***
— Знаешь, что мне чертовски испортило аппетит? — первым делом сказал Бун, как они оказались в офисе. Диаз обтер руки от колбасы, которую ел по дороге. Его аппетит не портило ничто. — Тело задушенной черной шлюхи? — Не скрою, это тоже было совсем не так привлекательно, как когда они живы, но я не об этом. Бун дал ему еще пару секунд на подумать, но тот ни к какому однозначному выводу не приходил. — Вы подумали о том, что в мертвых телах мертвое холодное дерьмо? Бун даже слова растерял от этого предложения. Признаться, это сбивало с толку и заставляло думать об этом сейчас. — Про дерьмо было близко, — сказал он, наконец совладав с собой. Для этого ему потребовалось сесть на свое место. И тогда он уже решил раскрыть карты. Что его действительно беспокоило. — Утром у салуна я видел Смитсона, — с нажимом сказал он. Диаз был озадачен первые мгновения. А потом он нахмурился, сжимая руки в кулаки. — Не может быть, — твердо ответил он. — Я лично его за шкирку выволок. — И он не мог вернуться, хочешь сказать? — поддел его Бун. Конечно мог. Мог и вернулся. Интересно, что еще выблядку понадобилось в Мракстоуне? Судя по всему, коня он так и не искал. Но зачем еще он тут шатался? — Мог, — озвучил его мысли Диаз. — И наверняка он не пропустит того, что Америка теперь принадлежит мне, — почесал подбородок Бун. Каким бы назойливым маленьким хуем ни казался Смитсон, конь принадлежал ему. И решить этот вопрос можно было всего одним способом. — Мне перерезать ему глотку или типа? — равнодушно спросил Диаз. Хорошо, двумя способами. Бун откинулся назад на стуле, сцепляя руки под затылком. Он тяжело вздохнул. Все нужно было делать по закону. — Он живет в «Майратте», — вспомнил он вслух. — Надо глянуть, что у него с собой. Зуб даю — что-нибудь чужое. От Смитсона уже в висках стучало. — Но если ничего не найдешь, за что его можно привлечь… Бун достал ремингтон, кладя его перед собой на стол. Диаз посмотрел на него, как кролик на удава. На самом деле пушка просто больно упиралась в бок, когда Бун сидел в этой позе. — У нас есть мертвая проститутка, — напомнил он. — Типа… на него повесить? Но все знают, что ее Сил придушил. Его видели, — запротестовал Диаз. — Да и кому всралась проститутка? Бун посмотрел на него. Серьезно. — Нам. Диаз поднялся со своего места. — Ты знаешь, что делать. Он кивнул и надел шляпу.***
Когда дома Мракстоуна остались позади кривыми коричневыми полосками, Чарли наконец почувствовал себя более уверенно. Сил в нем окончательно не осталось, как и желания. Полиция — пожалуйста. Чудище из тьмы — добрый день. Вчерашние ушибы, более-менее успокоившиеся за сытное утро, вновь заныли. Будто зная и предупреждая его, чтобы он не ходил. Но не пойти туда он не мог. В единственное место, которое он еще не изучил. Он подумал об этом еще тогда, когда впервые увидел карту. Когда вспомнил поиски Клауса и разбросанные вразнобой обломки. Камни имели какой-то порядок? Они могли быть как-то связаны с тварью? Может быть, это было… частями какой-то тюрьмы, в которой содержалось это существо? Чарли болезненно скривился при мысли о тюрьме. Ну, он хотя бы не ел людей. Может быть, это было деталями алтаря, где индейцы призвали темного духа, которому приносили в жертву коз и младенцев. Эта версия Чарли понравилась. Нет, не понравилась, конечно же, но она казалась правдивой, учитывая сумасшедший нрав дикарей. Он остановился. Сегодня ветер не задувал песок ему в лицо, но и не делал день чуть более выносимым. Чарли взлохматил слипшиеся волосы, чтобы хоть как-то охладить голову. Спасающие воспоминания о не пьянящем, но отрезвляющем утреннем вине помнились маловероятным миражом. Было оно или нет? Чарли приходило несколько идей по поводу карт, он думал над ними серьезно все то время, что не представлял короткие подштанники Штеффена. Эта мысль в голове пульсировала не менее ярко, хотя и осаждалась другой — представлением, что будет, если он наткнется на тварь посреди дня. Если она окажется настолько голодной, что пойдет на охоту. Как оголодавшая сова, ослепленная светом солнца, но летящая за добычей. Как енот, забредший в человеческий городишко Аризоны в поисках лучшей жизни. Как все, что было противно природе. Чарли сверился с ориентиром — жерлом шахты, чтобы определить себя в пространстве и соотнести масштаб. Посмотрел на камни, разбросанные будто после землетрясения. В них не было никакого порядка. Ни линии, ни полукруга, как он ожидал. Это были просто камни, оставшиеся от взрыва после расширения шахты. На том месте, где на карте рисовались линии, не было ничего. Чарли рассеянно прошелся вдоль камней и зарослей кактусов, нарастающих один на другой, сворачивая с основного пути, но пришел лишь к чуть большим кучам. Это походило на разрушенные индейские жилища. Или могилы. Или что-нибудь такое. Ничего интересного. Чарли закрыл глаза, вспоминая пропитанное кровью полотно, которое закрывал камнями, хороня все, что было его другом, в сухом каменном склепе. Билли Боб бы точно сообразил, что это все значит. Господи, блядь, может быть, старуха просто поставила на карту свою чашку и обвела ее угольком, чтобы посмотреть, получится ли ровный след. И Чарли лишь хотелось верить, что он сейчас придет, обнаружит какой-нибудь… путь по окружности. Ведь он просто боролся с ветряными великанами из сказки, да? Сейчас это походило на правду. Потому что на местности не было ни единого следа. Чарли растерянно пошел обратно, вспоминая дорогу. В прошлый раз, убегая с Клаусом на руках, он не запомнил ее столь отчетливо, но теперь отдельные ориентиры всплывали в памяти. Что он имел? Монстра, которого не брала пуля. Жаждущего плоти, как путник в пустыне — воды. Который был голоден и в спячку не собирался, как бы ни убеждал его в этом Штеффен. Почему он не съел Мэггу, а напал на живого Сила? Это был еще один вопрос для него. И полицию, от которой теперь вынужден скрываться больше обычного. Мысль об этом вызывала головную боль. Он и до этого с опаской ходил по этому проклятому городу, а теперь еще и должен был прятаться по углам, как мелкая грязная крыса. Интересно, а можно ли было отсидеться в запертой комнате до четверга? А потом все же вернуть к жизни план про стукнуть Штеффена по голове и увезти? А остальные люди? Боже, как будто остальным людям было до него дело. Как будто они бы не отправили его на плаху, если бы у них была возможность. Но у них не было. А у него была. Штеффен бы точно воспользовался любой возможностью сделать что-то хорошее. Глупый Штеффен, который делал, потому что мог. Чарли добрел до места, где они с Клаусом тогда оторвались. Земля еще хранила вмятины, не полностью присыпанные песком, а его кожа — память о дерзких уколах кактусов, не щадящих скрывающихся от тьмы беглецов. Он потер бок, на котором еще оставались царапины, и карман куртки зашуршал картой. Была ли от нее польза? Хоть какая-нибудь? Обойти главную улицу Мракстоуна Чарли, скорее всего, смог бы и без нее. А все те призрачные мысли и догадки, ведшие в никуда, только разочаровывали его и приводили к собственной самонадеянности. Раньше он таким тупым не был. Раньше он не решал столько всего сам, не полагаясь на коллективный совет их небольшой шайки. Чарли замахнулся ногой, чтобы выместить злость на кактусе, хорошенько его пнув, но приостановился. У него были большие иголки. Они могли проткнуть кожу его сапога, если он постарается. А если не постарается, то это все бессмысленно. А потом он обернулся. А что, если… что, если… А если? Чарли сделал несколько шагов назад от кактусов. Ему не нужно было доставать карту, чтобы примерно оценить, где они могли продолжаться. Когда они оказались тут с Клаусом, они перепрыгнули через целую отвесную колючую стену. В этом месте их было меньше. Он задержал дыхание, водя подошвой по земле. И заметенными она нашла плоские высохшие основания. Песок прикрывал их полностью, налипнув на некогда влажную сердцевину. Ровный срез говорил о том, что их удалили ножом. Малкин. Чарли сглотнул. Кактусы в ее сумке. Кактусы, за которыми она ходила. Она ходила сюда? Ведь это было. Тварь отстала от них, когда они перепрыгнули линию кактусов, скрывшись между ними. Она… боялась их? Они были для нее опасны? Заразны? А теперь… Чарли потер приоткрытый рот и судорожно вытянул карту вновь на свет. Линии, линии, линии. Он оглянулся на бороздку засыпанных песком обрезков кактуса. Он не видел ее конца, как и следующего начала линии. Здесь было вырублено так много. Старуха знала об этом. Может быть, даже видела круг, когда он был цел. Но кто мог засадить его? Природа не высаживает что-то ровными линиями. Это было творение человеческих рук. Чарли присел на корточки, водя пальцами по срезу кактуса. Откуда они здесь взялись? Высаживала ли их Малкин? Он бы на ее месте делал это ближе к дому. А что индейцы здесь? Почему они отдали эту землю белым и больше не пытались вернуться? А старая шахта? Давно ли она тут была? Дорога дала ему вопросов больше, чем ответов.***
Чарли в общем-то не ожидал от Нокса особых нежностей, но уж точно не того, что тот зарядит ему кулаком в лицо, едва увидев. Он даже отшатнулся и позабыл все, что должен был рассказать доктору, от такой любезности. — Тебе что, башку напекло? — поздоровался Чарли и приготовился обороняться, если что. Нокс сощурился на него по-змеиному, но больше атаковать не собирался. Он поправил сунутую под мышку швабру, которой пользовался как костылем, и поковылял обратно на кухню, где с громким скрипом занял стул и сложил руки на груди. Магда, открывшая Чарли дверь, обеспокоенно посмотрела сначала на одного, потом на второго. Еще один взгляд она бросила на приоткрытую дверь. За ней слышались голоса. Штеффена и еще чей-то. Чарли предположил, что она думала, стоит ли звать его, или они и сами могли во всем разобраться. Потирая горящую скулу, Чарли шагнул вглубь, чтобы рассмотреть, что было за дверью. Спиной к проходу сидел мужчина, которого он не мог опознать. Левую руку тот положил на стол, и именно ей занимался доктор. Вокруг было полно крови. Чарли обернулся на Нокса, но тот все еще сидел с немым укором во взгляде. — Ты это как-то объяснишь? — спросил Чарли, проводя рукой по лицу. Он думал, остался ли след от удара, или на его помятой физиономии он уже не бросится в глаза. — Нет, — споро ответил Нокс. — Ты же мне ничего не объясняешь. Чарли посмотрел на Магду, тихо занимающуюся готовкой. Возможно, она могла делать это и быстрее. Быстрее, чем сейчас, выверяя каждый жест, чтобы не издать лишнего звука. Чарли помассировал глаза, пытаясь понять, о чем, черт побери, Нокс говорит. Не помогло. И помассировать виски не помогло. И даже сесть напротив и посмотреть прямо. Легкий звон посуды и отголоски голосов сзади. Тихое клацанье когтей по полу, когда Отважный посмотрел, кто пришел, и вновь вернулся к хозяину. Глухое пение Клауса из другой комнаты. Чарли был уверен, Магда тоже к нему прислушивалась. Его невольно пробрала холодящая дрожь. — Не знаю, что сказать. — Чарли положил руки на стол, смыкая пальцы в замок. — Дерьмово. — М-м. Он пробежался языком по зубам, радуясь, что некоторые все еще с ним. — Как твое плечо? — Почему ты ничего не рассказывал? — не выдержал Нокс. Чарли поднял на него глаза. Он же не имел в виду… или имел? Ох, он имел. — А что я должен был тебе рассказать? — медленно переспросил он. — Что я мог тебе рассказать? — Хотя бы то, что пока я тут лежу, там, — Нокс почти приподнялся на стуле, пока показывал здоровой рукой на окно, — творится какой-то ад. — Всегда так было. — Вчера. Он не продолжал говорить, но положил на стол правую руку. Она дрожала; жилка дергалась, будто Нокс едва сдерживал себя. Чарли не помнил его таким. Он и себя не помнил таким, каким был сейчас. Мракстоун и то, что было в нем… те, кто были в нем, меняли их. И это было больно, как сращивать кости после перелома. — Вчера, — повторил Нокс, — мы чуть не… чуть не умерли. Потому что я ничего не знал. — Блядь, — выдохнул Чарли. Когда он сжал кулак, кончики пальцев показались холодными и влажными по сравнению с его горячей кожей. С тем, как жарко он себя чувствовал. Жарко. И плохо. Нокс говорил обрывисто, без подробностей, но Чарли подозревал, что он многое замалчивает, описывая произошедшее. Он бы задумался об этом, если бы в голову, перебивая эти образы, не лезли мысли о том, что могло бы случиться из-за того, что они оставили их. Он был очень сердит на себя. Верхняя губа против воли задергалась, обнажая зубы. — Я виноват, — только и смог выжать он. Нокс хмыкнул, запрокидывая голову. Судя по тому, как он расправил плечи, он расслабился. — Чертовски виноват, — подтвердил он. — Я больше не оставлю тебя, — твердо сказал Чарли. Нужно будет забрать вещи из «Майратты». Остаток дней он может провести прямо здесь. В кабинете. Быть рядом с ними всеми. Со Штеффеном каждую ночь. У него пересохло в горле. — Вообще-то речь шла о том, чтобы ты не пытался скрывать от меня такие важные вещи, как ебаное нечто. Последнюю фразу он сказал громким шепотом, наклонившись ближе. Чарли коротко кивнул. Он не был полностью согласен с абсолютной честностью, но от него другого ответа не ждали. Он почти почувствовал, как в воздухе лопнула нить напряжения после его кивка. Нокс посмотрел на мадам доктор, а потом вновь на Чарли. — Ладно, какой у тебя план? — Нокс постучал пальцами по столешнице. — Уехать мгновенно мы отсюда не можем. У нас нет лошадей. — И повозка будет только в четверг. — Два дня. — Повозка на восток, — добавил Чарли. Туда, откуда они бежали. Нокс, верно, тоже подумал об этом, потому что сглотнул тяжело. — Какие у нас шансы, что оно не проникнет внутрь? — Раньше оно так не делало. — Отличный аргумент. Чарли не хотел думать об этом. Если это проникнет внутрь, шансов не останется ни у кого. Его заботили и другие проблемы. Что будет, если это раскроют? Как не попасться ебучему Диазу и не поставить под угрозу их всех? Более мелкие проблемы, жужжащие роем в голове, неплохо отвлекали его от самого страшного. — Я не знаю, — наконец серьезно ответил Чарли, пожимая плечами. — Надеюсь, мы этого и не узнаем. — А что мы узнаем? — давил Нокс. — Мы будем сидеть тут, в их доме? До конца? — Я не сижу в их доме, — процедил Чарли сквозь зубы. Он пожалел о поспешно сказанном, закрывая глаза. Нокс вытянулся ближе к столу, сложил руки, наклоняясь, и посмотрел на него. Невозможно было выносить этот его взгляд. Его глаза казались сверлами, впивающимися в кости. — Мы со Штеффеном кое-что… кое-что обнаружили, — протянул Чарли, сдаваясь. Он не знал, насколько глупым было рассказывать все это Ноксу, который и половины всего не знал. Не мог знать. Но он рассказывал. Про карту. И кактусы. И шахты. И все, что его беспокоило. Ну, не все, конечно. Чарли прислушался к недовольному шипению пациента Штеффена через коридор. Нокс не перебивал его, хотя особенно заинтересованным не выглядел. Чарли казался сам себе ребенком, который делится безумным открытием со взрослым, а тот смотрит на него снисходительно. Он точно не знал, как смотрел на него Нокс, потому что тот обхватил руками голову и простонал, как будто она болела. — Чарли, — начал он как-то отстраненно. Голос звучал глухо, направленный куда-то вниз. Чарли предчувствовал, что он скажет. Ну. Наверное, что-то про то, что он ненормальный. И что на самом деле все это чертов бред. — Я не знаю, что сказать, — пробормотал Нокс, вновь поднимая глаза. — Я не знаю, что делать. Я не знаю, что ты делаешь. Чарли открыл рот, чтобы ответить. Но ответа у него не было. Он же не мог просто сказать, что боится за жизнь Штеффена и его семьи, и пытается сделать хоть что-нибудь, что может им помочь, когда они уедут. Господи, зачем он это делал? Нокс не должен был знать. — Мне кажется… — Он облизнул губу. — Мы оказались тут не случайно. — Да уж, — фыркнул Нокс. — Я так и думал. Это все происходит с нами не просто так. Мы слишком много… Грешили? Это он хотел сказать? Чарли не смотрел на него, но ему не надо было, чтобы представить его лицо. Нокс верил в это. А он… ему нужно было. — Может быть, это происходит не с нами, — продолжил Чарли. — Может быть, просто мы в силах что-то изменить? — Изменить? — Нокс рассмеялся лаем. Он взглянул на вздрогнувшую Магду, так ни разу к ним не повернувшуюся. — Если бог возложил на нас эту миссию, то он нехуево так прогадал, — закончил он и повторил: — Изменить. Что мы можем изменить? Чарли вновь пожал плечами. Он и пытался это выяснить. Но если ему бы удалось хоть что-то… это уже было победой. Шагом вперед. Искуплением. Он сам мог в это поверить. Почему раньше это не приходило в голову? — Чарли, ты идиот, если думаешь, что мы в силах как-то повлиять на это, — вздохнул Нокс напоследок. — Оно создано быть сильнее нас. Быть нам не под силу. Ты хоть раз такое видел? За всю свою жизнь? — Сложно сказать. Иногда пол менялся с потолком местами. Разное бывает. Нокс покачал головой, сцепляя руки на груди. — Идиот. Чарли вздохнул. Ну, идиот так идиот. Может быть, стоило тоже дать Ноксу в нос для профилактики. Когда он поправится — точно. Похоже, мадам Магде тишина показалась достаточно опасной, потому что она немедленно отвлекла их. — Кто-нибудь помочь мне накрыть стол? В ее руках было пять тарелок. Две из них были одинаковыми, еще две — похожими, но глубже. Пятая вообще сходила за плошку. Чарли подумал о том, что ему стоит уйти, если они собираются есть. Но… она же попросила?.. Стала бы она просить, если бы не имела в виду, что они могут остаться? Да и тарелок было пять… — Я помогу, — сказал Нокс раньше, чем Чарли обдумал свои мысли. Он поднялся поспешно и проковылял к мадам за тарелками. Чарли только брови приподнял от его рвения. Он решил не мешать им, поднимаясь со стула и шагая обратно к коридору. Он едва не налетел на Отважного, остановившегося, чтобы понюхать его колено. Чарли показалось, он дружелюбно вильнул хвостом. Было бы хорошо, если бы у Чарли был хвост. Можно было бы экономить слова на приветствиях. Чарли оперся плечом о дверную раму, наблюдая за тем, как Штеффен работает с тем же мужчиной. Рука последнего была искусно затянута бинтами, утолщавшимися к кисти, принявшей странную форму. Доктор затягивал повязки, игнорируя брань недовольного процессом лечения пациента. Чарли хотелось, чтобы Штеффен посмотрел на него. Ведь он мог видеть его. Хоть краем глаза. Он же мог просто поднять взгляд, чтобы убедиться, что это он? Штеффен не смотрел на него. Может быть, что-нибудь изменилось? Может быть, он не хотел его видеть? Чарли опустил голову, хмуро смотря в пол. — Лучше бы я яблочко на голову положил, — фыркнул больной и прижал локоть к себе, покидая комнату. Благодарностей врачу от него Чарли так и не услышал, провожая взглядом до дверей. Штеффен оттирал свои руки от крови влажной тряпкой, став напротив и так же держа того в поле зрения. — Это бы решило некоторые проблемы, — вздохнул он и посмотрел на присутствующих. — На спор держал картофелину как мишень. Отстрелили три пальца. Вот почему кисть выглядела так странно. Ну, зато вечер прошел весело. Чарли скривился раздраженно. Он чувствовал беспричинную злость и хотел сорваться хотя бы на ушедшем болване, прокомментировав его едко, но Штеффен, проходящий на кухню и дотронувшийся до его запястья, совершенно сбил его с толку. Он не рискнул обернуться на него сразу и переждал несколько мгновений, пока сердце перестанет так сильно давать о себе знать. — Я думал, ты заглянешь пораньше, — сказал Штеффен, повернувшись к нему спиной. — Возникли кое-какие дела. Чарли не терпелось рассказать обо всем и ему, но Клаус, появившийся из своей комнаты, отбил охоту так рьяно делиться подробностями. О них ребенку знать совсем не стоило. Да и суп пах слишком приглашающе. Квадратный столик был мал для всех пятерых. Они едва уместились. Мадам устроила Клауса со своей стороны, твердо намерившись стоять, но Штеффен отодвинул ей свой стул, сам опускаясь на ящик, подтащенный от стены. По громкому кряку Чарли предположил, что он не очень прочный. Это было неловко. Чарли не делил свою трапезу с кем-то таким образом. За столом, из тарелок с приборами. Он вытер руки предложенной тряпкой, и только потом заметил, что все докторское семейство кладет их на колени. Зачем? Чтобы не лить на себя суп? Нокс чувствовал себя так же, как и он. Он и ложки не касался, пока не увидел, что это делают остальные. Вроде бы в этом не было ничего сложного, и ели они так же ртом, как и остальные, но… было в этом что-то изящное. В том, как они сидели с прямой спиной. Как даже маленький Клаус вел себя. Может быть, они были совсем другими. Может быть, Чарли нравилось смотреть, как ест Штеффен. Увидев, что Нокс уже занят своей тарелкой, доктор улыбнулся ему, и от этого горло сжалось. Чарли настолько потерялся, что едва выдавил улыбку в ответ. Как будто не умел этого делать. Держа руку на чашке с теплым вином, он посмотрел на небо в окне, темнеющее день ото дня все раньше. А ведь зимой дни совсем короткие. Что если… это… не наестся и не уйдет? У Чарли свело желудок, аппетит пропал. Еще один спазм, еще одна мысль, возвращающая его к тому, в чем он постоянно сомневался — смыслу всего. Смыслу, зачем он это делает. В голове стояли лица Штеффена, Магды и Клауса. Все в крови, вспышками, как солнечный ожог, полоснувший по глазам. — А интересная у нас собралась компания, — нарушил тишину Клаус. — Хорошо, что вы пришли к нам в гости. Все посмотрели на него, но каждый по-разному. Нокс — с удивлением, что самый маленький из них был самым смелым. Мадам — с укором, потому что теперь им придется говорить. Отважный — с надеждой, что сейчас что-то кинут со стола. — Теперь мы будем все дружить? — продолжил Клаус, не разбирая направленных на него взглядов. Взрослые молчали, не зная, как ответить на поставленный вопрос. У Чарли самого в голове это выглядело слишком смешно. Как они все могли… Но ему хотелось дружить. И с любознательным милым Клаусом, и с его матерью, заботящейся о них, и с Отважным, сменившим холодное недоверие на своеобразное внимание, и со Штеффеном… с ним он хотел все. — Наши гости уезжать скоро, — сказала медленно Магда. В ее фразе не было эмоций, чтобы оценить, нравится ей это или нет. — Но мы запомнить их хорошие друзья. Штеффен кашлянул, хмурясь. Чарли задался вопросом, о том же подумал он или нет? — Не так уж и скоро, — внезапно отозвался Нокс, старательно не смотря на мадам. — У нас еще есть небольшие. Вопросы. Которые надо решить. — Только не при столе, — негромко ответила она, поворачиваясь к Клаусу. — Еще суп? Суп был на овощном бульоне и с пшеном, вкусный, хотя не особенно сытный. Чарли сглотнул от мысли о мясе, но его на столе не было. Он решил не говорить это вслух. Надо будет просто достать им мяса. Клаус настаивал на том, чтобы помочь матери убрать со стола, но она не разрешила ему. Надувшись, он отправился к себе, хотя и под четким надзором — дверь в ту комнату должна быть открыта, а читать свою книгу он обязан громко. Штеффен напряженно смотрел на Магду, вероятно, не желая и ее посвящать во все их дела, но это было сложнее, чем самолично мыть всю посуду, поэтому, вздохнув, он вернулся к столу. Нокс закурил последним, будто оттягивая удовольствие. Дрожь ощутимо пробежалась по его телу, он закрыл глаза и улыбнулся. — Как дома, — сказал он. Чарли разложил мятую карту на столе и по памяти размазал ребром ладони свежую черту, нанесенную последней хозяйкой карты. — Я прошел здесь, — сообщил он, ведя вдоль пыльной грязной линии. — Кактусы вырублены под корень. — Откуда ты можешь знать, что они вообще имеют к этому отношение? — скептически заметил Нокс. — От того, что, возможно, только благодаря им я тут до сих пор сижу. — Может, это совпадение. — Куда уж совпадение. И именно эти кактусы старуха по совпадению надергивала себе на суп. Нокс посмотрел на него, как впервые видел. — И что от них у меня… мне… странное виделось? — продолжил Чарли. Это было самым слабым его аргументом. Впрочем, никто из них не видел того, что видел он. Чарли подумал, а не стоит ли принести настойку сюда, чтобы… Он отмел эти мысли. — Ты напился виски, возможно, это никак не связано, — попытался парировать Нокс. — Я что, первый раз напился? Не знаю, как это бывает? — Думаю, Чарли прав, — вклинился в их спор Штеффен. Разгоряченные, они сразу замолчали. — Когда мы вчера обнаружили кактусы, которые собирала Малкин, я не мог вспомнить название сразу, — сказал он. — Но я точно их раньше видел. У меня не много записей о кактусах, об этом почти ничего нет, но с виду похоже. И, если я не ошибаюсь, это может быть пейотлем¹. — Пейотлем? — переспросил Чарли. — Пей-отлей? Штеффен посмотрел на него так, как будто он говорил на каком-то другом языке. — И что в них особенного? — спросил Нокс. — Они волшебные, — ответил Штеффен. Он определенно не мог говорить всерьез. Или мог? Чарли внимательно посмотрел на его лицо. — Для индейцев. — Господи, да они же даже ромашкам молятся, — фыркнул Нокс. — Может, они не так уж и неправы? — Ладно, что там с кактусами? — Они действительно… обладают особыми свойствами, — проговорил медленно Штеффен, потирая подбородок указательным пальцем. — С точки зрения медицины. Поэтому Малкин их использовала. — Как обезболивающее. — Я бы сказал, что они больше не обезболивают, а… вводят в транс. Что в принципе заменяет это действие. Возможно, поэтому Чарли и привиделось разное. Это просто… свойство этого растения. Все объяснимо наукой. Чарли нахмурился. Ему не хотелось признавать, что его кошмар наяву был всего лишь набором картинок, увиденных опьяненным веществом мозгом. — Но эти кактусы не дали ему нас поймать, — напомнил он тихо. — У меня нет объяснения этому, Чарли. Если бы сам Чарли знал, как это объяснить. Он знал, что видел. Знал, что лишь они, возможно, спасли их с Клаусом тогда. Но большего он не понимал. — Так все волшебство в том, что из этих кактусов можно гнать какой-то дурман? — вернул их к основной теме Нокс. — Я не знаю. Но основная версия, почему индейцы считают его ценным… такая. — Это как если бы ирландцы поклонялись ячменю, — хмыкнул Нокс. — Они и поклоняются вроде, — усмехнулся Чарли. Было приятно над чем-то посмеяться. Нокс долго молчал, смотря на карту, сложенную между его рук. Смотря так, как будто ему не нравится ни сам факт карты, ни то, что на ней нарисовано, ни Мракстоун в целом. Его можно было понять. — Ладно, ху… — Он посмотрел на Магду и замолчал. — Пес с ними. Допустим, что от вот этого вот… существа защищают кактусы. Без понятия как, но допустим. Может быть, оно трезвенник и все это. — Допустим. — И они… как вы тут говорите, особо ценны для красножопых, потому что… потому что они так веселятся. Как бухают, да? У них, наверное, нет пива и всего такого. — Ты очень упрощаешь, Нокс. — И вы говорите, раньше тут было индейское поселение? Они-то точно об этом знали? Может, даже посадили их. — Может быть, — покачал головой Штеффен, сам сомневаясь. — Они растут очень однородно, судя по карте. По крайней мере росли. Пока их не начали вырубать. — Блистательно. Индейцы посадили себе садик, а потом пришли белые и нашли здесь серебро. — Да, это так. Нокс посмотрел на Штеффена так, как будто его личной идеей было перемахнуть через океан и начать отбивать земли у краснокожих. — Так какого же х… какого же… они просто оставили это место? Индейцы? Свою землю обетованную? Не попытались отбить после? Может быть, не так уж и ценны эти… это для них? Чарли подумал, что такую землю он бы не то что бросил, он бы даже приплатил за то, чтобы ее кто-то взял себе. — Некому бросать, — внезапно сказала Магда негромко, отставляя помытую тарелку. Все трое обернулись на нее, хотя мысли наверняка были у всех свои. Чарли увидел, что лицо Штеффена выглядит рассеянно, но не особенно удивленно. — Некому было бросать, — исправилась мадам, домывая другую тарелку. — Убивать были все. Штеффен оперся локтями о стол — теперь он пересел на место Клауса, — опуская голову. Он потер руки друг о друга. — Или почти все, — добавил он. — Но после охотников… теперь уже точно. — Что значит убивать были все? — переспросил Нокс, хмурясь. — Откуда вы знаете? — Магда работает в архиве газеты, — напомнил Штеффен и постучал пальцами по столу. — Ты об этом? — Да, — кивнула мадам доктор. — Там есть об этом. — О чем? — теперь спросил Чарли. — Земля на самом деле не хотелась отдавать, — дополнила Магда свой ответ. — Поэтому пленные не брать, никого не оставлять. Это нет газеты, это говорить мне мистер Пайнс. — Газетчик и заведующий архивом, — объяснил Штеффен, как будто это что-то объясняло. Что такое архив? — Он давно здесь живет, верно? — Давно. Чарли потер костяшки левой кисти правой рукой, размышляя. Здесь была газета. Шахта. Шериф. Вся цивилизация, как говорила Лавинья. Шахта. — А шахты здесь сколько? — спросил он. Мадам развела руками. Этого ответа у нее не было. — Зачем тебе шахты? — не понял Нокс, разворачиваясь к нему. Чарли почесал нос, поводя плечом неуверенно. — Я имею в виду… — Он сглотнул. — Мы встретили это там. С мальчиком. Он глубоко вдохнул, подавляя внутреннюю дрожь от воспоминания. — И? — Ну и… оно же должно где-то находиться ночью? Его никто не видел днем, верно? Мне кажется… если оно… боится света? Ведь оно появляется только ночью. Или когда уже солнца… нет. Оно же должно где-то находиться днем, верно? Типа спать там. — Ты уверен, что оно спит? — холодно спросил Нокс. Судя по всему, он еще не оставил мыслей о неземной, ненатуральной природе этого, и полагал, что правила, подходящие для всего живого, могут не работать. — Днем нападений не было, — согласился Штеффен, смотря на Чарли. — Так что, полагаю, встреча на шахте это не случайность. Оно там… пережидает. Это может быть так. Она ведь заброшена давно. — Почему тогда оно не сожрало шахтеров на второй шахте? — вдруг подумал Чарли. — Она далеко. Дальше, чем наше поселение. Я думаю, оно ищет себе более простую добычу. Сначала. И поэтому оно… появилось здесь. — Но раньше этого не было, — напомнил ему Чарли. — Раньше только на животных нападали? Годом раньше и еще раньше? — Да, — вновь подтвердил Штеффен. — Я слышал об этом от фермеров, которые находили тела койотов. Буйволов. И других животных, у которых здесь нет природных врагов. Чарли сложил перед собой руки. Это начало происходить, когда они прибыли. Были ли в этом виноваты они или… — Малкин живет здесь полгода, — вдруг сказал он. Сначала сказал, а потом подумал. — Может быть, поэтому так близко нападений раньше не было? А когда она приехала и начала вырезать пей-отлей для своих наваров… между Мракстоуном и шахтой линия… защиты… я имею в виду кактусов… стала истончаться? Нокс вновь постучал пальцами по столу и покачал головой недовольно. — Чарли, ты пытаешься связать вещи, которые не могут быть связаны. У меня уже голова от этого разболелась. Чертовы индейцы, какие-то кактусы, старухи, шахты, — не сдержался он, — все вокруг одного чертового городишки, чертовой затерянной точки на карте за линией фронтира. И это все не складывается. Я знаю только то, что шахта — это дело рук белых. И если вот это вот… живет в шахте, то оно появилось после индейцев? Белые его завезли? Тогда как тут замешаны индейцы и их кактусы? И откуда вообще оно взялось? Чарли выдохнул. Нокс озвучил все вопросы, которые его беспокоили. Если бы у кого-то из них был ответ на это все. — Нам нужно знать, когда и что тут произошло, — подтвердил Штеффен. — К сожалению, я не особенно интересовался Мракстоуном по прибытии. Больше было других, личных дел. — Но у кого тогда можно все узнать? Кто живет тут дольше вас? Штеффен откинулся назад на стуле и пожал плечами. — Может быть, шериф Бун? — О, да, шериф мне с удовольствием все выложит, — усмехнулся Чарли. — Он меня просто обожает. Особенно его помощничек. Они вздохнули почти одновременно. В комнате повисло молчание, разбавленное только звоном посуды, перетираемой мадам. У кого, черт побери, они могли все узнать? Чарли просто не представлял, как он будет расспрашивать у прохожих, сколько они тут живут и не помнят ли, когда открылась шахта. И было это до или после внезапного разрастания кактусов ровными линиями. — Может быть, тогда помогать архив? — внезапно предположила мадам, разворачиваясь к ним. Чарли понял, что смотрит на нее, приоткрыв рот. — Там, где вы работаете? — спросил он, поворачиваясь к Штеффену. — Архив это… как газета? Губы доктора блеснули тенью улыбки, но он быстро совладал с собой, осознавая, что они не одни. — Это место, где складируется пресса за какой-то период времени, — ответил он, поворачиваясь к ней. — Новости. — Нам стоит туда зайти, — быстро схватился за лучинку надежды Чарли. — Там нам расскажут, как тут все было? — Вообще я думаю, что там можно скорее найти подшивку газет за все годы. — Штеффен повернулся к Магде. — Ты можешь принести что-то сюда? — Нет, — покачала головой она. — Но я можно провести. Вас. — Она выговаривала слова, будто они давались ей с трудом. — Газеты должны там. Читать только там. — Придется что-то читать? — разочарованно пробормотал Чарли. Если с отдельными словами он кое-как разбирался, он не представлял, как иметь дело с большими текстами. Кажется, здесь ему точно не справиться в одиночку. — Магда, ты же поможешь ему… найти информацию? — Штеффен не произнес слова «читать», и Чарли почувствовал глупый укол благодарности. Обычно ему не было стыдно за то, что он делал не очень хорошо. Но только не в этой компании, где все умели прекрасно читать, даже женщина, которая и говорила очень странно. — Я тоже хочу пойти, — вызвался Нокс. — Уже видеть не могу эти чертовы четыре стены. М-м. Прекрасные чертовы четыре стены. — Я не хочу, чтобы ты шел, — опротестовал его решение Чарли. — Пока тебя не видели в городе, пусть это так и остается. Если уж он попадется вновь, то пусть хотя бы Нокс не влезает в это. Пусть у него будет шанс. Мадам вытерла руки грубой тканью полотенца. — Думаю, мы справиться вдвоем, — кивнула она. — Но Клаус… я не могу оставить его себе. — Нет, ему туда точно лучше не идти, — согласился Штеффен. — Может быть, я возьму его с собой… завтра у меня четыре визита к больным. — О, да, ведь смотреть кровавые раны лучше, чем знать о том, что происходит сюда. — И один в бордель. — Определенно ни в каких случаях! — Ну, давайте тогда я с ним останусь, — предложил Нокс внезапно. Чарли посмотрел на него с удивлением. Он не представлял себе эту ситуацию. Последний раз Нокс имел дело с детьми, когда и сам был ребенком. Да и то, что он вызвался… В любом случае, мадам ни за что бы не позволила своему сыну остаться наедине с человеком, о котором она была такого же мнения, какого она была о них с Ноксом. — Мне все равно нечего делать, — повторил Нокс. — А тут хоть какое-то развлечение. Пригожусь. Для дела. Доктор с мадам переглянулись. О, Чарли определенно не знал, о чем они сейчас думают. Она сложила руки, сплетая тонкие пальцы, розовые и огрубевшие от домашней работы. Должно быть, однажды они были белыми, как молодой сыр. — Штеффен доверять вы и Чарли, — сказала она. — Я доверять тоже. Нокс смотрел на нее, не моргая, как будто с трудом понимал, о чем она. И несмотря на сложность ее акцента, все было очевидно. Чарли выдохнул и пнул Нокса под столом, чтобы тот закрыл неуместно долго приоткрытый рот. Тот поспешно нахмурился и сжал губы в узелок. — Я думаю, мы справимся без вас, — запинаясь, выдавил он. — Почитаем типа книгу. И все такое. Они замолчали все как-то синхронно, обдумывая каждый свое. Чарли ни о чем не думал, но он предполагал, что творилось в головах у них. Нокс, должно быть, думал о том, что можно делать с ребенком пару часов подряд. Даже он столько с ним говорить не мог. Мадам беспокоилась о том, как оставить единственного сына с… ну да, бандитом. Вряд ли у нее так быстро поменялось о них мнение, даже с учетом той ночи, что они подверглись опасности вместе. Чарли почесал подбородок. Может быть, у них было что-то большее, чем опасность? Может быть, они разговаривали? Тоже подружились и все такое? Он не знал, о чем думал Штеффен. Но ему было приятно представлять, что думали они об одном. — Это похоже на план, — завершил Штеффен, поднимаясь из-за стола и туша сигарету на ходу. — Надеюсь, что это даст нам необходимое. Чарли закивал ему от лица их всех. Он тоже так чертовски на это надеялся. И, конечно, не подозревал, что все, как всегда, пойдет через задницу.