- o0o -
Тьма, знакомая, но вместе с тем неведомая, окружила его. Плотная и густая, она заполнила воздух, будто готовясь задушить в любой миг, янтарные глаза продолжили наблюдать, не скрывая веселья. – Мы снова встретились, малыш. Похоже это судьба. Аллен перевернулся, намеренно отворачиваясь от собеседника и простонал: – Ох… Отвали. Ему не нужно было видеть лицо Ноя, чтобы знать насколько оно вытянулось от удивления. Это было настолько очевидно, что и смотреть не надо было. Честно говоря, он был не в том состоянии, чтобы иметь дело с такими проблемными вещами. – Эй… Что за отношение? – захихикал Тики. – Разве так приветствуют своего спасителя? Аллен лишь фыркнул в ответ, перевернувшись на спину и уставившись пустым взглядом в потолок. – Не особо много почтения, не так ли, малыш? Он вновь раздраженно фыркнул. Через пару мгновений тишины он посмотрел на мужчину, находившегося возле кровати, его глаза сощурились. – Если бы у меня… не было дыры в животе… и я не изнывал бы от боли… я бы проявил свое почтение вам… «Господин Ной» – наконец, договорил он, не отводя глаз. – Ах, сарказм… Как сладок его звук, – хмыкнул в ответ Тики, наклоняясь ближе. – Но, говоря по правде, я так поражен, что ты раскрыл мою личность, что не могу не спросить… Что тебя насторожило? В ответ лишь серебристо-серые глаза продолжили наблюдать, молчание затягивалось. – Твой голос… И ощущение твоего присутствия, – наконец сдался Аллен, сомкнув глаза. – Я чувствую жажду крови, когда ты рядом… И хоть это едва уловимо, я чую запах крови на твоих руках… Его собеседник ухмыльнулся, Аллен был совершенно уверен в этом, хоть он и не мог видеть этого. – Неудивительно, ведь я убил двух экзорцистов, что ошивались неподалеку, хоть мог бы запросто убить и троих. Серебристо-серые глаза распахнулись. – Вот это да, – Тики Микк усмехнулся, протянув руку и отбросив со лба белые локоны. – Ты на секунду побелел словно снег. Ты в порядке… Аллен? Уолкер поднял руку и отмахнулся от чужой, применив немного больше силы, чем необходимо. – Не прикасайся ко мне, – прошипел он, заработав смешок в ответ, в то время как Ной отстранился. Аллен, однако, это почти не заботило, его внимание сфокусировалось на своем сердце, забившемся чаще. Инстинктивная реакция, без сомнения, но с чего вдруг? – Должен признаться, я принял тебя за волка-одиночку, когда впервые встретил, – сказал Тики, посмеиваясь. – Но, кажется, я ошибся… Аллен ничего не сказал, но его глаза сузились еще больше, он продолжил смотреть на собеседника со смесью настороженности и презрения. – Ну, это не имеет особого значения... – продолжил Ной, ненадолго замолчав, а его ухмылка стала еще шире, превратившись в оскал. – Потому что теперь... ты все равно стал волком-одиночкой… Инстинкты взяли верх, и он кинулся на мужчину, прежде чем Аллен смог обуздать свои порывы, но его противник был еще быстрее. Теперь оба его запястья держали в захвате. Его придавили к кровати, и, не успел он и глазом моргнуть, как его противник наклонился ближе, исключая любые попытки пошевелить хоть пальцем, не то что вырваться. – Но ты знаешь...- прошептал Тики Микк, дыхание, отдающее запахом табака, обжигало горло. – Волки не должны дружить с овцами, ты понимаешь это в глубине души... вот почему ты всегда отталкивал других… Аллен стиснул зубы в ответ, расстроенный как самой ситуацией, так и своей собственной слабостью; во всяком случае, ощущать, что ты в чьей-либо власти еще хуже, чем все, что он мог себе представить ранее. – Хватит... нести... чушь собачью,- прошипел он, инстинктивно напрягаясь, когда к нему наклонились еще ближе. – Но ты ведь всегда искал, не так ли? – произнес Тики Микк. – Место, которое бы мог назвать родным, то, что кто-то назвал бы семьей... но потом ты, похоже, пришел к выводу, что такого места не существует… Аллен фыркнул, с отвращением глядя на него. Затем, не в силах больше бездействовать, находясь в столь жалком положении, он совершил удар головой. Тики зашипел от боли, выплевывая ругательства на каком-то смутно знакомом иностранном языке. Затем болезненное шипение постепенно превратилось в смех, в то время как Ной оценивающе посмотрел на временно пойманного в ловушку противника. – Какой настрой, маленький волчонок. В ответ Аллен оскалил зубы, его головная боль усилилась из-за такого необычного выбора атаки. – Пусти. – Нет, – ответил Тики, нисколько не ослабляя хватку, даже несмотря на огромный синяк, который к тому времени образовался у него на лбу. – Я тебя лягну, – ответил Аллен невозмутимо. Тики хихикнул, пытаясь скрыть, что чувствует при этом боль, по крайней мере пока был в превосходящем положении. – Попробуй, если посмеешь. Глаза Аллена сузились в ответ. – Чего ты хочешь? – в конце концов спросил он. Наконец, Тики перестал хихикать. Вместо этого янтарные глаза посмотрели на парня, устрашающе расчетливо. С другой стороны, зная о связи этого мужчины с иным безумцем, что предлагал ненормальные способы решения проблем, расчетливый блеск в глазах Ноя не должен был удивлять его вообще, особенно с учетом всех обстоятельств. – У тебя мало времени, – наконец, сказал Тики, отстраняясь, но продолжая пристально следить за ним. – Граф скоро будет ждать от тебя ответа, и когда это время придет... – он на мгновение остановился, поднялся на ноги и сделал несколько шагов к окну. – Твое место... среди нас, членов семьи Ноя, – сказал он, ухмыляясь. – Ну, или скоро будет. Аллен не сказал ни слова, сев прямо. Его глаза остановились на Ное, и спокойно изучали его, ожидая продолжения. Тот, очевидно, хотел сказать ему что-то еще, и, возможно, он уйдет, если Аллен будет достаточно любезен с ним, по крайней мере, сделав вид, что слушает то, что тот хочет сказать. – Просто для общего развития... – произнес Тики, прислонившись спиной к стене и лениво глядя на него. – Если Орден когда-нибудь узнает, кто ты... или, вернее, кем ты в конце концов станешь... тебя выследят и будут держать как подопытную крысу в клетке. Аллен фыркнул. – Скажи мне то, чего я не знаю, – ответил он, закрыв глаза на пару секунд, прежде чем открыть их снова. – Я иду своим путем... сам определяю свою судьбу, – сказал он. – Если мне придется плясать под дудку любой из сторон, то я лучше сдохну. Тики Микк только присвистнул в ответ. – Хо? Интересная точка зрения, – сказал он, ухмыляясь. – Что заставляет тебя так думать? Некоторое время Аллен молчал, и когда, наконец, снова поднял взгляд, на сей раз была видна затаившаяся на дне глаз решимость, скрытая ранее под слоем полного безразличия. – Все так, как ты говоришь, мое время на исходе, – произнес парень. – Итак, за то немногое время, что у меня осталось, я хочу жить, как желаю сам... до самого конца… Тики Микк в ответ рассмеялся. – Если ты силен, то будешь жить дальше, – сказал он, поворачиваясь и выходя прямо через стену, исчезая в ночи. – Даже в качестве Ноя… Не говоря ни слова, Аллен слез с кровати, поднялся на ноги и подошел к окну, но к тому времени Ной исчез бесследно. Со вздохом облегчения или изнеможения он тут же осел в обморок, принимая темноту, зовущую его, позволяя ей обнять себя, заглушить боль в боку и затянуть обратно в то место, где есть лишь тьма и важно только эхо бестелесных голосов.- o0o - – У тебя совсем нет друзей? - o0o - Это вновь был тот тупой клоун. Возможно, если он попытается пошутить над ним, то тот перестанет задавать раздражающие вопросы? - o0o - – Когда я вырасту… - o0o - – Когда я вырасту… Я уберусь отсюда, как только стану достаточно силен, так что мне не нужны друзья… - o0o - – Мне не нужны друзья… - o0o -
Утро настало раньше, чем ожидалось, принеся вместе с собой любопытство его товарищей, без которого он мог бы обойтись. Будучи прикован к постели, он обнаружил, что его это нисколько не удивляет. Мало того, только их присутствие спасало парня от невыносимой скуки, но эти же люди настаивали, что ему нужно оставаться в покое, дабы не потревожить раны – раны, нанесенные бивнем слона, впавшим в панику, глубокие, чудом не затронувшие его жизненно важные органы, хотя раны и были совсем рядом с ними – а также, чтобы отдохнуть и компенсировать многократный недосып. – Итак...– произнес Тимоти – самозваное развлечение на час – для разнообразия говоривший сейчас неожиданно задумчиво. – Этот человек был… – Да... – ответил Аллен, зная, что его собеседник продолжит смотреть на него, пока парень не ответит. – Нарайн... был начинающим молодым доктором... и у него была сестра, но она заболела и умерла... и обезумев от горя, он вернул ее… Он сделал короткую паузу и закончил чистить апельсины, которые Тимоти принес с собой, прежде чем продолжил говорить. – Сестра, а точнее акума, в которой была заточена ее душа, после этого приняла облик Нарайна и продолжила существовать под его личиной долгие годы... – Это так печально. Аллен посмотрел на него, слегка удивленный довольно прямолинейным эмоциональным ответом мальчика. Опять же, учитывая тот факт, что его собеседник был всего лишь ребенком, эмоциональные реакции такого рода ни в коем случае нельзя было считать странными, особенно учитывая невыносимый характер Тимоти. – Я думаю... она не хотела его убивать... – сказал Тимоти, слегка расстроившись. – Ей пришлось, – ответил Аллен, мягко пожимая плечами. – Приказ Графа абсолютен. Карие глаза с подозрением уставились на него. – Как же так? Что заставляет тебя так говорить? Почему приказам Графа нельзя не подчиниться? Аллен моргнул, будучи на мгновение выбит из колеи, прежде чем его осенила догадка. –...Этот выродок действительно ничему тебя не научил, не так ли? – наконец, спросил он, удивляясь про себя, почему не понял этого раньше. – ...Не особо, – признался Тимоти с ноткой горечи в голосе. Вздохнув, Аллен положил то немногое, что осталось от апельсина, в рот, пару раз пережевывая его, прежде чем проглотить. – Один мужчина как то раз поведал мне… – Мужчина? – Тут же повторил Тимоти, с любопытством глядя на него. Аллен мысленно вздохнул снова, жалея, что сказанного не воротишь. С другой стороны, было уже слишком поздно поворачивать назад, так что он мог лишь согласиться. – Человек, которого я знал давным-давно, однажды сказал мне... – начал он, пытаясь вспомнить, кто это был, не придумывая. – ...Что душа акумы не имеет свободы воли... что ее вечно сдерживают, как одну из игрушек графа… – Кто это сказал? – немедленно спросил Тимоти. Аллен снова пожал плечами. – ...Кто знает? Действительно, лишь он знал, возродив смутные воспоминания о времени, что уже прошло. Теперь, когда он сосредоточился на этом, он видел этого человека множество раз за все эти годы, или, по крайней мере, отголоски воспоминаний о нем задержались в подсознании подростка, вплелись в сны, что преследовали его и днем и ночью. – Да ладно... кто тебе это сказал? – настаивал Тимоти. – Я хочу знать… Между ними воцарилась тишина, но Тимоти продолжал смотреть на Аллена, желая объяснений. Наконец, Аллен сдался, уже довольно хорошо знакомый с упрямством мальчишки. Иногда истерики Тимоти серьезно раздражали, а сейчас, не имея возможности уйти, Аллен решил, что лучше предотвратить очередной отвратительный концерт, чем мучиться, раз уж он не может покинуть комнату. Вздохнув, он начал: – Однажды…- o0o - Жили музыкант и его младший брат… - o0o - Музыкант неожиданно умер, а его брат обезумел от горя и повстречал Графа… - o0o - И Граф задал вопрос… Вопрос, который задавал каждому, кто был поглощен скорбью… - o0o - И обезумевший брат ответил да… - o0o - Музыканта вернули в наш мир и превратили в акума, и тот в ярости напал на своего брата… который молил сохранить ему жизнь… - o0o - И, как ни странно, Граф приказал акума остановиться и помиловал испуганного брата музыканта… Найдя ему применение получше… - o0o - И обезумевший брат музыканта научился играть на пианино, параллельно работая в качестве агента Графа… до тех пор, пока однажды не узнал, что его брат – акума – погиб от рук обладателя Чистой Силы… – И ведомый любопытством, как и большинство людей, сумасшедший брат музыканта отправился на поиски человека, который, по его мнению, освободил душу акума из вечной тюрьмы, и в конце концов нашел меня… - o0o -
– Заразившись смертельной болезнью где-то в пути, он быстро слег... Но уже после того, как поведал мне основные вехи своей истории, – закончил Аллен. – Конец. – Он работал на Графа?! – закричал Тимоти, не в силах больше сдерживаться. – Ты как будто удивлен, – сказал Аллен, бесстрастно глядя на него. – Многие люди так делают. – Н-но! – Тимоти запротестовал, но прежде чем он успел что-то сказать, в комнату вошли Кроули и Миранда, будто пришедшие исключительно из-за крика Тимоти. Не исключено, что так и было, по крайней мере, на взгляд Аллена. – Я должен сказать... – произнес Кроули, глядя на Аллена с внезапным подозрением. – Ты хорошо осведомлен о Графе и его союзниках… Аллен фыркнул и отвернулся. – К сожалению, они знают обо мне больше, чем я о них. – И что, черт возьми, это значит? – зарычал Алистер. – Да, что это значит? – Миранда повторила. Аллен по-прежнему не смотрел на их лица, закрыв глаза. В любом случае, он слишком устал, чтобы иметь дело со всем этим. Тем не менее, они явно хотели получить ответ, поэтому он не стал долго сопротивляться. – Это значит... то, что я уже сказал. – Ты нам что-то не договариваешь...- настаивал Кроули. – Что-то недоговариваешь... – Что ты скрываешь? – требовательно вопрошал голос Тимоти. – Отвечай! – Аллен... – умолял голос Миранды. – Аллен, пожалуйста… Честно говоря, что с ним не так в последнее время? Он вздохнул, на мгновение смирившись со своей судьбой. –... Я расскажу вам одну историю. –...А мы послушаем, – выпалили они, и Уолкер продолжил рассказ.- o0o - – Давным-давно... жил ребенок без имени и без прошлого… - o0o - – Рэд. - o0o -
Серебристо-серые глаза медленно открылись, вглядываясь в лица. – Так же, как и раньше, вы можете уйти, когда и как вам угодно, у вас до сих пор есть это право, – произнес он ровным тоном. – Мое время на исходе… Его спутники переглянулись, не зная, что сказать или сделать дальше. Удивительно, но инициативу взяла на себя Миранда, схватив парня за руку и потянув ее вверх. – Даже если так, я останусь с тобой. Аллен продолжал смотреть на нее бесстрастным взглядом, впечатленный в глубине души. Она произнесла это, ни разу не запнувшись, что, по его мнению, потребовало немалых усилий с ее стороны, хотя ее слова все еще звучали неестественно и для его ума, и для ушей. –...Ты не должна давать обещаний, которые не можешь сдержать,– наконец выдавил он. – Аллен, – настаивала она, крепче сжимая его руку. – Я твердо намерена оставаться верной своему слову. Он фыркнул про себя. Затем его глаза обратились дальше, остановившись на двух оставшихся товарищах, которые молчали с момента завершения его рассказа. – А вы? Они кивнули, их взгляд и движения выдавали решимость и упрямство. Увидев это, Аллен и не заметил, как его губы расплылись в мимолетной улыбке. Они только что поклялись, что последуют за ним до самого края земли до самого конца, который, без сомнения, ожидал их впереди, и, казалось, они даже не осознавали этого. Будто их зародившиеся представления о верности избавили их от того, что наполняло их умы ранее, до того, как они сделали первый шаг, последовав за ним в самом начале. Он устало вздохнул и покачал головой. – … Дураки. Тогда он мало что мог сказать по этому поводу, прекрасно понимая, что эта жалкая вещь, называемая в народе верностью, лишила их не только разума, но и чувства самосохранения. Они были глупцами, его товарищи, слишком ослепленные понятиями верности и товарищества, чтобы заметить приближение своей, скорее всего, неминуемой кончины.- o0o - Молодой музыкант повернулся и улыбнулся ему. Его темная фигура возвышалась посреди сияющего света. – Мы все дураки... и дураками останемся. - o0o -
Серебристо-серые глаза открылись, глядя на мир с безразличием. Недалеко от истины.