Merry Christmas

      После возвращения на Землю, Локи вел себя достаточно странным образом. Потеря Асгарда и большей части его жителей интересовало его мало. Никто толком то и не знал, что его вообще интересует. Лафейсон часто проводил время в своей комнате, не пуская к себе никого на протяжении нескольких дней. Связать такой затворнический образ жизни можно было с неумением Локи ладить с людьми. Даже любая попытка наладить отношения с кем-либо из Мстителей, заканчивалась полным провалом. В шутку или же нет, но каждый считал своим долгом припомнить ему былые времена. После каждого такого напоминания, Локи устраивал себе посиделки в закрытой комнате.       Тора состояние брата волновало куда больше, чем остальных. Ведь в такие дни личного заключения Локи не пускал к себе и Одинсона. По началу Тор пытался во всем этом разобраться, поговорить с братом, но каждый раз все оказывалось тщетно. В дальнейшем он оставил попытки достучаться до Локи, донести ему хоть что-нибудь, и поэтому терпеливо ждал, когда он сам выйдет из комнаты. А еще через месяц Тор решил, что оставаться им на базе Мстителей дальше не стоит.       Одинсон извинился перед Старком, попросил его помочь с жильем и уже через пару дней они с Локи переезжают в дом на окраине штата. Милый двухэтажный домик с беседкой на заднем дворе и небольшой застекленной верандой. Тор почему-то посчитал, что там брату будет лучше. Действительно, Одинсон почти сразу обратил внимание на то, что Лафейсон покончил с самобичеванием. Но может ли быть все так просто, когда речь идет о Локи. Возможно, ему в самом деле стало проще жить, когда в доме помимо него находился лишь брат. А в последнюю неделю Тор был занят так сильно, что пересекался с ним лишь за завтраком. Вернее Локи сидел на кухне, а сам Тор залетал туда лишь выпить кофе и снова умчаться по делам. — Локи, скоро Рождество, если ты не забыл, — сообщил ему Одинсон, допивая горячий кофе. — В самом деле, — согласился Локи, — я совершенно об этом забыл. — Старк пригласил нас к себе. Предложил перебраться к ним на все Рождество, продолжил говорить Тор. — Ты хочешь, чтобы мы к ним поехали? — Осторожно интересуется, уставившись в тарелку. — Для меня главное хочешь ли ты этого. Вечером жду от тебя ответа, — Одинсон касается на прощание его плеча рукой и уходит, продолжая бубнить под нос, что он опять опаздывает.       Как только Локи слышит звук отъезжающей машины, он откладывает приборы и идет на террасу. Едва переступив порог, по телу сразу бегут мурашки, а в нос ударяет свежий морозный воздух. Стекла на окнах покрыты легким инеем, у самого края, словно белая рамка. Сугробы, наметенные за все это время, точно достают ему до пояса, если не выше. Беседка ярко контрастирует своей зеленой крышей на фоне белоснежных валунов и деревьев, покрытых шапками снега. Локи с ужасом осознает, что за личными проблемами совершенно забыл про Рождество. А когда-то давно, это был его любимый Мидгардский праздник. Ведь в Асгарде наступление нового года отмечали иначе. А у людей, по его мнению, это всегда было чем-то личным, интимным. Настоящим семейным праздником, а семьи-то у него никогда и не было. Возможно именно по этому этот праздник так и привлекал Локи. В глубине души ему все-таки были необходимы близкие люди.       Лафейсон даже не задумывался о том, чтобы отказаться от приглашения Старка. Может хоть в этом году у него получиться почувствовать себя хоть капельку счастливым, поверить в настоящее чудо. Но где бы они не отмечали Рождество, он просто не мог допустить, чтобы их собственный с Тором дом остался без украшений. Он уже сейчас, стоя на холодной веранде, уже представляет как прекрасно рождественские украшения впишутся в интерьер. Да и чертовски захотелось купить подарки.       …       Как только Локи оказывается в городе, он завороженно смотрит на белый снег, который, кажется, совершенно привычно укрывает город каждый год, но для него это что-то волшебное и совершенно сказочное. Он и сам не может сказать, когда такие простецкие вещи стали для него чем-то необычным, но такие перемены ему нравятся. Шагая по тротуару, который чистили только утром, трикстер периодически потряхивает головой, пытаясь избавиться от осевших на волосы снежинок. Локи, кажется смотрит на все широко открытыми глазами, даже не стараясь скрыть улыбку. Заглядывая в каждую витрину, он наблюдает примерно одну и ту же картину: просто нереальное количество всякой новогодней атрибутики, люди, снующие туда-сюда между прилавками и продавцы, едва успевающие обслуживать покупателей. Буквально в каждой витрине стоит Рождественская елочка, украшенная в разной цветовой гамме и море огней. Лафейсон даже боится представить во что превращается город, когда наступает вечер и все эти гирлянды освещают улицы.       Стоит заглянуть в магазин, максимально привлекший внимание Локи, как тот сразу теряется во времени. Кажется, что он вот только зашел, а на самом деле за окном уже потемнело и в руках у него корзина напичканная всякой всячиной. От игрушек на елку, до свечей с ароматом корицы. Кажется, в содержимом корзины можно найти даже носки с рождественским принтом.       Звонок от Тора застает его в очереди на кассе: — Локи, я уже освободился и еду домой. Нам что-нибудь нужно, я могу заехать в магазин, — спокойным, но уставшим голосом интересуется Одинсон. — Тор, я не дома, — с запинкой отвечает ему брат. — А где ты? — В голосе слышна тревога. — Я решил, что нам необходимо украсить дом к Рождеству. Я в торговом центре, — говорит Локи с волнением. — Я за тобой заеду, — по голосу трикстер слышит, как Одинсон улыбается.       Тор в самом деле забирает его минут через двадцать. Помогает сложить пакеты в багажник и возвращается на водительское сидение. Причем Одинсон буквально не сводит глаз с брата, глаза которого горят неподдельным восторгом, а на губах мягкая улыбка. — Локи, я рад, что эти покупки пошли тебе на пользу, — наконец-то говорит Тор. — Я просто очень захотел праздника, — Лафейсон повернулся к нему всем корпусом, немного поджав под себя ногу. — Так что ты решил по поводу приглашения Старка, — интересуется Одинсон. — Конечно мы к ним поедем, о чем ты, — отзывается он с неким возмущением, словно это настолько очевидные вещи.