Другая сторона

«Хорошо, что за эту неделю все нормализовалось» — еще раз подумала Гермиона, пока спешила на восьмой этаж к выручай-комнате. «Уж не знаю, что Драко предпринял, но это оказалось очень действенным!». Она уже не удивлялась, когда ловила себя на том, что мысленно называет его по имени. Они же союзники, временно. Соратники. И как-то глупо называть друг друга по фамилии. И это совсем не связано с тем, что они целовались, или что он ей снится, или что она…. Гермиона остановилась в пустом коридоре, вся пунцовая. «Я не буду об этом думать!» — строго сказала себе Гермиона. Она в принципе не могла поверить, что позволила это себе. Трогать себя с мыслями о нем казалось более чем неправильным. После этого весь четверг она чувствовала себя виноватой, давала списывать Гарри и Рону все домашние задания, соглашалась на все факультативы и помощь младшекурсникам и ни взгляда не бросила на Слизеринский стол, чем в тайне гордилась больше всего. Потому что это было сложно. Кажется, она стала зависимой. Кажется, она больна. Гермиона всегда была практичной девушкой. Она знала, что не красавица, и поэтому компенсировала внешность золотыми мозгами и серьёзным подходом к делам. И ей и правда нравилось учиться и быть собранной и сосредоточенной. Ее сердце не пропускало удары, дыхание было ровным и мозги соображали прекрасно… До событий три недели назад. Жизнь тогда была куда как проще. Даже возрождение Темного Лорда ее пугало не так сильно, как-то, что с ней происходило сейчас. Хотя нет, они были примерно на равных. Гермиона сердито встряхнула волосами и продолжила путь. Она корила себя на чем свет стоит за все эти мысли, за то, что она теперь беспокоиться о том, как она будет выглядеть, о том, что она скажет и самое главное — о том, будет ли смысл встречаться в следующий раз, состоится ли их пятница?! Каблучки школьных туфель звонко цокали по каменному полу, а школьная мантия била по ногам, но это единственное, что осталось из школьного гардероба в ее внешнем виде. Она надела платье, пусть и простенькое, но тем не менее. За что ругала себя еще пуще, чем за все остальное. И пусть на ее плече была сумка с книгами, иначе ребята никогда не поверили бы, что она идет в библиотеку — ОН сразу поймет все, как только она снимет мантию. Сразу! «Идиотка, Грейнджер, ты ИДИОТКА!!!». Гермиона уже хотела повернуть назад, чтобы переодеться (подумаешь — опоздает!), но тут она почувствовала на себе взгляд, его взгляд, и поняла, что безнадежно опоздала, и не только с этим… И хоть ноги и продолжали ее нести, она чувствовала, как краснеет и замедляет шаг. И не может отвести взгляд. «Бред, бред, БРЕД! Перестань, Гермиона! Хватит!» — несмотря на эту мысль, которая как метроном стучала в голове- она не могла себя заставить отвести взгляд. Черт знает что такое… Гермиона не могла представить что что-то подобное произойдет с ней. Да, она совсем недавно еще была влюблена в Рона, но это чувство было настолько другое… Светлое, легкое, чем-то похожее на то, когда залезаешь на астрономическую башню в солнечный день и смотришь вокруг и у тебя дух захватывает, но по-хорошему, от красоты, теплоты и радости, что ты тут находишься. И пусть Рон часто был той еще задницей — с ним всегда было легко, тепло, они были друзьями… И тут это… Так не похожее ни на что раньше. Как гроза, от грома которой трясутся поджилки и ты не можешь не смотреть, хотя это зрелище тебя пугает. Между ними всегда была только ненависть, между ними всегда была только злоба. Но, и Гермиона остановилась около него и вздрогнула так ощутимо, что он заметил и прищурился, так же не отводя от нее глаз, между ними ВСЕГДА что-то было. Не было равнодушия. Они ненавидели, но это тоже чувство, пусть и темное. Никогда не было между ними ровной неприязни. Частично из-за Гарри, но ведь не только… Гермиона помнила, что с первого курса обратила на него внимание, еще до того, как стала дружить с Гарри и Роном. Да, она подумала, что это очень избалованный и противный мальчик и они никогда не будут друзьями, но она о нем подумала, в отличие от Крэба, Гойла или даже Паркинсон, которых она вообще не помнила. В отличие от него. Драко огляделся, и поняв, что они по-прежнему одни — открыл дверь. Гермиона была практически благодарна — сейчас она вряд ли смогла бы ответить на его приветствие. Она прошмыгнула внутрь и замерла. Огромная библиотека простиралась перед ней, ряды книг, диван, кресла, камин, ковер и несколько столиков. И книги, великое множество, от пола до потолка, даже сделан небольшой балкон с лестницей к нему, чтобы можно было подняться за книгами наверх… Сбоку от нее раздался раздосадованный выдох. Гермиона повернула голову и увидела, как Драко с явным узнаванием обводит комнату взглядом. Затем, он перевел свои невозможно серые глаза на нее и расслаблено протянул (что очень не вязалось с его настороженным взглядом): -Что ж, поздравляю, Грейнджер. Теперь ты побывала в библиотеке чистокровных волшебников. Большая честь, ведь обычно сюда редко кого-то допускают, кроме самых приближенных друзей семьи. Гермиона закатила глаза. -Малфой, давай без помпезности. В мою комнату тоже пускают ни кого попало… — и она снова зарделась, от того, как это звучало. Ну почему она не может нормально соображать в его присутствии. Малфой ухмыльнулся и приподнял бровь. -Я могу поспорить на что угодно Грейнджер. До меня там не было ни одного парня. Даже твоих дружков, — и снова эта невозможная ухмылка. Гермиона немного отшатнулась и открыла рот сказать что-то, ответить, одернуть… Но что тут можно сказать, если это правда? А главное, что можно сказать, когда она пылает, полностью выдавая себя. Поэтому она только поднесла прохладную руку к щеке, чтобы хоть как-то остудить себя, и отведя взгляд, сказала: -Ты был там не по-настоящему, так что это не считается. Она усиленно смотрела в другую сторону и не заметила, как его рука дернулась в ее сторону, но он решительно сжал ее в кулак, остановив. «Нет, Малфой! Держи себя в руках». Драко еще раз ухмыльнулся и сказал уже без апломба: -Ладно, не парься Грейнджер. Будем квиты, сейчас я покажу тебе свое секретное место, мы же оказались здесь не случайно… Кстати, досадно, что ты мне не сказала сразу, что комната зависит только от желания загадывающего. Я был бы более осторожен. -Тогда я не побывала бы в библиотеке чистокровных волшебников, — передразнила она его тон. Наконец-то она посмотрела на него, и хоть она все еще была красная, казалось, она уже более владела собой. Драко улыбнулся (что?) и повел ее вглубь комнаты, точно зная, что она последует за ним. -Почему именно библиотека? — послышался ее голос за спиной. Драко не хотел отвечать. Она и так слишком много узнала о нем за эти три недели, за эти три встречи. Надо было вернуться к обычному общению, особенно если учесть, что все стало нормализоваться. Только он не хотел. Черт знает что такое, но ему было…интересно. По-мальчишески интересно. С ней. По ее вздоху он понял, что она сдалась что-то от него услышать, когда он произнес: -Дома, когда я хотел побыть один, подумать или просто чувствовал себя неуютно — я приходил сюда. Последний поворот и они оказались в дальнем конце библиотеки. Тут стояла только софа и старый журнальный столик, на котором лежало несколько книг, как будто только недавно оставленных, стояла кружка с чем-то дымящимся и лампа. Главный свет был приглушен. -Присаживайся, — Драко кивнул на софу, чувствуя себя очень неудобно. Как будто раздетым. «Представляю, как ей было не по себе, когда мы были у нее в комнате…». Он встал у полок, зачем-то снова надев свою маску «меня ничего не может вывести из себя». Он понимал, возвращаться назад настолько поздно, насколько вообще возможно, но что-то было в нем сильнее него самого, видимо. Или наоборот, в чем-то он был невозможно слаб… Она сидела как на иголках на самом краешке софы, привычно теребя край мантии. Глаза не поднимала, сосредоточившись на книгах на столе. И молчала. Драко был раздосадован, но тоже ничего не говорил, потому что все, что вертелось в голове было… Совершенно не тем. Впрочем, не удивительно, особенно, если учесть, как они последний раз расстались. В прошлую пятницу он почти выскочил из выручай комнаты, как ему казалось, потому что только так он мог остановить то, что там началось… Он целовал ее, ему хотелось ее целовать. И главное — она отвечала, снова и снова, и кажется, ее ничего не останавливало, ни то, что они были в ее комнате на полу, ни то, что она была у него на коленях, ни то, что у него стоял… Хотя может этого она не почувствовала? Или не поняла? Или просто была так возбуждена, что ей было все равно? Пусть весь Слизерин постоянно отпускал сальные шуточки, он был уверен — у Грейнджер никого еще не было. И пусть хоть весь Хогвартс, одновременно с предыдущим утверждением, говорит, что она фригидна — он черт возьми точно знает, что это не так. Еще одна странность — только о Грейнджер ходили настолько противоречивые слухи. Драко снова почувствовал, что заводится. Плохо… Вернуться к тому, ради чего они встретились… А зачем? Просто потому что они договорились делать это каждую пятницу? Делать это… «Отвлекись Малфой, черт, на что угодно!» — сказал сам себе Драко, когда почувствовал, как горячие волны возбуждения начали ударять ему в пах. И доброе подсознание услужливо подсунуло ему руку Грега на ее маленькой ладони и испуг в глазах… -Что сделал Грег? — слова вырвались раньше, чем Драко осознал, что он вообще произнес. Гермиона вскинула на него удивленный взгляд. -Что? Драко поморщился. -Гойл. Что сделал Гойл тогда, в понедельник? И Грейнджер опять мучительно покраснела… «Что?» Кровь забурлила быстрее, чем до этого, только теперь уже от ярости А Гермиона смотрела, как заострилось его лицо, как он сжал кулаки, глядя на нее. «Он беспокоится? Ему не все равно?» Мускул на лице Драко дернулся и он нетерпеливо махнул головой. -Мерлин, Грейнджер, да скажи же уже что-нибудь! -Ничего, он ничего не сделал, — сказала девушка, прожигая его глазами цвета горячего шоколада, — Пара пошлостей не в счет. Он не сделал ничего. Но, — она так и не отвела взгляд, — мне кажется это только потому что появился ты и Гарри. Кажется, он немного выдохнул, но все равно остался напряжён. -Что он сказал? -Я не буду повторять. -Что он сказал?! — уже настойчивей. -Я же сказала — не буду это повторять! — на повышенных тонах, она отвела взгляд, а изящная рука снова взлетела ко лбу, как бы пытаясь остудить кожу. Драко чертыхнулся про себя. Он вообще не должен был это спрашивать, не то что давить! Ему должно быть все равно! Да вот только не было. -Долбанная жара, — он резко переменил тему, — в моем замке такого бы не было, — Драко сердито отвернулся. Вся эта ситуация нервировала. Почему, спрашивается, он должен чувствовать себя неловко в собственном доме. Хотя, технически, это не его дом. Его второй дом… После тренировки по квиддичу он не сразу понял, что в замке весьма тепло — на улице было холодно, возможно к ночи пойдет снег, может уже идет… Слизеринец отошел к креслу и скинул спортивную мантию и свитер, оставшись в футболке и спортивных бриджах. -Извиняюсь за мой внешний вид, — «и возможно, запах», подумал Драко — но я не успел в подземелья перед нашей встречей и…. И он забыл что там еще, потому что повернулся к ней. Она была в черт его дери платье! И то, что оно напоминало большую подпоясанную мужскую рубашку — не делало его лучше! И оно было, блять, зеленое с белым! Она все так же избегала его взгляда, и теребила чертов подол долбаного платья! «О, Мерлин, дай мне сил!». Он закрыл глаза, но перед ними все еще стоял ее образ. «Чертова ведьма». Гермиона же сидела как на иголках. Она чувствовала на себе его взгляд, но даже под Империо она бы не повернулась сейчас к нему! НИ ЗА ЧТО! Все, все что она делала сегодня — ошибка. Большая и жирная! Все что она делала эти три недели тоже! Черт! Она вздохнула и протараторила, всё также смотря в сторону, как бы рассматривая книги: -Я сделала то, что ты просил. Завтра у нас собрание, в Кабаньей голове и… Тишина. -Эй, ты слушаешь? Тишина. — Малфой… Голос был ужасно усталым. Драко сглотнул, но не сделал никаких попыток подойти к ней, схватить в объятья, поцеловать… Хотя именно это горело у него в мозгах. И от этого он тоже чувствовал ту усталость, что слышал в ее голосе. -Ты же чувствуешь, что все пропало, Грейнджер? Гермиона резко подняла глаза и встретилась с взглядом Драко. Он не отвел глаза и девушка поняла, он знает, потому что, по видимому, сам испытывает тоже самое. Но мгновение прошло. Парень моргнул и проговорил: -Да, я тебя слышал, встреча в Кабаньей голове. Знаешь, — он усмехнулся, — не самое удачное место. -Это еще почему? — немного возмутилась Гермиона. «Критикует мой план? Нет бы сказать, спасибо Грейнджер!». -Потому что туда редко кто ходит. -Так в том и… Черт! Малфой многозначительно поднял брови. Гермиона сжала руки на коленях. Если кто-то увидит, как они толпой идут в такое непопулярное место, это все равно, что махать красной тряпкой перед быком — кто-то точно заметит и потом от вопросов не будет отбоя! И как она могла так сглупить?! Хотя, Гермиона бросила недовольный взгляд на Малфоя, понятно как! Малфой отвернулся и стал рассматривать книги, как будто он видит их впервые, а на губах у него играла довольная ухмылка… «Этот хорек еще и издевается!». -Признаю, это было глупо, — буркнула девушка, — я скажу им, чтобы приходили маленькими группами, не больше 2-3 человек и не все сразу, раскидаю по времени. Но у тебя теперь тоже будет работа, — на этом месте Драко резко повернулся к ней и недовольно на нее уставился, но он пресекла его возражения взмахом руки, — Тебе надо будет держать слизеринцев подальше от этого места, — Гермиона победоносно приподняла бровь. Малфой усмехнулся. -Командная работа? — и черт возьми, он так это сказал, что Гермиона снова поняла, что краснеет. -Именно. Он немного помолчал, видимо обдумывая, «набивая себе цену». Но потом кивнул. И снова это неловкое молчание. По сути, они все обсудили. По-хорошему, ей бы встать, попрощаться и уйти… -А как у вас дела? На Слизерине. Драко вздрогнул. Звонкий голос Грейнджер отвлек его от ее созерцания. Это было странное чувство, он как будто знал ее. Хотя по сути, так оно и было — он ведь наблюдал за ней, как и за Поттером с Уизли уже пятый год. Но Драко ловил себя на том, что знает, что когда она поджимает губы в линию, от чего становится неприятно похожа на Макгонагалл, означает, что она чем-то недовольна. Что когда она теребит край юбки или мантии, или прядь волос — она раздумывает над чем-то, в чем не уверена или чувствует неловкость. Что когда она над чем-то увлеченно думает — она морщит лоб и нос… Что, когда она улыбается — становится почти прекрасна. Он знал все эти мелочи, но сейчас они играли в его сознании совсем по-другому. Слишком близко. Многие эти жесты теперь в определенном контексте показывали, что уже достаточно давно все было не так, как всегда. Просто он малодушно позволял себе этого не замечать. -Лучше. Даже хорошо, почти как раньше. Они…успокоились. Поняли, видимо наконец, что их чувство собственной важности немного превышено. Правда, — и его голос стал ниже, — это ничего не меняет. Он отвернулся к окну, и не заметил улыбку Гермионы, что чуть тронула ее губы. -Тебя это беспокоит. И это меняет все. Драко не стал поворачиваться, только устало запустил руку в волосы. Почему сегодня все так сложно? Их встреча, которая должна была придать сил, почему-то, наоборот высасывала их. Он чувствовал ее взгляд. Гермиона подошла к нему, но не стала прикасаться. Хотя хотелось. Они оба дали понять, что сегодня это, вроде как, лишнее. Или наоборот, самое нужное, но ее гриффиндорская храбрость ей изменила. Но вдыхать его запах ей это помешать не может, так ведь? -По крайней мере три человека знают, что ты на самом деле не делал все те вещи, что думают о тебе. -Грейнджер, то что о нас думают — определяет все, — он повернулся к ней, — я навсегда останусь Малфоем, аристократом со связями, плохой репутацией и грузом ответственности за поколения своей семьи и их решения. А ты навсегда останешься — Гермиона сжалась уже чувствуя на языке привкус желчи от слова «грязнокровка» произнесенное его голосом, но он только усмехнулся, как бы подтверждая свои слова и добавил печально — собой. Он хотел отвернуться к окну, но Гермиона со смесью ужаса и решительности остановила его, прислонив руку к его щеке, удерживая. Она думала, что гриффиндорская храбрость ее покинула?! Видимо, шляпа всегда права… -Но ты уже не такой как они. -Да, позор семьи, — его голос был колким, а взгляд — цепким и холодным. И это совсем не сочеталось с тем, что он поднял свою руку и положил ее сверху на ладонь Гермионы, удерживая ее ладонь у его лица. Не дождавшись ее ответа, снедаемый вихрем чувств внутри, он ждал, что она что-нибудь скажет, но она молчала, вглядываясь в его радужки так, будто пыталась достать через них его душу. И видит Мерлин, он боялся своих чувств и желаний. Но мозг отказывался действовать рационально. Испытывая потребность в том, чтобы разбить эту кричащую о их чувствах тишину, Драко проговорил. -Если бы это действительно происходило в Меноре, наверное, его крыша обрушилась бы мне на голову, — он выдавил из себя неуверенную, такую неуверенную, совсем не Малфоевскую, усмешку. -Значит, самое время ей упасть, — произнесла Грейнджер и подалась вперед, сокращая расстояние между ними из маленького до совсем несуществующего. И ее губы перевернули его мир, снова. Каждый раз. И в голове только одна мысль — как он мог обходится без этого раньше? Он обхватил ее талию руками, прижимая Грейнджер к себе. И опять не находил сопротивления, с волнением понимая, что, значит, она тоже этого хотела. И она сделала это первая, поцеловала его. Драко оторвался от нее, но удерживал близко, не давая отступить, передумать или опустить глаза. Она смотрела на него испуганно, видимо думала, что он ее оттолкнет. И черт возьми, так и надо было сделать. Но сейчас, глядя в ее глаза, он понимал, что врать себе малодушно, а он Драко Малфой, не хочет быть таким, не с ней, не сейчас, никогда. Она ждала, видно было по глазам, но он хоть убей не мог придумать что сказать, кроме очевидного. -Мы в полной жопе, Гр…. — он запнулся, потом сглотнул и договорил, — Гермиона. Она неверяще посмотрела на него, а потом рассмеялась. И черт возьми, в эту минуту она была красивее всех девушек, которых он когда-либо видел. Драко ухмыльнулся в ответ на ее веселый смех, а затем нежно коснулся носом ее носа, поднимая ее голову немного вверх и снова приник к ее губам, потому что это было нужно ему сейчас больше всего.