The Devil Flower

      Их будят вместе с остальными: не церемонясь расталкивают и поднимают на ноги. Мэл быстро отходит ото сна, видимо напряженные нервы дают о себе знать. Коко выглядит как потрепанный птенец, сонно разевающий клюв. Когда они выходят из комнаты, Мэллори ловит на себе чей-то колкий взгляд, но обернувшись никого не находит. Мужчины и женщины прибирают спальные места и мирно собираются приступить к повседневным делам.       Робби, как и обещал, лично проводит им экскурсию по Лагуна-Хиллз, последнему оплоту человечества, как заявляет глава общины. В дневном свете городок ничем не отличается от сотни других, разбросанных в пригородах или на побережье: городская ратуша, выкрашенная в белый цвет, стройные ряды магазинчиков и побитый асфальт. Люди из последних сил пытаются что-то изменить и выжить вопреки всему. Мэллори без тени улыбки осматривается вокруг: долго ли они протянут в такой среде? Уже прошло почти два года с тех пор, как грянул взрыв.       Они добираются до главной площади, свернув обратно к ратуше с другой стороны. Мэллори прищуривается. Впереди мелькает нечто черное, похожее на огромное выгоревшее дерево.       — Что это? — спрашивает она, повернувшись к Робби. Мужчина тяжело кашляет и машет рукой на почерневший от гари столб и нечто привязанное к нему.       — Мы все здесь — добропорядочные христиане. Наше общество выполнило свой долг, истребив скверну. Богом клянусь, именно из-за ведьм и начался Конец Времен.       Мэллори подбегает к остаткам костра. Не может быть, чтобы они сжигали здесь живых людей. Ведь они не в Средневековье живут! Коко испуганно подступает к ней сзади. Девушка протягивает руку к обугленным головешкам — тому, что некогда было человеком.       Перед глазами восстает видение.       Корделия с залитым кровью лицом стоит привязанная к столбу. У нее уже нет сил сопротивляться. Внутренние болезни одолели ее, люди довершили начатое природой. Рука с факелом касается устланного тряпья и остатков фанеры под ведьмой. Женщина устало закрывает глаза и не сопротивляется.       Мэллори отдергивает руку. О боже мой… Что они наделали?..       Робби стоит позади, и не подозревая, что перед ним одна из ведьмовского племени. Монстр, качает головой девушка, зверь… Но ей ли говорить о чести? Ведь она одна из причин, почему мир обрел нынешний вид. Девушка берет под руку ослабевшую Коко и возвращается к главе общины, обещая подруге, что ночью они вернутся, чтобы похоронить бывшую Верховную.       — А вот здесь, — Робби проводит их обратно в ратушу с черного входа, — Комнаты первого этажа предназначаются для различных нужд: там и лазарет, и столовая, и комната совещаний и гостиная для искателей.       Искатели, как объяснил мужчина, это люди, чьей задачей является собирать полезные вещи. Порой они заходят так далеко от Лагуна-Хиллз, что уже не возвращаются… Но без собирательства им теперь не выжить.       — Вот здесь у нас кабинет врача, — повторяет Робби, заводя их в светлую комнату на первом этаже, где на засаленных матрасах лежало с полдюжины мужчин, женщин и детей. Мэллори в оцепенении осматривается: ни у кого из них нет и малейшего шанса на выживание. Органы отказывают, болезни и паразиты копошатся во внутренностях несчастных.       — Здесь и есть ваше рабочее место, мисс?.. Прошу простить, я не спросил вашей фамилии, — степенно смеется Робби, будто не замечая царящей агонии вокруг.       — Фокс. Мэллори Фокс, — жестко отвечает она и холодно смотрит на мужчину. Тот замечает, что каким-то образом попал в немилость, но в поведении не меняется.       — Что ж, мисс Фокс, можете приступать к работе. А вас, мисс Коко, я провожу в другое место…       — Да, пожалуйста, я смотреть на такое не могу, — пытаясь подавить рвотный рефлекс, просит блондинка и выходит из лазарета за Робби.       Мэллори оглядывается. Она никогда не работала в госпиталях, даже не волонтерила, так что понятия не имеет, что теперь делать. Надевать фартук и косынку? Запускать руки по локоть в чей-то живот?       — Меня зовут Клер. Робби сказал, что ты врач, — к ней подходит женщина средних лет с растрепанным рыжим хвостом. Мэллори неопределенно кивает:       — Я не училась, но кое-что умею.       Женщина отвечает ей кивком и кидает в руки белую тряпку и склянку спирта.       — Будешь ассистировать, нам нужно ампутировать руку бедолаги. Язвы слишком глубоко поразили ткани, если будем и дальше надеяться на чудо, зараза пойдет выше.        Мэллори сглатывает, но ее руки не дрожат. Кто из этих несчастных лишится руки? Клер обходит стороной взрослых мужчин и женщин.       — Как ты сегодня, милая? — женщина опускается рядом с девочкой десяти лет, бледной, как простыня. Та открывает сонные глаза и пересохшими губами тихо отвечает:       — Очень больно.       Клер сжимает рот в тонкую полоску и старается выдавить улыбку.       — Тебе нужно потерпеть совсем немного, скоро все пройдет. Мэллори, иди сюда.       Ведьма опускается с другой стороны от ребенка, осматривая руку, пораженную множеством сочащихся гноем язв. Ребенок на грани жизни и смерти. Клер открывает чемоданчик с инструментами и вставляет деревянный брусок между зубами девочки.       — Ничего не бойся, хорошо? Я постараюсь сделать все как можно быстрее.       Девочка кивает, но влага выступает на чистых зеленых глазах. Страх гнездится на дне, выталкивая наружу слезы. Мэллори клянет себя на чем свет стоит. Она ведь может вылечить ребенка одним взмахом руки! Ей это ничего не стоит!       Ведьма склоняется к ребенку и проводит кончиками пальцев по мокрому лбу. Девочка с надеждой смотрит на нее, стараясь даже мимолетом не зацепить приготовлений Клер.       — Тебе совсем не будет больно, — шепчет Мэллори. Да, это сделка с совестью. Да, она могла бы просто вылечить ее, но чтобы на это сказал Робб? Он бы запросто сжег ребенка за влияние сатанинского колдовства на ее тело.       Взгляд ее мгновенно успокаивает, дыхание приходит в норму. Она ничего не почувствует, даже слабого намека на боль. Это все, что Мэллори может сделать. По крайней мере, пока…       — Какая храбрая, сильная девочка! — восклицает Клер, когда операция и перевязка закончена, а малышка спит крепким сном. — Взрослые мужчины орут так, что глотают язык, а Мойра и не пискнула…       Мэллори напоследок с нежностью проводит пальцами по ее щеке. Прости, крошка, она постарается сделать все, что в ее силах, чтобы вылечить тебя.       Остаток дня проходит в перевязках, промывке ран и сокрушениях Клер о том, что лекарств катастрофически не хватает. Мэллори украдкой применяет свои силы на больных, стараясь не переборщить, чтобы уже завтра умирающий не играл в футбол.       Раненых искателей приносят часто. За границами Лагуна-Хиллз бродит огромное количество агрессивных одиночек, сошедших с ума, испещренных язвами и нарывами. Дикие животные не упускают возможности полакомиться свежим мясом. Мир будто опустился в доисторическую эпоху с современными понятиями о цивилизации.       Под вечер Мэллори без сил опускается на стул, чтобы хоть немного перевести дух. Ей не привыкать к тяжелой работе после жизни на станции, да и брезгливой она бы себя не назвала, но усталость берет свое. Девушка отпивает воды из битого стакана и прикрывает глаза. Всего на минутку…       — Мойра?       Мэллори сонно разлепляет веки. Кто здесь?       — Мойра, где ты?       Высокий мужчина, прихрамывая, пробирается меж рядов больных. Девушка подскакивает с места и быстро настигает его.       — Потише! Вы всех разбудите! — шипит она, хватая его за рукав. Он оборачивается и вырывает руку.       — Я ищу свою дочь. Клер сказала, что сегодня ей ампутировали руку, — отвечает мужчина, хмуро глянув на девушку. Ах, точно… за всеми этими перевязками и больными позабыть о ком-то очень просто. Мэллори кивает и проводит его к постели девочки.       Незнакомец присаживается на пол и проводит широкой, грязной ладонью по лбу ребенку. Та открывает глаза и вяло улыбается отцу.       — Мойра очень храбрая девочка, — говорит Мэллори, с нежностью смотря на малышку. — И очень сильная.       — Совсем как папа, — смущенно бурчит Мойра. Мужчина усмехается и хлопает себя по правой ноге.       — Теперь мы с тобой оба пираты, — произносит он. Мэллори присматривается: плохо сделанный протез выглядывает из-под рваной штанины.       Мойра что-то отвечает, но вновь проваливается в сон. Мужчина последний раз приглаживает светлые волосы ребенка и поднимается.       — Уилльям, — представляется он и протягивает руку. Ведьма пожимает ее.       — Мэллори. Не волнуйтесь, я позабочусь о вашей дочери.       — Погодите-ка… — заминается мужчина. — Это же вы вчера прибыли в лагерь? Я редко бываю здесь, но на лица память хорошая и вас я не помню.       Мэллори кивает.       — Все так, а в чем проблема?       — Так это вы вчера на меня наступили, — смеется Уилльям, но девушка вновь шипит на него, одергивая. — Было чертовски больно! — добавляет он уже шепотом.       — Мне жаль, — пожимает плечами ведьма и решает перевести тему: — А где мама Мойры? Надеюсь, не здесь?..       — Она уже как два года не здесь. Погибла во время взрыва, была на съемках в Лос-Анджелесе.       — Мне очень жаль…       — Нет, все в порядке. Столько всего случилось с того времени… Будто в прошлой жизни.       Они выходят в коридор. Мэллори слабо улыбается. И правда, словно совсем в иной жизни, сейчас это кажется не больше, чем шальной фантазией. Сном.       Уилльям грустно улыбается и касается двумя пальцами лба.       — Не в нашем с вами положении отчаиваться.       Он уходит, временами оборачиваясь и смотря на Мэллори. Девушка складывает руки под грудью. Поразительное жизнелюбие у калеки с дочерью-инвалидом во время Апокалипсиса. Она покачала головой. Ей бы его оптимизм.       Спать Мэллори отправляется уже поздней ночью. Ног не чувствует, все, что ниже колен онемело и почти не болит. Зато то, что выше — ноет, как после кросса. Девушка по привычке пробирается к своему местечку у окна, на этот раз постаравшись ни на кого не наступить. Она так устала, что даже забывает проверить на месте ли Коко. Сон накрывает, стоит ей закрыть глаза.       Жар свечей щекочет голые ступни, настойчиво заползая вверх на бедра и живот. Мэллори оглядывается. Третья станция? Дурной сон, не удивительно после всего случившегося.       Девушка пытается пошевелить руками — не выходит. Что происходит? Она сидит на стуле, ладони покорно сложены на коленях. На ней вновь старая форма серой, грубое платье прилегает к голому телу.       Мэллори закрывает. Надо проснуться! Это лишь кошмар, лишь кошмар…       — Ты правда думала, что тебе удастся так легко сбежать от меня?       Девушка сильнее жмурится. Нет-нет-нет!..       — Право, это так забавно.       Это всего лишь сон… Она в любой момент может взять контроль…       — Не будь такой наивной. Открой глаза.       Мэллори широко распахивает глаза, сама не понимая, как так выходит. Майкл стоит перед ней, чуть склонив голову на бок и насмешливо наблюдая за ее попытками шевельнуться.       — Должен признать, кое-чему тебя научили в вашей школе юных ведьмочек, — говорит он с презрительным смешком. — Видимо, они не сказали тебе, что во сне любая защита ослабевает.       Мэллори упорно молчит, плотно сжимая губы. Давай же, подними хотя бы руку! Черт возьми! Почему она не может управлять своим телом?!       Майкл присаживается перед ней и почти с умилением смотрит на нее.       — Я пытался обращаться с тобой по-хорошему, — говорит он, убирая с ее щеки сбившийся локон за ухо. — Видит Дьявол, мне стоило это огромных трудов. Но как и все люди ты только и можешь, что злоупотреблять хорошим отношением. Как ведьма ты, к тому же, способна усугубить ситуацию в одно мгновение.       Девушка хочет дернуться в сторону, но не может. Она готова застонать от безысходности, но с губ ее не срывается ни звука. Она — лишь бездушная кукла в его руках.       — Придется мне изменить свою политику в отношении единственной выжившей ведьмы, — произносит Антихрист и хищная улыбка искажает его губы. Мороз пробегает по коже Мэллори. Что он задумал?..       — То, что я буду с тобой делать здесь, не идет ни в какое сравнение с тем, что тебя ждет, когда я найду тебя.       Девушка судорожно вздыхает. Лэнгдон улыбается уголком губ и встает в полный рост.       — Поднимись, — повелевает он и она без возражений выполняет сказанное. — Ты можешь говорить.       — Пожалуйста, не надо… — шепчет Мэллори. — Я знаю, что виновата, но…       — Тогда ты должна понимать, что каждый проступок влечет за собой наказание. И чем серьезнее прегрешение, тем суровее будет расплата.       Мэллори облизывает губы и опускает глаза.       — Брось, ты не можешь быть так удивлена, — смеется мужчина. Он обходит ее вокруг, осматривая с ног до головы. — Сними платье.       Снять платье?.. Ох, нет. Она не хочет этого делать, но руки против воли тянутся к застежке и плавно опускают ее вниз. С легкостью платье летит к ногам, оставляя девушку полностью обнаженной. Она не может даже прикрыться, руки висят вдоль тела.       Майкл останавливается перед ней и отходит на несколько шагов назад, с удовольствием рассматривая ее. Мэллори опускает глаза и все, что ей удается — слегка сжать кулаки, но ладони тут же расслабляются. Черт!       — Встань на колени.       Девушка выполняет приказание, смотря на мужчину снизу вверх. Думаешь сделать ее безвольной рабыней?! Черта с два!       — Зачем ты делаешь это со мной? — качает она головой, с негодованием воззрившись на мужчину.       — Потому что я хочу этого, — улыбается Майкл. — Я докажу тебе, что твоя тьма ничуть не отличается от моей. Тебе пора начать наслаждаться ей, а не пытаться отвергнуть ради мертвых идеалов. Скоро ты признаешься, что быть рядом со мной — это то, чего ты желаешь.       Лэнгдон отходит к столу и открывает один из ящиков. Мэллори пристально наблюдает за ним, как зверь в клетке за дрессировщиком. Майкл возвращается, держа в руках тонкую цепь. Что это еще такое? Он же не собирается?.. Мужчина улыбается и присаживается напротив девушки.       — Ты будешь умолять меня продолжить, когда все закончится. Дай себе волю, Мэллори. Прекрати сдерживаться. Я знаю, насколько прекрасна тьма внутри тебя.       Он убирает волосы с ее плеч и туго застегивает ошейник на шее.       — Ты ничего этим не добьешься, — начиная злиться, говорит Мэллори. То, что он посадил ее на цепь, еще не значит, что она принадлежит ему.       Майкл выпрямляется во весь рост, с жесткой ухмылкой смотря на нее сверху вниз.       — Посмотрим, — отвечает он и с силой дергает цепь. Тихий звон раздается в тишине комнаты. Мэллори падает вперед, успев упереться руками в холодный каменный пол. Она злобно смотрит на него, готовая зарычать в любой момент.       — Ты похожа на дикого зверька, который пытается кусаться и защищаться, но он не понимает, что отныне его жизнь и смерть принадлежат его хозяину. Иди за мной. Не вставай.       Лэнгдон разворачивается и подходит к своему столу. Как ни странно, но сейчас на нем ничего лишнего — блестящая черная поверхность блестит во всполохах огня.       — Садись, — коротко бросает мужчина и вновь жестко дергает цепь, заставляя Мэллори подняться. Девушка присаживается на краешек стола, сложив руки на коленях. Майкл наматывает цепь на кулак и встает перед ней.       — Что ты чувствуешь сейчас? — спрашивает он, заглядывая ей в глаза.       — Ужас.       — Это возбуждает тебя? — криво улыбается Лэнгдон и натягивает поводок. — Держи спину прямо, что бы ни случилось. Если ты хотя бы немного сгорбишься, я накажу тебя намного сильнее. Ты поняла меня?       Майкл дергает цепь и ошейник больно врезается в нежную кожу шеи.       — Да, — рычит Мэллори, бросая полный злости взгляд на Майкла.       Он кивает и опускает вторую руку ей на колени. Ласкающим движением мужчина мягко разводит ее ноги в стороны и резко толкает девушку назад. Мэллори в последний момент успевает подставить руки, чтобы не упасть. Цепь болезненно натягивается.       — Чтобы тебе было комфортнее сидеть, дорогая, — очаровательно улыбается Майкл. Девушка прищурившись смотрит на него и выпрямляется.       — Если цепь слишком натянется или наоборот, ослабнет, я накажу тебя. Запомни это, — говорит он и опускает ладонь на бедро Мэллори.       Холодная цепь царапает разгоряченную кожу, от чего девушка хочет дернуться, но Майкл не дает ей свести ноги. Он склоняется и приникает губами к внутренней стороне бедра, оставляя дорожку влажных поцелуев, ведущих к лону Мэллори. Девушка судорожно вздыхает и хочет схватить его за волосы, отбросить от себя, убежать, но все, что в ее силах — вцепиться пальцами в край столешницы и стараться сидеть прямо.       Мэллори закусывает губу, когда чувствует язык Майкла у себя внутри. Тянущее чувство внизу живота становится все сильнее, когда Лэнгдон обхватывает обеими руками ее бедра и полностью сосредотачивается на своем действии. Нет-нет, так ведь нельзя… Она смотрит на него. Чистые голубые глаза заполнила поволока желания. Он проводит языком по ее клитору и Мэллори захватывают сладостные ощущения. Ох, Боже. Она откидывает голову и закрывает глаза. Как же сильно она ненавидит себя, но тело предает ее уже в который раз. Майкл дергает цепь, заставляя Мэллори принять прежнее положение. Девушка послушно выпрямляется, положив руки на колени.       Антихрист смотрит на нее, внимательно изучая малейшую реакции на лице. Он пожирает ее глазами, жадно вбирая тишайшую ноту ее удовольствия. Майкл на секунду прикрывает глаза, отдаваясь своим ощущениям, вкусам, полностью сосредоточившись на моменте. Он чувствует, как тесно становится в штанах, но не спешит прерывать своего занятия.       Майкл ласкает языком самую чувствительную точку ее тела, то опускаясь к увлажнившемуся входу, то вновь возвращаясь наверх, не упуская при этом ни миллиметра жаркой плоти. Мэллори закусывает губы и ногтями впивается в кожу до боли. Ей так хорошо, что она почти забывает о своей злости…       Лэнгдон со вкусом проводит языком вдоль ее лона, как следует увлажнив ее. .Теперь пришла пора заняться чем-то поинтересней. Ведьма чувствует, как Майкл пальцем касается ее там, где еще секунду назад был его язык. Средним пальцем он скользит от клитора вниз, с легкостью входя внутрь. Мэллори всхлипывает и хватается за столешницу, пытаясь сохранить равновесие. Она ощущает, как он проникает в нее, нежно, но ритмично.       Его палец погружается внутрь нее до самого упора. Внутри нее так горячо и мокро…       Влажные губы вновь накрывают пульсирующий бугорок и Мэллори едва сохраняет самообладание, чтобы не застонать.       — Не молчи, — тихо смеется Майкл и еще один барьер падает. Она мучительно всхлипывает и откидывает голову, подавая бедра ему навстречу. Еще немного и она кончит.       Майкл отстраняется, все еще ощущая ее вкус на своих губах, ее запах на своих руках.       — Нет, — властно говорит Лэнгдон и, поцеловав напоследок ее между ног, поднимается. — Я решаю, когда ты кончишь. Еще слишком рано. Ложись.       Мэллори чувствует почти обиду за прерванное удовольствие, но быстро ловит себя на этой мысли и со злостью одергивает. Какого черта творится у нее в голове? Она укладывается на стол, положив руки вдоль тела. Сбившееся дыхание немного приходит в норму, но огонь внизу живота все еще бушует, не думая затихать.       Майкл жестко отводит ее запястья за голову и грубо обматывает их цепью. Мэллори облизывает губы. Мужчина любовно оглядывает представшее его глазам зрелище и берет с подставки алую свечу.       — Ведь я сказал тебе держать спину прямо, — с наслаждением произносит Майкл и склоняет голову на бок. — Сколько же раз мне пришлось вас одернуть, мисс Верховная? Боюсь, мне и не сосчитать. Тебе было так хорошо, что ты не могла себя контролировать?       Он словно получает удовольствие от каждого своего слова, от каждой секунды этой безумной пытки. Его глаза горят дьявольским огнем, сжигающим Мэллори до тла.       Ведьма упрямо поджимает губы и отворачивается от него. Она слышит мягкий смех мужчины, который проходится по ее телу, как меховая кисточка.       — Твой стыд ничто иное, как пережиток прошлого. Чего ты стесняешься? Реакции своего тела на мои прикосновения? — будто в подтверждения своих слов Майкл проводит рукой по ее груди. Мэллори против воли дергается, словно от удара. Она закрывает глаза, укоряя себя за такую податливость.       — Как бы мне не было это приятно, ты знаешь, что должна быть наказана, — с предвкушением говорит Майкл. Ведьма поворачивается и испуг отражается в ее глазах. Антихрист самодовольно улыбается и переворачивает свечу.       Горячий воск капает Мэллори на живот. Девушка вскрикивает и выгибается. Боль вспыхивает на долю секунды и тут же отступает. Лэнгдон наблюдает за ней, слегка прикрыв глаза. Мэллори кажется, что он тише шепчет: «Ты прекрасна».       Майкл не спешит прерывать свое занятие, которое несказанно радует его. Укус боли приходится на соски девушки и она вновь вскрикивает, но не может повернуться даже на пару градусов. Она полностью в его власти — нравится ей это или нет…       Обжигающая дорожка опускается вниз и Мэллори закусывает губы, понимая, что сейчас произойдет. Майкл склоняет голову на бок и средним пальцем проводит по заставшей алой полосе на содрогающемся от боли теле.       Майкл оправдывает ее опасения. Воск струйкой стекает ей в промежность и Мэллори, уже ничуть не сдерживаясь, стонет. Кажется, эта пытка бесконечна, но боль отступает так же стремительно, как и приходит. Девушка шумно втягивает воздух, пытаясь отдышаться.       — Насколько тебе было больно? — интересуется Майкл, склонившись над ней. Его лицо так близко, что при желании Мэллори могла бы укусить его, но она не может и пальцем шевельнуть без его позволения.       — Очень, — сглотнув, отвечает она.       — А насколько приятно? Как сильно трепет наслаждения охватывал твое тело, когда я ласкал тебя? Или… когда причинял боль?       Майкл улыбается и нежно проводит кончиками пальцев по кромке ее лица. Мэллори беспомощно поднимает брови и качает головой. За что он так с ней?.. Ей невыносимо видеть его, чувствовать, это словно непрекращающаяся мучительная агония, которой он не дает положить конец. Будто ему доставляет удовольствие причинять ей боль, истязать ее. А она?.. Неужели ей нравится то, что он творит с ее душой?..       — Я люблю тебя… — говорит он и нежно целует ее подрагивающие губы. — Мы еще не закончили, Мэллори…       — Мэллори? Мэллори! Очнись! Да проснись же ты, пока всю комнату не перебудила!       Девушка с трудом открывает глаза. Вновь комната в ратуше, где она и засыпала. Выжившие мирно спят вокруг, а от окна веет ледяным холодом. Она приподнимает руку и смотрит на нее, будто впервые видит — как же непривычно вновь управлять своим телом…       — Слава богу… — Уилльям отпускает ее плечи и выдыхает. — Ты так громко стонала, что я боялся как бы ты не разбудила остальных. Ничего хорошего бы не вышло — это местечко скоро на расправу.       Мэллори все еще не может прийти в себя. Как он смог проникнуть в ее сознание? Она ведь так умело выстроила защиту!       — Тебе снился кошмар? — спрашивает Уилльям, озабоченно смотря на девушку. — Нам всем снятся…       Ведьма качает головой и отворачивается к стенке. Кошмар?.. Девушка жмурится и прижимает к груди трясущиеся руки. Кошмар с привкусом сладости.