Улица Роз

Мсье де Санс любил выпить крепкого спиртного и поиграть в карты… Будучи героем войны, участником Наполеоновских кампаний, этот коренастый крепкий на вид мужчина с широким подбородком, исполосованным ножами и саблями, не мог не пристраститься к выпивке. Падение началось с битвы при Ватерлоо. Он был один из немногих выживших после четвертой атаки кавалерии Нея. На этой битве закончилась война внешняя для Шарля де Санса, но началась война внутренняя. Он ушёл в императорскую армию юношей, оставив небольшую комнатку возле трактира на улице Роз, на втором этаже криво построенного дома. В этой квартире его ждала прекрасная юная жена и новорождённая дочь. Когда он вернулся, на его груди было множество орденов, включая орден Почетного Легиона, королевский орден Испании за борьбу против испанских партизан и самый дорогой сердцу де Санса – орден Трёх Золотых Рун, полученный мужчиной за храбрость лично от маршала Мишеля Нея: когда храбрец в одном из жарких боёв близ Винтертура закрыл грудью своего генерала, а после, несмотря на пулевое ранение, отнес его в лагерь, «Храбрейший из храбрых» сказал, что всё же есть один человек намного смелее, чем он сам. А через много лет, встретив под своим началом де Санса, лично со своей груди снял единственный созданный золотой орден, представлявший из себя золотого орла, держащего в своих хищных лапах три бараньи шкуры, и повесил на всадника Шарля со словами: «Пусть этот скромный орёл будет доказательством твоей бесконечной храбрости и моей бесконечной благодарности… Прошу, храни его, как память о минувших днях и гордись так, как горжусь я таким воином в своих рядах!». Однако сам мир повернулся против верного слуги императора после окончательного падения Наполеона. Вернувшись в родной город, он нашёл свой дом в нищете: жена умерла от туберкулёза, не дождавшись мужа, а дочь осталась под государственным попечительством. Кроме того, корона обязала выплатить мсье де Санса грандиозную сумму ввиду новых налогов на жильё, налога на обездоленность ребёнка, налога на государственное попечительство за неимением кормильцев, налога на военные трофеи, налога на охрану имущества; взносов: на государственные нужды, нужды провинции и нужды города, на попечительство обездоленных, безработных, укрывшихся в государстве иноземцев и стариков, также взносов на своё будущее попечительство, на попечительство семьи в случае смерти мсье де Санса; платы за проезд по дорогам страны, въезда в город и оплаты подготовки и почтовой доставки налоговых бумаг… И ещё штрафа за потерю около десятка налоговых бумаг и оплаты их ( при этом потеряны эти квитанции были почтовым отделением). Свою дочь мсье де Санс застал в худощавом, истощённом состоянии. Она явно месяцами недоедала и не имела доступа к обычным детским радостям, возможно, даже к образованию, на которое, будучи в императорской армии, Шарль отсылал значительные суммы. Девочка по имени Мари казалась грязным птенцом, забившимся в угол. Именно в углу мужчина увидел её, когда дверь почти пустой квартиры (которая ещё полгода назад, при последнем визите Шарля, была уставлена различными трофеями, сияла золотом и серебром), открыл толстощёкий мужчина, поставленный органами государственного попечительства на роль опекуна девочки ввиду того, что тот, якобы единственный найденный родственник, однако мсье де Санс видел этого жирдяя впервые. -Добрый день, добрый день! – Заметно нервничая и краснея, протарабанил низенький толстячок. Мари же, подняв взгляд, не могла поверить глазам и вымолвить хотя бы слово: в голубом взгляде читалась великая боль, шок и горечь, но впервые за многое время ещё одно – надежда. Попечитель же достал платок из кармана своего дорогого пурпурного фрака и начал растирать пот по своей сверкающей лысине, продолжая бубнить. – Мы ещё не успели познакомиться… Я Ваш дальний родственник, троюродный брат сестры вашей матери… Меня выбрали попечителем малышки… Я… Я делал всё возможное, чтобы Мари жила хорошо и ни в чём не нуждалась. Меня зовут А… -Мне плевать, как тебя зовут. – С раздражительной хрипотцой в голосе лаконично ответил мсье де Санс и, отодвинув лёгким движением руки незнакомого родственника, подошёл к дочке, садясь перед ней на колено. Лицо его мгновенно переменилось: лик убийцы, солдата, хмурые брови и тигриный взгляд сменились на невероятно доброе лицо любящего отца, в глазах которого, однако читался ужас за то, что пережила его дочка, его пугала её худоба. – Девочка моя…Папа дома… -Папа… - девочка не сдержала слёз и, разрыдавшись, с каким-то полустоном, полным горечи, бросилась на шею к отцу, обнимая его и упираясь холодным носиком, всхлипывающим ни то от слёз, ни то от насморка, в щеку отца. -Не беспокойся, Мари, теперь я тебя не оставлю… Никогда не оставлю. – Он поцеловал дочку в лоб, потом в щеку, сам Шарль едва держался, чтобы не заплакать, на его глазах выступили две капли и не стремились стекать по щекам. Всё стихло на время: минуту, две или вечность… Но, как всегда, тишину нарушили мысли о деньгах. Толстячок, надуваясь ещё сильнее от нервов и стыда, всё же решил внять своим низменным порывам. -П…Простите, мсье… Я ухаживал за Вашей дочкой, при этом потерял свой источник дохода, денно и нощно кружась вокруг бедняжки Мари… Мне нужно на что-то жить. Думаю, я заслужил какую-нибудь награду за свою доброту… Шарль нахмурился, вновь тигриный взгляд закрался в его глаза. Он поцеловал дочку в щеку ещё раз и отпустил её, прошептав на ухо: «Подожди немного, дорогая, надо вынести мусор…». Встав, он уверенно направился к мужчине, поправляя ворот своего орденоносного мундира и откидывая на тумбу двууголку. Мсье де Санс взял за шиворот тостяка и откинул на лестничную клетку, выходя следом и запирая дверь, чтобы Мари не увидела того, что будет дальше. -Ты хочешь награду, ублюдок? – прорычал Шарль, взяв двумя руками за воротник. -Думаешь я не вижу, а? Думаешь я не вижу, жалкий жирдяй, что ты сделал с моей дочкой, моим домом? -Её нужно было кормить… -быстро тараторил мужчина, сглатывая слюну, запинаясь и бегая глазами из стороны в сторону. – Оплачивать обучение… -Тварь! – Мсье де Санс ударил со всей силы по лицу лжеца. – Я отправлял деньги на её обучение, я отправлял деньги на все её нужды! -Я… - Дрожащим голосом крякнул мужчина, поднимаясь с колен. -Пошёл вон! - Я пойду в суд! -Катись к чёрту! – Шарль от злости взял толстяка за шиворот и за ремень и пустил его по лестнице, возвращаясь, наконец, в свою квартиру к дочке. Мари тут же подбежала к отцу и снова упала в его объятия. Каштановые её длинные волосы, несобранные, нестриженные и взлохмаченные, словно ветви плакучей ивы, опускались на плечи девочки. -Папа… - только и могла выдавить из себя она. -Ну, вот и всё… - успокоившись, на выдохе произнёс мужчина. – Теперь всё наладится… Нас ждёт счастливая жизнь. -Пап…Мама…Она… - Девочка снова хотела разрыдаться, она прикрыла ладошкой свои глаза и лбом ударилась о грудь отца. -Я знаю, дочка… Знаю… - Он погладил дочь по голове своей крепкой рукой и глубоко вздохнул. Губы его заметно дергались, глаза чуть-чуть дрожали, что выдавало желание мужчины пустить слезу. – Не успел я въехать в город, как на меня накинулись бюрократы с бумагами… От них я и узнал… Мари, эй, послушай меня, девочка… Мы справимся. Ты и я. У меня ещё есть немного денег. Давай приведем тебя в порядок, хорошенько накормим и пойдём сходим в театр? Я помню, что ты любишь смотреть на актёров. Ну? Девочка впервые за очень долгое время улыбнулась, краем губ, посмотрела в глаза отца и кивнула. Мужчина выдохнул, улыбнулся горькой улыбкой и прижал дочку покрепче к себе…