Аромат орхидей

      Джунхван проснулся как-то неожиданно для себя, но глаза не открывал. Просто вдруг осознал: проснулся. Полежал ещё немного, стараясь понять, насколько сильно болит его голова. Как свинца налили. Перевернулся. Приоткрыл глаза, поглядел на мутное пространство вокруг себя. Ему казалось, что он чувствовал какой-то странный аромат, пока спал, но сон ушёл – ушёл и аромат. Джунхван поднялся, поняв, что флёр воспоминания так настоящим воспоминанием и не станет: паршиво. Только что же он его, запах этот, чувствовал. И был уверен, что знает такой запах. Вот досада.       Он потёр шею, потягиваясь плечами и спиной, проморгался. Поискал взглядом телефон… вдруг осознал, что находится не дома.       Под широким и большим окном стоял явно чужой чемодан: с бросающимся в глаза тойотовским лейблом.        – Так. Тойота.       Младший брат Шомы, с которым Джунхван почти помнил, что всё-таки познакомился (или нет?), спал на диване, сложив руки на животе и держа в расслабленных пальцах телефон. Он был накрыт лишь пледом, а дивана явно могло быть побольше: его стопы упирались в подлокотник, а голова, поднятая на подушках (тех, декоративных, и одной большой, с кровати), лежала на противоположном, значит, лежачее пространство явно было мало даже для его роста.       Ицуки. Его определённо точно зовут Ицуки. И они, всё-таки, скорее знакомились, чем нет.       Его ресницы дрожали: сон у этого Ицуки был, похоже, очень неспокойный.       Организм осознал, что ему всё-таки прохладно, и Джунхван плотнее закутался в одеяло, случайно задев пологом стопы Ицуки.       Он едва ли не подпрыгнул. Подпрыгнул от испуга и Джунхван. Оба молча уставились друг на друга.       В тишине с пледа, которым накрылся на ночь Ицуки, соскользнул и глухо ударился о махровый ковёр телефон. Оба отмерли. Ицуки, выдохнув, откинулся обратно на подушки.        – Проснулся?       Джунхван неловко поджал губы, изображая сдавленную улыбку.        – Сколько времени? – прикрывая глаза, пробормотал парень.       – Эм, – он обернулся на часы, стоявшие на тумбочке, – около десяти.       – Ясно. Есть хочешь? – Ицуки накрыл лицо ладонями, растирая глаза.       Джунхван переступил с ноги на ногу, не зная, как лучше задать вопрос: он точно находится в номере Уно (Шома в нём и был до начала церемонии, а поскольку ночевать он был должен в их с Ханю общем номере, то, естественно, этот считался номером… его брата? Вся их семья уехала? Нет, действительно, где родители?), но он в упор не помнил, как оказался здесь и почему ночевал… глупая мысль стрельнула Джунхвану в голову, но он прикинул, что тогда обнаружил бы Ицуки, наверное, не на диване, а… несколько ближе к себе. Нет, ну нет, Джунхван определённо не чувствовал себя так, будто вчера… да и вообще, у Джунхвана Конрад есть! Или… он не знал, что думать. Ему из-за мыслей чудилось или его руки взаправду помнили прикосновения?       – Что? – отняв от лица ладони, дёрнул его Ицуки.       Джунхван постарался как можно быстрее и нейтральнее сформулировать всё-таки вопрос:       – Извини... А почему я здесь?       Ицуки сел, уставившись на гостя. Смотрел на него, явно выбирая, с чего начать. Джунхван видел, как скользил по нему взгляд пары глаз. “Хорошие”, – вдруг отметил про себя он.       – Когда все разошлись, я нашёл тебя на скамейке в саду, и, поскольку ты сказал, что не помнишь свой адрес и потерял телефон, а кроме костюма на тебе не было совершенно ничего, я тебя привёл сюда, чтобы тебя не выставили на улицу, когда здание закрылось.       – Уф... – Джунхван, почти путаясь в одеяле, попятился и сел в кресло за своей спиной, – Телефон, наверное, был в брюках... или нет, в плаще. Кажется, я сунул его в плащ, а он, кажется, остался в банкетном зале… или в гардеробе...       – Значит, ты не потерял его в саду или ещё где-то? – Приподнимаясь на локтях, едва усмехнулся Ицуки. Джунхван точно уж не ожидал, что упьётся до беспамятства: нет, с Конрадом они неоднократно пили пиво и даже вино, но такого состояния ни разу не было. Туман был. Ноля вместо воспоминаний – не было.       – Мне так стыдно.       – Ладно... – Ицуки свесил ноги с дивана и, ещё раз потерев, похоже, опухшие глаза, поднял с пола телефон: похоже, он был абсолютно разряжен. – Есть-то хочешь?       – А?.. Ну… если есть, что поесть.       – Ясно. Я не знаю, высохли твои вещи или нет, но другого ничего нет. Иди, одевайся. Спустимся вниз, – он кивнул в сторону ванной.       Джунхван одевался в неловкой тишине и ему в голову лезли всякие мысли из-за взглядов, которые Ицуки периодически бросал на него. Нечитаемые абсолютно, спокойные взгляды, которые выражали что-то, но что – не понять.       Ему хотелось задавать вопросы, но он понятия не имел, какие должен задавать. Он помнил себя на банкете, помнил, как Шей-Линн смыкала свои красивые руки на шее Юдзуру-хёна, помнит, что подходил к Стефану и Дениссу и просил их о чём-то. Денисс в это время пытался Стефана то ли остановить, то ли удержать…       И всё.       А. Ещё были ключи. Ключи от машины. И холодный мокрый ветер.       Но ладонь… в руке Джунхвана точно была ладонь. Ну, да… ладонь Ицуки. Это же он был? Одним из последних зрительных образов: протянутая рука.       Ицуки сказал, что для завтрака нужно спускаться в ресторан, и Джунхван не протестовал. Он отметил, что тот ставит свой телефон на зарядку и что он был выключен. Ицуки оделся совсем иначе чем к вчерашнему вечеру и, перекинув через плечо плотную джинсовку, кивком позвал идти уже. Джунхван поправил неудачно севшую рубашку, бросил застёгивать пуговицы и просто взял свой высохший пиджак в руки. Ицуки закрыл за ними дверь и они в той же тишине подошли к лифту и вызвали его: двери открылись тут же. Войдя, Джунхван набрал в лёгкие воздуха и спросил:        – Я ничего не сделал? Плохого?       То, что перед ответом Ицуки как-то уж очень тяжело выдохнул, было красноречивее любого ответа и не сулило ничего хорошего. Он ещё и стоял чуть впереди, так что выражения лица видно не было, и Джунхван чувствовал себя максимально разочарованным в себе из-за всей этой ситуации. Хоть вешайся прямо здесь.       Неужели Джунхван действительно...       Ицуки ответил:       – Нет. Можно считать, что нет.       Выдох.       Ицуки спиной почувствовал, как расслабился Джунхван. Да, это был самый правильный ответ для того, чтобы то, что было ночью, осталось там. Лифт щёлкнул: первый этаж.       В холле столпились буквально все. Парень за стойкой ресепшена медленно положил трубку телефона. Вейр сжимал руками плащ, который явно не принадлежал ему, Хавьер и Юдзуру стояли друг напротив друга и их лица медленно из озлобленных становились удивлёнными, взгляды – на явившихся. Стефан с Денисом сидели на диване, Шома стоял чуть в стороне. Абсолютно все выглядели так, словно только что энергично выясняли отношения, но сейчас – просто смотрели на Ицуки и Джунхвана. Первым выдохнул Хавьер:       – Ты где был?!       – Я?       Ицуки чуть было не дёрнулся заслонить собой Джунхвана, когда испанец рванул к нему.       – Ты понимаешь, что мы тебя по всему Гилд Инну искали?! Твоя мать оборвала всем телефоны!       – п-прости...       – Мы думали, что тебя похитили!       – Брайан, вообще-то, ТЕБЕ сказал следить за ним! – взмахнул руками Ханю, Ицуки бросил на того взгляд.       – А кто хозяин банкета?! – обернулся Хавьер на Юдзуру: боже, испанец явно так и не опохмелился.       – Самое непоправимое мы уже сделали: позвонили Орсеру, – Денис подал голос с дивана, на котором от переизбытка чувств чуть не помер Стефан, и на который осел, драматично держась за сердце, вмиг ослабший Вейр.       – Вы что? Зачем? Я же был тут!       – Ицуки, а где он был? – подошёл к брату Шома, явно уставший от бесполезных разборок, говорил на японском.       – Вчера он был в саду, а ночью спал у меня. Я высадил всю зарядку в телефоне, уснуть на диване не смог.       – А что он делал в саду? – Включился Юдзуру, чья позиция (виноваты все, кроме не совсем совершеннолетнего Джунхвана и невинного по определению Шомы) была довольно ясна и понятна.       – По моим наблюдениям, старался заработать воспаление лёгких под дождём. Он сидел на той белой скамейке, где фотографируются.       – А, возле римской экспозиции?       – Ага.       Ханю перешёл на английский:       – Джонни, где, ты говоришь, видел его до этого?       – У машин!       – А Стефан курил и возвращался по аллее чуть позже этого, да?       – Да...       – Джунхван был в саду, где римские колонны, – перевёл Юдзуру на английский.       – Боже, он был справа от меня, а я его не заметил!       – Во сколько ты его увёл? – Вопрос опять на японском, но Ицуки подумал, что проще сразу ответить так, чтобы не пришлось пересказывать, на английском:       – Я видел Ламбьеля под навесом, когда вышел на воздух, потом поднялся на второй этаж и из окна увидел его, – он кивнул на Джунхвана, – мне его стало жаль, и я спустился за ним обратно. Ламбьеля уже не было. Это было без десяти или без пяти полночь.       – Значит, ты пошёл искать зарядку для телефона, и потерялся по дороге?       – Что? – Забрав у Джонни свой плащ, переспросил Джунхван (он подошёл к нему как на цыпочках, пока шли разбирательства, видимо, опасаясь привлечь лишнее внимание, а Джонни ещё долго держал его руку в своей, видимо, не на шутку перепугавшись).       – Мы искали тебя полтора часа с тех пор, как Хавьер нашёл ключи от машины сегодня утром.       – Извини, я вообще не помню вчерашний вечер.       – Ты, – включился Денис, – сказал, что у тебя садится телефон, и тебе нужна зарядка. Стефан сказал взять нашу из машины, потому что машины близко, а она всё равно нужна нам. Отдал тебе ключи и ты ушёл. Это было уже под занавес.       – Потом я видел тебя из окна своего номера, бродящим между машинами, – вставил с дивана Джонни.       – Утром Стефан вспомнил про зарядку, потому что он проснулся и обнаружил свой телефон севшим. А я сказал, что зарядка в машине. Он стал искать по карманам ключи и не нашёл. Потом я вспомнил, что отдал их тебе. Мы стали искать ключи и одновременно тебя. Подумали, что ты просто забыл их отдать. А потом Хавьер нашёл ключи от машины на стоянке. Вместе с ключами от номера. Твой плащ висел в банкетном зале. Телефон лежал в кармане. Разряженный. А до Юдзуру дозвонился Гислен, которому позвонила твоя мама когда ты и к утру не объявился, а у Конрада тебя не было.       Джунхван как раз нащупал мобильный и достал, пытаясь включить.       – Мы чего только не подумали, понимаешь? – взывал к совести Хавьер.       – Простите… – вздохнул он. Он представлял, как мама перепугалась, когда её сын не появился.       – Вы должны были за ним приглядывать, если уж напоили!       – Ещё раз, Юдзу, а ЧЬЯ СВАДЬБА?       – Просто прекратите, – закрыл глаза Шома. – Если уж на то, пошло, то свадьба не только его.       – Да с тебя-то какой спрос?       – Ну, например, я не знаю, с кем проводит ночи мой младший брат.       Ицуки чуть не поперхнулся:       – Ничего себе формулировка!       – А что?       – Ну не в таком же плане!       – Минуточку, – зря вступился Джунхван, – я ничего не сделал, и Ицуки спал на диване!       – Молчи, – Шикнул на него тот, осознавая, что любимый братец запомнит это на долгие месяцы.       И, да: Шома бросил на Ицуки один из своих многозначительных взглядов, за которые Ицуки и пытался мстить ему, сливая всякие “няшности” в Твиттер. Придётся сливать ещё одну, стопудово.       – Ребята, вам сейчас всем, кто "под Крикетом", уши надерут, – усмехнулся Денисс, глядя на вход. В дверях, сложив руки под грудью и постукивая ногой, стояла невероятно злая Трейси Уилсон. Видимо, миссис Чха дозвонилась не только до Гислена.

***

      В кабинете Брайана было крайне тесно, но отчехвостить виновных перед всеми было бы крайне неуместно: вот и набились. Юдзуру, Джунхван, Хави Фернандес. Даже Шома пришёл со своим номинальным мужем и отказался избежать выслушивания, оставшись у самой двери и глядя то в спину супругу, то на самого Брайана. Видимо, некоторое время ушло у того на то, чтобы решить: считать присутствие Шомы как сдерживающий фактор, или нет.       Джунхван вздохнул.       Брайан решил не считать.       – Мало того, что вакханалия началась сразу же, как мы с Трейси уехали, – Гислен, не сумевший присутствовать тем вечером, стоял за Брайаном и сочувственно глядел куда-то между собравшимися и хозяином кабинета. Кому он сочувствовал больше, Джунхван не представлял, – так ещё и продолжилась на следующее утро! Вы осознаёте, что если бы к делу оказалась привлечена полиция, всё бы всплыло?! Во-первых, твоя, Юдзу, авантюра с этой… женитьбой или как ты там это назвал…        – Партнёрские отношения, приравненные к браку.        – Не важно, ВСПЛЫЛА бы, во-вторых, репутация Крикета, на которой было бы поставлено несмываемое пятно двух несовершеннолетних, напившихся по самое нехочу, на вечеринке, официально организованной КЛУБОМ. Надеюсь, никто из вас не забыл, что ОФИЦИАЛЬНО это вечеринка, организованная КЛУБОМ?!       Юдзуру бросил короткий взгляд на Шому, поджал губы. Джунхван вздохнул, пробурчал, что не думает, что Ицуки был пьян настолько же, насколько и он сам.       – А Я ПЛЕВАЛ!       Вздрогнули все, кроме Шомы и Хавьера: наверное, потому, что Шома соображал в своём темпе и не успел испугаться, а на Хавьера Брайан уже орал подобным образом и тому было это по барабану. Джунхвану же и Юдзуру такое было в новинку, и Джунхван чуть не заплакал от сожаления. Вжал голову в плечи, сжав губы плотно-плотно. Шома очень медленно моргнул, почему-то глядя на него, а не на Ханю.        – Это крайне СЕРЬЁЗНЫЙ инцидент и нам всем ПОВЕЗЛО, что этот мальчик догадался спустить Джуна в холл ДО того как Гилд Инн вызвал полицию!       Шома неочевидно повёл плечами, чуть закатив глаза влево, Юдзуру стоял с понурой головой, Хави жевал щёки, стараясь играть непричастного, а Джунхван всё пытался не начать плакать прямо здесь. Стыдно. Гислен вступился:        – Ладно тебе, Брайан, они всё поняли. Вон: Джуни сейчас разрыдается, а Юдзу возненавидит себя до конца времён. Один Хави делает вид, что не при чём.       – Эй, ну не надо выставлять меня совсем плохим, а? Мне тоже стыдно.       Джунхван утёр глаза ладонью.       – Тогда хватит поясничать. Нет ничего зазорного в том, чтобы выглядеть виноватым, если ты себя таковым считаешь.       Тот вздохнул. Брайан подпёр рукой голову. Поднял взгляд на Шому:        – Прошу прощения за крик в твоём присутствии, но вот как-то так.        – Я сам хотел быть здесь. Я виноват, как Юдзу-кун.        – Да. У тебя был разговор?       Шома кивнул, Джунхван взглянул на него.        – Хорошо. Идите, все, кто к этому разговору отношения иметь не будет. Я имею ввиду Джунхвана и Хави. Свободны. И… Хави, – тот обернулся, – ты был самым старшим из моих. Даже если ты уже не мой ученик, всем здесь ты всё ещё подобно старшему брату. И смотрят на тебя также. Помни об этом: даже уже не катаясь здесь, для всех ты остаешься братом. Так что постарайся относиться к ним как к младшим братьям и сёстрам. Особенно – к этим двоим.       Джуни улыбнулся, как и Юдзуру. Хавьер кивнул, уже не стараясь избегать взгляда, как делал это до того.       – Джуни, ты у нас тут сын полка. Как и все, в общем-то. И ты напугал всех до полусмерти.       – Простите меня.       – Пить пиво с Конрадом и залить в себя одного бутылку вина и неизвестно сколько шампанского – разные вещи. Ты получил свой урок.       – Да, Брайан. Простите меня ещё раз. Похоже, мне не захочется пить в ближайшее время! Даже пиво.        – Хорошо бы это время протянулось до двадцати одного. Ты же не в Корее.        – Я запомню.        – Идите.       Шома, Юдзуру и Гислен остались с Брайаном, но, уже почти уйдя за угол, Джунхван увидел, что хён тоже вышел, оставшись, тем не менее, под дверью. Все занятия закончились, но Конрад ждал его, хмурый, несмотря на честное объяснение произошедшего. Ревновал, и Джунхван старался направить на него всю имеющуюся ласку. Они вышли, не ожидая ни на кого наткнуться, ведь Хави сказал, что пойдёт пить кофе из автомата и остался в здании, вышли обнявшись: Джунхван почти висел в тёплых, обволакивающих и таких любимых объятиях Конрада, почти положив голову ему на плечо, и вдруг увидел на улице Ицуки: тот стоял, опершись о капот машины и копаясь в телефоне. На звуки разговора он даже не поднял взгляд, но Джунхван его окликнул:       – Ицуки!       Его освещали уличные фонари и отсвет экрана, и лицо опять казалось совершенно не таким, каким было на банкете и в утро после.        – Привет.       Джунхван радовался. Не знал толком, от чего, может, потому что чувствовал, что должен обстоятельно извиниться в неспешной обстановке. Он “слез” с Конрада и подошёл, оставив парня позади.       – Ты ждёшь брата?       – Ага. Поедем в аэропорт. У нас ночной рейс.       – Он хотел поговорить с Брайаном.       – Я знаю, – сунул телефон в карман синих с протёртостями джинс, опираясь руками в капот за своей спиной, – отчехвостили?       – М?       – Отчитали, спрашиваю?       – А, да. Всыпали по полной. Я извиниться хотел. И поблагодарить.       – Да не за что.       – Нет, правда. Спасибо большое и прости за неудобство. Всё-таки, мы же почти не знакомы.       – Ну, это был мой выбор. Мог бы оставить тебя в холле. Или на улице.       – Ты уже хороший человек, раз не оставил на улице.       – Кто бы оставил?       Красивый голос, мягкий. И, опять же, совершенно отличающийся от высокого голоса Шомы. И, что заметно, очень спокойный и… добрый. Джунхван даже улыбнулся этой мысли.        – Слушай, Ицуки, а ты есть в каких-нибудь мессенджерах, в которых с тобой связаться можно?       Он вздохнул, переступив с ноги на ногу, отведя и подняв взгляд снова:        – Я в Твиттере, но мне даже в комменты писать бесполезно. Читать тяжело.        – Читать?        – Глаза, – он показал на них рукой. – Плохие.        – Зрение?        – Да.        – И неужто никак?       – Хочешь общаться?       Джунхван засмеялся, смутившись.        – Просто добавиться.       – Есть Лайн.       – Здорово! Обменяемся контактами?       – Ладно, валяй.       Конрад стоял в стороне и наблюдал.       И ему не нравилось то, на что он смотрел.       Решительно не нравилось.