Пророчество не лжёт

Пожар тушили целый день, пламя не хотело отпускать гибнущую конструкцию, вгрызаясь в неё голодным драконом. Только к вечеру пламя понемногу утихло само собой, но очевидцы надолго запомнят его, одному даже показалось, что он видит странные фигуры, выступающие из огня, это были двое людей, вернее, один человек в непроницаемом плаще и неизвестный гуманоид с двумя тонкими высокими рогами. Но этот товарищ имел диагноз в психиатрическом диспансере и потому слова его рассмотрению не подлежали. Однако, никто из Ордена не наблюдал за пожаром, всё внимание его адептов было приковано к одному из них, юному, чья жизнь висела на волоске. Энакина ещё днём привезли в медкорпус Храма. Он был смертельно бледен, его лоб покрывал холодный пот, а глаза совсем закатились. Устроитель гонок ни на шутку перепугался, когда победитель, стоя до этого ровно, сойдя с пьедестала, внезапно рухнул, как подкошенный, перестав подавать признаки жизни. Над ним склонились остальные два победителя. — Мне кажется, он ещё жив — сказал родианец, оттягивая ему веки, посветив в них своим карманным фонариком. — Он надышался ядовитого топлива — пояснила тви’лечка, видевшая как тот протаранил опасный выездной путь. — Надо его поскорее доставить в больницу, иначе он может умереть — встревожено сказал родианец, не желавший становиться свидетелем чужой смерти — Неплохо бы узнать, кто он такой. После этих слов твилечка принялась обшаривать карманы Энакина, с целью узнать, кто он такой и откуда, и вздрогнула, когда пальцы наткнулись на металлический холод светового меча, прикрытого полой одежды. Но не только она заметила его. — Я знаю кто это! Это джедай — заорал Себульба и радостно скача на руках, понёсся к месту трагедии — Я довезу его куда надо! Джедаи — мои друзья! Он прилетел к финишу почти самым последним и поняв, что выигрыша, а значит и денег от хозяина не будет, страшно расстроился и теперь, кажется, увидел возможность отыграться. Ну хоть морально. Отвести душу за свой проигрыш. На том, кто виноват в нем и кто посмел его прилюдно унизить, Себульба такого не прощал, иначе тогда носил бы другое имя. Как жаль, что устроитель гонок был не совсем в курсе характера и привычек этого дага, считая его хотя и несколько жуликоватым, но вцелом вполне благополучным членом общества, готовым, если требуют обстоятельства, и помочь и предоставить свои услуги и ресурсы, потому и не усмотрел сейчас ничего плохого в том, чтобы Себульба отвёз Энакина к храму. Тот заверил, что всё сделает и когда Скайуокера, по-прежнему бесчувственного, погрузили на заднее сидение спидера дага, тот осторожно повёл его, чтобы не растрясти пострадавшего, но как только исчез из поля зрения честной публики, Себульба радостно потёр руки и воздев глаза к небу, довольно усмехнулся: — Ну сейчас будут тебе безумные пляски! И стартанул на последней скорости, то ведя спидер волной, то просто подскакивая на нем. Он умышленно вихлял при этом задней частью, чтобы Энакина хорошо потрясло и он раз и навсегда запомнил, каково это — унижать и позорить великого и ужасного Себульбу, заслуженного гонщика всех времён и народов. Потом, замедлившись, даг повернулся и стащив у Энакина его меч, начал махать им над головой и смеяться противным хохотом: — Я джедай! Зовусь я Светик! От меня вам всем приветик! А верховному канцлеру персонально коньяк, ну если только он поцелует мой болид и лизнёт его выхлопную трубу! Он бесился и даже не понимал уже, что делает, особенно когда нажал так и манившую его кнопку на вытянутом металлическом предмете и едва не ослеп, увидев ярко-синий клинок. — Вот это да! Вот это игрушка! — таращил глаза даг, крутя клинок ногами, но после первого же прокрута смеяться ему резко расхотелось. С тихим гудениям неоновая синь снесла половину крыши, а походя зацепила приборную панель. — Нет!!!! — заорал Себульба, видя, как на ней заскакали цифры и спидер пустился уже в самостоятельную пляску по Среднему уровню, даг попытался схватить руль и взять управление, но ничего не вышло, спидер уже несло, а педали просто утопали пол, не меняя скорости транспорта. Меч нечаянно повредил тормозную систему. Он так сосредоточился на желании выжить и не погибнуть так нелепо в аварии, что на время перестал думать обо всем, о гонках, победах, Энакине. Таким мелким и незначимым казалось ему теперь это всё на краю гибели. Никогда ещё не чувствовал Себульба такой жажды жизни, любой, даже самой простой и никчёмной. Его трясло, как птицу под дождем, глаза слезились, а губы двигались словно в молитве, изрекая несвязные между собой слова: — Сила, спаси меня, милая, родная, хорошая моя. Клянусь, обещаю тебе никогда больше ничего не сделаю плохого. Буду до конца дней сидеть в лавке Уотто и копаться в его хламе. Только дай выжить, пожалуйста! Он дрожал и ныл как обиженный ребёнок, плакал, захлёбывался, молил всех и вся, обещая взамен всё, что угодно. А спидер всё летел, нёсся в сторону моста, не слушая никакие мольбы хозяина, словно ему было всё равно и хотелось лишь как можно скорее выбросить из своей кабины надоедливую обузу. И получил такую возможность, подлетев к самому краю заграждения, через которое с удовольствием перевернулся, роняя вниз обоих, одного, оравшего благим матом и только под конец, с тихим шлепком затихшего, и второго, безучастного ко всему и кажется не дышащего. Такими их и обнаружил невысокий сутулый гражданин, скрывавший лицо в глубоком капюшоне чёрного плаща. Он прохаживался по Среднему уровню, в очередной раз наслушавшись на своей работе много нелестного, решил прогуляться и вот в очередной раз это было не зря. Падающий спидер он заметил ещё издалека, зная, кто может там быть, ибо не так давно щедро спонсировал этого самого товарища, чтобы он, как мог, поиздевался над этим джедайским мальчишкой, чтобы кое-кто, кому он дорог, сильно поволновался, боясь потерять своего близкого друга и пока тот его не подводил, но сейчас явно перестарался. — Хорошо, хоть наказывать не придётся — сказал неизвестный сам себе — Похоже он уже вышиб свои тупые мозги, а вот мальчишку придётся доставить к медикам, его труп мне сейчас вообще ни к чему. Он мне попозже понадобится. И ухмыльнувшись, направился под мост, где увидел остатки спидера, переломанного дага и выглядевшего совершенно неживым юношу. Правда Себульба, едва над ним склонился этот прохожий, мигом открыл плутоватые глаза и заюлил сладким голосом: — Спасибо вам, благодетель, я век не забуду этого! Я теперь сделаю для вас, что пожелаете! Стану тихим и смиренным, буду служить вам верой и правдой! — Да нужен ты мне, убоище — с отвращением бросил он дагу — С ним, что? — А кто его знает? Может быть пьяный! — пробовал возразить Себульба, но впечатление это произвело не большее, чем лужица на огромного сома. — Пьяный, значит, говоришь? — грозно навис мужчина над дагом — И насколько же? Вот настолько? Сказав так, выбросил вперёд руку и медленно сжал кулак, заставляя Себульбу схватиться за горло и судорожно захватать открытым ртом воздух. — Или, можно настолько? — рука сжалась покрепче, почти заставив шейные позвонки хрустнуть и дагу пришлось сознаться про ядовитое топливо и отравление. — Отлично, дорогой — впервые за всю встречу довольно сказала мужчина — Лучше поздно, чем никогда. Надеюсь ещё спасём. — А я, я как же? — простонал даг, потирая освобождённое горло. — Не знаю — проговорил задумчиво тип в плаще — Но про верное служение мне понравилось. Храм Ситхов как раз некому убирать. Себульба завозмущался было, но воспоминания о силовом захвате на шее оказались сильнее и он молча влез на переднее сиденье нанятого спидера, заднее оказалось занято пострадавшим, которого сдали с рук на руки дежурным меддроидам и поспешили поскорее улететь от Храма, чтобы не привлекать внимание раньше времени. Внимание сейчас требовалось не ему, в другому, кого дроиды вкатили вовнутрь приёмного покоя медкорпуса и немедленно отвезли в реанимационную. Верховный целитель лично занялась Энакином, решив сперва выяснить, что случилось, но тот был без сознания и ничего не мог рассказать, поэтому полагаться следовало только на показания приборов и анализ крови. Показатели были на критичной отметке, а кровь содержала в себе почти все отправляющие элементы, которые знали в Республике. Они успели щедро всосаться в неё и теперь вовсю отравляли организм и то, что от него осталось. Возможно ли будет спасти хоть какой-то процент от тех, что убегали из тела, несясь по монитору, скачок, волна, прямая линия. — Я не успел. Не успел дважды — сказал бы на это сам Энакин, если бы мог увидеть себя со стороны. Если бы мог видеть.