— Да что же ты за херня такая? — вопрос Хидана я проигнорировала. Да и вряд ли он надеется на ответ.
— Хм, теперь выбор ещё сложнее. Кири или Чай?.. — пробурчала я, сминая мокрую бумагу.
Вчера я купила чакропроводящую бумагу, чтобы определить стихию. Но тут Мацураси поведал мне, что после использования техник Джашина склонность к стихиям пропадает. Но я чисто из упрямства провела тест. Как оказалось, у меня есть склонность к суитону. Хидан долго матерился, а теперь просто сел на землю и задумался на тему моего происхождения. Могу лишь пожелать ему удачи. Распечатав свиток, я достала ещё теплые бутерброды и сок. Первое для жреца, второе для меня.
— Итадакимас, — буркнул джашинист, вгрызаясь в хлеб.
— Итадакимас, — кивнула я. Честно говоря, после реинкарнации я не утруждала себя этими словами. Разве что иногда, ещё во время проживания у оружейника. Но сейчас к ним меня начал приучать Мацураси. Не ожидала от него такой прыти в этом направлении.
— Шкура, мне скучно, — сообщил Хидан.
— Зу-чан, мне лень тебя веселить. Лучше скажи, ты знаешь какие-нибудь водные ниндзютсу? — лениво поинтересовалась я. В последнее время мне стало лень выговаривать Зугаикотсу, потому я ограничилась простым Зу.
— С какой радости? У меня вообще раньше катон был, — фыркнул джашинист.
— Блин. Теперь точно нужно в Кири. Но в стране Чая так хорошо… Блин, как же сложно! Зу-чан, а ты куда больше хочешь? — спросила я, распластавшись на траве.
— Мне без разницы. Главное, чтобы жертв было много! — поделился своим мнением собеседник. Какой же этот жрец зануда. Никогда бы не подумала, что так скажу. В аниме он казался до чертиков прикольным и милым психом. Но здесь он не успел до конца сойти с ума. Джашин-сама, вот ты не мог подождать? Видимо, нет.
Убрав следы, мы пошли дальше. В последнее время я стала ходить, как канонный Нарик. Между прочим, это небольшая нагрузка на позвоночник. А мне такое полезно.
— Шку-у-ура, как так получилось, что ты стала служить Джашину-саме? — в 100500-й раз спросил Хидан. И я вовсе не считала. Хм, ответить, или продинамить? — Сложный вопрос…
— Так было изначально. Я всегда ему поклонялась. Он сам выбрал меня. Может, из-за отсутствия лучших, может, я поклонялась ему в прошлой жизни. Этого мне неизвестно, — ответила я. Хотя, я прекрасно понимала, почему Джашин отправил меня. Самый преданный фанатик вырезает всю твою секту, но бессмертный жрец очень привлекателен. А тут тебе дарят халявную душу. Ну как не поэксперементировать? Честно говоря, мне кажется, что я понимаю Джашина-саму. Потому и поклоняюсь. Я его уважаю. Все его поступки находят вполне логичное объяснение. Этот бог привык к стабильности, тем не менее его занимают изменения, происходящие с его верующими. Он не вмешивается в чужие дела, так как его религия не подходит для мирового всевластия. Думаю, именно поэтому другие Ками не лезут к нему. Джашин-сама хороший.
…А вот это странно звучало.
— Шкура, гляди, какой-то извращуга, — пихнул меня мой коллега. И действительно. Нам навстречу шел Джирая, что-то увлеченно записывая в блокнот. А по похотливой моське становилось понятно, что именно. Я отвела Хидана на обочину и плюхнулась на траву. Жрец непонимающе уставился на меня, но тоже присел. А я во все глаза уставилась на Отшельника. Тот, похоже, засек нас сенсорными способностями, но виду не подал. А он и на 50 не тянет. Так, лет на 30-40… Хм, сейчас недавно кончилась Третья Мировая Война Шиноби. То есть, Санби потребуется около трех лет на перерождение, а только потом начнется кровавая баня от Ягуры. Блин, что-то я поторопилась с выводами…* Чайные домики, я иду!
Во время размышлений мы с Хиданом вместе пялились на Старика Саннина. А у того даже моська попроще стала. Хех, не привык получать столько внимания от молодого поколения не из Конохи. Привыкай, сладенький. Вот отправлю к тебе советоваться парочку нестандартных личностей по вопросам сексуального характера… О да…
— Пацан, тебе плохо? — донеслось до меня. Я поморгала и уставилась на Джираю. Тот смотрел на меня. Я огляделась, а после с вопросом взглянула на жреца. Тот из последних сил не ржал, показывая на нос. Вытерев верхнюю губу, я обнаружила обилие крови на своей морде лица. Быстро слизнув все лишнее, я продолжила заниматься своим благородным делом (пялиться на Джираю). У Саннина задергался глаз. Ага, я до сих пор изучаю способности своего тела. И у меня язык был немного длиннее положенного. Достать могу пока только до середины носа, но даже так уже неплохо. Так что я могу предположить, кого напомнила Старику Извращенцу. После этого он присел на корточки перед Хиданом и спросил:
— Ну?
— Чего? — не понял жрец. Он уже успокоился.
— Что вам от меня понадобилось? — прямо спросил коноховец.
— А я откуда, блять, знаю? Шкуре захотелось, вот и сидим. Я бы лучше в деревеньку какую завернул, — рыкнул обиженно Хидан. А Джирая прифигел, но повернулся ко мне.
— Вы не беспокойтесь. Хидан всегда немного нервный. Работа у него такая. И религия. А мне просто любопытно стало. Судя по вашему лицу, вы пишете действительно что-то очень интересное! — выдала я. И Джираю понесло. Подсев ко мне, он начал рассказывать о своем шедевре. А я истекала кровью и наслаждалась моментом. Хидан тоже немного послушал, а потом матернулся и пошел вперед. Ну и ладно. Все равно потом встретимся. Так и сидели три часа к ряду. А потом я распечатала запасной обед для меня и для Хидана. Еда пепельноволосого была презентована Джирае, а я съела пару сырых яиц. На мой перекус Саннин покосился с подозрением. А ближе к вечеру мы решили разойтись.
— Слушай, а ты из какой деревни? — наконец спросил писатель.
— Да бродячий я. Гуляю, наслаждаюсь красотой нашего мира, — улыбнулась я.
— А лет тебе сколько? — допытывался Джирая.
— А я почем знаю? Много, кажется. Но, это дело поправимое. Передавайте привет коноховцам. Глядишь и встретимся когда-нибудь, — махнула я рукой и побежала в сторону ушедшего Хидана. А Старик Извращенец сверлили мою спину взглядом…
***
Коноха
— Цунаде-чан, а Орочимару был в деревне два дня назад? — спросил Джирая, подходя к сокоманднице в баре.
— Ага, был. Он недавно с миссии вернулся страшно довольный, и из госпиталя не вылезает. Змеюк проклятый, — хмыкнула Сенджу, выпивая пиалу. — А зачем он тебе?
— Да я думал, он меня разгрывал после миссии. А оказалось, что нет… — задумчиво ответил саннин. — Тебе привет.
— От кого? — поинтересовалась Цунаде.
— Сам не знаю. Но вкус у парнишки есть…
***
Сегодня мне действительно везет. Шла по городу, искала жреца, но тут из одного ресторанчика доносится хороший такой загиб. И некоторые словосочетания были до боли знакомы. Использую их каждое неудачное утро, ага. Захожу в бар, из которого доносился шум. И вижу такую картину: голый Хидан играет в карты с полуголым Фугаку и ещё парой мужиков. И хотя Фугаку в этом молоденьком парне признать довольно сложно, но мимолетный алый блеск значительно облегчает дело.
— Ах ты шлюх доморощенный! Что это я вижу? Других поводов снять портки не нашел? Обезьяна фиолетовая! Играть с Учихой в карты — тебе в ёбуня захуярить? Abi in malam pestem, cerebrum sine creatura! — заорала я. У меня действительно не было слов. Вот просто. Даже матерных. Потому под конец даже на латинском вставила. В шоке был даже Фугаку. А пока он был в шоке, врезала ему по макушке.
— За сына, — пояснила я, хватая скромные пожитки Хидана.
— Какого нахуй… — но Хидан осекся, под моим выразительным взглядом. Мы молча вышли из бара и заселились на другом конце города. Там я без мата, зато на латинском, высказала джашинисту все, что о нем думаю. Происходило все в спокойной обстановке, но Хидан выглядел ужасно затравленным. А после я у него спросила:
— Тебе сколько лет хоть?
- …Семнадцать, — тихо ответил джашинист.
— Ну, все совершают ошибки в молодости. Но я была слишком хорошего мнения о тебе, Зу-чан, — покачала я головой и ушла в ванную. Это, пожалуй, единственная причина, по которой я согласна спать в гостиницах. Тут просто рай! Все обиды вмиг забываются, когда я погружаюсь в горячую водичку.
Выйдя из ванной, я обнаружила жреца за молитвой. Но странность была в том, что молился он шепотом. А обычно он орет молитву во всю глотку. А сейчас Хидан горячо молился, едва шевеля губами. Тоже немного помолившись на ночь, я легла спать. После горячей ванной настроение резко подскочило, и я заснула с самыми гуманными намерениями.
Ночь…4:37
— Смилуйся, Джашин-сама, успокой её да снизпошли мне, грешнику, благословение свое…
***
Утро славное, утро доброе! Проснулась я в прекраснейшем настроении и с улыбкой разбудила Зу-чана, который заснул прямо в круге. От моей улыбки он сначала шарахнулся, а когда я его от доброты душевной в щёчку поцеловала, нервно хихикнул. Он у меня ещё молоденький совсем, буду иногда его так поощрять. После того, как я оставила джашиниста в кафе позавтракать, пошла пополнять запасы. И в магазине для шиноби, где продавали расходный материал, вроде сандалий, прочной одежды и метательного оружия с леской, я встретила Фугаку. От меня он шарахнулся, как от шинигами. У продавца тоже нервно дергался глаз, когда я с милой улыбкой покупала у него три килограма кунаев и запечатывала их в свиток. А потом на плечо мне легла рука. Обернувшись, я увидела женщину средних лет. Из Конохи. Так, драпать некуда. Что же делать?
— Здравствуй, я Учиха Чико. Это ты разогнала вчера моих сокомандников в баре? — улыбнулась она.
— Да нет, не я. Меня вообще тут нет, и я ещё не родилась, — невозмутимо ответила я. Женщина засмеялась и похлопала меня по плечу:
— Не волнуйся, я тебе благодарна. А то их даже катоном из кабака не выдворишь. А у тебя, ээ… правда есть сын?
— Вы про Зу-чана? Неа. Это выражение такое. Просто он, вроде как, младше по званию, а братом его не назовешь, — пояснила я, вспомнив вчерашнюю фразу. — Но он меня разозлил. Играть с красноглазиками в игры — дело гиблое. А он у меня ещё зеленый, не понимает, что деньги надо беречь.
— И мои такие же. Везде шаринганами светят, — пожаловалась Чико.
— А вы их, когда в Коноху вернетесь, поодиночке выловите и свяжите. А потом каленым железом по яйцам! Очень действенный метод! — поделилась я опытом. Правда, у меня была раскаленная коса, но это неважно. Чико взглянула на меня по-новому, а кто-то из мужской половины икнул. И тут пришел Хидан. Не знаю, как он меня нашел, но он пришел. И уставился на коноховцев.
— Э, Мэгуми-семпай…
— Зу-чан, ты отравился?! — спросила я, подскочив к жрецу. — У тебя лапки не отнимаются, головка не отваливается? Может, гармоны шалят?
— Да нет вроде. Вы, лучше, побыстрее собирайтесь. Эм…пожалуйста, — и джашинист покраснел. О, господи, Какузу, где же ты? Сейчас тебя бы до полной картины, и всё будет восхитительно!
— Пойдем, Зу-кун! Нас ждут великие дела!!! — моё умершее ещё в прошлой жизни вдохновение проснулось. Где магазин с канцелярией?!!!
***
— Чико-сан, может, мы поскорее вернемся в Коноху? — робко спросил Фугаку.
— Ты прав, мне нужно заказать у Такахаши-сана жезл… — отстранено кивнула старшая Учиха, смотря на алую лужу крови, которая медленно подбиралась к её сандалиям…
