Долгий путь домой

Город Хендерсон, среда, 3:15 p.m. Эванс в школу не пришел. Впрочем, от классного руководителя Мака узнала, что с ним все в порядке. Учитель в начале урока биологии сообщил классу, что их одноклассника цапнул за палец ядозуб, но все обошлось. При этом мистер Дэвис так многозначительно посмотрел на Маку, что той стало ясно — подробности, при каких обстоятельствах Эванс умудрился познакомиться с ядовитой рептилией, ему прекрасно известны. Спирит в учительской наверняка уже всем растрепал. Повелительница покраснела и сделала вид, что очень заинтересовалась картинкой в учебнике, пока одноклассники не обратили на нее внимание. Похоже, хоть они пока не были посвящены в подробности вчерашнего инцидента. Весь урок мистер Дэвис посвятил биологии ядозубов и технике безопасности при встрече с ними. Остальные уроки тянулись бесконечно медленно. Когда Мака наконец вышла из школы, то с наслаждением вдохнула дневную прохладу и, постояв так несколько секунд, неторопливо направилась в сторону дома. Ее то и дело обгоняли группки учеников, отовсюду слышались болтовня и веселый смех. Глядя на всю эту суматоху, девушка задалась вопросом, чем сейчас заняты ее друзья в городе Смерти? Ей здесь их так не хватало. Трех девушек со стаканчиками кофе в руках, устроившихся на скамейке, Мака даже не заметила, пока одна из девиц ее не окликнула: — Эй, ты ведь Мака? Она остановилась и утвердительно кивнула. За три прошедших школьных дня с ней впервые заговорил кто-то из учеников. Повелительница была в замешательстве: девушки не были похожи на тех, с кем у ее двойника могли быть какие-то общие интересы. Яркий макияж, стильная одежда и презрительные ухмылки на миловидных лицах свидетельствовали не в пользу их возможной тесной дружбы в тиши библиотечных залов или где там проводила свободное время местная Мака Албарн. Хотя одна из девушек, брюнетка с красивыми серыми глазами и пухлыми губами, показалась повелительнице смутно знакомой на лицо. Именно она и продолжила разговор, пока ее подруги, обе крашеные блондинки, таращились на Маку во все глаза и противно ухмылялись. Брюнетка поднялась со скамейки и подошла к повелительнице. — Поверить не могу, что Соул Эванс мог обратить на тебя внимание, — девушка презрительно окинула взглядом повелительницу с ног до головы, а потом вдруг воскликнула: — А я ведь тебя уже видела! В воскресенье вечером, когда ты хватала Соула за руки! Точно! Теперь Мака вспомнила, почему лицо девушки показалось ей знакомым — это же с ней Эванс в тот вечер болтал про баскетбол. — Слушай сюда, девчуля, — продолжила тем временем монолог девица. — Я не знаю, что он тебе наплел и зачем таскается за тобой, но Соул Эванс мой, понятно? Меня зовут Джессика, и я его девушка. Несколько ребят в стороне услышали последнее восклицание и остановились, чтобы не пропустить назревающую разборку. Маке подобная перспектива совсем не нравилась, поэтому нужно было поскорей отделаться от этой Джессики — пусть Эванс сам объясняет, зачем полез в окно, в конце концов она его за собой не звала. — Почему бы тебе не поговорить об этом с Соулом Эвансом, — пожала плечами Мака и попыталась сделать шаг в сторону, чтоб обойти Джессику, но та решила, что разговор еще не закончен. Наманикюренные ногти впились в плечо. — Куда пошла? — Не вижу смысла продолжать. — Я просто хочу тебе объяснить, серая мышь, что Соул никогда… никогда, понимаешь… не будет встречаться с такой, как ты. Ты скучная зубрилка, девочка-паинька и отличница, которая хочет все делать правильно. Ты не умеешь веселиться, наверняка сидишь дома вечерами в пижаме с книжкой и мечтаешь о прекрасном принце. Только прекрасным принцам хочется приключений, а не недотрогу и домашнюю моль вроде тебя… — Закрой рот, — голос Маки казался спокойным, а глаза из-под растрепанной челки сверкнули злобой. — Что? Неприятно слышать правду? — Джессика выглядела довольной. — Сегодня, считай, тебе повезло, и это было предупреждение. Если и дальше будешь таскаться за моим парнем, то разговором дело не обойдется, моль, — и она с ехидной улыбкой одним быстрым движением вылила Маке на голову кофе из стакана. Теплая и сладкая жидкость полилась с волос на пиджак и белоснежную рубашку Маки, а потом закапала на асфальт. Со скамейки послышался девичий хохот, а со стороны остановившихся неподалеку зевак удивленное восклицание. Возможно, та, другая Мака, и приняла бы это издевательство над собой с покорностью и просто убежала от обидчицы. Но перед Джессикой сейчас стояла Мака Албарн — повелительница демонического оружия из Академии Шибусен, способная надрать задницы тварям не только с человеческим лицом. И Мака Албарн была зла. Одной рукой она неторопливо смахнула с глаз липкую и мокрую челку, чтобы видеть довольное лицо своей обидчицы, а другой с размаха двинула той кулаком по лицу. Да так, что Джессика с визгом отлетела в сторону и рухнула в ближайший куст. За спиной раздавались панические возгласы подружек, которые почти не были слышны из-за воя то ли боли, то ли ярости девушки Эванса, но Маку это больше не заботило — она спокойным шагом уходила домой, чувствуя на себе ошарашенные взгляды свидетелей инцидента. Знакомый рокот мотора догнал ее за два квартала от дома. Теплый кофе уже давно остыл. Мака зябко растирала плечи и ежилась от порывов ветра, быстро шагая в сторону дома. — Ты чего такая? — Эванс уже без мотоцикла догнал ее у перекрестка на светофоре. — Так получилось, — буркнула Мака в ответ. Разговаривать не хотелось, тем более сейчас, тем более с Эвансом, но до зеленого сигнала было еще двадцать секунд и, конечно, парень оставлять ее в покое не спешил. — Кофе, какао? Что ты сегодня учудила, Албарн-чудила? Повелительница почувствовала, как на ее плечи опускается что-то теплое. Она обернулась — Эванс, оказывается, уже успел снять с себя толстовку и накинуть ей на плечи, сам же теперь стоял в футболке и улыбался. Сразу стало гораздо теплее. От толстовки на плечах… и от улыбки, наверное, тоже. — Кофе. Спасибо, — поблагодарила она. Он нахлобучил ей на голову капюшон и довольный результатом спросил: — Может, пройдемся? Зеленый человечек на светофоре бойким шагом зазывал следовать его примеру. Мака задумалась, но все-таки развернулась в сторону от зебры и пошла по тротуару, Эванс догнал ее и зашагал рядом. — Хотел извиниться за вчерашнее, — он по привычке засунул руки в карманы. — Я не хотел тебя подставлять. Прости, что так вышло. Кто ж знал, что у тебя там эта тварь окажется. Сильно влетело из-за меня? — Переживу. Правда, мне заколотили окно, — Мака с усмешкой вспомнила, как полночи потратила на то, что выдирала гвозди из рамы ломиком. — Не круто, — протянул парень. — Сам-то как? — Да все нормально, только сегодня утром из больницы отпустили, зато отмазка в школу не ходить. Правда, чувствую, завтра на уроке истории твой папаша отымеет меня по полной программе и без неуда из класса не выпустит. — А родители? Эванс неопределенно хмыкнул: — Албарн, мои родители уже давно поставили на мне крест, у них весь мир крутится вокруг музыкального гения Вейса. А младший сын так, бестолочь. Что им до меня… Хотя отец для порядка забрал карманные деньги и напомнил про презервативы, — он метнул любопытный взгляд на Маку и довольно усмехнулся, когда та покраснела. — Но ты же не… — сбивчиво начала девушка, но Эванс не дал ей договорить: — …Не собираюсь лезть к тебе под юбку. Мака почувствовала, что краснеет еще сильнее. Вообще-то она хотела спросить о другом. — Ты неплохой человек, почему Спирит так против нашего общения? Парень рассмеялся: — Я долбо… дятел. Так думает твой папаша. Сынок богатых родителей, которому пофиг на учебу, а в голове только музыка и развлечения. Деньги откроют двери в лучшие университеты страны, поэтому ему не нужно напрягаться с учебой, поэтому ему по барабану на авторитет учителей и бла-бла-бла. А ты… Ты ангел в его глазах. Ангелы не для таких, как я. Я забью тебе голову ерундой, а тебе нужно заниматься, чтоб поступить в престижный университет. — Он вдруг что-то вспомнил и хмыкнул: — Октябрь и апрель*. — Чего? — не поняла Мака. — Песня такая есть. Проехали. Некоторое время они шагали бок о бок молча, и каждый думал о своем. Если закрыть глаза или смотреть на небо, то можно подумать, что они снова идут куда-то с Соулом по городу Смерти, думала Мака, засунув руки в карманы толстовки. На Неваду надвигался фронт прохладного воздуха, сказали утром по радио, поэтому в ближайшие дни обещали понижение температуры и дожди. Уже сейчас небо заволокло свинцовыми тучами, которые ветер гнал дальше на юг. Эванс что-то мурлыкал под нос, наверное, напевал песню, о которой только что вспоминал, и казался абсолютно беззаботным. В отличие от Маки. Она чувствовала, что ее нервы, будто пружина, напряжены до предела. Будто свинцовые тучи нависли не только над ней, но и заполнили все внутри нее. Столько вопросов и ни единого ответа… — Эванс, — позвала Мака. — Где настоящая мама Маки Албарн? Эванс запнулся на полшаге и остановился. Повернулся к девушке и внимательно посмотрел на нее, будто видел впервые: — Ты шутишь? — вся беззаботность куда-то испарилась. — Нет, — отрицательно мотнула головой повелительница. — Зачем тогда спрашиваешь, если знаешь ответ. Он, конечно, до сих пор не верил, что она не та Мака, с которой он учился в одном классе все это время. Но для нее этот блондин оставался пока единственным человеком, у которого можно было узнать хоть что-то из прошлого несчастной девчушки, за которую ее сейчас все принимали. Мака молча ждала ответа. Эванс упрямо молчал, буравя ее взглядом. Наконец он не выдержал и сдался: — Умерла около двух лет назад, — монотонно произнес он. — Албарн, это уже не смешно… Внутри у Маки что-то екнуло, пружина нервов сжалась почти до предела. — Как? — Прекрати. — Как она умерла? — повысила девушка голос. Она все равно не отстанет, пока не получит ответ. Кажется, Эванс это тоже понял. — Самоубийство… Нашли в ванне тело. Ты нашла. — Было видно, как неприятно ему все это говорить. — Но многие в это не верят, твой отец, наверное, тоже так и не смог принять версию полиции. Она… Она не могла так поступить. Такие, как она, не уходят из жизни, просто перерезав вены в ванной. — Ты знаешь, где ее могила? Он кивнул, понял, о чем попросит его Мака в следующий момент и махнул рукой вперед: — Пойдем, кладбище недалеко. За время, пока шли, никто не проронил ни слова. Мака присела на корточки около надгробия и долго смотрела на имя и дату смерти. А потом вдруг почувствовала, как пружина внутри больше не может сопротивляться силе, и она тонет под захлестнувшим ее потоком мыслей, которые повелительница все эти дни собирала в кучу и прятала глубоко внутри себя. Девушка обхватила колени руками и опустила на них голову. Что за жизнь была у бедняги Маки Албарн в этом чертовом городе? Без мамы, без друзей, без единого светлого проблеска в серой череде будней? Что если она не сможет найти путь домой и теперь эта жизнь уготована ей? Жизнь с отцом, который не способен увидеть чувств дочери, и мачехой-ведьмой, которая без сомнения избавится от падчерицы, как только разузнает о ней правду. Без Академии, маленькой квартирки, хохочущих друзей, тренировок, полуголой Блэр и фаст-фуда вместо домашней еды, когда очередь Соула готовить… Без Соула. Она раньше и не осознавала, какую часть в ее жизни он занимал. Все воспоминания последних лет были пропитаны его присутствием. Всегда рядом или осознание, что где-то поблизости. От недовольного ворчания по утрам до ощущения прохлады на рукоятке косы, от запаха шампуня на его еще влажных волосах до резонанса душ, когда быть ближе, кажется, уже невозможно… ближе только шаг в пропасть отношений, которые разрушат все. Мака тонула в отчаянии, и рядом не было никого, кто мог бы помочь… протянуть руку, вырвать из беспросветной бездны. Она потеряла счет времени, но когда нашла в себе силы подняться, то тут же пошатнулась — ноги затекли от долгого сидения. Зябкий ветер теперь уже пробивался и под толстовку Эванса. Надо будет не забыть отдать ее завтра. Мака повернулась в сторону выхода и застыла на месте. Эванс, оказывается, не ушел. Он примостился у какого-то старого надгробия неподалеку: просто стоял с руками в карманах, мерз и смотрел в противоположную от девушки сторону. Давал ей возможность побыть одной, без единого взгляда в ее направлении. И Мака была благодарна за это. Когда она подошла и попыталась снять толстовку, то он отрицательно мотнул головой и молча подтолкнул ее к выходу, и также без слов дошел с ней до перекрестка, где они простились кивком головы.