***
Смотря на довольно пожирающего мясо Хидана, Какузу хмурился. Хотя он и смирился с прожорливостью этого ублюдка, смотреть на хорошее мясо, словно так и кричащее о немалой цене, которое поглощалось с пугающей скоростью, было просто физически больно. — Тебе этого должно хватить до конца месяца, — хмуро буркнул Какузу, чем тут же отвлёк своего напарника от приятного занятия. — Подонок, да ты в край оборзел! Здесь еды с трудом на неделю хватит! Или ты, скотина жлобливопиздова, считаешь, что я не замечаю этого наебалова?! Ты с каждым злоебучим стаей сучек разом покупаешь всё меньше! Найди блядь уже свою совесть, насекомое хитрозадое! — взвился джашинист, а нукенин недовольно цыкнул. Впрочем, попытаться сэкономить стоило. — Может, ты тогда сам займёшься своей провизией? — предложил Какузу с раздражением. — Тогда мне нужно моё пиздатое баблишко, — растянул на всё лицо кривую улыбку Хидан. — Всё моё пиздатое баблишко. Молча посверлив напарника взглядом, Какузу не добился его исчезновения с лица земного и молча лёг на свой футон, отвернувшись к стене. — Вот блять не надо так по-уёбски закрывать тему! — громко возмутился джашинист. Слишком громко. — Что с моих охуенненьким мяском? — Взвесься и проверь, — буркнул старый жлоб, погружаясь в сон. Процессу помешал удивленный вскрик Хидана: — Я окончательно ёбнулся, или ты сейчас пошутил?! Ха, кто бы мог подумать, что нашей старой куколке Кузу не чуждо что-то человеческ-ха! — солвоизлияния парня были прерваны сдавившими горло пальцами. Хрипы нарушали благословенную тишину ещё минуты четыре, после чего тёмную кисть нити утянули обратно под одеяло. Хидан что-то хрипел, то ли матерясь, то ли потешаясь над напарником. Не прошло много времени, и хрипы сменила тихая молитва кровавому богу. С тихим шорохом жрец улёгся на футон и номер наконец погрузился в тишину. — Слушай, Какузу, — просто заснуть джашинист, конечно же, не мог. — Ты ведь всё равно когда-нибудь умрёшь? Может, тебе хотя бы один раз провести ритуал Божьего Дара? Так ты хотя бы после смерти хоть немного поможешь Джашину-саме. Я тебе даже заплачу. — Нет, — отрезал нукенин и наконец заснул. Потом он неожиданно заметит на заднице кровавый и совершенно несмываемый треугольник, заключенный в круг. Из-за этого жрецу придётся знатно натерпеться от разъярённого напарника и целый месяц отрабатывать за осквернение. И, конечно же, много позже Хидан сознается, что на жопе он этот символ нарисовал только потому, что спина оказалась занята, а других мест, на которые Какузу точно пристально смотреть не будет, парень как-то не приметил. Но это будет потом, а сейчас Хидан только довольно хихикал сквозь сон, восхваляя свою несравненную пиздатость.Special: Из жизни Зомби-комбо
27 июля 2020 г. в 13:49
— Раз — кунаем ему в глаз! Два — крови ты слизни тогда! Три — молитву повтори! Четыре — жертву принеси Джашину! — под нехитрый стишок собственного производства Хидан проводил зарядку для стайки пухлых карапузов. Какузу смотрел на это и признавал, что даже шиноби его возраста ещё можно удивить.
Ещё в их первую встречу, когда Какузу отправили вылавливать джашинистов в страну Воды, ему не понравился ни один, ни вторая. Шумные, несдержанные, слишком молодые. Они раздражали нукенина. Единственная отдушина — нового напарничка можно было убивать по несколько раз на дню, сбрасывая стресс. Только поэтому он согласился работать с Хиданом в команде. Позже Какузу смог обнаружить как минусы, так и плюсы такого решения.
Несомненным плюсом жреца было его пренебрежение деньгами. Нет, зажать зарплату у Какузу, к сожалению, не получилось, зато дополнительные подработки оказались неплохой золотой жилой. Конечно, работать за просто так дитя божье не желало, но Какузу пропускать халявную денюжку не желал больше. Вторым его достоинством была непривередливость. Жрецу было плевать, где спать, что носить и как часто есть. Чем-то в этом плане Хидан напоминал кота. Не заорёт, пока жрать не захочется. А минусы в виде постоянного мата и крайней прожорливости Какузу был готов терпеть.
И вот совсем недавно бравый нукенин Водопада узнал об ещё одной странной черте напарника — тот прекрасно ладил с детьми. Мало того, общался джашинист с коротышками совершенно цензурно, вызывая у Какузу когнитивный диссонанс. На вопросительный косой взгляд Хидан ответил емко и по существу:
— А чё перед ними выпиздываться? Они ж мелкие ещё, и без мата меня прекрасно понимают.
Тогда в голову старому жлобу пришла мысль, что неплохо было бы быть помладше для более внятной коммуникации с этим сектантом, но она была быстро задавлена тем фактом, что с детьми деловых разговоров никто вести не будет. Тем не менее, такое достоинство Хидана Какузу тут же обратил себе на пользу, чуть ли не в каждом крупном городе предлагая услуги няньки-телохранителя с косой. Сам жрец на это сначала долго матерился, а после начал требовать свою половину честно заработанных и активно обращать неокрепшие умы к вере в своего Джашина.
К слову о кровавом божке, Какузу не раз предлагал своему компаньону сменить религию и начать молиться покровителям богатства или хотя бы удачи. Это происходило около трёх раз, и всегда после этого Кошель Акацуки жалел о сорвавшихся с языка словах. В такие моменты Хидан становился совершенно невменяемым и — что самое напрягающее — совершенно спокойным. Он с исказившимся от ярости лицом без единого звука убивал всё и вся, преследуя Какузу. Даже без чёртового символа на нём слабо проступал узор его техники, а движения становились на диво точными и просчитанными. На любые раны жрец плевал с высокой колокольни, один раз даже умудрился задеть напарника уже после отсечения головы. Отпускало парня далеко не сразу, и Какузу приходилось два-три дня ждать его успокоения под сверлящим спину яростным взглядом. Сам джашинист помнил подобные приступы довольно смутно.
Естественно, это был не единственный минус шумного компаньона. Хидан оказался на диво капризным, когда дело касалось еды. Что-то кроме жаренного мяса и не самого дешёвого алкоголя он есть отказывался, а если Какузу пытался сэкономить или — не дай Джашин-сама — купить что-то другое, Хидан шёл с козырей — он отказывался что-либо делать и требовал свою зарплату. Тащить на себе привереду за бесплатно Какузу не собирался, как и отдавать деньги, потому запасать джашинисту провизию по вкусу всё же приходилось. Вот и выходило, что жрец работал на организацию практически задаром (выручка с подработки не считалась) и Какузу требовалось его только хорошо кормить. Уходила на еду, к счастью, малая часть выделяемой зарплаты, так что старый жлоб всё-таки смирился с ситуацией.
Прочие недостатки джашиниста Какузу мог перечислять не один час, а может быть, и не один год. Однако, по сравнению с остальным они не сильно выделялись, превращаясь в глазах старого ниндзя в образ невоспитанного дикого мальчишки, с детской наивностью обожающего какого-то бога.
Заметив, что стая спиногрызов во главе со жрецом умотала в лес на охоту, старый деньгоман вздохнул и решил найти более прибыльное занятие, нежели бессмысленные мысли о мальчишке. Мальчишкой Какузу считал Хидана даже после того, как узнал, что тому сейчас в районе сорока, хотя и сильно удивился подобному факту. Лицо у наглого жреца даже на двадцать пять не тянуло, не говоря уже о поведении.