Лето 2020-го года, Нагоя
Когда Каори, потянувшись, поцеловала Ицуки в уголок губ, он вдруг подумал, что подобное уже бывало и он мог бы предувидеть то, что она тоже сделает что-то такое. Но Ицуки не предувидел и, ошарашенно, поднял к лицу руку, коснувшись кончиками пальцев поцелованного места. Наверное, к этому действительно были предпосылки, которых Ицуки попросту не видел: зато видели остальные, например, Шома, который в качестве реакции избрал, возможно, самую издевательскую форму выражения своего неудивления: “Ну, ты ей нравишься.” – Она меня поцеловала. – Ну, ты ей нравишься. – Что? – Что? Шома повернулся к Ицуки, вылупившегося на брата. Поджал губы, поняв, что от него не такой реакции ждали. – Целовать людей, которые нравятся, естественно, особенно если это было свидание. Они с Каори познакомились во время национальных: сидели вместе на вип-трибуне и разговорились. К тому моменту экс-чемпионка показалась очень дружелюбной и милой. К тому же, Ицуки понравились доброта и теплота, с которыми она говорила о Шоме. И то, что в тот момент, когда после выступления Ханю стали известны итоговые результаты, в её “ого” было больше радости, чем шока. Когда Шому, как победителя, вызвали на лёд, она кричала и хлопала, встав с места. Ицуки был слегка задет курткой, повязанной на её поясе, когда она садилась, и они переглянулись, извиняясь друг перед другом. У Шомы не было идеального выступления. Более того, пока Сакамото-сан высказывала восхищение его итоговой позиции, мысли Ицуки хаотично возвращались к тому, что происходило “за кулисами”. Ямада не вышла к нему на национальных: демонстративно лишь к Мако Ямашите. Михоко больше не Шому за руку держала, а за его руку держалась сама. Да и Шома больше не склонялся к ней, как к родной и единственно-гарантирующей спокойствие, как это всегда было раньше. Всё потому что Ямада узнала. Поняла, что Шома в Канаде не только программы поставил. Ицуки сомневался, что кто-то специально донёс, но он понимал, что слухи летят быстрее ветра. Да и Шома, наверняка, позанимавшись с одним из тренеров Ханю, мог начать делать что-то иначе. Даже Сакамото сказала: “Он стал выше прежнего прыгать”. Так получилось, что они разговорились, и Ицуки даже сам не очень осознал этот момент: вот она говорит эти слова про высокий прыжок и вот уже Ицуки пытается ей на пальцах объяснить, как самому достаточно густое фруктовое желе замешать. С ней было так легко разговаривать, что уходили из зала они одними из последних, а Ицуки обернулся на выход спортсменов только перед самым уходом, на ещё один миг задумываясь, что в Гран-при Токай Шома навёл шороху и не дай бог бабушка Ямада из-за этой свадьбы и самоволки с Гисланом ополчилась на своего лучшего и единственного хватающего звёзды с неба ученика. В тот момент Ицуки даже захотелось спросить у Сакамото, как среди тренеров относятся к Ханю, но он вовремя вспомнил, что они почти одного возраста и вряд ли она сможет что-то ответить.***
Шома сорвал. На треклятом чемпионате мира Шома сорвал. Ицуки сидел дома и чертыхался в себя. Всё шло хорошо и вдруг, со второй половины произвольной Шома сорвал всё. Пятый. Камера неприлично тычет зумом прямо в лицо его разочарованному брату, Ханю выходит следующий, Ицуки выключает телевизор. У него несколько неотвеченных от Джунхвана ещё с позавчерашнего дня и он обещал себе написать ему, но. Ицуки плюёт на всё и ложится на диван, закинув руку за голову. Чуть позже узнаёт итоговый результат: его брат остался шестым, Ханю проиграл Нэйтану Чену и был вынужден коситься на висящую не на его шее золотую медаль, поднимая для фото свою серебряную, и на фоне всего этого – горемычный Джунхван со своей бронзой: на фото настолько ярко сияющий, что заражал своим счастьем даже осеребрённого Ханю, не иначе. Ицуки невольно улыбнулся, пролистывая посыпавшиеся в сеть фото. "Вот это эмоции... как волна". Он отложил телефон и закрыл глаза, думая, что бы такого приготовить брату к его возвращению и что нужно, наверное, Джунхвану всё-таки ответить: говорят, что парень из себя все жилы вытянул и вообще был потрясающим. А Шома наверняка через некоторое время уже найдёт свои положительные уроки и осознает полученный опыт, придумав ему наиболее верное применение. Вернее, будет так говорить во время интервью. Но в груди кололо: "Это из-за шеи". Кололо в груди и кричало надрывно в прессе. Хотя Шома официально в интервью сообщил: "Травма шеи совершенно не при чём, она полностью преодолена". Ицуки решил приготовить мясной пирог. Видел в интернете рецепт.***
– Я хочу тебя поздравить. Ицуки, немного испугавшийся внезапной фразы, оторвался от навигатора: до этого Каори молчала, спокойно шагая рядом. Она уговорила его всё-таки называть её по имени. И была даже рада, что ей предоставился случай разговаривать с шоминым младшим братом. У Каори был тайный аккаунт, как и у многих знаменитостей, с которого она могла без опаски фоловить тех, кого хотела (и аккаунт Ицуки был одним из них). Но с основного аккаунта она всё-таки имела несколько подписок, спонсорских в том числе. Как Ицуки мог обходиться вообще без них, она не представляла. Даже спросила, на что получила очень туманный "у меня всё равно плохое зрение" ответ. Но он же следит за всем для Шомы, верно? "Давай поговорим о чём-нибудь другом, Каори-сан". "Просто "Каори", пожалуйста!" "Не могу". Возможно, все подписки с фейкового аккаунта. Хотя, по словам Ицуки, у него такого нет. Каори нравилось думать, что на самом деле она симпатична ему. Он улыбается ей время от времени, никогда не против разговора и всегда отзывчив на её просьбы, они общаются, в конце концов. Это всё так трогательно. Ицуки такой сдержанный и красивый. Едет через полгорода ради встречи и всё время отводит взгляд. Такие мысли Каори смущали её. И радовали. И она очень не хотела думать о том Ицуки, которого видела в больнице, тогда. Она, если честно, вообще не хотела бы думать о том инциденте. Это было кошмарно. И в голове не укладывалось. Вопросы рвались из неё, но вокруг не было никого, кто действительно бы знал, но при этом не был бы ранен ворошением этих воспоминаний. Она понимала злость Ицуки в тот день. Но он тогда был так не похож на обычного себя! Обычного, какого она привыкла видеть в Твиттере и сейчас видела перед собой, в лучах этого солнца. Эмоции... столь яркие и ясные эмоции так сильно меняли его лицо! В отличии от сдержанной улыбки и скромного смущения, полутонами отражающихся на его коже. Она шла рядом с ним и, залюбовавшись и задумавшись, совсем забыла: ведь Ицуки, не смотря ни на что, прекрасно сдал экзамены и поступил в Чукё, да ещё и, что изумительно, в первой волне! Она в два шага слегка обогнала его и произнесла: "Я хочу тебя поздравить". Он пару раз моргнул, уставившись на неё. – С поступлением! – А! Спасибо, Каори-сан! Прости, я даже не сообразил сразу. Уже свыкся с этой мыслью. Каори засмеялась: – Ничего! Может, мы это немного отпразднуем? – А, тут недалеко делают вкусное фисташковое мороженое, но разве ты не хотела посетить Ацута-сама*? – А мы успеем и мороженое поесть и в храм сходить? – Эм. Если возьмём его с собой. Мороженое, я имею ввиду. Не храм. – Хорошо! – Засмеялась она, – Потому что нужно отпраздновать! – Знаешь, Каори-сан, отец с братом уже отпраздновали. Мама сказала, они выпили очень много саке, – Ицуки жестом указал направление, в котором нужно идти и, перейдя дорогу, они продолжили разговор. – Правда?! – Они как будто до конца не верили в то, что я вообще поступлю! – Да ладно тебе! Ты выглядишь умным! Я уверена, что Шома просто шутил с тобой! – Спасибо. Но они так радовались, что даже мне налили, что, кстати, происходит не в первый раз... – Э? Несмотря на то, что тебе нет двадцати? Ицуки, не прикасаясь, остановил Каори, чтобы она не влетела в едущего велосипедиста, проводил его взглядом и ответил: – Ага. Я почти сразу ушёл спать. У меня не было на это сил. Так что я не напился, – он умалчивает про свадьбу и про то как они с Джунхваном, выражаясь словами невменяемого Хавьера, “укрепляли древний и шаткий союз Японии и Кореи”. – Тогда давай мы сейчас отметим! – Каори поймала вопросительный взгляд, – Ой, я имею ввиду, просто мороженое. Ицуки закусил губу и подумал, что это действительно хорошая идея. Каори-сан так нежно улыбалась. Когда Ицуки привык, что Каори-сан действительно хочет быть частью его скромного окружения, он прочувствовал мягкость её характера. Хорошую мягкость, приятную мягкость. Ту, что обязательно с крепким внутренним стержнем. Ицуки даже посмотрел, как она катается. "Как кошка". Они берут с собой мороженое и идут храму. У них беседа ни о чём и Ицуки думает, что ему за эти 18 лет жизни никто не нравился в романтическом плане. И сейчас уже, вообще-то, можно не жить, оборачиваясь, и просто оставить всё в прошлом: всё кончилось. По-настоящему кончилось. Вот, он сдал экзамены, поступил. С девушкой общается, с друзьями больше гуляет, в фестивале участвовал. В студсовете всё хорошо и здорово. И ему нравится Каори-сан. И что? Он же не собирается её трогать только из-за этого. Да, похоже, что её волосы очень шелковистые, а кожа наверняка не просто “хорошо выглядит”. Всё равно это даже близко не было похоже на чувства влечения, которые с такой помпой описывали однокашки, когда влюблялись в кого-то. "Влюблённость?" Разве у Ицуки был шанс на это тогда, раньше? Сейчас, кстати, наверное, он тоже не "влюблён". Ему просто в целом симпатичен другой человек. Впервые, наверное, за жизнь. Они приходят к храму, их от солнца прячет тень деревьев, а людей тут как и должно быть в выходной. Каори молится богам Ацута-самы, а Ицуки не знает, о чём их попросить. Наверное, чтобы у людей, которые ему нравятся, всё было хорошо. У родителей и родителей родителей, у друзей их семьи, у брата и других родственников, у Каори-сан, даже у Джунхвана, корейца из Канады, с которым Ицуки с самой братовой свадьбы время от времени переписывается. Да, чёрт возьми, пусть у него всё будет нормально, потому что этот человек умудрился упасть в обморок от переутомления незадолго до своих национальных (параллельно готовился к госэкзаменам и перепсиховал потому что), чем переполошил весь Крикет и даже Шому, который в это время разговаривал с Ханю по телефону. Джунхван сам, едва сдав, радостно написал Ицуки про это, сболтнув про сий казус, так что ему, этому человеку с неуёмной энергией, пусть особенно "нормально" отсыпят. Ну и, что останется, пусть Ханю перепадёт, так и быть. Потому что иначе Шома расстроится. У Шомы ведь не будет ничего "хорошо", если хотя бы "нормально" не будет у Ханю. И, под конец, Ицуки осмелился: "И, если после всего, останется хоть немного если не "хорошо" и "нормально", то хотя бы чуть-чуть "неплохо", мне бы хотелось получить самому". Они, не торопясь, прогуливались по набережной речки Хори, солнце садилось в зелень парка на том берегу. – Красиво. Ицуки облокачивался о забор, ограждающий набережную от воды. Каори стояла рядом. – Это сад Широтори. Я тут редко бываю, но тут взаправду очень тихое и красивое место, – пояснил Ицуки. – Да. Каори смотрела, как лучи закатного солнца топят не зелень парка, а путаются в волосах Ицуки. Это ведь правда? Каори же действительно нравится Ицуки? Нравится же? В любом случае, если она ошиблась, то у них будет прекрасная возможность больше никогда не увидеться. Коснулась его плеча, Ицуки обернулся, она подошла близко-близко и, приподнявшись на носочки, до того, как что-либо стало понятно, едва ощутимо прикоснулась сухими губами к уголку рта Ицуки. Поцеловала.