Загнанные лошади смотрят на запад

Сердце подкатилось к горлу, багровое полотно устлало взор. Кряжистое дерево было в крови, вещи были в крови, земля вокруг была в крови. Чарли оказался на бойне, и бойня была красным озером, которое окружала суша свидетелей, не решавшихся подойти ближе, но держащихся на расстоянии достаточном, чтобы ничего не упустить. Новый вскрик только что подошедшей кривой старухи скользнул по затылку, заставив поморщиться. Она упала в чьи-то руки и зашептала тарабарщину. Во всяком случае Чарли не мог разобрать ни слова. Голову заполнял бурый шум. Прямо перед оградой в беспорядке темнели тела мертвых лошадей. Чарли сглотнул сухую горечь, глядя на вывернутую голову Молл. Три лошади лежали поодаль друг от друга, но были очень похожи. Растерзанные, разбитые. Словно поеденные молью ковры. На шкурах тут и там виднелись раны, словно их грызли десятки ртов, выдирая плоть кусками. Голова второй кобылы была разбита о камни. Ее словно тащили по земле, из-за чего вокруг было столько крови. Чарли показалось, внутри головы ничего нет. Губы отсутствовали, надкусанный язык вывалился изо рта потемневшим кусочком мяса, над которым вились мухи. Чарли беспомощно ухватился влажными руками за джинсы, сжимая огрубевшую от засохшей грязи ткань. — Что произошло? — почти беззвучно пробормотал он, спрашивая у себя. Силы словно иссякли в один момент. Он не мог понять, что чувствовал. Все его ощущения казались выпитыми кем-то извне, а он остался пустой флягой с гулкой тишиной и потерей внутри. — А вот это его как раз лошади! — воскликнул вчерашний усач, завидев его. Люди расступились вокруг него и все сразу посмотрели на Чарли. Посмотрели так, как будто он все сделал. Усач тряс рукой, показывая на него пальцем, а на нем самом лица не было. Человеческий ропот несся отовсюду, как будто Чарли угодил в центр улья. — Его лошади! — упрямо повторил усач. — Он привел их сюда, и эти… шакалы… они их съели. Почуяли мясо. Чуть меня не съели! Чарли был глубоко благодарен старику рядом с усачом, который крепко хлестнул его ладонью по лицу, приводя в себя. — Что ты несешь, Сил? — Да говорю же, лошади его! Он поставил их тут вчера и еще сказал, чтобы я приглядел, а не то сотрет в порошок меня и всю мою семью, не пощадит даже тетушку Лиз. Если бы не его… Усач закашлялся, и кто-то кинул ему фляжку с водой, чтобы промочить горло. — Кто это был, Сил? — спросил старик, что до этого отвесил ему оплеуху. — Пумы? Койоты? — Пумы стаями не охотятся. Да и где ты таких койотов видал? — махнул на него рукой второй мужик. — Чтобы охотились на лошадей, да еще и не на одну захудалую, а на несколько? Да и смотри, какие следы от укусов на шкурах. Маленькие ротики. Росомаха как пить дать. — Ты что, одурел? Откуда росомаха в Аризоне? — А енот в Аризоне откуда? Видел, роется тут где-то? Спиздил у моей все кости. — Не знаю, койоты загнали, может. Но не росомаху же. Она сама кого хочешь загонит. — Кстати, никому пуговицы не нужны? Недорого. — Верн, иди отсюда! — Это была не мелочь! — отдышавшись, усач вновь вернулся к разговору. — Это было что-то одно. Это было что-то большое. Что-то в темноте. — Ну ясное дело, что в темноте! Койоты с фонарями не бегают. — Почти невидимое, — отчаянно вскричал хозяин стоянки. — Быстрое. Это… это был медведь! Огромный! — Кажется, он сбрендил. — Да нализался, как всегда. Мухи на подлете дохнут. Небось белая горячка началась. Может, его к доку отвести? — Не надо меня ни к кому вести! — запротестовал тот. — А если рюмашку в «Пятке» капнуть? Для успокоения? — Ну. — Усач помялся. — Это я за всегда готов. Чарли слушал разговор, рассеянно скользя взглядом по земле. Ему казалось, голоса раздаются откуда-нибудь из другого мира. Он словно слышал их, но не мог уловить суть. Она утекала от него, будто начертание очень длинного слова, которое невозможно прочесть. Единственным облегчением было то, что почти все зеваки разбрелись, когда услышали про рюмашку. Зачарованными крысами они проследовали за усачом в надежде выудить еще интересных небылиц об этой ночи. Под взглядом двух или трех оставшихся человек Чарли собрал с земли разбросанные вещи. Перепачканные грязью и кровью, они липли к его рукам, как вид лошадей — к обратной стороне век. Как он ни старался смотреть куда-нибудь еще, багровое полотно манило, застилая взор. Крови было столько, что он едва мог отличить одну лошадь от другой. В горле сжался ком, когда Чарли посмотрел на жеребца рядом. Он… он не был похож на Кадиллака. Пустота внутри сменилась озадаченностью. Чарли припоминал, что вчера тут находился еще один конь. Тогда их должно было быть четверо. Но тел оставалось три. — Эй, парень, твои же лошади, да? — уточнил последний из любопытных, отвлекая его. — Мои, — сухо ответил Чарли, отмахиваясь. — Были. Чарли поднял взгляд к ограде. Слишком высокой, чтобы ее мог взять конь без хорошего разгона. Почти везде она была цела. Кроме дальнего угла. — Да-а, беда, — цыкнул любопытный. — Ну, тут есть пара неплохих кусков. Могу купить за двадцатку. Чарли поднял глаза. Незнакомец был дородным мужчиной в засаленном фартуке. Возможно, мясник. — Еще могу взять седла. Теперь-то они тебе без надобности? Мысли в голове крушили друг друга, налетая волнами на скалы ощущений, и от этого всего тошнило. Билли Боб был бы против того, что Молл кто-то сожрет. Чарли знал точно. Он бы кишки выпустил тому, кто… Хорошо, хорошо. Надо собраться. Кадиллака здесь не было. Ему удалось сбежать? От того, кто бы тут ни был… пес его бы забрал, что это. Но куда он делся? От этих вопросов у Чарли кружилась голова. Терять Кадиллака было отчаянно плохо, но внутри становилось легче от мысли, что его не разорвали хищники. Только она помогала сохранить какой-то контроль. Только она. Чарли продал то, что ему казалось телом Боли, и пару своих седел за семь долларов. Также Чарли дал мяснику и его помощникам пару монет, чтобы они помогли довезти тело Молл до оврага. Он был так огорчен и потерян, что никак не мог ни за что ухватиться. Как будто было не за что. После ему лишь хотелось просто думать, что ушлый делец не обманет его и не полезет за Молл, когда он уйдет. За тело третьей лошади Чарли отвечать не решился, предоставив этот вопрос мяснику и еще не объявившемуся хозяину. Деньги тянули карман, но это была отвратительная тяжесть. Та самая, что кулем земли оттягивала сердце. Сначала Билли Боб. Потом Нокс. Теперь это. Чарли мог поклясться — земля вокруг Мракстоуна проклята. Койот это был или медведь, или еще кто-нибудь из заблудившихся хищников… Если бы он оставил лошадей во дворе доктора Штеффена. Если бы тот не сказал про эту чертову стоянку... Конечно, он был виноват. Чарли возвращался к дому с решительностью. Дверь оказалась заперта изнутри, хотя Чарли оставлял ее открытой, когда уходил. Видимо, они уже встали, раз озаботились этим. Чарли упрямо забарабанил в дверь, полный желания высказать все, что он думает о Мракстоуне, о местных и конкретно о докторе. Он на миг растерялся, представив, что дверь ему вновь откроет мадам доктор, но в этот раз ему повезло. — Я полагал, вы ушли утром, — сказал доктор Штеффен спокойно. — Надеюсь, вы вернулись не сказать, что в «Майратте» нет свободных комнат, потому что если вы не больны, здесь места не будет. — Доктор, видел, что там, блядь, происходит? — Чарли не мог сдержаться, дергая его за плечо и указывая второй рукой на стоянку, где мясник со своими ребятами все еще разбирались с телами лошадей. Видеть этого наверняка Штеффен не мог, поэтому он поспешил ему донести все, чтобы не упустил. — Ты помнишь, что у меня были лошади, помнишь? Вежливость отбросилась легко и просто, как тесный костюм, сковывающий движения. Маленькая рациональная часть Чарли говорила, что ему может и влететь. Доктор был крупнее него, с большими руками; он мог хорошо стукнуть в ответ. Но этот голос быстро заглох среди подпитанных гневом механизмов, крутившихся внутри него. И не таких заваливал. — Так вот теперь их нет. — Их украли? — Штеффен бесцельно смотрел в сторону, куда он показывал, но не понимал, что происходит, чем раздражал еще больше. — Лучше бы их украли, тогда я бы знал, что где-то меня ждет человек, в чьем организме не хватает свинца. Их просто… их… их просто задрали ночью, как кур. — Заканчивалось дыхание, но он не мог остановиться. — И чертов старый хер, который должен был охранять стоянку, мелет какую-то хуергу. Он наверняка нажрался и в стену не смог бы попасть, не то что в койота или... я не знаю. Что это было. У доктора было такое бледное лицо, будто с него стерли весь цвет. Будто он чувствовал свою вину. И правильно! Он не попытался ударить его за грубость. Ну конечно, вряд ли бы он стал наносить кому-то вред, ведь ему бы и пришлось после это лечить. Так подумал Чарли. — Никогда не думал, что это случится тут, — сказал Штеффен едва слышно. — Раньше… не было нападений так близко к городу. — О! Так здесь есть кто-то, кто мог нападать, но нападений так близко не было? — У него гудело в голове, гудело в руках. Внутри было так много, и его было так сложно удержать. — Если у вас тут водится какая-то стая ублюдков, ты обязан был сказать. Я бы никогда не пошел спать, зная, что станет с моими лошадьми. Чарли казалось, Штеффен и вовсе не слушает его. Тот шарил по карманам и смотрел куда-то за его плечо, словно был далеко отсюда и все кругом его не касалось. Если бы он мог, если бы от него не зависела жизнь Нокса, Чарли бы высадил в его лицо всю обойму. Черт. Доктор прислонился спиной к стене, закуривая, и Чарли мог поклясться, рука со спичкой у него дрожала. От невозможности реализовать фантазии у Чарли заныли кулаки. Он почти не контролировал себя, не выдерживая и вцепляясь в воротник Штеффена обеими руками и подтягивая его к себе, чтобы он услышал. Голубой хлопок рубашки натянулся, поскрипывая. Но выражение глаз доктора не изменилось. — И что бы ты сделал? — спросил он. — Если бы встретил то, что сотворило такое с лошадьми. Штеффен положил руки ему на запястья, но сжал весьма крепко, вынуждая отпустить ткань и убрать их. Он поправил воротник, выпрямляясь, будто бы ничего и не было, и вновь заложил большие пальцы за ремень. Чарли отвел от них взгляд и поморщился. Он не знал, что ответить. Жесткая хватка доктора все еще горела на его коже крапивницей. Пусть только попробует дотронуться до него еще раз. — Застрелил бы, как шакала. Чарли уже не мог сдерживать сжигающую жажду. Вырвав сигарету из губ доктора, он приложился к ней алчно. Сизая полоска пепла стрелой побежала к его пальцам, а чувство облегчения распространилось по всему его телу, словно вода, напитавшая губку. Проникло в каждый уголок и стерло острые концы пик волнующих мыслей, на которые он падал снова и снова. Совсем легко не стало, но проще — может быть. Как и всегда. Штеффен смотрел на него, приоткрыв свой розовый рот и не моргая. Вероятно, он привык к какой-то доле уважения, которую ему оказывали местные жители. Ведь он все же был доктором. Но Чарли не за что было его уважать. Ноксу лучше не становилось. Вылизывать тут зад он никому не собирался. На белой папиросной бумаге остались следы лошадиной крови с рук Чарли. Поэтому, когда он, опомнившись, хотел вернуть сигарету, Штеффен покачал головой и добавил: — Это проще сказать, чем сделать. Доктор смело повернулся к нему спиной, кладя руки на перила веранды и смотря куда-то вдаль. Совсем не в ту сторону, где трудился мясник. Красная пыль и горизонт там казались бесконечными, необъятными. Словно вокруг ничего не было. Только пустынные холмы, только смерть. — Это город, — тихо сказал Штеффен, едва шевеля губами. — Тут что-то не так. Чарли затушил окурок о стену справа от двери. Ему уже не казалось, что все здесь сошли с ума. Скорее всего, так оно и было. Сначала бабка на окраине, несущая чушь, теперь и этот, с виду взрослый и адекватный мужчина. Нет, все же надо было забирать отсюда Нокса и ехать поскорее хоть куда-нибудь. Но как же теперь они могли ехать без лошадей? Чарли не думал, что у них с собой хватит денег на новых, а снова красть и убегать… с состоянием Нокса он не мог рисковать. — Когда мы приехали сюда, мы думали, это тихое и спокойное место. Раньше… здесь раньше было поселение алгонкинов¹. Вода. Обжитое место. — Тихое поселение красножопых? И ты хочешь мне сказать, что индейцы так просто отдали свою делянку? — Чарли фыркнул. — Так было. Это… может быть, это было странно. Но Мракстоун действительно казался спокойным местом. Чарли не был уверен, что Штеффен говорил ему. Тот опустил голову, гладя перила, словно выравнивая скатерть. Чарли поймал его быстрый взгляд, когда он обернулся. Вероятно, это все же было ему. — Мы с Магдой думали, что тут будет безопасно. Воспитать ребенка. Новая земля. Новые возможности. Тихо. Без лишнего внимания, которое… — Он вздохнул. — Не было конфликтов с язычниками, как в других маленьких городах. Здесь не было… войны. — Война есть везде. Каждый день, каждую минуту. Чарли боролся за свою жизнь, Нокс боролся, Билли Боб… тоже боролся. У них всех было мало шансов. Одни из многочисленных детей в своих семьях, родители которых с трудом могли их прокормить, не то что дать образование и будущее. Старший брат Нокса утонул еще в детстве, двое его собственных погибли от своей глупости. Чарли не был уверен в том, что родители не испытали от этого облегчения. Их было слишком много, и он мог назвать войной каждый миг своего существования. — Дни. Месяцы, — сказал Штеффен, не слыша его. — Здесь оказалось не совсем так хорошо, как мы думали. — Я все еще не понимаю, как это относится к тому, что стало с лошадьми, — пробормотал Чарли. — Ты имеешь в виду, что… не знаю, вроде того, что говняная была земля, поэтому индейцы за нее и не стояли? Типа крупные хищники тут? Которые на лошадей охотятся? Это что ж за хищники такие... Почему вы до сих пор их не перебили? Почему вы тут живете? Такой аргумент казался простым и удобным. Не странным. Чарли выдохнул, и ему самому почудилось, что с облегчением. Если можно испытывать облегчение, зная о крупной плотоядной твари где-то рядом с селением. Да и… не на каждой говняной земле происходило столько дерьма за раз. — Слишком много вопросов. — Ни на один из которых ты не отвечаешь. — Я ответил. — Доктор плотно сжал губы. — Да, это хищники. И по ночам лучше не выходить, понятно? Такой ответ тоже рассердил Чарли. Как будто Штеффен хотел от него поскорее отделаться. — Хищники опаснее койотов здесь, — выдавил Чарли раздраженно. — Вы меня за идиота держите. — Тут видели и енота. Всякое бывает. — Я не видел. — Ты меня не слышишь. — Я тебя, твою мать, очень внимательно слушаю. И пока ты, доктор, ничего дельного не сказал. — Я не знаю, что тебе сказать, Чарли. Мне действительно очень жаль, что вы с другом оказались тут. И он замолчал. Ничуть не лучше сумасшедшей старухи и пропойцы Сила. И от него не добьешься нормального ответа.

***

Чарли брел по Мракстоуну и чувствовал себя голым. Все пялились на него, да он бы и сам пялился на незнакомца, перемазанного кровью. Будто уже все узнали, что стало с его лошадьми, да и не просто то, что стало, а сдобренное версией зевак, что он сам это с ними и провернул. Мадам Магда предложила ему на кривом английском еще воды, но ему не хотелось там оставаться. Нужно было наконец снять себе комнату и собраться с мыслями. Что нужно было делать дальше. Теперь они не могли просто так убраться отсюда. Их лошади были убиты и… Чарли едва смог выручить за все двадцатку, хотя знал, что это стоит дороже. Его поджилки холодило от мысли, что Кадиллак где-то бродит. По земле с хищниками, которые могут сделать с ним такое. Наверняка это были пумы. Может быть, помесь пум с медведями. Пумедведи. Не стоило им ехать на запад. Вообще не стоило. Почему они не дернули в Нью-Мексико? — Эй, ты. Чарли не сразу сообразил, что обращаются к нему. Ему показалось, он уже различает издали двери гостиницы. Доктор сказал ему название, и Чарли сделал вид, что ему это очень поможет. — Ты, стой! Чарли сглотнул. Если он сейчас побежит, то от этого проблем будет куда больше. Он обернулся на голос. Придерживаясь за борта толстого жилета, к нему вальяжно двинулся краснолицый плотный мужчина. На нем не было куртки, а кобуру можно было рассмотреть и со ста шагов. Его шляпа казалась непривычно короткополой для этих мест — вероятно, он был северянином. На его жилете мелькал металлический значок. Чарли сглотнул снова, хотя сглатывать уже было нечего. Еще ему не хватало привлечь внимание местных властей. Все же стоило воспользоваться предложением мадам Магды. — Ты еще что за хуй? Я тебя не видел тут раньше. Чарли посмотрел на его значок вблизи. Ничуть не приятнее, чем издали. — Шериф Бун. — Незнакомец щелкнул по нему средним пальцем. — Ну? Чарли проследил взглядом за бредущим за ним длинноногим верзилой. Его кожа была покрыта густым загаром, а черные блестящие волосы торчали из-под небрежно накинутой шляпы. Он остановился в паре футов от шерифа, показывая, что он с ним, но не слишком близко, чтобы не бросать на босса тень. — Чарли Смитсон, — представился Чарли. — Я здесь всего день. — И что это за нахрен Чарли Смитсон? — шериф Бун обернулся к своему, очевидно, помощнику. — Диаз, ты слышал про каких-нибудь Чарли Смитсонов? — Нет, шеф, — покачал головой тот, приподнимая верхнюю губу в усмешке. — Никаких Смитсонов. У него отсутствовали два верхних резца, зато остальные зубы были поразительно белыми. — Я путешествую, — ответил Чарли, отрывая взгляд от его рта. — Путешествуешь? Вид у тебя не самый подходящий. Чарли бросил взгляд вниз. Руки от крови он успел отмыть, но его штаны все еще были покрыты бурыми пятнами. Хорошо, что он успел накинуть куртку и спрятать револьвер от посторонних глаз. — Упал, — ответил он, заводя ладони за спину. — В кровь? Диаз, это же похоже на кровь? — Да, шеф. Точнехонько. — Да, я упал в кровь, — поспешно добавил Чарли. — Я вез с собой поросенка, только что забил. — И где же он? Надеюсь, ты не стал его продавать жителям Мракстоуна? — прищурился шериф Бун. — Иначе тебе придется заплатить налог. — Нет, я его съел. — А этот поросенок случайно не останавливался на стоянке Сила? — Я не понимаю. — Как думаешь, это его лошадей задрали ночью койоты, а, Диаз? — Так точно, шеф. Как пить дать его. Шериф пошевелил ноздрями и смачно харкнул под ноги. Желеистый плевок поднял собой небольшое облако пыли, расползаясь, как куриный жир, по земле. Чарли сжал руки в кулаки. Он ломал ребра и за меньшее, но ему совсем не хотелось сегодня на виселицу, а он был уверен — если он не схватит в стычке с шерифом пулю, то обязательно попадет на эшафот к вечеру за нападение на полицию. Что вообще полиция делала вне штатских городов? Очередная чертова дыра с претензиями? Почему-то он не был удивлен. — Надеюсь, ты уберешься отсюда поскорее, — медленно проговорил шериф Бун, не сводя с него глаз. — Такие, как ты, нам тут не нужны. — Какие? — Путешественники. — Он проговорил каждый слог, кривясь, словно в слове уже был грех. А, сомкнув наконец губы, повернулся к помощнику. — Пошли, Диаз. Карга опять на что-то жалуется. Заглянем. Сердце у Чарли колотилось попавшим в трубу воробьем, который не мог вылететь. С одной стороны, от радости, что листовки досюда не добрались и некоторое время можно подышать спокойно. С другой, от того, как близка была опасность, выдыхая ему в затылок. Ему могло показаться или нет, но шериф специально не снижал голос, чтобы он знал. — Присматривай за ним. Он мне не нравится. Чарли убедил себя в том, что шерифу просто не нравятся незнакомцы в городе. Особенно грязные и называющие себя путешественниками. Ему бы тоже не понравились. Надо было привести себя в порядок и понять, что же делать дальше.