Аромат орхидей

      Джунхван сидел на скамейке, ткнувшись лбом в колени и сложив руки под грудью. Дождь был такой противный, с озера дуло таким промозглым ветром, что Ицуки, успевший согреться, задумался о вероятности простуды.        – Эй.       Густая свисающая копна волос, определённо, служила для головы парня отличной шапкой. Он пошевелился, но не оторвал лба от коленей.        – Тебе хреново?       Ицуки наклонился, потрепав Джунхвана по плечу:        – Приём.       Джунхвану было не то чтобы плохо. Ему было не очень хорошо. Рука, лёгшая на плечо, оказалась тёплой-тёплой: тут же возникшее сильное желание быть обнятым настолько тёплым человеком заставило-таки голову подняться. Джунхван улыбнулся, обрадовавшись тому, что рука принадлежала лицу вполне знакомому. Он протянул к нему руки.        – Ох, ладно, пошли, я тебя внутрь отведу, – взяв его за протянутые ватные ладони, согласился Ицуки. Потянул парня со скамьи на себя, ставя на ноги. Тот заелозил, ища опору, и навалился на секунду (Ицуки показалось, что он его свалит, но вес оказался не таким большим. Должно быть, особенность рода деятельности сказывалась) а потом всё-таки уравновесился самостоятельно, всё ещё держась за руку и плечо Ицуки.        – У меня беда. Я потерялся!        – Гилд Инн, – Ицуки показал рукой на стоявшее в сотне метров здание, – прямо здесь.       Джунхван повернулся, сильнее опираясь на плечо поддерживающего его и действительно очень-очень тёплого Ицуки. Потупил, глядя на освещённые панорамные окна первого этажа. Проговорил, тщательно контролируя звуки:        – Но мне туда не надо.        – А куда тебе надо?        – мммммм... Домой, – Джунхван наклонился к Ицуки, глядя ему в глаза и полагая, что так его речь станет если не более внятной, то более понятной. – Меня должны были забрать Девид или Шей-Линн. Им так сказала Трейси. Я точно помню.        – О. Тогда ты не “потерялся”. Тебя за-бы-ли. Уилсон и Бурн-сан уехали.        – Без меня?        – Как видишь.        – И что мне делать?        – Иди.        – Идти?        – В Гилд Инн.        – В Гилд Инн…        – Да, – начиная шагать и буквально утягивая всё ещё державшегося за руку Джунхвана за собой, кивнул Ицуки. – Вызовем тебе такси с ресепшена.        – Мы недавно только сняли новую квартиру, – Джунхван шёл очень аккуратно, к радости Ицуки не спотыкаясь.        – И?        – Я не помню адрес.        – Класс, – у Ицуки возникла гаденькая мысль вызвать полицию, которая бы занялась потеряшкой, но, во-первых, Джунхван был уже совершеннолетним по законам Канады (если он правильно запомнил возраст), а, во-вторых, даже будь он не – по шапке надавали бы большой куче народу, включая организаторов банкета: за пьяных в дрова несовершеннолетних.        – Окей, – уже подходя к ступеням, ведущим на веранду, внёс ещё одно предложение Ицуки, – ты сказал “мы”.        – “Мы”?        – “Мы сняли”... Стой. Я не настолько, – перехватывая споткнувшегося-таки о ступени и повалившегося было вперёд Джунхвана за локоть, прервался Ицуки, – не настолько сильный, чтобы тебя действительно держать.        – Прости. Можно мы присядем?        – Нельзя. Тут гадко, мерзко, мокро и неприятно. Ни за что. Пошли внутрь.       “А то потом твои корейские фанатки разорвут меня за твою простуженную задницу”, – косясь на камеру наружного видеонаблюдения, подумал Ицуки, тягая Джунхвана за локоть вверх, чтобы тот перестал опираться ладонью о ступени и принял положение, более приближенное к вертикальному. Слава богу, что он повиновался.        – Так, – для верности подхватив не только под локоть, но и за спину, продолжил преодолевать ступеньки Ицуки, – Сосредоточься. “Вы” сняли квартиру, верно? Ты и кто-то ещё. Кто?       Джунхван, больше не споткнувшийся и героически достигший веранды, вздохнул:        – С омма… мамой.       Ицуки убрал руку со спины и снова взял за локоть, подталкивая вперёд: “иди, мол”. Чернявый парень из обслуги, которому, выходя, Ицуки сказал, что идёт забрать из сада товарища, открыл им дверь.        – Ну так, может, позвонить маме? – Ицуки кивком поблагодарил официанта (Джунхван в меру возможностей сделал то же самое) и повёл свой “груз” к вестибюлю.        – Да. Точно. Eommaneun maeu hwaga…        – Kankokugo wo wakarimasen.       Джунхван промычал, пройдя самостоятельно чуть вперёд и неуверенно шарясь по карманам. По его движениям Ицуки понял: приехали.        – Andwae! Geuneun eobs-eoyo! Ilh-eobeolin…        – Кажется, я знаю, как это переводится… Потерял?       Джунхван обернулся с безумно жалостливым выражением на лице: Ицуки не специалист, конечно, но даже ему было понятно, что бедняга сейчас расплачется. Они стояли посреди площадки с лифтами и парой диванчиков. Ицуки достал из кармана свой телефон:        – Номер помнишь? Только не говори, что он тоже новый и ты его не запомнил.        – Помню! – Он почти налетел на Ицуки, радостно сунувшись в телефон, начал диктовать. Ицуки бросил взгляд на время: без пяти полночь. Его мать бы уже обзвонилась, если бы в такое время сына ещё не было. С ужасом представил, что бы сделали с ним, если бы он не отвечал на звонки.        – ...три. Или… восемь?        – Что?        – Я не помню…        – Да ты шутишь.        – Подожди… – Джунхван зачем-то обе руки, опираясь, положил на плечи Ицуки и прислонился между ухом и макушкой своим виском. Выдохнул, обдав кожу горячим, с ароматом вина, воздухом. Ицуки осознал, что трезв окончательно, а мизинцы Джунхвана едва касаются шеи. Щекотно. И тепло.        – Я не помню.        – Я не хочу без трёх минут полночь звонить на номер неизвестно кому, – он сбросил набор. Джунхван, явно от расстройства, ткнулся лбом ему в плечо.        – Eotteohgehaeyahabnikka?        – Я не понимаю корейский.        – Твой брат тоже… английский.       Ицуки вздохнул.        – Простите, – обратилась к ним девушка, сидевшая на ресепшене. – Мы закрываемся. Если у вас не снята комната…        – У нас снята, – Ицуки выудил карточку из кармана. – Извините.       Та кивнула и ушла. Джунхван перестал “лежать” на нём, даже отступил на полшага. Ицуки обернулся и увидел этот выжидающий спокойный, но всё ещё просящий взгляд.        – Пошли, – он кивнул головой в сторону лифтов. – Брат сейчас сам понимаешь где, а в моём номере есть диван.        – Ицуки, – очень чётко выговорив каждую гласную, едва переменился в лице Джунхван. – Спасибо.        – Не выкидывать же тебя на улицу, – тот нажал на кнопку вызова лифта и двери тут же раздвинулись: так и остался на первом этаже, как Ицуки спустился.       Джунхван шёл сам. В лифте его качало, но по мягкому, глушащему шаги до шороха, паласу коридора второго этажа он шёл сам.       Смотрел.       У Ицуки широкие тёплые плечи и наверняка большое и доброе сердце. Мягкие волосы.       И пахнет от него… Корицей с дождём. Джунхвану хочется обнять его… нет, быть обнятым. У Ицуки очень тёплые руки. Даже у Конрада не такие. Не настолько.       В его комнате серая темнота и отсветы уличных фонарей. Джунхвана немножечко потряхивает: наверное, из-за дождя он простудился. Может, его поэтому тянет к самому тёплому из того, что он находит взглядом?        – Что ж ты не уехал в начале?        – Как же уехать? Тут так интересно…        – Да уж. Не каждый день увидишь… такое шоу. Надеюсь, когда мы утром проснёмся, это не будет во всех заголовках.        – Да, я тоже… Ода радуге в белых тонах. Так бы Конрад сказал.        – Радуге? На, переоденься. Промок же.       Джунхван взял из его рук махровый халат:        – Ты видел флаг ЛГБТ+?        – А, этой радуге, – Ицуки сел в кресло, развязывая шнурки на ботинках. Джунхван постарался стянуть с себя действительно промокший пиджак.        – Ты знаешь, ведь все гости, кого я знаю, если подумать, могли бы размахивать им.        – Насколько мне известно, можно размахивать им, даже будучи… эм… “Прямым”? Это так в английском называется? В любом случае, шестицветная радуга – это не обязательно камминг-аут, это поддержка движения тоже, – он разулся, отставив ботинки в сторону. Джунхван стянул через шею галстук, путаясь в нём и цепляясь за уши.        – Да. Джейсон говорил что-то такое Жене.        – Женя из России? В Японии с таким тоже сложно. Никто не был бы счастлив, если бы об этом узнали другие.        – В Корее, – пытаясь расправиться (безуспешно) с пуговичками, не остался в долгу Джунхван, – тоже, если это не… уф…        – Дай я, несчастный, – Ицуки поднялся с кресла и подошёл вплотную к Джунхвану, взявшись за воротник и расстёгивая действительно мелкие и какие-то по-извращенски частые пуговички.        – Спасибо, – горячие пальцы лишь ненамеренно едва касались кожи. – В Корее терпят это, только когда оно на сцене. Я не знаю, – Ицуки задел ключицы, – что бы сказали, если бы кто-то узнал, что… Но Конрад так часто говорит всякое в эфирах. Иногда я боюсь, что это начнут воспринимать всерьёз.        – А Конрад это твой бойфренд?        – Да, – пьяно улыбнулся Джунхван. – Я же сказал, что кроме Трейси и Шей-Линн, наверное, все так или иначе…        – Ещё наши родители. Мои и Шомы.        – Они же уехали.        – Значит, не считаются?        – Да, – он опустил голову, глядя на тёмные пальцы Ицуки, видел миг, когда костяшки вновь задели кожу – на этот раз прямо у солнечного сплетения, куда Джунхвану всегда было хорошо и щекотно.        – Дизайнерские шмотки, как правило, полны извращений, – имея в виду размер и количество пуговиц, прокомментировал Ицуки. – Дальше сам.        – Ты не назвал себя?        – Что?        – Когда я сказал о том, что большинство так или иначе… Ты себя “прямым” не назвал. Только своих родителей.       У Ицуки красивые-красивые глаза. До чёртиков красивые. И такое спокойное, такое умиротворяющее лицо. “Ничеготакогонепроисходит”-выражение. Ничего такого.       Джунхвану нравилось, когда у людей такое выражение лица.       И такие карие глаза.        – Я не думал об этом.       И аромат… Самый тёплый и домашний аромат.       Корица…       Запах спасения от самого холодного в самом тёплом.       Корица с дождём.        – А не хотел?        – Подумать?        – Да.       Ицуки определённо чувствовал на лице ровное, мягкое дыхание склонившегося Джунхвана.       И определённо не мог ответить.        – Предлагаешь?       Да, Ицуки определённо чувствовал его дыхание и практически уничтоженный дождём шлейф одеколона.        – Предлагаю.       Прохладные пальцы Джунхвана мягко легли на шею.