Пророчество не лжёт

Мастер Вокара Че удивлённо присвистнула, увидев отсутствующую почти полностью руку юного ученика. Видела она, конечно, всякое, но когда такую травму получает столь юный адепт, это всегда заставляет содрогнуться. Разумеется её интересовали подробности, но профессиональная этика велела отставить в сторону любопытство и приступить к самому главному в данной ситуации— исцелению. Поскольку сама рука так и осталась на Незримой длани — любимом корабле-станции Графа Дуку, решение напрашивалось только одно — заменить её на киберпротез. Энакин, когда это услышал, пришёл в большое недовольство: — Но как же так? Я стану теперь как будто дроид! — За то поймёшь теперь, как они устроены — пыталась успокоить его Асока, сидевшая рядом. Она испросила разрешение у Совета присоединиться к заседанию чуть позже и отправилась в медотсек вместе с Энакином и Кеноби. Пло отпустил её, тем более, что и ей самой явно требовалась медицинская помощь. Вокара лишь подтвердила это, едва взглянув на юную тогруту, державшую друга за ладонь уцелевшей левой руки и пытаясь убедить его, что не всё так страшно. — И не пытайтесь меня убедить, Рыцарь Тано, что с вами ничего не случилось — серьёзно произнесла Верховный целитель, глядя на девушку поверх круглых очков-пенсне — поверьте, мне даже не нужно осматривать вам, чтобы понять, что у вас сильные ушибы от удара о стену, ожоги от молний Силы и возможно даже слегка задет позвоночник. — Если это и так, Мастер Че — спокойно, но с металлом в голосе ответила ей Тано —То я не позволю помочь себе до тех пор пока я не уверюсь в том, что с Энакином всё в порядке. Он пострадал из-за меня и я не прощу себе, если его жизнь никогда не станет прежней. — Вы можете не переживать о нем, Рыцарь — поспешила заверить её Вокара — Я сейчас погружу его в транс, чтобы восстановить повреждённые нервы и ткани, а за это время создам протез, отвечающий его параметрам, а после, уж не обессудьте, займусь вами. Возможно не ради вас, но ради уважения к вашему учителю. Асока тяжело вздохнула и откинулась на кушетку, поняв, что сопротивление бесполезно и решила переменить тему: — А как себя чувствует Магистр Кеноби? Ему тоже досталось не меньше. — О нем можете не волноваться — сказала Вокара, не перестав готовить капсулу для Энакина, в которой собиралась устроить его, как только закончит беседу — Им занялась Мастер Алие, и думаю уже к завтрашнему дню он будет здоров. Мастер Кеноби — крепкий орешек, его не убить простой молнией Силы. — Не то, что меня, вы хотели сказать? — не выдержала Асока и съязвила. — Я хотела сказать лишь то, девочка, что энтузиазм и жажда схватки спасают не всегда, важен ещё и здравый смысл — ответила Че вроде бы спокойно и ничего не имея ввиду конкретно, но Асока и Энакин легко уловили скрытый посыл и синхронно замолчали, опустив головы вниз в стыдливом осознании правоты пожилой целительницы. Она же, казалось бы, не замечала реакции юных адептов на свои слова, молча продолжив подсоединять какие-то проводки к капсуле. И лишь только когда всё было готово, велела Энакину подойти и помогла ему устроится внутри узкого стеклянного футляра. Асока подошла к нему и снова взяв за руку, пожелала: — Возвращайся скорее, я буду скучать. — А я сильнее — ответил Энакин, с неохотой отпуская её пальцы — Я уже скучаю. Крышка медленно закрылась и на лицо Энакина плавно опустилась дыхательная маска. Через секунду капсула начала заполнятся знакомой Асоке густой желто-коричневой жидкостью. — А теперь идём со мной, ему больше не требуется вмешательство, а вот тебе оно очень даже пригодится — сказала тви’лечка и взяв Асоку за руку, повела в соседний кабинет, чтобы произвести необходимые манипуляции. При этом она как-то странно и неоднозначно поглядывала на тогруту, словно желая что-то сказать, но не решаясь, а вернее, не считая себя вправе вмешиваться в личные дела других адептов, даже таких юных. За то Мастер Пло, видимо, считал иначе и первым зашёл в палату Асоки, едва она проснулась с утра. Всех троих вчера единодушно решили оставить в медкорпусе до завтра и все трое, тяжело вздохнув, выполнили приказание. Магистр навестил их после утреннего заседания, до этого выдержав весьма неприятный разговор с Мастером Йодой, начавшийся ещё вечером, но оставшийся незавершённым по причине отсутсвия в Зале основных его виновников. Прежде всего зашёл к Кеноби и справившись о его состоянии спросил интересующее всех со вчерашнего вечера: — Как вы считаете, это именно то, что мы подозреваем? Они и правда испытывают друг к другу что-то большее, чем простая дружба учеников? Они, Энакин и Асока, в данный момент ещё спали и поговорить с ними возможным не представлялось. — Даже если и так, то я не думаю, что всё зашло настолько далеко, что невозможно прекратить это, обернув на пользу делу — ответил Кеноби, первым заметивший происходящее между двоими ещё в медотсеке корабля. — Мне самому сказать им об этом? — по-своему истолковал Пло слова пострадавшего коллеги — Вы считаете, что я смогу подобрать более правильные слова, чем традиционное напоминание о Кодексе и правилах Ордена? — Скорее всего, ведь у вас гораздо лучше получается чувствовать учеников и понимать их мотивы — согласился с ним Оби-Ван, уверенный, что если вовремя не обьяснить им как они неправы, Орден рискует потерять двоих адептов. Хороших адептов. — Думаю, начать мне следует с мальчика. В его возрасте проще внушить любую правду — сказал Пло и получив одобрение, направился в палату Скайуокера. Подросток уже не спал, он сидел на кровати и с удивлением вытянув перед собой правую руку, бывшую теперь чёрным механическим протезом, покрытым снаружи тонким слоем гигиенического силикона, пытался сгибать её и шевелить пальцами, словно веря и нет в то, что эта рука теперь навсегда его. Конечно, целитель постаралась и по физическим ощущениям протез был почти такой же как собственная рука, но всё же протез есть протез и с этим надо смириться. — Приветствую, юнлинг, как твоё самочувствие? — осторожно начал Пло, присаживаясь рядом на стул. — Приветствую, Магистр, примерно такое же, как у моих любимых дроидов после ремонта — горько сыронизировал подросток, сжав и разжав кулак возрождённой правой руки. — Не переживай так, со временем ты просто перестанешь замечать его — сказал Мастер, положив руку на его плечо — Я тоже не сразу привык к своей маске, а сейчас я даже не обращаю на неё внимание. — Ничего, джедай должен уметь преодолевать трудности. Асоке сейчас нелегче, она считает себя виновной в этом — невольно свернул Энакин на интересующую Магистра тему. — Верно, она сильно переживает о тебе, так же, как и ты о ней, когда она пострадала в драке, скажи, а вы с ней говорили об этом? — задал Пло наводящий вопрос, сложив руки на коленях. — Говорил — не стал отпираться Скайуокер — Асока сказала, что это из-за того, что сама Сила привела нас друг к другу. Что бывали в Ордене случаи, когда такое происходило и в дальнейшем это только упрочивало Орден. Ему следовало бы добавить, что так же считает и канцлер, но из какого-то мстительного чувства подростковой вредности решил это утаить. — Возможно это и верно — мягко продолжил Пло, не став спорить — Вот только нельзя забывать о мере, о той грани, перейдя которую, стремление работать друг с другом переходит в очень опасную вещь — привязанность, запрещённую нашим Кодексом. — Но разве сочувствие и сопереживание другому не есть одно из его правил? — спросил Энакин, вспомнив изученное во время занятий. — Так и есть — вновь согласился Пло — Однако это чувство должно быть одинаковым ко всем, кто страдает, ни коим образом не выделяя никого конкретно. Иначе оно перейдёт в привязанность и заставит в дальнейшем страдать вас обоих, когда Совет заставит вас разорвать узы связи. Ты явно не хочешь этого. Конечно Энакин меньше всего хотел, чтобы Асока страдала из-за его чувств и был готов отказаться от них, лишь бы это помогло ей избавится от проблем. Но вот только готовы были сами эти чувства столь же добровольно оставить душу и сердце юного Скайуокера, когда один вид Асоки заставляет его сердце сжиматься, а душу сладко трепетать. Как быть тогда? Как найти выход и не порвать себя изнутри в клочья? И выход нашёлся сам, отразившись на его лице болезненной мукой: — В общем, ты понял меня, Энакин. Подумай о моих словах и сделай выводы. А теперь отдыхай, ты явно устал. Поправляйся — сказал Мастер и снова коснувшись его плеча в попытке приободрить, вышел из палаты, чтобы зайти в соседнюю, занимаемую Асокой. Девушка так же проснулась, вот только в отличие от своего друга, не рассматривала свои повреждения, а держала в руках голокрон и читала биографии известных Магистров. В данный момент читала про Ревана, одного из немногих адептов, сумевших познать и Светлую и Тёмную сторону Силы, пока не нашёл в себе баланс — точку, где они сталкиваются и как бы нейтрализуют друг друга. Считалось, что он был первым Избранным, теперь то же самое требовалось и от неё, Асоки, вот только подумать об этом она не успела, в палату заглянул Пло. Разговор не слишком отличался от того, что он провёл с Энакином, с той лишь разницей только, что на вопрос о её отношения к юному Скайуокеру тогрута, не думая, сказала: — Можете не волноваться, Магистр — прозвучал её спокойный голос — Я более не дам никому повода думать о нас с Энакином такие вещи и можете мне поверить, я сумею сделать так, что слухов о нас больше не будет. Ведь это всего лишь дружба и ничего больше, пусть это поймут все, включая его. Магистра удовлетворили её слова и пожелав ей скорого выздоровления, он покинул медкорпус, уверенный, что теперь эти двое поняли свои ошибки и больше не повторят их. Вот только ещё одно отличие от предыдущего разговора Мастер всё-таки подглядел — весь его, до последнего слова, слышал участник первого разговора. Энакин лежал, прижавшись к стене, его слух был напряжён до предела, и каждое слово Асоки болезненным ударом кнута ударялось по его сердцу. А финальная фраза вонзилась в него как копьё, причём отправленное страшным ядом, который, смешавшись с кровью, начал медленно, но неумолимо распространятся по сосудам, но не убивая сразу, а надолго оставаясь там, понемногу отравляя каждый день, каждый месяц, каждый год существования Энакина. Подросток был просто в отчаянии от слов Асоки. Он любил её всей душой и ради этой любви был даже готов поступится честью и Кодексом, а она всё это время с ним просто дружила. Всего лишь водила дружбу как с какой-нибудь девочкой-подружкой, каких у неё много по всему Храму и даже сенату. Больно. Ужасно больно. А ещё стыдно, просто до слез, которые уже вовсю лились из глаз, впитываясь в подушку. — Нет, хватит. Так больше нельзя — решил он в конце-концов — Пускай ей не нужны мои чувства, но и издеваться над собой я больше не дам! И сегодня же положу конец своим унижениям. Всё, нет больше того милого мальчика, верного пажа гордой королевы, есть только я — серьёзный, правильный и строгий джедай, и Орден ещё будет гордится им! «Отлично» — сказал ему на это разум. «Правильное решение» — проговорило сознание. «Не зарекайся, дорогой» — противоречило им сердце, но его голос затонул среди голосов его рациональных братьев и Энакин его просто не услышал, и оставался глухим к нему ещё долгих полгода.