Напряженная молчание.
— Что вы имеете в виду?.. — Она примет участие вместо него. Меня привезли в участок, прижали мои ладони к горячей парафиновой пластине. Через несколько минут пластины сняли и упаковали в полиэтиленовый пакет с моей фамилией. Тест на обнаружение следов выстрела… — Я вам и так скажу, что это я выстрелила. Человек в строгом костюме и таким же строгим лицом встал на колени передо мной. В небольших карих глазах пролетело сочувствие. Он ободряюще взял меня за руки. Здесь было много знакомых лиц — я их уже видела на суде, когда мою маму лишали прав. И именно этот человек после подходил ко мне — с таким же сочувствием смотрел на меня. Не было здесь человека, кто не знал бы, как со мной обращались. — Эта была самооборона… — с боку послышался знакомый голос. О, как бы мне хотелось, чтоб была она! Я убила человека, который меня спас, убила в схватке совсем недавно, и то в самом деле была самооборона, несмотря на то, что я едва смогу дальше жить с этим бременем на душе… — Это было преднамеренное убийство… — пробормотала я, не отрывая взгляда от трясущихся рук, покрытые синяками и царапинами. — И очень… жестокое. Какое-то время все молча смотрели на меня. Я прям кожей чувствовала все эти взгляды. — Ты же понимаешь, почему ты это сделала? — Я… — в этот момент контроль над эмоциями куда-то исчез, глаза стали щипать, нос тоже потек. — Я даже не знала, что способна на такое. Я просто… — к горлу подступил комок. Это сводило меня с ума — неужели опять по тому же кругу? Наверное, почти единственная мысль, иронично спасала меня от безысходного положения. Если не думать, у меня начнется истерика. Но и полностью сдерживать все это не могла. Я не могла сдерживать слезы. Я не могла сдерживать всхлипы. Я не могла сдерживать боль, навалившуюся на меня. — Ты это сделала, чтобы выжить! — уверенно произнес до сих пор сидячий передо мной на корточках полицейский. — Так поступил бы каждый. Я не хочу об этом говорить. Мне больно. МНЕ БОЛЬНО! Джейкоб осторожно наклонился и взял за локоть, не почувствовав под пальцами мягкой плоти. Это все его тренировки меня доконали, вся кожа грубая. Кожа да кости. Я тряслась как осиновый лист, слезы оставляли дорожки на грязном лице. Он крепко сжал руку. — Пойдем. — Джейкоб повел меня к двери. Что было дальше я не помню. Кажется вызывали какого-то психолога, он пытался со мной поговорить, потом врачи… Когда я засыпала, то четко услышала, что меня хотят отправить в детский дом. Хуже уже точно не будет.***
Злоумышленники проникли в кабинет детектива, находившийся в угловом помещении второго этажа и выходивший окнами на две стороны: на оживленный проспект и пустой переулок. Проникли они в кабинет, спустившись с крыши. Спустились, пользуясь альпинистской техникой, и вырезали одно из стекол при помощи профессионального инструмента. Сигнализация не сработала, так как заранее обесточили здание — вскрыли трансформаторную будку, отключили дом от кабеля. Профессионально: и камеры вырубит и сигнализацию сразу. В кабинете они пробыли недолго. Примерно полчаса. Как потом установят следователи, они забрали только один одну папку с документами, содержащую информацию по делу Хейлин Раян…