Пророчество не лжёт

Асоку оперативно доставили в медкорпус, Пло спешно объяснил ситуацию дежурному целителю и остался в коридоре, ждать новостей. Он не понимал, что же такое случилось, вроде бы толчок был не настолько сильным, чтобы случилось непоправимое, однако, оно произошло, ведь просто так кровь не пойдёт. Магистр ощущал себя виноватым перед девушкой, причём, не только в том, что сделал сейчас. Раньше, всё началось задолго до этого. Сидя на жёсткой скамейке, мужчина вспоминал свою жизнь с того момента как эта девочка там появилась, вспоминал всё, начиная от первой встречи и с каждым воспоминанием ему становилось всё более тяжело. Чувство острой вины неподъёмным камнем упало на сердце и осталось там. Ведь сейчас кел-дорец как никогда ясно увидел до какой степени поменялись их отношения, если вспомнить как всё начиналось и как выглядело сейчас, упуская середину, то запросто можно было подумать, что речь идёт о совершенно разных учителе и ученице. Ведь не могут трогательная привязанность и отеческая покровительственная любовь поменяться на отстраненную холодность и обиженную замкнутость. Асока выросла и захотела самостоятельности, а он, Пло, так долго не хотел этого понимать, а поняв попросту отстранился от неё, решив, что так будет лучше. А не было лучше, Асока так страдала от одиночества и непонимания другими своей сложной натуры, что замкнулась в себе и никого больше не пускала в душу. То есть, нет, одного пустила, своего ученика, с которым они когда-то так мило дружили в детстве. Но Совет запретил эту дружбу, увидев в ней опасность привязанности иного рода, недопустимой и вредной. Быть может и это стало причиной её обиды на Совет и на него, который там тоже состоит. А ведь это тяжёлый удар, лишиться близкой и родной души, особенно для Асоки, так много уже успевшей пережить. Хотя, между прочим, Энакин один поверил, что она тогда не погибла. «Я поговорю с ней, непременно, как только позволит врач, я сам виноват в её бедах, мне и исправлять ситуацию» — решил про себя Магистр, уставившись в узкое окно коридора, за которым в зарождавшейся вечерней тьме блеснул огонёк корабля, летевшего на снижение. Из операционной пока никто не выходил, заставляя Пло нервничать ещё сильнее. Между тем, вскоре дверь кабинета распахнулась и к нему на всех парах бросился недавно упомянутый в мыслях Рыцарь-джедай, а вслед за ним менее стремительно, но там не менее быстро шествовал канцлер. Ему-то, что здесь может быть нужно? — Где Асока? Что с ней? — забыв обо всех правилах и условностях выкрикнул Энакин, бросаясь к Пло как к последней надежде. Какие могут быть условности, когда любимому человеку плохо, когда его в тяжёлом состоянии увезли в медкорпус. Об этом ему сказал Оби-Ван, с которым Энакин, не найдя Асоки в комнате и не дождавшись от неё ответа на свой звонок, столкнулся в коридоре. Кеноби, однако, не дал ему конкретного ответа, сказал только, что ей стало нехорошо во время заседания. Позднее, когда уже направившись туда Скайуокер встретил ещё и канцлера, то ситуация стала более конкретной. Мужчина рассказал юноше всё, начиная от случившегося с сенаторами и заканчивая тем роковым заседанием. — Полагаю, в связи с нервным потрясением у неё наступила угроза потери ребёнка — стараясь говорить спокойно произнёс Палпатин, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы Скайуокер развил бурную активность и быстрее ветра бросился в медкорпус, наплевав на то, что могут подумать об этом другие. Канцлер отправился чуть позади и не менее юноши переживал за общую любимицу, которая являлась таковой теперь только для них. «Остальные давно уже на неё наплевали и скоро заплатят за это своей же кровью. Жаль, что не прямо сейчас» — подумал в эту минуту тот, кто стоял за всеми происшествиями последних нескольких лет, предпочитавший не называть себя настоящим именем. Даже сейчас предпочитая скрываются под излюбленной маской доброго друга республиканцев. Наконец оба пришли в медкорпус и уставились на Пло в ожидании новостей, но тот и сам мог сообщить им очень немного, продолжая тревожно и выжидательно смотреть на дверь операционной. Наконец оттуда вышел дежурный целитель, его белая форма была испачкана кровавыми пятнами, а лицо выражало недоумение и большое беспокойство. Очень похожие взгляды уставились сейчас и на него тоже, он будто бы отразился в этих трёх парах глаз, казавшихся в эту нелёгкую секунду одинаковыми. — Скажите, что с ней? — опередил всех сдавленный голос Энакина, нервно сжимавшего пальцы одной руки второй. — Для начала ответьте — холодно и сурово произнёс целитель — Как давно у вас отменили Кодекс? — Его никто не думал отменять — машинально ответил Пло, не понимая, причём тут это. Оказалось, что причём и даже очень. — Значит, некоторые из вас находят лазейки — продолжил целитель в том же тоне — Некоторые, вроде Рыцаря Тано. — Вы так и не ответили, что с ней и причём тут этот ваш Кодекс — вспыхнул Энакин, не сдержавшись — Вы ответите мне наконец или мне продолжить дальше вас спрашивать? Двое оставшихся уставились на молодого коллегу с явным неодобрением, но тот стоял спиной и ничего не видел, да впрочем не заметил бы даже стоял в упор. Не это было важно. — Знаете, всё это очень странно — начал пояснять молодой мужчина, борясь с неловкостью момента — Когда Рыцаря Тано доставили сюда, я пришёл в недоумение, поняв причину случившегося, я просканировал её организм и был крайне изумлён, увидев там плод примерно семимесячного развития. При падении на твёрдый пол началась родовая деятельность, при том такая сильная, что остановить её уже не получалось. И теперь осталось решить, как быть: ребёнок может не выжить, кто для вас в приоритете, ребёнок или его мать? Эти слова, сказанные так спокойно, если не сказать, равнодушно, полоснули по сердцу каждого из стоявших как горячий кнут. Одного от самого факта того, что бывшая ученица ждёт ребёнка и никто ничего не знал. Второй от того, что ситуация начала развиваться быстрее, чем он предполагал. И только третий пришёл в негодование от одного только представления о том, что его поставили перед таким выбором. Да как только язык повернулся. — Спасайте обоих! Немедленно! Сейчас! Быстро идите обратно и выйдите только, чтобы сказать, что они живы! Вы меня поняли?!!!! — громко выкрикнул Энакин с перекошенным от боли лицом, вставая напротив целителя и хватая его за плечи. Тот заметно растерялся от такого напора и пообещав сделать всё возможное и не очень, поспешил скрыться в операционной, надеясь, что там ему будет спокойнее. И зря, ведь там, на операционном столе лежала Рыцарь Тано, стонавшая от разрывавшей её изнутри боли, бледная от слабости и потерянной крови. Боль не прекращалась, а схватки, терзавшие каждая сильнее предыдущей, просто рвали на части душу и тело. Одно лишь мешало отключиться и потерять связь с миром — мысль о том, что сон может сбыться и её сын может умереть, едва увидев солнечный свет. Ей было в эту секунду совершенно всё равно, что будет дальше и что правда о них с Энакином теперь-то уж точно откроется. Заботило лишь одно — что её ребёнок, вынужденный родиться недоношенным, запросто может не выжить. А он пока упорно не желал рождаться, неправильное положение плода сделало своё дело и самостоятельные роды становились уже невозможными. Целитель это видел и несмотря на все протесты ввёл пациентку в наркоз и начал извлекать плод оперативным путём. Это и впрямь оказался мальчик, хотя и маленький, хрупкий, но живой и на вид здоровый, однако, кричать не торопился и пришлось срочно поместить его в камеру жизнеобеспечения. Специальной, для недоношенных детей в Храме на было, по причине известной и понятной для многих, однако в такой ситуации хватало и обычной, для впавших в кому. С самой пациенткой дела обстояли не так легко, пока целитель занимался с ребёнком, медицинские дроиды накладывали ей швы и перенеся на каталку, везли в интенсивную терапию, где Асоке следовало пробыть пока Великая Сила не выберет, кто для неё важнее, Избранный или его продолжение. Асока ещё не пришла в себя, но даже находясь под наркозом, она ощущала, что скоро всё изменится, причём, не к лучшему, об этом говорило сильное душевное волнение, отражавшееся на мониторе, сканировавшем жизненные показатели. Точно такой же, какой висел над капсулой с ребёнком, так же не подогревавшем о том, что его ждёт и кому ему ни в коем случае не следует позволять к себе прикасаться. Никто ничего не знал по ту сторону двери, а по другую... Пло не остался равнодушен к высказыванию Энакина и его стычке с целителем и кажется начал понемногу догадываться. Эта их детская дружба, ученическая привязанность, вера Энакина в необходимость продолжать поиски Асоки, в то время как другие сдались, странное поведение обоих в последнее время...так неужели же... И только вспомнив кое-что, недавно рассказанное Оби-Ваном, относительно содержимого кармана Асоки, Пло посмотрел на Энакина и против своей воли выпалил: — Отец ребёнка ты? Фраза повисла в воздухе, грозя разрушительным громом, который вот-вот грянет и никто не знал каковы будут последствия.