За стенами ада

      Подошва старых поношенных кед почти полностью погружалась под мокрый грунт, оставляя за собой следы и вырывая кусками грязь. Чонгук шёл медленно, ступая по мягкой, частями заросшей полевым вьюнком, земле. Парень глубоко вдыхал ядовитые пары недавно выброшенных химических отходов, вцепившись жилистыми пальцами в чёрную рукоять, возможно, единственной вещи, которой он действительно дорожил. Костяшки побелели от напряжения. По виску стекала раздражающая капелька холодного пота, которую с каждой секундой хотелось вытереть всё больше и больше.       Почти неслышно, шаг за шагом приближаясь к указанному месту, Чон краем уха уловил редкие перешёптывания товарищей. Он, не без усилия, сглотнул вязкий ком. Страшно. Не столько за себя, как за тех, кого он мог больше никогда не увидеть после сегодняшней тяжёлой ночи. Гук знал каждого, кто идёт с ним, ещё с самого детства. Именно эти люди в какой-то мере вырастили его, не отталкивая, а наоборот, принимая неразумное чадо с лохматыми, точно уголь, чёрными волосами.       Всё вокруг поглотила кромешная тьма, обволакивая и словно защищая пустующие годами поля. На землю опустился туман, смешавшись с плотной стеной дыма и копоти. Пальцы заледенели, казалось, ещё немного, и перестанут двигаться совсем. Чонгук хотел сейчас лишь одного: чтобы всё скорее закончилось. Он уже не мог терпеть повисшее в воздухе напряжение.       Слишком сложно.       Слишком страшно.       Раньше Чон неистово мечтал принимать участие в подобных операциях вместе со старшими. Но сейчас, когда стоишь посреди заброшенного поля с пистолетом в руках и чувствуешь чудовищный запах гари, коленки трясутся не по-детски.       — Стоять. Мы пришли, — от одного только звука шипящего полушёпота все будто приросли к холодной земле, не отводя взгляда от присевшего на корточки парня. — Намджун, он здесь.       Сжав крепче пистолет, Чон, не мигая, уставился на железный люк, наспех прикрытый полевым сорняком, затем перевёл взгляд на выходящего из передних рядов человека. Высокий, мужественный парень, с пронзающими насквозь орлиными глазами. Лидер. И всего на пять лет старше самого Гука. Он просто не мог не вселять уважение и неприкрытый страх. Лишь благодаря ему за последние несколько лет жители трущоб смогли начать относительно спокойную жизнь, не страшась за своих детей.       — Который час, хён?       — 22:58, — коротко ответил невысокий худощавый паренёк, что напряжённо сидел перед люком. Он, не отрывая янтарных глаз от циферблата, следил за тихим тиканьем стрелок на часах, не желая упустить и секунды драгоценного времени. Насколько Чонгук помнил, тот никогда не расставался со своим дешёвеньким, но таким полезным приспособлением. Пусть и снял его когда-то давно с руки карантиновца, перевозящего остатки оружия из заражённых мест.       — Две минуты. Всем быть наготове, — пробасил лидер, присаживаясь на корточки рядом со старшим.       Весь небольшой отряд будто застыл, вцепившись закоченевшими пальцами в железные рукояти пушек. До начала операции две минуты. Не столь долгий промежуток времени, но даже он казался сейчас огромной пропастью. Сколько бессонных ночей они провели, готовя план действий, находя информаторов и планы зданий? Сколькими они пожертвовали, чтобы оказаться здесь? Перед глазами Чона и по сегодняшний день всплывают яркие, смеющиеся лица всех тех, кто готовил это задание с ними с самого начала. Он просто не мог подвести их этой ночью. Не имел на это права.       Напряжение с каждой секундой росло в геометрической прогрессии. Время шло медленно. Казалось, проходили не минуты, а часы невыносимого ожидания. Люди стояли за спинами сидящих, ёжась от холода и пытаясь хоть немного собрать мысли в кучу.       — Шуга? — всё тот же бас разносился по пустующей, заросшей местности.       — Десять секунд, Намджун, — глаза старшего всё так же направлены на циферблат. Складывалось впечатление, будто он и вовсе не моргал последние две чрезвычайно долгие минуты. — Девять… восемь… — шепеляво говорил Шуга, готовясь отойти от лидера. Темноволосый наблюдал за ними, не понимая, почему нельзя было с самого начала открыть этот чёртов люк. Почему им пришлось ждать две лишние минуты столь ценного времени, учитывая каждую секунду? Он, конечно, понимал, что полный план действий знали только некоторые. В целях безопасности не каждому дозволено знать полностью всё. И если двух людей Гук знал совершенно точно, то об остальных даже не догадывался. — Три… две… одна. Давай!       На какую-то долю секунды Чонгуку показалось, что главный собирается подорвать несчастную чугунную крышку, но тот лишь коротко отстучал какую-то мелодию с секундной задержкой между первым и последним стуком. В это же мгновение из-под земли повалил горячий пар, открывая проход в стерилизованное светлое помещение. Намджун и Шуга тут же напряглись, нацелив дуло ружей на тусклый серо-белый свет внизу.       — Эй! Уберите от меня эту штуку!       Весёлый, немного встревоженный голос донесся до ушей. Чонгук вытянул шею, заглядывая в светлые коридоры лаборатории, видя внизу натянуто улыбающегося парня с огненно-красными волосами. Он стоял в снежно-белом халате, засунув подрагивающие руки в карманы.       — Давно не виделись, Намджун, — почтительно кивнул он, нервно закусывая тонкие губы.       — Привет, хён. Внизу кто-то есть?       — Конечно, нет!       — Отлично, — лидер осмотрел собравшихся за его спиной, затем продолжил. — Спускаемся вниз. У нас час на завершение операции. Действуем согласно плану. Встретимся возле люка. Надеюсь, я снова увижу всех здесь, — Намджун, закинув ружье за спину, первым спрыгнул вниз. Остальные мимолётно переглядывались, не скрывая волнения, спускались по лестнице в светлое помещение.       — Где они, Хоуп? — сощурив глаза, недоверчиво прошипел Шуга, спрыгнувший вслед за Кимом.       — И тебе привет, Юнги, — с долей обиды сказал красноволосый.       — Без лишних слов. Где?       — Один на этаж ниже. Сокджин. Вы его узнаете. У этого парня широкие плечи и довольно симпатичное лицо, а еще до невероятности раздутое самомнение, — сказал ученый, отвернувшись от Шуги.       — Первая группа, ваша цель — парень с широкими плечами и его разработки. Вреда не причинять! И без шума!       Несколько человек, утвердительно кивнув лидеру, полубегом отправились на поиски вышеупомянутого ученого, сверяясь с картой, предоставленной им ещё около месяца назад.       — Второй на два этажа ниже. Невысокий парнишка с розовыми волосами. Чимин. Вы там аккуратней с ним.       — Хорошо, хён, — Джун ободряюще хлопнул того по плечу. — А вы двое, — но перевёл взгляд на стоящих в стороне Чонгука и Шугу, — знаете, что делать. Хосок расскажет всё, что нужно. Не лезьте, куда не надо, особенно ты, Чонгук, — Намджун, тепло улыбаясь своей отцовской улыбкой, потрепал младшего по голове. Он боялся за него. Пусть Чон один из лучших в их небольшом отряде, но его темперамент и юношеская горячность могут слишком ему навредить. Всё же, стоило оставить парня в трущобах, а не тащить за собой на смерть. — Надеюсь, мы ещё встретимся, — лидер коротко махнул нескольким стоящим в стороне, следуя указаниям Хосока-хёна, направился на поиски этого невысокого мальчишки.       Чонгук ещё несколько секунд смотрел на удаляющуюся спину главного, сжимая и разжимая замёрзшие пальцы на своём стареньком, но таком любимом пистолете. Он помнил, как ещё будучи пятнадцатилетним юнцом, выпрашивал у Намджуна-хёна, чтобы тот научил его стрелять из него. Гук тогда бегал за ним повсюду. Цеплялся за рукава толстовок и не давал сосредоточиться на куда более важных делах, чем учить какого-то сопляка обращаться с оружием. Только сейчас он стал понимать, почему Ким так долго отказывался. Он не хотел втягивать его во всё это. Боялся за жизнь несносного темноволосого сорванца, которому заменил в своё время родителей. До сих пор боится.       На секунду зажмурившись, Чон старался прекратить поток так яростно льющихся воспоминаний. Сейчас не самое подходящее время вдаваться в подробности своих детских лет. У него есть задание куда важнее, и права на ошибку не будет.       Вдохнув в лёгкие больше воздуха, вконец пропитанного какими-то химическими веществами, парень раскрыл глаза, встречаясь с немного раздражённым лицом Шуги. Тот стоял, уперев в Гука серьёзный, немного укоряющий взгляд. Внешне спокоен. Но внутри всё огнём жжёт. Шуга всегда такой — никогда не показывает то, что чувствует. Чонгук его не понимал из-за этого. Даже удивился, что Джун поставил именно Мина с ним в пару. Ведь тот был тем, с кем парень попросту не мог и не хотел найти общего языка. Чон ещё с детства был слишком горячным, рвался, куда не следует, и срывался на своих хёнах, крича им вслед, что ненавидит и хочет свалить подальше. Потом, опустив голову, шёл извиняться и говорить, что больше никогда-никогда такого не скажет. И его прощали. Всегда.       — Ну, привет. Рад тебя, наконец, увидеть, Чон Чонгук, — младший оторвал взгляд от потемневших янтарно-карих глаз Шуги и уставился на красноволосого, слишком бледного паренька. Он был немного ниже самого Чонгука. Яркая внешность, вытянутое лицо, слишком худой для своего роста. Но улыбался так ярко, пусть даже и сам нервничал. — Я — Чон Хосок. Можно просто — Хоуп.       — Откуда ты меня знаешь? — Чон недоверчиво разглядывал карантиновца, готовясь нацелить на него дуло в любой момент. Слишком подозрительно он выглядел, и пусть Намджун так тепло его встретил.       — Расслабься, малой, он из наших, — Шуга чуть вышел вперед, загораживая собой фигуру в белом халате. — Расспросишь его потом. Сейчас у нас другое задание. Хоуп?       — Это здесь. На этом этаже. Но нужно пройти чуть дальше от люка, — неожиданно серьёзно начал Хосок, заламывая тонкие пальцы. — Помещения суперохраняемы, туда пробраться почти нереально. Даже вентиляция не поможет, Юнги, — видя надменный взгляд старшего, направленный на потолки коридора, дрожащим голосом продолжал учёный.       — Тогда что ты предлагаешь?       — Есть один коридор. Там вдвое меньше охраны, о нём почти никто не знает. Но придётся убивать, — Чонгук еле слышно сглотнул. Он знал, что такое, возможно, случится, знал, как лучше всего это сделать. Но лишить человека жизни… страшно. — И не факт, что вы сами останетесь живы.       — Прорвёмся.

***

      Светлые коридоры мелькали перед глазами, приходилось следить за каждым поворотом, лишь бы потом вспомнить путь к люку, что остался далеко позади. Чон бежал почти бесшумно, следуя за невысоким силуэтом Юнги-хёна. Тот, не оборачиваясь, нёсся по белому полу и, кажется, совсем забыл про напарника за своей спиной. Времени оставалось всё меньше, а они так и не нашли нужный коридор, про который говорил этот Хоуп. С каждой секундой Чон всё больше понимал, что не стоило ему доверять. Слишком подозрительно он выглядел. И как вообще старшие смогли заполучить себе в свиту учёного из карантина? Это просто невозможно.       Вопросы лавиной накрывали темноволосого, заставляя мысли витать где-то далеко за пределами реальности. Никто ничего ему не рассказывал. Он даже решился спросить Юнги, но тот лишь послал его, ссылаясь на задание.       Чон витал в облаках, не замечая ничего вокруг. Он так и продолжал лёгким бегом нестись по уже ненавистным ему коридорам, если бы не врезался во внезапно затормозившего Шугу-хёна. Тот мгновенно развернулся к младшему, сверля его свирепым взглядом и прижимая тонкий, чуть побелевший палец к поджатым губам. Он наклонился ближе к Гуку и еле слышно произнёс куда-то в шею:       — Мы пришли. В живых не оставляй никого. Целься в голову, как на тренировках, — холодно говорил, будто речь шла не о живых людях, а о тех нарисованных амбалах, в которых младший стрелял почти все свое детство. — Возьми это. — Мин непонятно откуда вытащил какую-то тёмную вещь, протягивая её младшему.       Чон неуверенно рассматривал чёрную железную трубку в своих руках, сгорая под пристальным взглядом стоящего напротив. Он нервно вздохнул, понимая, что уже когда-то видел её, но мозг отчаянно не хотел давать подсказки. Глаза бегали по полу, по этой длинной железке, пока не наткнулись на торчащую из-за пояса рукоять. Тут всё встало на свои места.       Глушитель.       Достаточно редкая вещь в трущобах. Даже Гуку довелось её видеть лишь единожды. Такая была далеко не у всех. Только у лучших. У тех, кто посвятил жизнь восстановлению их полуразрушенного вирусом городка. У тех, кто не боялся расстаться с жизнью в обмен на спасение остальных. Темноволосый поднял взгляд на Шугу, что стоял, прислонившись к стене, и заглядывал вдоль тусклого коридора. Интересно, есть ли такой у него? Парень фыркнул. Конечно, у него есть, и явно не один. Шуга лучший после Намджуна. Его правая рука. Чону до его уровня ещё очень далеко. Но даже сам факт того, что ему хоть и на одну ночь, но всё же доверили столь редкую вещь, дарил надежду о его хоть какой-то малейшей необходимости жителям трущоб.       Судорожно вздыхая, парень крепче сжал протянутую Мином вещь. Теперь всё только в их руках. Дрожащими пальцами Чон как можно аккуратнее, будто в руках у него была не потрёпанная временем железка, а хрупкая хрустальная статуэтка, приделал глушитель к дулу.       Младший увереннее посмотрел на напарника, стараясь выразить в одном только взгляде всю ту решимость и готовность полностью отдаться делу. Он отчаянно вцепился в рукоять своего пистолета, чувствуя, как сердце буквально вырывается из груди. Только сейчас он во всей мере понял, каково было его товарищам, когда те оставляли его дома, а сами шли, рискуя жизнями. Страшно здесь далеко не за себя. Даже всегда каменное, не тронутое эмоциями, лицо Шуги не было таким спокойным, нежели обычно.       Чуть отстранившись от выбеленной стены, Мин коротко кивнул, ещё раз заглядывая за угол. Чон не видел, но чётко слышал хриплые низкие голоса карантиновцев, собравшихся там. Их явно больше шести или семи, и все вооружены до зубов. У всех новейшее оружие, которое даже не идёт в расчёт с тем, что было у жителей трущоб.       Парня пугала та неизвестность, ждущая за углом. Он знал, что придётся убивать, забив на принципы, но что он почувствует, когда впервые убьёт? Отвращение? Отрицание? Или просто смирится с этим? А если произойдёт что-то непоправимое?       Если убьют их?       — Чонгук, на счёт три. Сразу стреляй, не оставляй в живых никого, — донёсся до младшего шипящий шёпот Юнги. Казалось, каждая клеточка его тела была напряжена. Он стоял, точно мраморная статуя, заглядывая в узкий проход, и только маленькая светлая венка лихорадочно билась на виске. — Три. Давай!       Чон на секунду растерялся, бегая тёмно-карими глазами по стенам, но тут же помчался вслед за старшим, выдавая людям в белых глянцевых костюмах их укрытие.       Первый выстрел. В ушах дико звенели тысячи колокольчиков, заглушая свист пуль и надрывные крики охраны. Адреналин ударил в кровь. Мысли словно полностью отключились, давая волю инстинктам. Гук не думал о том, что перед ним живые люди, у которых, возможно, есть жёны, дети. Он стрелял, как когда-то давно, когда впервые взял пистолет в руки, с яростным упоением целясь по мишеням. Парень будто не видел впереди упавших замертво, пока ещё тёплых тел, из которых вытекали последние остатки жизни. Перед глазами была лишь одна цель: прорваться как можно дальше. Найти нужные бумаги и навсегда уйти из этого места в родные трущобы, в оных он родился и вырос. Темноволосый любил их, не смотря на те ужасные условия, в которых приходилось существовать.       Даже будучи ещё несмышлёным ребёнком, слишком рано лишившимся родителей, Чонгук разбивал коленки в кровь, бегая там по заброшенным полуразвалившимся зданиям, что ещё каких-то семьдесят лет назад были новенькими супермаркетами или жилыми домами. Он помнил, как получил каждый свой шрам, что и по сей день напоминают о давно прошедших временах. Это всё было таким родным, но таким далёким. Казалось, беззаботное детство прошло очень давно, и больше нет ничего, что могло бы напомнить ему о тех светлых временах. И сейчас парень сделает всё, что угодно, всё, что от него зависит, но спасёт это место…       Кровавые пятна лужами растекалась по полу, потёками выделялась на белых стенах. В глазах рябило от количества бордово-красного цвета, видневшегося буквально везде. Гук стрелял, слыша будто издалека свистящие выстрелы. Казалось, воздух словно пропитался запахом крови, а на языке чувствовался железный привкус. Парень не ощущал ничего, кроме дикого животного упоения, наблюдая за багрянцем, окрашивающим глянцевые костюмы охраны, от которых, как оказалось, не было никакого толка.       Чон стрелял в одного за другим, сам уклоняясь от пуль. Они будто не долетали до него. Оставались где-то далеко-далеко от этого темноволосого мальчишки, что безжалостно убивал, забывшись совсем.       — Чёрт! — услышал он где-то на периферии утробный минов рык. Испуганно метнув в его сторону мимолётный взгляд, увидел наливающуюся красным клетчатую рубашку. Юнги же, кажется, словно не замечая адскую боль, продолжал стрелять с ещё большей яростью, на которую был только способен.       Чонгук впервые видел его таким: глаза горят сумасшедшим пламенем, светлые волосы растрёпаны, а тонкие губы растянулись какой-то пугающей беспощадной улыбке. Только сейчас парень понял, почему его так уважают и боятся не меньше лидера. Этот звериный оскал, исказивший красивое лицо, не мог не пугать. Сейчас перед Чоном стоял не ленивый грубый Юнги-хён, а Шуга. Именно Шуга, готовый убить всех, кто будет стоять у него на пути. И такой хён нравится ему гораздо больше.       Парень продолжал стрелять, теряя счёт времени, пока не повисло глухое молчание. Пусто. Они одни стояли посреди коридора в луже чужой крови, постепенно стекавшей к их ногам. Адреналин до сих пор пульсировал в венах, хотелось снова начать всё заново, нарваться на кого-нибудь. Чон встряхнул тёмными волосами, вытирая испарину со лба. Жар исходил от всего тела, а сердце бешено рвалось наружу. Он словно ничего не видел. Стоял на одном месте, качаясь из стороны в сторону, как какая-то тряпичная кукла, не имеющая собственной воли. Он не понимал, зачем он здесь. Зачем до белых костяшек сжимает пистолет, не отрывая взгляда от кровавой лужи, стекающей из пробитого черепа какого-то человека. Всё это казалось до боли реалистичным сном: все запахи, чувства, краски вокруг. Этого словно нет, но отчего тогда так трясутся руки и темнеет в глазах?       Что-то глубоко внутри истошно вопило темноволосому прийти в себя. Он терялся в этих криках, не понимая, прошли часы или какая-то жалкая пара секунд? Парень нехотя поднял голову, встречаясь взглядом с опустевшими безжизненными глазами какого-то человека. В ту же секунду его словно окатило холодной водой, приводя метавшиеся где-то далеко мысли в порядок. Он убил. Впервые в своей жизни он убил и теперь тупо смотрит на застывшее, постепенно холодеющее тело. Чона словно скрутило, сжало в железной хватке все внутренности, не позволяя сделать даже вдох. Парень чувствовал, ещё немного, и его вывернет прямо посреди узкого, залитого кровью прохода. Он бледнел с каждой секундой всё больше, стараясь не смотреть по сторонам. Слишком тяжело, даже для него.       — Чонгук, ты как? — словно издалека прозвучал тихий, какой-то мягкий голос напарника.       — Н-нормально… — не размыкая зубов, ответил младший осевшим голосом. Он не понимал, где находится, пока в голове не всплыла недавняя картинка быстро краснеющей клетчатой рубашки. — Хён, я… ч-что с тобой?       Гук отошёл чуть дальше, всего на пару шагов, прежде чем увидеть перемотанное какой-то тряпкой левое плечо старшего. Тот стоял, чуть склонив голову, и в упор смотрел на испуганное совсем бледное лицо тонсэна. Такой ребёнок. Совсем не изменился за последние несколько лет. Всё тот же мальчишеский буйный характер, не такой, как у других детей, более зрелый, пусть и до одури наивный. Шуга чуть усмехнулся, смотря на сверкающий под лампами циферблат. Осталось не так много до конца.       — Ничего. Пуля сквозная, быстро заживёт, — крепче обхватил ружьё длинными пальцами. — Пошли.       Мин не смотрел на Чонгука, ленивой походкой обходя лежащие на пути трупы и двигаясь к массивной двери в конце коридора. Она возвышалась от самого пола, серебристая сталь поблёскивала под тусклым светом навесных светодиодов, с первого взгляда казалось, будто её нереально открыть. Стойкая, таких не встретишь даже в заброшенных банках трущоб. Чон слышал, как хён тихо ругнулся, пиная стальное покрытие носком старого ботинка и отходя на пару шагов назад.       — Что встал? У одного из них должен быть ключ. Помоги найти, — указал старший на перебитую охрану, брезгливо переворачивая ближайшее к себе безжизненное тело и шаря по карманам комбинезона.       Юнги недовольно бурчал что-то под нос, пока Чон, пересиливая себя, ступал к одному из охранников. Зачем он должен это делать? Зачем он должен своими же руками закапывать последние остатки своих же принципов? Это ниже всего, чему его учили ещё с самого детства.       Парень встряхнул головой, заталкивая назойливые мысли подальше. Он знал, что сейчас от их с Шугой дела зависит многое, и он не будет вести себя, как какая-то глупая девчонка. Он докажет всем, что уже не ребёнок! Намджун будет им гордиться.       Присев на корточки, парень аккуратно осматривал одного за другим карманы, надеясь скорее найти дурацкий ключ.       — Хён, как он примерно выглядит? — Чон поднял глаза сперва на дверь, понимая, что совсем не видит там стандартного входа для ключа, затем на сосредоточенное лицо Мина.       — Там нет ни замочной скважины, ни сканера. Скорее всего, это чип.       — Такой? — младший вытащил из нагрудного кармана очередного охранника пластиковую светло-синюю карту с какой-то надписью на непонятном языке. Почти в центре у неё виднелся маленький жёлтый чип. Чон был не уверен, та эта карта или же нет. Вдруг она не подойдёт к этой двери? Вдруг у охраны вообще нет нужного ключа, и всё, что они сделали, было напрасно? Парень, закусывая обветренные губы, протянул возможный ключ старшему. Тот мгновенно вырвал её из рук, рассматривая во всех сторон.       — Да, — Мин поднялся с пола, уверенно подходя к закрытой серебристой двери.       Чонгук не видел, что делал старший, тот закрыл спиной весь обзор, не давая даже малейшего шанса посмотреть на его действия. Парень дико нервничал, слыша тихое копошение хёна. Вдруг действительно чип окажется не тем, что им был нужен. В таком случае, Гук даже не представлял, что делать дальше. Без тех бумаг, что им поручил достать лидер, все их планы полетят к чертям. Все те ночи, что они провели за усердной кропотливой работой, изнуряя себя как только можно, канут в лету. Нет. Они должны хоть расшибиться, но найти графики перевозок оружия и химии. Они просто не могут вернуться назад с пустыми руками. Чонгук не может. Стыдно смотреть в глаза лидеру, доверившему ему такое важное дело.       Щелчок.       Чон вздрогнул, поднимая тёмные глаза. Дверь еле слышно отворилась, открывая взору небольшую, тёмную комнату. Сработало. Всё-таки это был нужный ключ! Парень облегчённо выдохнул, ликуя внутри. Он был готов пускать фейерверки, никогда ещё в своей недолгой жизни он не радовался настолько сильно. Облегчение волной растекалось по телу. Бо̒льшая часть выполнена, осталось забрать бумаги.       Спотыкаясь о собственные ноги, Гук помчался к открывшемуся широкому проходу, где стоял Шуга. Тот напряжённо стоял, крепко сжимая пальцами оружие и вглядываясь в темноту маленькой комнатушки. Свет отключен. Нет даже светодиодов. Только узкая полоска из коридора хоть как-то освещала небольшое пространство. Там не было ничего, кроме шкафов с какими-то графиками и расчётами. Чон осматривал её всю, про себя подмечая, что от каждой стены сюда вела такая же стальная серебристая дверь. Зачем их столько? Неужели за каждой стоит столько же, если не больше, людей в белой униформе?       Парень стоял, мялся на одном месте, не решаясь заходить внутрь, пока хён лихорадочно бегал янтарно-карими глазками по комнате. Искал. Отчаянно искал маленький железный ящик, в котором должны быть нужные сведения. Тот стоял в одном из дальних углов, скрытый полками и мраком комнаты. Не каждый увидит, если не знает о его существовании. Темноволосый и сам не увидел, если бы не ринувшийся в конец помещения Шуга.       Старший метнулся к сейфу, откидывая ружьё за спину и быстрее вводя какую-то комбинацию цифр. Чон знал, что хёны ещё несколько месяцев назад чудесным образом выведали нужный код, но как они это сделали — загадка. Никто ничего не говорил. Даже многие бывалые члены банды не догадывались о том, как им удалось это сделать. Обо всём знали только лидер и его правая рука. Больше никто.       Темноволосый лениво обвёл взглядом комнату. Осмотрел все двери, ведущие из неё. И за каждой в три раза больше охраны, чем было здесь. Холодок пробежал по его спине, а тёмные распахнутые глазки забегали в разные стороны, переходя от одной двери к другой и на хёна, уже открывшего железный ящик. Только один вопрос крутился в помутневшем разуме: «Почему?» Такие важные бумаги не могли им так просто достаться. За этими стенами куча охраны, а они так просто сюда пробрались. В любую секунду может кто-то заглянуть, и всё — они трупы. Так же, как и те несчастные, что лежат за спиной, в тусклом коридоре.       Чон не мог сосредоточиться. Голова пульсировала под натиском сомнений и внезапно охватившего его страха.       — Почему так просто? — нервно озвучил он свои мысли. Парень остро ощущал, что что-то не так. Всё не может быть настолько гладко. Темноволосого мучило какое-то липкое чувство тревожности, постепенно обволакивающее всё сознание. Что-то случится. Если не случилось уже. Парень неспешно отошёл к стене рядом со стальной дверью, наблюдая за хёном, так быстро перебирающим бумаги. Нельзя быть таким спокойным, понимая, что может произойти что-то серьёзное. Что-то, от чего они не смогут вернуться. Шуга должен это понимать.       — Не знаю, Чонгук, — не отрывая сощуренных глаз от белых листов, заявлял парень. — Хосок говорил, что эта дверь не так охраняема, как те. Оказался прав.       — Где он сейчас? — услышав знакомое имя, младший напрягся. Хосок. Этот самый Чон Хосок, который каким-то образом знает его, Чонгука, хотя сам парень даже не слышал о нём ни от кого из участников операции. Даже от Намджуна.       Этот бледный парень вызывает какое-то недоверие. Чересчур странный. Не такой, как трущобовцы, которых Гук видит день ото дня. Как он может быть «нашим», если всю жизнь просидел в этой клетке, закрытой от вируса и кошмаров, творившихся на протяжении нескольких десятков лет? Он, как и все эти люди, изнеженный, слишком правильный тип. Чонгук видел их. Карантиновцев. Точнее, карантиновца. Ещё несколько лет назад, когда люди Намджуна привели одного. Надменный, избалованный наглец, возомнивший себя выше всех. Чон был уверен на все сто, что и этот Хосок окажется таким же.       — Хосок? На пути в трущобы. Он нас встретит.       — Но… — последнее слово Мин так и не услышал. Надрывный вой сирены заглушил все звуки, с дикой силой бил по ушам.       Их засекли.