- o0o - – Конец близок… Он открыл глаза, встречаясь взглядом со своим отражением в маске. – Твое время… истекает. Отражение парня исказилось, замерцало, на мгновение став иным, тенью, прежде чем снова принять свою первоначальную форму. Аллен вздохнул, закрыв глаза. – Я знаю. - o0o -
Серебристо-серые глаза распахнулись, и парень резко сел, оглянувшись на яркую луну в ночном небе, окруженную со всех сторон множеством звезд, некоторые из которых сияли ярче других. Луна снова шла на убыль. Ранее, когда он был прикован к постели, она еще была полной. Те дни остались в прошлом, как и дни полнолуния, рана на боку уже затянулась, его тело восстановилось от повреждений. Скажем прямо, он не был полностью здоров, но все же рана зажила достаточно для того, чтобы у него появилась возможность покидать постель и бродить по ночам, как он того и желал. Во всяком случае, он так считал, вполне возможно, его товарищи не вполне согласились бы с ним, но они не перечили ему в открытую, возможно, из-за того, что он намекнул, что нуждается в свободном пространстве, или они были вне себя от счастья, заметив, что Уолкер начал выздоравливать. Но, похоже, что не все в его компании отнеслись серьезно к его намекам про личное пространство, как вскоре обнаружил Аллен, когда его ночные выходки привлекли внимание и за ним последовали балластом. Видимо, из-за предыдущих ошибок, когда он удовлетворил любопытство сопляка тот решил, что теперь Уолкер готов отвечать почти на все вопросы, если сопляк будет достаточно настойчив. Но если кто и напрягал Аллена, то это – настойчивые личности, даже общение с обычными людьми уже было довольно хлопотно для него. Тем не менее, каким бы раздражающим ни был ребенок, следующий за ним, чтобы излить на него поток непрекращающихся вопросов и выразить все те мысли и тревоги, которые он, по-видимому, скрывал глубоко внутри, Аллен предположил, что ребенок, в конце концов, был на верном пути. Действительно, Аллен предпочитал сдаться, а не терпеть, если Тимоти хотел что-то узнать. Кроме того, даже если его уступки требованиям отродья можно было бы рассматривать как унижение, Аллен решил принять все таким, как оно есть на самом деле и пожинать плоды, которые это даст, потому что, неважно, настойчив Тимоти или нет, он кажется, понимал концепцию равноценного обмена. То есть понимал важность взяток и прочих льгот.- o0o -
– Этот шрам... откуда он у тебя? Аллен поднял глаза и посмотрел на своего спутника, сидевшего на крыше. Вздохнув, он принял апельсин, что мальчишка вручил ему – по правде говоря, невероятно, этот сопляк и апельсины? – и положил в карман, чтобы освободить руки. Запустив пальцы в свои довольно неопрятные волосы, он приоткрыл шрам, а мальчишка продолжал наблюдать за ним. – Этот? – спросил он, хотя вопрос был чисто риторическим. Разве у него были еще какие-то шрамы, о которых можно было спрашивать? – Да, этот, – подтвердил Тимоти, наклонившись поближе, чтобы получше рассмотреть, его глаза сияли любопытством. – Как ты его получил? – вскоре спросил он, слегка наклонив голову на бок. Немного ошеломленный внезапной близостью собеседника, Аллен лишь фыркнул. – Мне нужно было напоминание... – сказал он, задержав кончики пальцев на лбу. – Поэтому я вырезал его на собственном лице, дабы убедиться, что никогда не забуду. Тишина. – Это... реально стремно, – наконец сказал Тимоти, но даже в этом случае Аллен мог сказать по тону его голоса, что детское любопытство его компаньона было совершенно не удовлетворено, даже если сопляк правда был потрясен таким объяснением. – В таком случае... – продолжил мальчишка через некоторое время, видимо, не в силах больше молчать. – Что это было? – В смысле? – парировал Аллен, вытащив апельсин из кармана и очищая его. Тимоти выглядел раздраженным. – Что это было... что тебе так нужно было оставить в памяти? Аллен не поднял голову, даже во время ответа, глядя на полностью очищенный к тому моменту апельсин в своих руках пустым взглядом. – Себя самого. В глазах мальчишки сверкала жажда большей информации, и Аллен снова решил ее удовлетворить. – Даже не зная истинной природы моего «я», я чувствовал, что мне нужно какое-то неистребимое доказательство моего существования... – сказал он, молча удивляясь, насколько это легко сделать. – Поэтому я оставил след. Мальчишка скорчил гримасу. – Должно быть, было больно, – сказал он. Аллен в ответ только пожал плечами. – Допустим. – Должно быть, было очень больно, – настаивал мальчишка. – Не совсем, – ответил он, поглощая последнюю дольку фрукта. – Почему нет? Должно было быть, – продолжал мальчишка. Аллен не смотрел на него, вместо этого поднял глаза к небу. – В то время... – сказал он. – Меня беспокоило другое. – Что? – Тимоти выпалил в ответ, повторив вопрос, когда Аллен не ответил. Между ними воцарилась тишина. Это была словно игра, посмотрим, кто из них не выдержит первым. Аллен, привыкший к тишине и чувствующий себя в ней комфортно, не собирался ее нарушать. Если мальчишка хотел получить ответы, он должен был предложить взамен что-то еще. Взятка, которую он принес, просуществовала недостаточно долго. Если мальчишка хотел, чтобы он раскрыл свои карты, то Тимоти самому нужно было сделать то же самое. Кроме того, это был лишь вопрос времени, когда ребенок не выдержит. Молчание не было для него утешением, и это было хорошо известно Аллену. Это был лишь вопрос времени… – Знаешь... – наконец сказал Тимоти. – Эта личность, Джокер… Аллен поднял глаза, на этот раз искренне заинтересовавшись. Тем не менее, он продолжал молчать, ожидая продолжения. Ребенок, упоминая об этом, выглядел более чем просто неловко, когда он продолжал, слегка ерзая. – Не знаю, помнишь ли ты ту ночь, но... – он снова замолчал. Аллен устремил на него взгляд. – ...Он с тобой разговаривал? – произнес он с каплей удивления в голосе. – Да, – с готовностью признался мальчишка. – Он был странным. Тишина вновь воцарилась между ними, прежде чем Тимоти заговорил снова, тон его голоса явно выдавал веселье: – Но, насколько я могу судить, – сказал он. – Ты еще более странный. Аллен улыбнулся, подумав, что мальчишка прав в своей оценке. Однако он не стал это комментировать, ожидая неизбежного вопроса, который, несомненно, должен был быть задан. Минимум одного неизбежного вопроса, если не нескольких. – Скажи... – наконец сказал Тимоти, немного расслабившись и почувствовав перемену в настроении. – Зачем ты вообще носишь маску? Почему тебе так необходимо носить ее? Хорошо зная, что имел в виду мальчишка, Аллен улыбнулся чуть шире, но все еще не ответил, ожидая вопроса, который еще не был задан. – Кто настоящий ты, скрытый за масками? Действительно, кто? Это был чертовски хороший вопрос. – Кто знает? – произнес Аллен, наблюдая за убывающей луной в небесах с видом мыслителя, что придавало его чертам шарм, но вместе с тем в его глазах плескалось веселье. – ...Мне трудно утверждать, что я знаю себя лучше. Не очень-то, честно говоря, и вовсе нет.- o0o -
– Итак… что это за личность – Джокер? – наконец спросил Тимоти, наблюдая за Тимкампи – големом его учителя – который обосновался на голове Аллена, будто только там ему было и место. – Миранда рассказала мне… Это же было твоим сценическим именем… – Сценическим именем? – повторил Аллен, ухмыльнувшись. – Скорее его стоило бы назвать сценической личностью, хотя… Тимоти посмотрел на него, больше не пытаясь скрыть любопытство. – Сценическая… личность? – будто пробуя это словосочетание на вкус, произнес он. – Ну… Думаю проще объяснить так… – слишком изумленный темой разговора, чтобы что-то успешно скрыть, ответил Аллен. – По крайней мере, так было раньше. Что касается того, кем он является сейчас, я действительно не могу сказать наверняка… Он сделал короткую паузу, краем глаза следя за реакцией парня на свои слова. – Не пойми меня неправильно, –тогда произнес он. – Я – это он, а он – это я, но в то же время мы не одно и то же… – Я не понимаю, – с легкостью признал Тимоти. Аллен фыркнул в ответ, подняв руку, чтобы стряхнуть золотую неприятность с его волос. – Хорошо, – сказал он. – Раз уж он прошел через все эти трудности, открывшись тебе, я смогу также рассказать остальную часть истории… по крайней мере, историю, которую я знаю. Голем взмахнул крыльями, будто бы в раздражении. Затем он вспорхнул и угнездился на другое место, на вытянутую вверх ладонь Аллена. – Давным-давно, – начал он, глядя на луну, висящую в небе. – Жил ребенок без прошлого и без имени, но из-за цвета его волос его звали Рэд… – Затем Рэд встретил безумного клоуна по имени Мана, и именно тогда родился Аллен... это был день, когда Рэд превратился в Аллена… – продолжил он, закрывая глаза. – Затем сумасшедший клоун по имени Мана умер, и из-за этого Аллен разделился на две части… Часть Аллена осталась именно Алленом, а другая часть – которую Аллен подавлял в себе, отказывался признать, как часть себя – стала Рэдом… Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить, сардонически улыбаясь: – А потом… печальный больной молодой музыкант вышел на сцену… – сказал он, и Тимоти поднял голову, легко поняв, что об этом человеке Уолкер говорил ранее. –Обнаружив Рэда, музыкант попытался узнать его, вытащить из скорлупы. С другой стороны,Рэд очень долго отвергал его, не доверяя мотивам мужчины. Однако, в конце концов, музыканту удалось завоевать его доверие и – по крайней мере, до некоторой степени – его любовь и верность… – Позже, – продолжил Аллен. – Когда на последнем издыхании молодой музыкант покинул цирк, Рэд последовал за ним и оставался с ним до конца, слушая последнее признание человека перед тем, как тот скончался, после чего Ред выкопал для него неглубокую могилку в мерзлой земле… Он снова замолчал, с некоторым удивлением наблюдая за слегка встревоженным выражением лица своего спутника, прежде чем продолжить. – В тот же день Рэд и Аллен слились – по крайней мере, так можно выразиться – и на некоторое время они стали единым целым... но вскоре Аллен принял личину Джокера, а затем сумел снова отделиться… Тимоти бросил несколько смущенный взгляд в его сторону, но Аллен просто продолжил рассказ. – Будучи Джокером, надевая маски, которые были удачны в определенный момент, я – Аллен – почти забыл кое-что жизненно необходимое... – произнес он, немного помолчав, ожидая, когда его собеседник задаст очевидный вопрос. – Что? – Спросил Тимоти. Аллен улыбнулся. – Себя. Мальчишка несколько мгновений смотрел на него в молчаливом замешательстве. – Что ты хочешь этим сказать? – вскоре спросил он, в его голосе чувствовалось недоверие. Губы Аллена скривились. – Что я хочу этим сказать? – он повторил, обхватив пальцами голема, который до этого момента лежал у него на ладони. Застигнутый врасплох, неожиданно пойманный в плен, он тщетно трепетал крыльями, но Аллен не обращал на это внимания. – Я имею в виду, что Аллен, которого ты знаешь, это просто еще одна маска. Я не сам Аллен, а скорее придуманная роль, которую продумали и продолжают исполнять. Карие глаза метались то к бьющемуся в хватке голему, то к его пленителю. – Тогда где же настоящий Аллен? – наконец спросил Тимоти. Аллен в ответ мягко пожал плечами, отпустив голема. Тот оскалил на него зубы, но парень явно не испугался, когда существо попыталось укусить его. В мгновение ока он жестко поймал его, а в следующий миг уже швырнул в ближайшую стену отточенным движением. Тимоти вскрикнул в неверии и очевидном протесте, но Аллен только фыркнул в ответ. Вскоре ужасное существо снова поднялось в воздух, хотя и было немного помято. Если Аллен был прав в своих предположениях, то с этим существом в любом случае ничего бы не случилось. В конце концов, големы, как правило, довольно крепкие. Его случайные эксперименты на тех, с которыми он по стечению обстоятельств столкнулся в юности, доказывали это. – Дело в том... – сказал он, отвечая на предыдущий вопрос мальчишки. – Что если носить маски слишком долго, становится почти невозможно различить, что реально, а что нет... или в данном случае, кто "реален", а кто нет. Несмотря на это, даже если в какой-то момент и существовал "настоящий" Аллен, этой личности больше нет. То, что осталось от него – лишь осколки, и я один из них. – Осколки? – повторил Тимоти, нахмурившись. – Но как ты можешь быть уверен, что ты не настоящий Аллен? Кроме того, если вы с Джокером части одного целого, разве все проблемы не разрешатся, если вы снова станете одной личностью? Аллен покачал головой. – Почему нет? – Спросил Тимоти. – Почему нет? Аллен лишь вздохнул в ответ. – Если говорить простым языком – потому, что мы больше не совместимы, – произнес он. – Если разум человека похож на зеркало, то мое разбито. Он состоит из кусочков, частей, которые либо трудно, либо невозможно сложить вместе – как Джокер и я – между ними есть кусочки, которые пропали без вести... оставляя трещины, через которые может просочиться тьма. Тимоти нахмурился. – Тьма? – в замешательстве глядя на парня, повторил он. Аллен встал. – У каждого человека есть внутри собственная тьма, – сказал он, глядя на него сверху вниз. – Однако... некоторые слишком заняты борьбой со своими внешними врагами, чтобы заметить тех, что живут внутри… Тимоти промолчал, ожидая продолжения. Он повернулся. – Хотя я решил не участвовать в каких-либо внешних конфликтах, я всегда был вынужден бороться... за право продолжать свое существование, как личности – сказал он. – Но мое время истекает … Он закрыл глаза. Снова раздался голос, прятавшийся среди помех. Похожий на его собственный, но иной. Джокер.- o0o - – Он будет стремиться не вмешиваться ни во что… но, когда для Аллена придет время выбирать… ему нужен будет кто-то, стоящий на его стороне… - o0o -
Еще помехи.- o0o - – ….Станешь ли ты этим кем-то? - o0o -
Аллен снова открыл глаза и, повернувшись к Тимоти, тоже поднялся на ноги. – Не знаю, почему он попросил тебя остаться со мной, но я догадываюсь, – сказал Аллен, оценивающе глядя на своего спутника. – Возможно, он увидел в тебе что-то такое, чего не видел в других, что-то особенное. Тимоти открыл рот, собираясь ответить. Затем снова закрыл его, колеблясь. – Он сказал, что мы похожи... но вместе с тем – очень разные, – наконец ответил он. – Что я был тем, кем мог бы стать ты, если бы все закончилось по-другому. Но, что он имел в виду? Ах... так вот в чем было дело. Джокер умен, очень умен. Аллен фыркнул от веселья. – Как бы прямо это ни звучало... он, похоже, хочет, чтобы ты спас меня. Недоумение. – А? Аллен снова вздохнул, покачав головой. Затем поднял взор, черты его лица чуть исказились от отвращения. – Да... – произнес он. – Но тебе не стоит волноваться из-за этого дерьма. Такого понятия, как спасение, не существует. Кроме того, если спасение и было когда-то возможно, то я, в любом случае, далек от возможности спасения или искупления или чего-то подобного, так что тебе не стоит беспокоиться. Мгновенное замешательство Тимоти постепенно превратилось во что-то совсем другое, и он повернулся к нему, наблюдая, но не говоря ни слова. Все это было довольно нехарактерно для него, ведь ребенок обычно становился еще громче, чем раньше, когда был с чем-то не согласен. – Не пытайся мной командовать, мерзавец, – прошипел он наконец, явно рассерженный по какой-то причине. Аллен в ответ фыркнул. – Как угодно, сопляк. Тимоти открыл рот, вероятно, собираясь осыпать его какими-то оскорблениями, но прежде, чем хоть слово слетело с его губ, Аллен внезапно напрягся, и Тимоти, доверившись собственному опыту, захлопнул рот и внимательно изучил окружающую обстановку, пытаясь понять, что именно насторожило его собеседника. Однако с первой попытки он ничего не заметил и вскоре снова посмотрел на Аллена, который к тому времени уже повернулся к мальчишке. Серебристо-серые глаза наблюдали за ним, будто сверкая во тьме. – У нас незваные гости, – понизив голос, прошептал Аллен и сделал скупой жест рукой. – Я отвлеку их, так что затаитесь и не следуйте за мной. Как только они уйдут, найди Миранду и Кроули. Я догоню позже, и как только я это сделаю, мы уйдем. – Откуда мне знать, что это не очередная твоя манипуляция, чтобы бросить нас? – зашипел Тимоти, не желая сдаваться. – Что за незваные гости? Я никого не вижу. Аллен только фыркнул и направился к краю крыши. – Это потому, что ты не обращаешь внимания, сопляк.- o0o -
В любой другой момент своей жизни Аллен Уолкер, без сомнения, действовал бы в соответствии с логикой обычного человека, попавшего в опасную ситуацию. В любой другой момент своего бытия Аллен Уолкер действовал бы сообразно своим желаниям и не думал о том, что оставит позади. В любой другой момент своей жизни он не заботился бы о исходе ситуации, пока сам не ушел бы целым и невредимым. На этот раз, однако, ему было не все равно, настолько, что он готов был стать отвлекающим маневром; возможно, к тому времени все они уже слишком много узнали о парне. Одно лишь это не давало ему покинуть их, он будто оставлял в них часть себя. Они – бесценный кладезь информации, которая может поспособствовать его краху. Он правда стал беспечен. Свет вспыхнул, окружая его, меняя черты лица. Маска появилась на положенном месте, также как и когти, они оба были частично скрыты вздымающимся белым плащом, который скрыл его фигуру, защищая. Белый Демон вошел во тьму, не как охотник, а как добыча. Не то чтобы ему это нравилось, но тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, у него было очень мало времени, а этот план был достаточно хорош, как и любой другой.- o0o -
Внезапный порыв ночного ветра пронесся мимо, вынудив стаю ворон с ближайшего дерева улететь. Их крохотные черные силуэты, едва замеченные в свете луны, быстро исчезли во тьме, скрывшись с глаз. Так как его Чистая Сила уже сыграла роль приманки, Аллен деактивировал ее и сделал то же, что вороны, позволив ночной тьме скрыть его, пока он бесшумно двигался между крышами. Затем он присел, вытащил черный шарф из кармана, дабы временно скрыть белизну волос. Как только он повязал его достаточно крепко, он затаился в еще более глубокой тьме и ждал, внимательно слушая своих преследователей, прекрасно зная, что они там, и что их несколько. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и сосредоточился. На таком расстоянии он еще мог ощущать присутствие своих товарищей, проверив, где они сейчас, прежде чем переключить свое внимание на незваных гостей и сосредоточиться на их обнаружении. После еще одного глубокого вдоха он начал пересчитывать их.- o0o -
Он был всегда одиночкой по жизни. Спутники были лишь временным явлением, привязанность к ним исчезала также быстро как они сами. Он был одиночкой, командой из одного человека, верным только себе, но как-то связался со всем этим – со спутниками, которые считают себя его друзьями – с людьми, которые просто отказывались оставить его в покое и следовали за ним, даже когда он сам жаждал упиваться своим одиночеством. Интересно, что же изменилось? Что же такого изменилось? Как же появление этих назойливых обуз повлияло на него? Ему потребовалось лишь на несколько минут задуматься, чтобы осознать истину. Это он сам начал меняться. Возможно, все пошло по наклонной с самого начала, с того момента, когда он впервые нарушил свое внутреннее правило невмешательства. Во время разговора с Маной в тот снежный день у могилы пса Аллена. Он нарушил свое обещание и ввязался в дела, которые его совершенно не касались, и он закончил все это, следуя за безумцем в бесцельном путешествии, в поиске давно потерянного брата клоуна, который, без сомнения, давным-давно нашел свое последнее пристанище. У него не было никаких доказательств этого, но Уолкер всегда чувствовал, что, скорее всего, это так, что смерть брата была тем, что заставило клоуна зайти за грань и погрузиться в пучины безумия. Он сам изменился, связавшись с этим человеком, приняв имя Аллен Уолкер. Возможно, он остался с сумасшедшим клоуном, лишь потому что хотел что-то узнать о людях, или, возможно, о самом себе, и хотя общаться с ним было странно, хотя клоун и был надоедливым, часть его все еще наслаждалась этим, до некоторой степени – по крайней мере, компания ему нравилась – возможно, потому, что тот сделал его дни стать чуть менее унылыми, чем они были до этого. Но даже в этом случае, все хорошее и плохое, в конце концов, заканчивается, и когда Мана ушел в мир иной, Аллен должен был просто отмахнуться и двигаться дальше – как сделала часть его личности, – но вместо этого он задержался у могилы человека, задаваясь вопросом, что же делать дальше. Он немного задержался, а потом появился Граф и дал ему возможность, от которой немногие из скорбящих отказались бы. Но Аллен понял, что не испытывает особого горя, и он исправил бы свой просчет, заключавшийся в том, что позволил себя втянуть, если бы все свершилось, как ему хотелось. Однако, они редко так поступали, и с того дня и впредь Граф принимал участие в его жизни. Чем-то – возможно, во всем виновато любопытство Графа – он привлек к себе внимание этого мужчины, и после щедрого пожертвования Аллен инстинктивно понял, что Граф не собирался позволять ему оставаться в стороне вечно. Всю свою жизнь он стремился выжить, но в то же время остаться в стороне, но, насколько он знал, не очень-то просто выжить полностью самостоятельно, не вмешиваться совершенно. По его собственному мнению, в то время он был слишком молод, чтобы справиться с этим, а к тому времени, когда стал достаточно взрослым, чтобы следовать своим принципам, уже столь сильно был связан с миром, что не мог порвать все связи с ним. Кроме того, он никогда не любил ограничения, и мало что столь же сковывало, как избегание общества в целом; вероятно, выглядело бы довольно глупо, если бы кто-то действительно попытался проделать это, учитывая тот факт, что в человеческом обществе есть одна-две вещи, без которых даже он не хотел бы жить. Несмотря на это, в своей борьбе за сохранение относительной независимости от остальных в цирке, оставаясь при этом одним из работников цирка, он в какой-то момент превратился из изгоя в посвященного, как только пробыл там достаточно долго, и доказал, что довольно умел, чтобы быть частью реальной труппы. Мало кому он нравился, но это было взаимно, людям не нужно любить друг друга, чтобы взаимодействовать в компании; жизнь в цирке и с Маной научила его этому. Тем не менее, жизнь в цирке также научила его, что оставаться в компании людей, которых действительно презирают – как Козимо, – не очень хорошая идея, и что иногда гораздо легче заставить людей исчезнуть, чем попытаться примириться с ними. При всем своем стремлении не вмешиваться, он допустил серьезную ошибку, прикоснувшись к тому пианино, и, как оказалось, еще большую совершил, познакомившись с его владельцем. Молодой музыкант, навсегда безымянный в его памяти, приходил и уходил, но даже в этом случае парень помнил о нем даже спустя годы после его ухода, словно у него имелось неопровержимое доказательство, что это произошло. Собирался он делать это или же нет, но он оставил неизгладимый след в мире точно так же, как мир оставил на Уолкере. Хотя он стремился жить никем не замеченный, и реальные, и метафизические силы вывели его из тени в центр внимания, точно так же, как он сам выходил на сцену ради выступления. Маски, которые он носил, были его щитами от мира, но это он сам отодвинул их в сторону и позволил другим увидеть то, что лежало под ними. Это было глупо с его стороны, но маски иногда становились тяжелыми и душили его. Он свернулся калачиком там, где сидел, в тени, заставляя свои инстинкты и чувства обостриться, слушая и считая. Один. Пусть слабо, но он все еще слышал ее слегка затрудненное дыхание и несколько ускоренное сердцебиение. Ее шаги были мягкими, но ее присутствие было легко обнаружить. Два. Жажда крови. Человек довольно хорошо скрывал свое присутствие, но, очевидно, не понимал, что эмоции так же легко заметить. Три. Там был и старик, чье присутствие было практически скрыто среди остальных; может он бы и не заметил его, если бы специально не настраивал чувства, чтобы обнаружить незваных гостей. Четыре. Молодой человек, излучающий нечто сродни волнению. Пять. Еще один молодой человек, излучающий нечто подобное. Шесть... Семь. Еще двое, один из них по ощущениям довольно сильный. Других он не чувствовал и, видя, что никто еще не напал, он закрыл глаза и сосредоточился, снова используя свои чувства, чтобы попытаться обнаружить мальчишку и остальных. Настроившись на них, он нашел их через несколько секунд. Они были на расстоянии, но не достаточно далеко, и это был лишь вопрос времени, когда их преследователи – экзорцисты, кто же еще? – разделятся и начнут преследовать всех. На самом деле, он был сильно удивлен, что они этого еще не сделали. Тем не менее, он предположил, что, вполне возможно, все это было частью их тактики. Решив, по видимому, что он лидер разобщенной маленькой компании, они, наверно, хотели сначала догнать его, а затем преследовать остальных, когда те останутся без лидера, ослабнут. Это был не такой уж глупый план, по крайней мере, по мнению Аллена, но он был провальным. Они думали, что смогут взять его, потому что он был один, и они превосходили его численностью в несколько раз. Возможно, они даже получили сведения о том, что он был ранен и, несомненно, в одиночку стал более легкой добычей, чем раньше. Несмотря ни на что, Аллена это нисколько не позабавило. Они думали, что смогут заманить его в ловушку? Что ж, очевидно, суммарная их сила была намного больше, чем его, на данный момент, но она была разделена на несколько частей, ею обладали разные люди, в то время как его сила была скрыта внутри. Тот факт, что их сопровождал Генерал, был, мягко говоря, несколько тревожным, но, в конце концов, Генералы доставляли столько хлопот, сколько вообще могли. Серебристо-серые глаза открылись, чувствуя приближающуюся атаку, но задолго до того, как какой-то светящийся шар достиг его, он уже переместился обернувшись прямо в воздухе. В следующий момент он уже добрался до другой крыши, слегка повернувшись, чтобы мельком увидеть нападавшего, прежде чем снова сбежать. Он чувствовал, как один из них сделал свой ход, и действовал соответственно, уклоняясь от удара огромного молота. Рыжеволосый, с повязкой на глазу, который размахнулся, ухмыльнувшись, казалось, смеялся над его затруднительным положением. Аллен просто фыркнул, грациозно приземлившись немного дальше, чувствуя, как другие – те, кто все еще скрывался в тени – медленно, но верно приближались к нему, в то время как генерал и еще кто-то, кажется, держались на расстоянии. Экзорцисты собирались действовать более решительно, и Аллен, решив, что расстояние между ним и его так называемой "стаей" достаточно велико, сосредоточился на своей Чистой Силе. Та вспыхнула в ответ на его желание, и его преследователи – некоторые из них были застигнуты врасплох этим событием – достаточно отвлеклись, чтобы он проскользнул между ними. Убедившись, что он выбрался из формирующегося окружения и получил небольшое преимущество, прежде чем они снова взялись за его преследование, используя для этого все, что возможно. Его чувства слегка дрожали, когда он обнаружил странные нити, которые, казалось, появились из ниоткуда, позволяя ему едва избежать встречи с ними, прежде чем они окружили его, словно сеть. Действительно, он был, словно бабочка, попавшаяся в паутину, но он не собирался попадаться в их сети. Кроме того, образ бабочки ему совсем не шел, даже с учетом плаща. Его органы чувств снова затрепетали, сообщая ему, что преследователи снова сели ему на хвост, и он ускорился, сосредоточив свою энергию внутри, перемещаясь. Вскоре он почувствовал их приближение и нырнул на одну из пустых и довольно узких улиц внизу. Его ноги упали на землю, и он немного пригнулся. Парень издал тихое шипение из-за напомнившей о себе болью еще не полностью зажившей раны в животе. Затем он поднял глаза и слегка расширил их, внезапно обнаружив нечто поблизости, чего он, конечно же, раньше не заметил. Он повернул голову, слегка изменив позу, и столкнулся лицом к лицу с акума, которая внезапно появилась из ниоткуда. – Ты не оставишь нас позади, – произнес акума, на нем появился образ Тимоти, наблюдающий за ним. Значит, паршивец наконец-то сумел завладеть чем-то, кроме людей? Это было чертовски вовремя. Аллен обнаружил, что слегка ослаб, не полностью оправившись от натиска боли и более раннего рывка, но акума второго уровня, которого Тимоти взял под контроль, в одно мгновение переместился к нему, готовый подхватить его в случае необходимости. – Я и не собирался,– отрезал Аллен, выпрямляясь и используя нормальную руку, чтобы отмахнуться от предложенной помощи. – Я просто задержался в пути. – Ты еще не оправился,– ответил Тимоти, продолжая смотреть на него. – Я не позволю тебе сражаться в одиночку. Аллен фыркнул в ответ. Беспокойство мальчишки имело под собой веские основания, он мог это признать, но даже в этом случае опасения Тимоти были преувеличены и бесполезны. На самом деле он не собирался сражаться с экзорцистами больше, чем ему было нужно, чтобы его не поймали. Он не пытался победить их или что-то в этом роде. Аллен знал свои собственные лимиты, или, по крайней мере, думал, что знал их достаточно хорошо, и, принимая во внимание его недавнюю травму, он знал, что лучше не вступать в полноценную битву с кем-либо. Однако, как казалось очевидным, его спутники не верили, что он способен на многое в его нынешнем состоянии. Он, вероятно, должен был решить, что неверие в его способности было тревожным знаком, и очень оскорбительным к тому же, посчитав, что его сильно недооценивают, но вместо этого он просто лишь пожал плечами про себя и недоверчиво фыркнул, прежде чем приготовиться к тому, что ждало их впереди. Кривая улыбка промелькнула на его лице, когда его интуиция предупредила его, что их преследователи могут появиться в любую секунду. – Тогда сделай что-нибудь полезное, сопляк. Мальчишка – которого Аллен все еще видел, даже в его форме духа – имел наглость показать язык. Аллен просто издевался над ним, поворачиваясь лицом к прибывшим противникам.- o0o -
Люди были очень эгоистичными существами, истинная причина их действий крылась либо в себе любимых, либо в стремлении почувствовать себя лучше. Это было естественно, не важно осознанно они делали это или нет, но оглядываясь назад, Аллен не мог не задаться вопросом, что же заставило его снова нарушить свое обещание не вмешиваться, что именно заставило его протянуть руку бесполезной женщине, которая хотела, чтобы завтра не наступало. Возможно, он сделал это ради себя, полагая, что мрачная женщина поможет ему лучше понимать людей и самого себя. Она с этим справилась, хоть Аллен не очень-то хотел это признавать, и она изменилась, возможно, больше ради Аллена, чем ради себя, но это было ее личное дело. Граф был другой историей, в чем-то похожий, но в чем-то он отличался. Обычно он и бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь случайному незнакомцу в беде, но почему-то что-то взывало к нему тогда, привлекая его внимание. Не особо задумываясь об этом, он дал своему собеседнику долю секунды на принятие решения, не зная, куда это в конечном итоге его заведет, и, прежде чем он это узнал, у него внезапно появился лишний груз – неприятности, дополнительные обузы – которые постепенно преобразились в его товарищей. И все же он понимал, что они никак не могут сопровождать его до самого конца . Тьма взывала внутри него, но не внутри них, по другому, и мужчина, который, кажется, контролировал эту тьму, звал его, предлагая присоединиться. Тем не менее, он оплатил свой долг – ту щедрую сумму денег, которую когда-то предоставил Граф – и с процентами, намереваясь разорвать все узы, что с тех пор связывали их, лишь чтобы понять, что не в состоянии сделать это. Тень, присутствующая в нем, также звала. Она не только взывала к нему, но и к другим. Временами, когда он соприкасался с тьмой, в нем возникало сильное чувство родства – он всегда думал, что она ему как-то странно знакома, – в то время как другая его часть отвергала ее, стремясь рассеять и уничтожить, прежде чем то набросится на него. Мальчишка, несчастный ученик Кросса, что случайно наткнулся на них и остался по своим причинам, вечно донимая Аллена. Сопляк не был так уж плох, ведь мальчишка часто оказывался подходящим развлечением, даже если раздражал. Нет, правда, о чем думал этот мерзавец, когда брал сопляка в ученики? Нет уж, о чем он сам думал, принимая сопляка во временные ученики? Снова и снова Аллен задавался вопросом о состоянии собственного рассудка. Может быть, он, как и ожидал, сошел с ума в процессе? "Лишь время покажет", – подумал он, взмахнув когтем.- o0o -