***
Бен отложил учебник в сторону, тяжело вздохнув. С домашкой, наконец, было покончено. Довольно быстро расправившись с большинством предметов, львиную долю времени пришлось потратить на сочинение по литературе, будь она неладна. Не ладилось у него с сочинениями, и ничего тут не поделаешь. Искать возвышенный смысл в каждом случайном жесте героев художественных произведений — явно не его конек. Так что к тому моменту, когда он поставил точку в довольно скомканном последнем предложении сочинения, голова его была полна неприятной тяжелой боли. Бен взглянул в окно, за которым уже темнело. Было не поздно, на часах еще не было и шести, так что ложиться спать еще рановато. Да и не хотелось ему спать. Парню вообще не хотелось сидеть в четырех стенах, что очень удивило его самого, ведь обычно Бена вполне устраивало затворничество. Он всегда мог найти себе занятие, в которое погружался с головой, и никогда не страдал от скуки. Но сейчас ему ничего не хотелось. Внутри него бурлила необъяснимая энергия, которая гнала его куда-то за стены дома. Бен наверное уже в сотый раз посмотрел на экран телефона, хотя знал, что если бы пришло какое-то сообщение, он бы в любом случае услышал. Но после утренней короткой переписки с Рей ничего не было, пусто. Снегопад к вечеру улегся, лишь случайные снежинки кружили в вечернем воздухе. Почему бы не прогуляться, раз его так тянет наружу? Недолго думая, Бен тут же натянул теплый джемпер и джинсы, захватил телефон и спустился вниз. Из гостиной доносилось негромкое бормотание телевизора — Хан торчит на своем излюбленном диване и смотрит очередную тупость. К нему он не стал заглядывать, вместо этого сунулся на кухню, где оказалась Лея. На кухне вкусно пахло печеным мясом. — Я прогуляюсь, — сказал он. Мать обратила на него внимание, оторвавшись от созерцания чего-то в духовке. — А ужин? — Потом поем. Женщина подозрительно вглядывалась в него. — Куда ты идешь? — Я же сказал — прогуляюсь. Мозги проветрю, — терпеливо сказал Бен. — Ладно, иди, — сказала Лея, помолчав мгновение, — но недолго. — Ну, конечно, — Бен закатил глаза. Хорошо, что допрос с пристрастием не стала устраивать, предварительно собрав всю семью. Вчера так и было. Только семейное собрание организовал Люк. Тема: «Бен опять завел себе подружку!» При одном только воспоминании об этом цирке хотелось приложить ладонь к лицу, и в отчаянии закричать. Или нервно засмеяться, потому что все в его семейке настолько поехавшие, что жуть берет. Сразу после ухода Рей, Люк отчитал его, что лежать в одной кровати с девочкой — это плохо и так нельзя делать. На что Бен ответил, что ему восемнадцать, что у него уже была девушка, и у него уже есть опыт «лежания в кровати». Это заткнуло Люка на время, но, не желая сдаваться, тот все же прочитал ему лекцию о нравственности. Потом пришла Лея и дядя тут же обо всем поведал сестре. К удивлению Бена, та не стала брызгать слюной и орать о том, что он тратит свое время на ерунду, только недовольно поджала губы, спросив Бена, почему тот не рассказал ей об этом сам. На что Бен ответил, что он знал, что Лея будет недовольна, и вообще, это только его личное дело. Рей хорошая девушка и не заслуживает такого же отношения, какое у Леи было к Илайн. Пришел Хан, и вообще не понял, в чем проблема. Впервые в жизни Бен был солидарен с отцом. И благодарен, когда тот, не терпящим возражения тоном сказал, чтобы Люк и Лея оставили, наконец, Бена в покое и не лезли, куда их не просят. На этом все и закончилось. Одевшись и замотавшись в шарф, Бен вышел из дома в спокойный зимний вечер. Было относительно тепло, ветер улегся, оставив после себя тишину и спокойствие. Бен не спеша побрел по дорожке. Он уже знал, куда пойдет. На самом деле, было лишь одно место, куда ему хотелось пойти. Конечно, Рей могла быть занята, или просто не в настроении, ведь он даже не потрудился ей позвонить. Он решил, что наберет ее, как только дойдет до дома девушки. Потому что возвращаться сейчас домой в случае отказа никак не хотелось. Ему бы увидеться с ней хоть ненадолго. Да он даже на взгляд из окна согласен. Это тупо, да, Бен сам это понимал. Это очень тупо, сопливо, как из идиотских фильмов о любви. Но, черт возьми, ему действительно было необходимо провести с ней немного времени сегодня. Он даже заснуть не сможет, все будет думать об этом. Поэтому, сейчас он целеустремленно шагал в сторону дома Рей, глубоко засунув руки в карманы, и вдыхал свежий воздух, который растворял его головную боль, что терзала его в четырех стенах. Рей, Рей, Рей… Это вообще нормально — думать так много об одном человеке? Хотя, если вспомнить ситуацию с Илайн, для него это норма — быть помешанным и одержимым. Нет, все же сейчас все несколько иначе, даже сравнивать нельзя. Помешательство на Илайн достигло своего апогея, когда та его бросила. Он чокнулся тогда. Мысли о ней терзали его. А сейчас он вновь влюбился. И мысли уже о другой девушке вызывали в нем лишь тепло и счастье. Через полчаса подойдя к дому Рей, он посмотрел вверх на светящиеся окна, где, предположительно, была ее комната. Выудив из кармана телефон, он тут же отыскал в контактах Рей. Прошло два долгих гудка, слушая которые он продолжал пялится на ее окна, прежде чем девушка ответила: — Да. — Привет, — выдохнул Бен вместе с облачком пара. — Привет. Замешкавшись на секунду, он спросил: — Что делаешь? — Домашку, — хмыкнула Рей в трубку. — Уже написал сочинение? — Да, — Бен скривился, вспомнив недавние мучения, — это едва не убило меня. В динамике послышался смешок. — Не желаешь прогуляться на сон грядущий? — спросил он. — Я не против, — ответила девушка. — Ты дома? — Нет, под твоими окнами. В ответ он услышал изумленный возглас, и в следующий миг штора на одном из окон отодвинулась и появилась Рей. Увидев его, она рассмеялась. Бен улыбнулся ей, махнув рукой. — Сейчас выйду. Я мигом, — сказала Рей, и в ухо Бена ударили гудки. Ждать пришлось недолго, буквально пять минут. Девушка выскользнула из парадной двери и сбежала по ступенькам, останавливаясь в метре от него. Но только на мгновение. Встретившись с ним глазами, она тут же приблизилась к нему и поцеловала, встав на носочки. — Привет, — сказала она с улыбкой, отстраняясь. В ответ Бен вновь потянулся к ней, чувствуя, как ее теплое дыхание опаляет его холодные губы. У него каждый раз сносило крышу от того, с какой готовностью девушка ему отвечала. Оторвавшись друг от друга, оба одновременно счастливо улыбнулись друг другу. — Я хотел тебя увидеть, — сказал Бен. — Я тоже хотела, — Рей кивнула. — Как ненормальная думаю о тебе постоянно. Я и раньше все время о тебе думала, но теперь… — девушка покачала головой, будто не находя слов, чтобы описать то, что с ней происходит. — Да, — сказал Бен, — со мной то же самое происходит. — Мне хочется все время находиться рядом с тобой. — Как и мне. — Это странно. — Согласен. Все это должно было быть смущающим: слишком откровенные признания, поцелуи, острые ощущения от которых еще не притупило время. Но не было. Все, что ощущал Бен — это правильность происходящего. Они вглядывались друг в друга, словно пытаясь прочитать мысли, найти ответы на безмолвные вопросы, что крутились в головах обоих. Бену не хватало мозгов, или опыта, или того и другого, чтобы понять истинное значение той связи, что установилась между ним и Рей. Он чувствовал ее, но это было что-то слишком значительное, чтобы он мог дать ему определение. По крайней мере, сейчас. — Прогуляемся? — спросил он, протягивая девушке руку. Та без слов приняла ее. Некоторое время они шагали молча, иногда поглядывая друг на друга. — Я сказала о нас дедушке, — сказала Рей. — И что он? — слегка напряженно спросил Бен. — Сказал, что не против. Бен улыбнулся уголком губ. — Думаю, мои родители тоже. — Неужели? — оживилась Рей. — Моя семейка вчера вновь всем скопом клевала мой мозг. Но, я думаю, что в этот раз я вышел победителем. Хотя бы потому, что тебя моя мать не называет «эта девица», — Бен хмыкнул. Девушка усмехнулась. — Это весьма обнадеживает. Бен сжал пальцы Рей в своих, глядя на ее профиль. — С тобой все хорошо? — спросил он. Рей взглянула на него и ответила: — Да, все на удивление хорошо. Я даже рассказала Роуз всю правду о своей семье. — Она не знала? — недоуменно спросил Бен. — Нет, — Рей помотала головой, — я ни с кем до тебя об этом не говорила. У Бена сжалось сердце. — Да, — сказал он негромко, — очень на тебя похоже. Молчать и делать вид, что все в порядке. Девушка поморщилась. — Если ты о себе, то неужели тебе станет легче от знания того, что я хотела убить тебя особо жестоким способом каждый раз, как видела с Илайн? — Может быть. — Ну, вот и знай. Бен усмехнулся на эти слова. — Мне не нравились мои чувства к тебе, — сказала Рей, глядя на него. — Я не хотела в тебя влюбляться. Я тебя жутко ненавидела и в то же время ты мне очень нравился. Это сводило меня с ума. Я даже не понимала, чего я хочу от тебя. Часть меня хотела тебе нравиться, а другая — держаться от тебя подальше и ненавидеть до конца времен. — О, по части ненависти тебе нет равных, — Бену не удалось сдержать саркастичных ноток в своем голосе. — Ну, не скажи. Ты со мной и здесь можешь посоперничать, — ответила девушка в тон Бену. — Я тебя не ненавидел, — сказал Бен. — Ты мне никогда не нравилась, это факт, но по большому счету, мне было все равно. Я о тебе не думал. Бен осекся, осознав, как отстойно прозвучали его слова. Даже не смотря на то, что они вроде как ведут откровенный разговор, Бен явно сказал лишнего. — Прости, я идиот, — сказал он, остановившись. — Я знаю, что ты обо мне не думал, — Рей отмахнулась от его слов, но Бен все равно видел, как поникли ее плечи. Шел мелкий снег, они стояли под фонарем, проливающим свой электрически-синий свет на них. Бен видел снежинки, что оседали на ее ресницах, щеках и губах. Как они задерживались на секунду на прохладной коже, и тут же исчезали. — Я люблю тебя, — сказал Бен. Голос его был тих, и волна дрожи прошлась по телу парня, когда он произнес эти слова. Он не хотел просить этим самым прощения за свои неосторожные слова, утешать ее. Бен говорил чистую правду. Он заметил, как зрачки девушки заметно расширились, а рот приоткрылся. Сотни эмоций проскользнули на ее лице, прежде чем она сказала: — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. Бен счастливо рассмеялся и притянул девушку к себе, крепко обнимая. Это был прекрасный момент, который, Бен знал это, навсегда останется в его памяти. Снег, холод, свет фонаря и слова о любви. И Рей.***
Рей минуты три стояла у своего раскрытого школьного шкафчика и рассматривала то, что она там обнаружила. А обнаружила она кучу помятых листов с рисунками, выполненными детсадовцем, судя по технике. Но по содержанию подобную хрень мог нарисовать разве что отбитый психопат. На всех рисунках изображались два персонажа — один мужского пола, другой женского. Тот, что мужского пола был высок, как каланча, и имел впечатляющих размеров уши. Нарисован он был черным карандашом. Женский же персонаж имел растрепанную прическу и носил одежду бомжа. Мусорщица и Ушастый Соло. Лучше не придумаешь. Сюжеты рисунков были весьма занимательны, художник явно обладал недюжинным талантом в области юмора ниже пояса и туалетного юмора. Фразы, что произносили герои, так же отличались полетом фантазии на уровне семиклассников, которые впадают в истерику от слов типа «многочлен». Загляденье. Шедевр, ни больше, ни меньше. — Ты чего застряла? — услышала она позади голос Бена. — На математику опоздаем. — Да вот, знакомлюсь с народным творчеством, — сказала Рей, оборачиваясь и протягивая ему кипу бумаги. — Зацени. С хмурым выражением лица Бен принял из ее рук рисунки, и уже на первом его брови взметнулись вверх от неожиданности. — Это что, мы с тобой? — спросил он, один за другим просматривая бездарные картинки, а на эмоции, что отражались на его лице, было любо- дорого смотреть. — Вот же черт! — произнес он, наткнувшись на особо занимательный сюжет. — Сильно, скажи? — сказала Рей, едва сдерживая хохот. Рисунки явно были подкинуты в ее шкафчик для того, чтобы вызвать ее досаду, однако, подобная ерунда уже давно не трогала ее даже по касательной. Она могла бы даже поблагодарить горе-художника за то, что тот не постеснялся поделиться своими мыслишками умственно отсталого. — Не то слово, — отозвался Бен. — Фу, мне теперь кошмары будут сниться. — Мне интересно, кто этот подрастающий талант, — сказала Рей. — Дэмерон? — предположил Бен. Рей прыснула. — Возможно. Наверное, всю ночь старался, рисовал, разрабатывал сюжет. Оба рассмеялись. Рей живо представила картинку, в которой Дэмерон сидит за письменным столом лишь в свете настольной лампы. На улице глубокая ночь, а он в поте лица водит детскими восковыми карандашами по бумаге, пыхтя от напряжения и желания отомстить за поруганное чувство собственного достоинства. Кошмар да и только. Ей даже воображать подобное не стоило. Прозвенел звонок. — Ладно, идем на урок, — сказал Бен. — Ага. По дороге к кабинету математики Рей засунула чужие рисунки в мусорку. И надеялась, что кем бы ни был этот творец, он видел это. Был понедельник, и с самого утра она то и дело ловила на себе подозрительные взгляды, которые было трудно истолковать. По большому счету, Рей было плевать на это, мало ли какие мысли посещают людей, глядя на нее, но она надеялась, что это не повлечет за собой какую-нибудь очередную дикость, вроде ее вещей в корзине с мусором или в очередной раз поломанный шкафчик. Если честно, теперь Рей вообще мало что трогало. Раньше, даже не смотря на то, что она пыталась абстрагироваться от окружающего дерьма, мелкие пакости все равно ее расстраивали. От этого невозможно сбежать. Сейчас же, шагая по коридору рядом с Беном, ей казалось, что вокруг них образовался какой-то непроницаемый пузырь, что защищает их обоих от негативных излучений внешнего мира. И он был весьма кстати, потому что Рей то и дело натыкалась на взгляд Илайн, полный ненависти. Она была везде и всюду. К концу дня Рей даже стала думать, что Бен и Илайн поменялись местами, и теперь уже она ведет за ним слежку. Рядом с Илайн вечно крутились ее подружки, которые так же изводили Рей гневными взглядами, ибо женская солидарность, будь она неладна. После обеда наметилось окно, которое Бен и Рей по старой привычке решили скоротать в библиотеке. Рей надеялась, что в это время успеет поработать над докладом по биологии. Устроившись на своем любимом месте, Рей отправилась в лабиринт книжных стеллажей в поисках литературы к докладу. Она как раз тянулась к учебнику на верхней полке, когда почувствовала, как чья-то большая горячая ладонь легла на ее поясницу, а другая рука легко дотянулась до нужной ей книги. Рей обернулась, тут же сталкиваясь взглядом с Беном, который стоял вплотную к ней. Он протянул ей учебник, который Рей взяла в свои руки. — Спасибо, — пробормотала она, внезапно вспыхнув. Пространства между стеллажами было явно мало для двоих. А учитывая то, что Бен был совсем к ней близко, казалось, что и воздуха стало меньше. — Всегда пожалуйста, — сказал парень с ехидной ухмылочкой. Рей поняла, что ладонь с ее талии Бен так и не убрал. Даже больше, и второй обхватил ее поясницу, привлекая еще ближе. Он наклонился к ней максимально близко, так, что она чувствовала тепло его дыхания на своих губах. Инстинктивно девушка подалась вперед, размыкая губы, но лишь натолкнулась на его насмешливый взгляд, когда парень отклонился назад, не давая ей коснуться себя. Непроизвольно из нее вырвался вздох разочарования, что вызвало негромкую усмешку Бена. Он игры играть с ней вздумал? Однако, она чувствовала, как бешено бьется его сердце рядом с ее собственным, бьющимся так же неистово. Свободной от учебника рукой Рей провела по спине парня вверх, зарываясь в его шикарную шевелюру. Ощущать его мягкие пряди между пальцев — это нечто. Парень не выдержал первым, резко сократив то ничтожное расстояние, что все еще оставалось между ними, и накрыл губы Рей своими. Так они еще не целовались. Бен жадно сминал ее губы, вдавливая в свое тело. Руки его скользили по ее телу, и Рей просто задыхалась от подобного напора. Как это называется? Страсть? Рей была уверена, что это оно и есть. Иначе, как еще назвать этот пожар, что разгорался в самой середине ее груди и растекался по всему телу? Когда Бен оторвался от ее губ, она почувствовала горячий поцелуй под линией челюсти, а после на шее, над воротом джемпера. Она рвано втянула в себя воздух, пытаясь не издавать других звуков, что могли бы выдать то, чем они тут занимаются. Но это было крайне трудно. Потому что это было так… Это было слишком. Бен тяжело дышал ей в шею, и Рей ощущала его дрожь. Сама она лихорадочно сжимала плечо парня. — Я еще не целовал тебя сегодня, — прошептал он, посылая по телу Рей волну мурашек. — И поэтому мы зажимаемся в школьной библиотеке, под угрозой того, что нас могут застукать? — так же прошептала она. — Ага, — выдохнул парень, касаясь губами ее щеки. — Тебе не нравится? — Нравится… — Мне тоже. Вечером того же дня Рей, уже лежа в постели, все прокручивала в голове этот сюжет. Она чувствовала, как пылало ее тело, когда Бен прикасался, прижимался к ней. Это было волнительно. Так, что сердце рвалось из груди вон. Чувственные поцелуи Бена творили с ней что-то очень странное. В ней будто что-то пробуждалось. Желание? Она была одна в комнате, но от этих мыслей щеки ее полыхали, как адский костер.