Глава 8. Яблоки в сиропе
7 октября 2019 г. в 18:01
Яркий солнечный свет заливал улицы. Рельсы блестели так сильно, что резало глаза, стоило обернуться к железнодорожному полотну. Спину припекало, и вскоре Чуя снял куртку, свернул и привязал к рюкзаку. Слабый ветерок гонял пыль под ногами. В городе по-прежнему царила тишина: ни пения птиц, ни гула работающих станций. Только звук его шагов и тихое шуршание ветра в листве нарушали этот покой. После стрелки на стене железнодорожной будки ему попалось ещё две. Чуя держался рядом с путями, время от времени сверялся с картой и проверял радар. Маршрут устраивал его до тех пор, пока впереди не показалась преграда.
Вставший на путях поезд Чуя рассмотрел издалека. Когда же подошёл ближе, убедился, что так просто тот не обойти. Вагоны вытянулись сплошной вереницей в обе стороны, насколько хватало глаз. Поезд стоял близко к такой же бесконечно длинной платформе. И если бы Чуе и удалось протиснуться между той и колёсами, не было гарантий, что он не останется под поездом, без возможности выбраться с другой стороны. Так же, как и уверенности, что тот не придёт в движение в самый неподходящий момент.
Гибель под колёсами не казалась привлекательным опытом, потому Чуя заглянул между вагонами. Однако и те были сцеплены так плотно, что даже боком он едва ли пробрался бы между ними. В узкую щель он рассмотрел другой состав на соседних путях за узкой полуметровой платформой.
Не придумав другого варианта, он ухватился за скобы на задней части вагона, упёрся ногами в поручень у двери и, оттолкнувшись, подтянулся вверх. Ещё раз перехватившись, Чуя взобрался на крышу и осмотрелся. Перед ним на путях стояло не менее десятка таких же длинных поездов. Грузовые и пассажирские вагоны растянулись в стороны до самого горизонта.
Чуя вздохнул и задумался. Спуск и подъём с вагона на вагон явно займёт немало времени. Платформы между составами были достаточно узкими, что давало возможность перепрыгнуть на соседний состав. Рюкзак за спиной, конечно, мешал сохранять равновесие, но Чуя решил попробовать.
Отступив от края, он разбежался и прыгнул. Успешно приземлившись на крыше вагона соседнего поезда, он покачнулся вперёд и присел, упёршись руками. Нагретый металл был тёплым. Позволив себе минутную передышку, Чуя взял короткий разбег и перепрыгнул на следующий вагон. С каждым разом выходило легче. Он не раз подумал, что тренировки паркура, которые считал не особо полезными, дали результат.
Оставив за спиной десять составов, Чуя убедился, что находится только на полпути. Впереди ждала чуть более широкая платформа и неудобный грузовой поезд. Вагоны были выше пассажирских с полукруглой покатой крышей и большими скобами люков поверху.
Взяв небольшую передышку, Чуя поправил рюкзак, разбежался и прыгнул. Приземлился он на край вагона. Нога соскользнула, и он упал, едва успев уцепиться за край скобы люка. Ноги болтались в воздухе, грудь ныла от удара. Сердце тревожно колотилось. Сделав глубокий вдох, Чуя подтянулся, упёрся коленями в край крыши и взобрался на широкий люк.
«Для него преодолеть такое препятствие точно не составило бы труда, — вздохнув, подумал он, вспоминая с какой лёгкостью Изая перепрыгивал с одной крыши здания на другую. — Нужно больше внимания уделять тренировкам».
Стянув рюкзак, Чуя подложил тот под голову и лёг на нагретой солнцем крышке люка. По небу лениво проплывали редкие облачка. Солнце приятно согревало. Боль в груди и ушибленной ноге медленно утихала. Чуя прикрыл глаза, решив отдохнуть пару минут, и сам не заметил, как задремал.
Рация внезапно ожила, и из динамиков донёсся незнакомый искажённый голос.
— У меня для тебя сообщение, игрок. Твой напарник угодил в ловушку. По левую руку от тебя есть высокое здание. Оглянись, его сложно с чем-то спутать.
Чуя обернулся и увидел высокий прямоугольный небоскрёб. Многочисленные окна блестели на солнце.
— В доме заложена бомба. Твой друг на одном из этажей. Может сверху, может снизу. Кто знает? Возможно, где-то посередине. У тебя есть час. Найдёшь своего напарника, бомба деактивируется, а не успеешь и… бум, — раздался смех. — Время пошло.
Чуя сорвался с места, бросив рюкзак на землю и прихватив с собой рацию. На бегу он несколько раз пытался связаться с Дазаем, но слышал лишь шум и треск помех. Миновав крыльцо, он распахнул дверь и кинулся к лифту. Пустая шахта зияла провалом в стене. Не тратя времени, он побежал по лестнице. Чуя бежал вверх, цепляясь за перила и перепрыгивая через две ступеньки.
— Дазай, слышишь меня, отзовись!
В здании царила тишина. Сколько бы он ни звал, ответом ему было молчание. Рация по-прежнему выдавала лишь шум помех.
Дыхание сбилось уже на десятом, кажется, этаже. Голос сел и звучал хрипло. Рубашка промокла и липла к телу. Ноги подрагивали и становились тяжелее с каждым лестничным пролётом. Чуя упорно взбирался вверх, цепляясь за перила и буквально затягивая себя на ступени. Солнце заливало лестницу ярким светом и жгло всё сильнее. Раздался громкий писк таймера и дробящимся эхом пронёсся по этажам.
Чуя открыл глаза и рывком сел. Он был на крыше грузового вагона. Таймер на часах продолжал пищать. Отключив тот, Чуя достал и включил рацию.
— Дазай, ты меня слышишь? Приём.
В ответ раздался шум помех.
— Дазай, ты в порядке? Отзовись, если слышишь.
Из рации доносился лишь треск.
Решив, что канал связи нарушен, Чуя на всякий случай достал планшет и сверился с картой. За то короткое время, что он проспал, перемещения не произошло. Он переключил канал.
— Отчёт второй. Связь по рации недоступна. Полагаю, по причине нарушения целостности канала связи. За последние сутки произошло как минимум одно перемещение объектов на локации, из-за чего мы оказались разделены. Есть предположение, что перемещение и интеграция объектов производятся для создания лабиринтов. Происходящее напоминает игру в прятки с препятствиями, как бы нелепо это ни звучало. Продолжаю движение по указателям. Прошу связаться, как только будет налажен новый стабильный канал связи.
Отправив сообщение, Чуя оставил рацию включённой и убрал в карман рюкзака. Он поднялся на ноги, потянулся и размял затёкшие мышцы. Надев рюкзак, он прикинул расстояние до следующего вагона. Взять разбег по покатой крыше было невозможно, поэтому он оттолкнулся и перепрыгнул платформу. Приземлился Чуя не особо удачно и ушиб колено, но хотя бы не сорвался. Впереди оставалось девять поездов. Времени расслабляться не было, и он продолжил движение, не делая больше передышек.
Спустившись на последнюю платформу, Чуя заметил белую стрелку, что указывала на одну из улиц. Сверившись с картой, он убедился, что не отклоняется от намеченного маршрута. Дорога быстро потерялась между невысоких жилых домов. В их тени солнце уже не так пекло спину.
Наслаждаясь прохладой, Чуя медленно шёл вперёд, осматривая стены домов, витрины и вывески магазинов, чтобы не пропустить указатель, и размышляя о приснившемся. С одной стороны, это мог быть лишь сон, рождённый из переживаний о том, как справляется Дазай. С другой, не стоило забывать, что сейчас он находится в сети, и его сознание уязвимо к влиянию. Таким образом, сон мог быть и своеобразным посланием, означавшим, что Дазай угодил в ловушку. Рация не работала, а иного способа связаться с ним не было. Рассудив, что бессмысленной тревогой делу не помочь, Чуя сосредоточился на поисках транспорта, чтобы быстрее добраться до оговорённого места.
Очередной раз взглянув на радар, он с удивлением заметил метку имитации недалеко впереди. Спрятавшись за торец здания, он стал ждать. Когда та приблизилась, Чуя осторожно выглянул. Улица оставалось пустой. Прямая дорога расположилась между рядов домов.
Недоумевая, он вновь сверился с радаром. Имитация уже достаточно приблизилась и должна была быть видна. Чуя вышел обратно на дорогу и окинул взглядом пустую улицу. Когда метка на радаре оказалась к нему вплотную, сверху раздалось мяуканье. Чуя поднял голову и обнаружил на карнизе ближайшего дома небольшую чёрную кошку.
— Привет, Чернушка, — усмехнулся он, чувствуя, как отпускает напряжение. — Сроду бы не подумал, что бывают кошки-имитации.
Та рассматривала его, щуря зелёные глаза.
— Спускайся, я тебя угощу чем-нибудь, — предложил Чуя и, опустившись на ступени ближайшего крыльца, достал из рюкзака паёк и бутылку воды.
Кошка выждала, а потом спрыгнула на землю и осторожно подошла ближе.
— Ты здесь совсем одна, Чернушка? Скучаешь, наверное, — он разломил на части рыбный крекер и положил рядом на ступени. — Хотя чёрных кошек не любят и обижают. В пустом городе, может, и лучше. Глупые люди, чёрные кошки приносят удачу, а не беды. Тебя, наверное, все встречные Чернушкой зовут? Дай подумать, может, Ночка?
Кошка хрустела крекером и не спешила оценить новую кличку.
— Прости, я не очень хорош в придумывании кличек, — усмехнулся Чуя, стянул перчатку и погладил ту за ушами. — Дазай бы придумал тебе интересное имя. Интересно, он хоть поел?
Чуя отдохнул полчаса на крыльце в тени дома и съел на пару с Ночкой пару пайков. В найденную неподалёку крышку от банки он налил воды и, оставив кошку умываться и греться на солнце, продолжил путь.
Через какое-то время дорога стала подниматься вверх. Идти стало сложнее. Тяжёлый рюкзак давил на плечи. Рубашка на спине взмокла и липла к телу. Солнце по-прежнему припекало. Поочерёдно Чуе встретилось две стрелки: одна жёлтая, другая оранжевая.
Впереди показался мост. Рельсы рядом убегали в тёмный тоннель. Немного поразмыслив, Чуя свернул к мосту. Почти сразу у лестницы на переходе ему попался рекламный щит. Поверх текста красовалась красная стрелка.
— Жёлтая, оранжевая, красная. Намекаешь, что туда идти опасно? — вслух принялся рассуждать Чуя. — Тоннель тоже не выглядит особо безопасным. Что ж, ладно, твоё поле — твои правила, — вздохнул он и вернулся к входу в тоннель. — Если погибну под завалом, тогда хоть буду точно знать при следующем подключении, что играешь ты не по правилам.
Чуя достал из рюкзака фонарик, включил тот и направился в темноту тоннеля вдоль рельс. Глаза долго привыкали к темноте. Узкий луч фонаря выхватывал участки дороги, насыпи и кирпичные стены. После палящего солнца в прохладном сумраке было зябко. То и дело охватывающий тело озноб гнал мурашки по спине и рукам.
В тишине был слышен хруст гравия под ногами. Вскоре Чуя уловил ещё один негромкий звук — шорох. Тот появлялся и пропадал, звучал то громче, то тише, то ближе, то дальше. Когда шуршание раздалось рядом, он остановился и направил свет фонаря в сторону, откуда доносился звук. У стены клубком вились змеи.
Их длинные чешуйчатые тела переплетались, тёрлись о гравий и друг о друга, издавая шорох. Чуя осветил противоположную стену тоннеля и убедился, что змеи ползают и там. Направив луч фонаря себе под ноги, он двинулся дальше.
Чем сильнее он углублялся в шахту, тем больше становилось змей. Некоторые вились под ногами, и приходилось огибать их или осторожно перешагивать. По пути ему встретилось несколько пустых вагонеток. Местами рельсы покрыла ржавчина, а деревянные шпалы прогнили и проседали, попав под ногу.
Луч фонаря выхватил из темноты россыпь переломанных кирпичей на путях. Чуя остановился и повёл фонарём в сторону. В стене обнаружился пролом. Вглубь вёл вырытый кем-то или чем-то лаз. Что-то крупное шевелилось в темноте.
— Гигантская змея? — предположил он, перебравшись через насыпь из кирпичей. — Интересно, у неё две головы или рога? Надо будет посмотреть, как закончим задание.
Мимо проползла крупная змея. Чуя переступил через чешуйчатое тело и направился дальше. Шуршание заполняло тишину. Змеи вились под ногами, и приходилось выбирать, куда наступить, что значительно замедляло передвижение.
— Интересно, как тут устроена ловушка? — негромко вслух рассуждал он. — Случается какой-нибудь обвал, и испытуемый вынужден свернуть в боковой лаз, а там и логово? А если решит завал разобрать, его или её засыплет? Змея может выползти на шум. В любом случае, я могу отключиться в случае непредвиденной опасной ситуации, не похоже, что эта ловушка подготовлена для меня.
Впереди забрезжил свет. Чуя ускорил шаг, направившись к выходу из тоннеля. За спиной раздался громкий треск. Камушки осыпались с насыпи, издавая хруст. Змеи у него под ногами расползались к стенам. Чуя обернулся, в свет фонаря попали огромные кольца змеиного тела. Они заполнили собой тоннель, подпирая своды. Треск издавала большая трещотка на хвосте змеи. Головы видно не было.
Чуя не стал дожидаться, пока гигантский змей развернётся и атакует, и побежал к выходу. Луч фонаря плясал, выхватывал из темноты куски стен, насыпи, дороги, вьющихся змей. Он бежал вперёд, перепрыгивая клубки сплетающихся чешуйчатых тел. Треск за спиной не стихал и, казалось, становился громче.
Яркое солнце слепило после темноты тоннеля. Лишь отбежав на несколько метров от входа, Чуя обернулся. В густом полумраке шевелились кольца змеиного тела. Подрагивала трещотка, но сам змей не спешил выползать на свет. Чуя отдышался и попытался рассмотреть в полумраке змеиную голову, но так и не преуспел.
— Змея и вовсе без головы? — усмехнулся он. — Было бы весьма неожиданно.
Достав из рюкзака бутылку с водой, он промочил горло. Он стоял, греясь на солнце и оглядывая окрестности в поисках указателя, когда в кармане рюкзака ожила рация.
— Чуя, слышишь меня? Приём.
— Да, слышу тебя, Дазай. У тебя всё хорошо?
— Я в порядке, а ты? Рация не работала, я беспокоился, — донеслось в ответ сквозь лёгкий шум помех.
— В норме. Не проверял сообщения от начальства?
— Ни одного нет. Похоже, внешний канал и не работает.
— Странно, — Чуя ещё раз оглянулся на тоннель, — что внутренняя связь внезапно наладилась.
— Может, что-то мешало сигналу?
— Возможно, — не стал спорить Чуя, хотя эта версия и вызывала у него сомнения. — Где ты сейчас?
— Я на заводе по очистке воды. Ты легко отыщешь его на карте, он крупный. Я нашёл машину. Она на ходу, но нет бензина. Ты далеко?
— Пешком доберусь только к вечеру, — сверившись с картой, ответил Чуя.
— Хорошо, рядом есть заправка. Я пока схожу и проверю её.
— Ладно, будь осторожен. Я встречал имитацию кошки. Кто знает, вдруг тут есть и менее дружелюбные животные. Обязательно следи за радаром.
— Как скажешь, буду на связи. До встречи.
Чуя убрал рацию. С минуту он рассматривал карту, прикидывая удобный маршрут. Затем убрал планшет и вновь оглянулся на тоннель. Тот был пуст, в темноте больше ничего не шевелилось. Треск и шуршание сменились тишиной.
— И всё же ставлю, что ты рогатая, — усмехнулся он и свернул на дорогу, ведущую к заводу.
К назначенному месту он добрался уже в сумерках. Небо затянуло тучами, и на улицах быстро стемнело. Редкие фонари слабо рассеивали полумрак.
Завод высился тёмной громадиной. За продолговатым зданием расположились резервуары с водой. Вся территория была обнесена высоким забором, но ворота оказались не запертыми. На подъездной дорожке стоял джип. Вероятно, о том и говорил Дазай.
Судя по тишине, очистные сооружения не работали. Чуя подошёл к машине и осмотрелся. Ключи болтались в замке зажигания. На заднем сиденье лежали дорожные карты. Дазая поблизости видно не было.
— Дазай, я на месте. Ты уже вернулся? — позвал Чуя, достав рацию.
— Да, — донеслось из той с треском помех. — Сейчас выйду к тебе.
— Если уже вернулся, то и бензин, выходит, принёс, — задумчиво рассматривая рацию, пробормотал он.
Он открыл дверцу и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель не завёлся. За спиной раздались шаги.
— Ты же сказал, на ходу, — обернулся Чуя. — Она даже не заводится.
— Правда? Как досадно.
Прежде, чем он успел ответить, тот выхватил пистолет и выстрелил ему в плечо. Дротик вонзился в кожу. Чуя пошатнулся, в глазах потемнело.
«Зря куртку снял», — пронеслась в голове прежде, чем он потерял сознание.
Перед глазами в полумраке теснились и покачивались смутные силуэты. Чуя пытался присмотреться, но так и не смог разобрать, что это. Вдалеке раздался гудок поезда. Вскоре тот превратился в тихий звон. Чуя с трудом разлепил веки. Голова была тяжёлой, как с похмелья. Тело — словно налито свинцом. Звон в ушах стал тише.
Чёлка падала на глаза, и Чуя потянулся убрать её, когда понял, что не может пошевелиться. Он дёрнулся, но не сумел шевельнуть даже головой. Сердце тревожно забилось. Адреналин волной пронёсся по венам, смыв сонливость. Чуя скосил взгляд. Его руки были привязаны к поручням деревянного кресла. Двигать ногами тоже не выходило. И даже голова, похоже, была зафиксирована. Верёвка не давала сомкнуть челюсти, заменяя кляп.
— Ты уже очнулся? — раздался знакомый голос слева. — Хорошо.
Чуя скосил взгляд в ту сторону и увидел Дазая. Тот набирал что-то в шприц, стоя у стола с хирургическими инструментами. Назначения большей их части Чуя не знал.
— Я сделал пару уколов, пока ты был без сознания, — сообщил Дазай, подойдя ближе. — Но для верности сделаем ещё один. Не хочу, чтобы тебе было больно.
Он наклонился и упёрся кончиками пальцев в верхнее веко, удерживая то. Чуя дёрнулся, но привязь не давала пошевелиться. Тонкая длинная игла блеснула на свету. Вблизи она казалась пугающе большой. Чуя машинально зажмурил второй глаз и напрягся. Игла вонзилась, но он ощутил лишь слабое касание.
— Славно, — сказал Дазай, убрав шприц. — Пока анестезия подействует, подготовим всё для операции, — он отошёл к столу и склонился над лотком с инструментами.
Чуя окинул взглядом доступную часть комнаты, пытаясь понять, где находится. В поле зрения попадали лишь большие железные баки, высокие потолки и лампа на штативе за спиной. Дазай вернулся к креслу и закрепил на его глазах векорасширители.
— Вот так. Играть в эту игру и, правда, весело, но игроков так мало. Если ты не вернёшься к игре, станет скучно. Но так как ты попался в ловушку, тебе придётся пройти через наказание. Таковы правила, — Дазай взял со стола зажим и скальпель. — Пока ты был без сознания, я раздумывал, что может послужить наказанием. Ты угодил в ловушку из-за своей невнимательности. Можно сказать, тебя подвели глаза, а потому избавимся от них.
Чуя в очередной раз дёрнулся и впился зубами в верёвку. Сердце колотилось, отдаваясь стуком в ушах. Мысли хаотично метались в голове. Канал связи был неисправен, а значит, никто не придёт ему на помощь. Он связан, и отключиться сейчас не выйдет. Коллеги не получают корректных данных по его психологическому состоянию и не отключат извне. Единственное, что ему оставалось, пережить происходящее, освободиться и попытаться сбежать.
— Я начну с правого, постарайся не двигать глазами. Ты же знаешь, что они двигаются синхронно. Если дёрнешь одним, другое глазное яблоко тоже дёрнется, и тогда не факт, что я не поврежу что-нибудь лишнее. Если будешь сидеть спокойно, я вырежу твой правый глаз. В награду за терпение получишь сладкие яблоки. Я нашёл тут банку с сиропом. Он довольно вкусный.
Остриё скальпеля блеснуло на свету. Чуя отчаянно хотел зажмуриться, но векорасширители не давали этого сделать. Он впился зубами в верёвку с такой силой, что дёсны заныли. Скальпель опустился за веко, но Чуя ничего не почувствовал.
Он видел, как Дазай кладёт и берёт обратно инструменты. Видел мазки крови на белых хирургических перчатках. Слышал лязг, когда тот опускал инструменты в поддон, но не ощущал больше ничего: ни боли, ни прикосновений. И от этого становилось только хуже.
Озноб волнами охватывал тело. Руки и ноги онемели и перестали ощущаться. Спина затекла от напряжения. Во рту скапливалась вязкая слюна. Время, казалось, замерло. Чуя с трудом мог предположить, прошла пара минут или пара часов, когда часть комнаты исчезла из поля бокового зрения.
— Я уже перерезал глазной нерв, ещё немного и всё. Ты отлично держишься.
Левый глаз начал слезиться, и Чуя уже с трудом мог разобрать, что тот держит в руках. Яркие пятна света расплывчатыми шарами покачивались над головой. В затылке обосновалась тупая боль. Стук крови в ушах сменился тихим звоном. Уставшие мышцы нижней челюсти ныли.
Дазай снял векорасширители и, похоже, накладывал повязку. Чуя прикрыл левый глаз. Напряжение, стягивающее мышцы, спало, и теперь его сотрясала мелкая дрожь. Пальцы на руках и ноги неприятно покалывало. Казалось, ноют даже кости. Правой верхней стороны лица он по-прежнему не ощущал.
— Красиво вышло, смотри, Чуя.
Он разлепил тяжёлые веки. Дазай держал в руке небольшую стеклянную банку. В янтарном сиропе среди яблочных долек плавало его глазное яблоко. Резко подкатила тошнота. Шею болезненно свело. Напряжённые плечи отозвались тягучей болью.
Чуя сглотнул вязкую слюну и глубоко вдохнул, пытаясь подавить приступы. Ком встал поперёк глотки. Резкий запах спирта смешивался с запахом бинтов.
— Отдохни немного, и я займусь левым.
Голос Дазая звучал приглушённо, будто пробивался сквозь толщу воды. Голова шла кругом, приступы тошноты накатывали один за другим. Едкая желчь выплеснулась в рот обжигающей горечью.
Покачивающиеся над головой размытые шары света погасли один за другим. Полумрак сгустился. Воздух стал вязким и тягучим. Вдалеке вновь раздался резкий гудок поезда. Что-то ударило его в спину, и темнота поглотила звуки и чувства.