда, так? Тимоти Херст лишь несогласно забормотал. - o0o - Аллен молча задавался вопросом, когда именно его груз превратился в излишне озабоченных и время от времени довольно суетливых членов паствы. Это только временно, уверял он себя. Они все равно скоро уйдут… Тем не менее, учитывая их уровень упрямства, как по отдельности, так и вместе, Аллен чувствовал, что они останутся с ним надолго.- o0o - – Давай двигаться дальше, вместе. - o0o -
Да, наконец согласился он, поднявшись на ноги. Давай.- o0o - Человек, китаец по национальности, сидел за столом, полностью погребенным под бумагами. Выражение его лица было мрачным, соответствуя выражению лиц остальных присутствующих. – Это очень серьезная ситуация, – сказал он. – Даже не один, а три потенциальных рекрута-экзорциста просто исчезли с лица Земли с периодичностью в неделю... в течение этого времени один из генералов был атакован, и было доставлено сообщение о том, что другие познают ту же судьбу… Он сделал паузу, его глаза блуждали по комнате, прежде чем начать говорить снова, делая акцент на том, что будет сказано. – Но главный вопрос в том – независимо от нынешнего местонахождения Владельцев Чистой Силы – стоит за всем этим Граф или нет? Он снова сделал паузу, подав знак. Помощник рядом с ним слегка склонил голову и прокашлялся. Затем он начал читать вслух из папки, которую держал в руках. – Неизвестный объект и возможный Носитель Чистой Силы номер один: "Джокер", – зачитал он. – Аллен Уолкер, псевдоним Джокер, также известный как Белый Демон… Эффект от этих слов был почти мгновенным. – Белый Демон? – Разве это не… – Не может быть… Помощник слегка кашлянул, и шепот вскоре затих, все снова внимательно слушали. – За время, прошедшее с тех пор, как исчез Носитель номер два – Миранда Лотто, вот то, что нам удалось выяснить о возможном Носителе номер один… Он сделал паузу. – Лет пятнадцати, седовласый, сероглазый. Часть той же цирковой труппы, за которой мы наблюдали какое-то время, предполагая ее причастность к многочисленным исчезновениям в районах, где они гастролировали, – сказал он, снова немного помолчав, поскольку до некоторых слушателей начало доходить, ошеломление появлялось на их лицах. – В то время мы подозревали, что в труппе есть акума, и мы отправили людей на расследование, но ничего не нашли... в основном потому, что мы искали не то, что нужно. Мы искали неистового акума, а не Владельца Чистой Силы, прячущегося в цирковой труппе... выступающего по вечерам и выслеживающего акум по ночам. Первый человек, Комуи Ли, заговорил снова. – Однако, – сказал он. – Будто нам не хватает одного аномального Носителя Чистой Силы, Граф, судя по всему, тоже принял участие… - o0o - Аллен, сощурив глаза из-за яркого света, смотрел в небо, продолжая следить за големом, летающем в небесах. Что-то не так. Он чуял это нутром. - o0o - Комуи Ли встал, обращаясь к экзорцистам, присутствующим в кабинете. – Сейчас я поручаю вам новое задание, и, должен сказать, оно очень важно… – серьезным тоном произнес он. – Вы уже в курсе ситуации с генералами и уже распределены по группам, чтобы отслеживать и охранять каждого из них… Однако, возникли непредвиденные трудности… Он ненадолго замолк, собираясь с мыслями. – Во время последней миссии команда Кросса выяснила, что генерал посетил Румынию, и нашла нового Обладателя Чистой Силы, графа Алистера Кроули Третьего… - o0o - – Позже Кроули пропал из поезда и свидетели, которых нам удалось найти, утверждали, что видели его сходящего в шахтерском городке Молдавии в компании двух людей… - o0o - – Вскоре мы выяснили, что он, судя по всему, остановился с ними в гостинице на день, прежде чем сесть на поезд, но в этот раз… их было уже четверо. - o0o - Он снова сделал паузу, дав время остальным обдумать сказанное. – Наши аналитики выяснили, что Кроули столкнулся с двумя Носителями Чистой Силы, которые скрылись после событий, произошедших в Германии… - o0o - – Вы уже знаете про Аллена Уолкера, который более известен как Джокер. Он годами скрывался от нашего взора, очевидно, зная о том, что владеет Чистой силой. - o0o - – Другой обладатель Силы – женщина по имени Миранда Лотто. Ее Чистая Сила стояла за феноменом зациклившегося времени, с которым некоторые из вас знакомы не понаслышке. Сейчас она путешествует с Уолкером и, судя по всему, с Алистером Кроули… – А что насчет четвертого? – спросил кто-то. Мужчина покачал головой. – К сожалению, ни один из докладов не осветил этот вопрос, нам известно лишь, что тот был с ними… - o0o - – Тем не менее, нас тревожит показание одного из свидетелей, оно довольно настораживающее и многообещающее… - o0o - Тишина. Все осознали ситуацию. - o0o - – Голем Мариана Кросса?! - o0o -
С недавних пор Аллен прочувствовал на своей шкуре, что в его жизни появилась прилипчивая заноза. Это создание доставляло множество хлопот своей настойчивостью, донимая множеством раздражающих вопросов обо всем между небом и землей и просьбами, исполнять которые Аллен не горел желанием. На сей раз его ожидала высказанная в лоб и больше похожая на приказ просьба. – Научи меня жонглировать. Он ответил без малейших колебаний, молниеносно и непреклонно, не отрываясь от созерцания неба. – Нет. Глаза Тимоти Херста все также горели упрямством, он не собирался терпеть игнорирование. Они находились на вокзале, ожидая следующий поезд и возвращение Миранды и Кроули, которые ходили за провизией. Аллен до сих поражался, как так вышло, что он остался нянчить этого мерзавца, а может и наоборот, именно мальчик был приставлен к Уолкеру? Миранда, к несчастью, становилась слишком суетлива когда дело доходило до него, практически сходя с ума, когда он не ел и не спал в том же объеме, как должен нормальный человек. С другой стороны, считая, что он отнюдь не обычный человек и никогда себя таковым не позиционировал, он счел ее беспокойство скорее раздражающим, чем оправданным. Кроме того, как он сказал ей совершенно откровенно, он честно не ожидал, что проживет больше двадцати лет, так что ее беспокойство о его дальнейшем выживании было совершенно излишним, поскольку ему, вероятно, суждено умереть довольно молодым, независимо от того, какому безрассудству он предавался. Конечно, этот аргумент – который был совершенно разумным по мнению Аллена – в конечном итоге оказал совершенно противоположный эффект на озабоченных его состоянием. Вместо того, чтобы убедить их в том, что с ним все в порядке и что он знает, что делает, они почему-то решили, что он очень болен – почти умирает – и нужно постоянное присутствие, по крайней мере, одного из них, чтобы заботиться о нем, чтобы он не сбежал, сделав что-то безумное и укорачивающее его жизнь еще больше. Пойди пойми их. Независимо от этого, Аллен никоим образом не ценил их беспокойство. Во всяком случае, ему казалось, что сейчас настал именно тот момент, когда пора оставить их и продолжить путь в одиночку, тогда никакие мелкие проблемы не приведут окружающих в безумие только потому, что он чихнул или сделал что-то столь же тривиальное. Иметь "товарищей" оказалось так же хлопотно, как он и ожидал, и, если уж на то пошло, именно их действия в конечном итоге убьют его, а не его собственные; по крайней мере так ему казалось. По причинам, которые он на самом деле не понимал, они думали, что Аллен нуждается в них, хотя на самом деле все было наоборот; он не нуждался в них, но они, по-видимому, нуждались в нем, и это было выше его понимания. Опять же, он задавался вопросом, «Что, черт возьми, я должен делать с этими людьми, которые то смотрят на меня, будто я – мессия, то действуют так, будто я какая-то хрупкая стеклянная статуэтка, за которой нужно ухаживать.» Все это было просто смешно. Аллен снова поднял глаза, сосредоточившись на все более нетерпеливом отродье, которое стояло перед ним. – Ты сказал, что жил в цирке раньше, верно? – предъявил Тимоти, скрестив руки на груди. –Так научи меня жонглировать. Уолкер в той же самой манере повторил: – Нет. – Кто научил тебя жонглировать? Тимоти – паршивец – упорствовал. Про себя закатив глаза, Аллен решил немного поддаться, надеясь, что после этого его оставят в покое. –...Безумный клоун. – Где он сейчас? – немедленно спросил Тимоти, выглядя заинтригованным. – Он лежал на глубине шести футов, когда я видел его в последний раз, – невозмутимо ответил Аллен и, видя взгляд полный непонимания, решил уточнить. – Мертв, похоронен и забыт, или, по крайней мере, был, пока ты не напомнил мне об этом. Его ответ произвел желаемый эффект, заставив замолчать оппонента, чьи глаза слегка расширились, а щеки слегка покраснели. Но мальчишка, похоже, быстро пришел в себя, так как быстро вернулся к расспросам. – Как его звали? – спросил он, и Аллен почувствовал, что его терпение на исходе. Тем не менее, он удивился, что был задан именно этот вопрос, раз уж предыдущая стратегия – игнорирование – потерпела неудачу. –...Зачем тебе это знать? Сопляк замолчал, закусив губу. Увидев это, Аллен слегка наклонил голову в сторону, переводя взгляд вдаль. Губы его задвигались, будто не по своей воле. – Мана. Мана Уолкер. Тимоти снова поднял взгляд, похоже, удивившись, что получил ответ. – Уолкер? Аллен наклонил голову в другую сторону, с праздным интересом разглядывая церковь вдалеке. – Можно сказать, что он – мой приемный отец, – сказал парень ровным голосом не поменяв выражения лица. – Или, по крайней мере, самый близкий этому понятию человек, который у меня когда-либо был… Человек – самый близкий к понятию «родитель», который у него был, и в котором он никогда не нуждался. –Твой отец? – Тимоти перенес вес с одной ноги на другую, казалось, на мгновение погрузившись в раздумья. Затем он поднял взор, заметив скомканный лист бумаги неподалеку на платформе, прежде чем подойти к нему и пнуть. Аллен молча наблюдал, его глаза слегка загорелись интересом, чувствуя кипящий в мальчике гнев. – Мой отец был мерзавцем и вором, – сказал Тимоти, повернувшись к нему спиной. – Сейчас он в тюрьме, но я все равно его ненавижу. Выражение лица Аллена не изменилось, но про себя он приподнял бровь. Пока он смотрел на спину собеседника, с его губ соскользнула еще одна фраза, холодно и отстраненно произнесенная: – Я никогда не знал своих кровных родителей, – сказал Аллен. – Но, я считаю их ублюдками… Тимоти повернулся, его в глазах загорелось что-то, чего Аллен не мог распознать. – Почему? Действительно, почему? Он почти не думал о них в течение многих лет. – Они родили меня на свет только для того, чтобы бросить на произвол судьбы... – сказал он, слегка пожимая плечами. – Наверное, меня бросили. Был выбор – либо улицы, либо цирк, и я выбрал последний. Я хотел жить, поэтому я выбрал вариант, в котором у меня будет больше шансов… – Сколько тебе было лет? Голос собеседника слегка дрожал. Аллен не обратил на это внимания, поясняя: – Шесть или семь, скорее всего, – сказал он спокойно. – Ты не считаешь годы, когда думаешь о том, как выжить, как преуспеть в этом. Черт, я сомневаюсь, что смогу сосчитать до десяти без ошибок, и я точно знаю, что не умею читать. Мана научил меня, и это было неприятно, но оно того стоило. – Как так? – спросил Тимоти, искренне удивленный. Аллен посмотрел на него, потом снова перевел взгляд, задумчиво глядя вдаль. – Я никогда не ходил в школу, но решил не оставаться в неведении, – в конце концов фыркнул он, закрыв глаза и откинув голову назад, прислонился к стене позади себя. – Потому что невежество может сделать тебя рабом… Тем не менее, в некоторых случаях невозможно не согласиться, что невежество само по себе – блаженство. Если бы он продолжал заниматься своими делами, придерживаться своей стратегии избегания неприятностей и не вмешиваться, он бы не оказался в таком положении, как сейчас. Если бы он не поддался собственному любопытству и не был бы столь мягок, он, несомненно, наслаждался бы благословенным одиночеством и тишиной вместо того, чтобы терпеть все это. С другой стороны, подумал он, вставая на ноги при появлении своих ранее упомянутых товарищей, такого рода вещи легко перетерпеть. Терпимо, но трудно назвать это приятным. Терпимо, и только.- o0o - Вакуум тьмы и кладбище на берегу озера. Голые деревья, тянущиеся к белому полумесяцу в небе, который сиял и отражался, искажаясь, на поверхности воды. Черный месяц и красное море, наполненное миражами разрушенного мира. Он знал этот пейзаж, он бывал здесь уже много раз. Там был кто-то, прятался внизу, ожидая его. Тень манила его ближе, но он оставался на месте, глядя вниз, на искаженный мир. Тень с круглыми глазами и ухмылкой продолжала шептать, но он прижал руки к ушам, не давая словам прорваться, добраться до него. Он закрыл глаза. - o0o -
– Научи меня жонглировать. Серебристо-серые глаза посмотрели в сторону говорящего, встретив решительные, карие, Тимоти Херста. Упорный сопляк. Он вздохнул, вспомнив свою крайнюю нелюбовь к бессмысленным повторениям и отсутствию прогресса. Его взгляд блуждал по трем маленьким шарикам, которые держал в руках мальчишка, с нетерпением и упрямством ожидая положительного ответа. Напряжно… Он протянул руку, без энтузиазма принимая мячи для жонглирования, рассуждая, что чем скорее отродью удастся постичь основы, тем скорее он отправится куда-нибудь практиковаться, предпочтительно в место, где Аллену не нужно будет его видеть или слышать. Итак, Аллен Уолкер учит его жонглированию.