Действительно, тот парень, которого ждал Намджун, учился с Юнги в одном классе.
Можно было уловить его бас во время учебного процесса, когда никто не знал ответа на вопрос. Короткие, отрывистые и точные ответы. Гениален. До странности гениален. Также вездесущ, всегда на слуху, всеми любим, абсолютно от каждого отстранен. Шумный, надоедливый, упрямый и невыносимый.
Юнги видит в нем немного себя.
Раздражение захлестывает его, он фыркает, недовольно осматривая одноклассника, что не может усидеть на месте. Паренек весело щебетал с одноклассниками, успевая дополнять материал урока своими комментариями. Юнги только сейчас удосужился очнуться от постоянного полусна и внимательно смотрел не только в окно. Он учится в коллективе, состоящим почти из тридцати человек. Из них он знал… Да, как он еще помнит имя матери?
— Юнги? — привлекла его внимание учительница математики. — Почему ты сидишь без дела?
Она была их классной руководительницей, женщиной, что позволяла себе опустить показательную вежливость в разговоре.
— Не могу перестать вас слушать, — невольно улыбнулся он.
Возможно, благодаря не особо большой разнице в возрасте их отношения не ухудшались с течением времени.
— Не можешь одновременно писать и слушать? — весело хмыкнула она, изгибая бровь.
— Боюсь пропустить что-то важное.
— Хитрый лис, — несильно она ударила по его затылку, вызывая смех у остальных.
— Стараюсь, — закатил он глаза.
— $#@&£, — она назвала гениально-странного парнишку по имени. Имя прозвучало жеванным звуком. — Выйдешь к доске?
И он вышел, сверкая улыбкой, схватился за мел и начал писать. Глаза многих полезли на лоб, по крайней мере, тех, кто отлип от парты. Юнги же скучающе изучал пример, написанный на доске, не находя ни в нем, ни в решающем его парнишке ничего сверхъестественного. Заметив реакцию окружающих на решение на половину доски, Юнги улыбнулся, оживляясь. Да уж, они такое редко застают.
— Кто-нибудь нашел ошибку? — поинтересовалась учительница.
— Сонсэнним, там нет никакой ошибки, пощадите, — протянул парень.
— Никто-никто? — тянула женщина.
Юнги, кажется, понял, к чему клонит учительница, и улыбнулся. Он без слов поднялся, подошел к доске, подтер пальцем «+», находящийся почти в конце всего решения, превращая его в «-».
— Подожди… — воскликнул парнишка у доски.
— Ты потерял минус, понимаешь? Последствия того, что вычисляешь в уме. В итоге, — он указал пальцем на конечный ответ, — получаются некрасивые ответы. Но если не терять минусов… — он поправил решение в некоторых местах, — выходит очень простая цифра.
— Сонсэнним? — с надеждой в глазах посмотрел парень.
— Что я могу сказать? — развела она руками. — Я — на стороне простой цифры, нежели многочисленных квадратных корней, а вы?
Многие даже не понимали, что происходило на самом деле. Они же при удобном случае кивали и посмеивались, дабы угодить и, не дай бог, не испортить настроение учительнице. Юнги был уверен, что настолько длинный и сложный ответ был увиден ими впервые и так же, чтобы не разгневать учительницу, они согласно кивали, выражая мнимое понимание.
После звонка парень, которого выставили неправым, вышел из класса в числе первых. Юнги не мог утверждать, что выходка педагога задела его одноклассника. Но, безусловно, была любопытна истинная причина.
И поэтому-то он подошел к учительскому столу, когда класс опустел.
— И что это было? — поинтересовался Юнги.
— Ты о чем? — мимолетно остановилась взглядом на дверном проеме, убеждаясь, что дверь закрыта.
— О том, что парнишка идеально решил пример такой сложности, но вместо похвалы получил, своего рода, выговор. Мне лично бы подобное не пришлось по нраву.
«Я бы устроил ебаный скандал» — хотел добавить он.
— Он слишком уверен в своих способностях и, в то же время, не может доказать это другим. А конкретно обозначить свою точку зрения — важное умение во взрослой жизни.
— И вы хотите его научить этому? — усмехнулся он. — Записались в альтруистки? Поспорим, что вы даже не решили этот пример.
— Спорим, что ты тоже его не решил, — заявила в подобном тоне женщина.
— В тетради — нет, но могу воспроизвести решение на доске.
Учительница рассмеялась.
— Поэтому я не донимаю тебя на уроках, ты все прекрасно знаешь и умеешь.
— Это комплимент?
Ее взгляд переменился на мгновение. Она перестала улыбаться, отворачиваясь.
— Будь осторожен. Сейчас так много скандалов, не хочу, чтобы ты был втянут в какой-либо из них.
— Одним скандалом больше, одним — меньше.
— Юнги, это — ничем не примечательная средняя школа, где каждому, по сути, все равно. Единственное, что они хотят — чтобы ты, извини меня, свалил скорее. Но о репутации администрация во главе с директором пекутся всегда.
— Что за скандалы?
— Может, подросткам так по душе люди постарше, но уже не в первый раз за этот год до меня доходят слухи о школьных романах и их разоблачениях. Гнев и негодование родителей, увольнительные учителей, слезы и обида школьников и школьниц, неприятный осадок в душе.
— Почему вы говорите это мне?
Она по-доброму улыбнулась, выдыхая.
— Я не имею в виду конкретно тебя. Как я уже говорила, это — обычная средняя школа, и лучше всего распрощаться с ней навсегда и без происшествий.
— Так, мне сказать ему, что он прав?
— Ты про $#@&£¥?
Юнги кивнул.
— Как хочешь, только не упоминай мое имя в разговоре.
— Хорошо, обойдусь без имени.
Юнги удавалось одним словом перевести словесную перепалку в космического масштаба скандал; как и прекрасно удавалось тем же обыденным словом сгладить неловкости разговора. Но в нем никто не порывался сглаживать неровности. Никого к себе он не подпускал.
Может, зря.
***
Удалось кое-как выловить парнишку сквозь поток непрерывно движущейся толпы. Он вылупился на Юнги удивленным взглядом, когда тот словил его за руку и отвел к стене.
— Слушай, ты… — он замолчал, изучая переменившейся взгляд. — Что? — на выдохе спросил он.
— Жду, пока ты назовешь меня по имени, — пояснил собеседник. — Слышал, что Юнги никого не называет по имени: то ли из-за гордыни, то ли из-за короткой памяти.
Юнги закатил глаза, отпуская его.
— Не запоминаю я имен, ясно? — тихо ворчал он себе под нос.
— Что-что? Я не расслышал, повтори.
На удивление, тот не издевался, а действительно не расслышал. Юнги огляделся, заметил любопытные взгляды со стороны, фыркнул.
— Какой урок?
— Эм, — промычал он, вспоминая. — Физкультура?
— Отлично, погуляем, пока нехолодно.
— Но…
Мин и не хотел слышать никаких «но», он потащил парня за собой, выводя на улицу через черный выход.
— Так, гордыня или память? — улыбнулся тот, заглядывая в лицо Юнги. Мин упрямо отворачивал лицо, стараясь скрыть эмоции.
Было прохладно без верхней одежды. Приходилось прогуливаться по дворику быстрым темпом, разжигая внутри тепло.
— Не твое дело.
— Да ладно? Неужели я слышу привычный недовольный тон?
Юнги цокнул.
— Ты был прав, — произнес он. — Насчет примера на математике.
— Угу, — утвердительно хмыкнул парень.
— И ничего не сказал.
— Угу.
— Вау, — воскликнул Мин. — Сонсэнним оказалась права.
— У всех — свои странности. Иногда, когда мы знаем ответ, мы молчим; когда замечаем ошибку — молчим; когда имеем шанс — добровольно его отпускаем. К тебе, кажется, это не относится.
— Главная сучка не молчит, — пожал он плечами. — У всех странностей есть причины, какие — у твоих?
— Не отвечу, пока не запомнишь мое имя.
— Шантаж?
— Расставление рамок, — поправил собеседник. — Сучка сучкой, но если хочешь узнать что-то от меня — будь добр.
— Тебе бы так у доски отвечать.
— Не хочу проблем.
— Так все из-за проблем?
— Я не слышал своего имени из твоих уст.
Юнги набрал воздуха в грудь для ответа, которого он не смог сформировать, и выдохнул, слыша звонок на урок.
— Ты издеваешься, — все же произнес Мин.
— Расставляю рамки, — словно оправдывался он. — Ты идешь?
Они успели сделать круг вокруг школы, останавливаясь у черного выхода.
— Не-а.
— Так пойдешь домой? Да еще посреди дня?
— Люблю проблемы, — слабо улыбнулся Юнги, заканчивая их разговор на сегодня.
***
Больше всего на свете Юнги ненавидел, когда его будят. Особенно — разрывая тонкую грань сна и реальности.
На автомате принял звонок, ощущая, как просыпается внутри слепая ярость.
— Убью, — злостно прошептал Юнги, сжимая пальцами телефон.
—
Уступи уж, — серьезно ответили на том конце. —
И объяснись для начала.
Нам… Нам-как-его-там… Юнги почти забыл имя.
— Это не может подождать до утра?
Не хотелось отпускать сладкий забытый сон, который грубо прервали.
—
Либо ты была проституткой, либо очень черно надо мной смеешься.
— До завтра…
—
Только посмей — и тогда тебе будут также звонить, не прекращая, я гарантирую.
Все-таки кто-то ему позвонил, когда стало скучно и одиноко.
— Что ты хочешь от меня услышать? — сдался все же Юнги, расставаясь со сном окончательно. — Было скучно, в сумке валялся маркер, а ты — зануда. Мне продолжать?
—
А если станет скучно мне?
— Позвони по указанному номеру, если скучно и одиноко. Без какой-либо задней мысли была написана фраза, честно. Но именно ты не дозвонишься.
—
Я знаю, куда надо звонить, чтобы дозвониться. Сейчас это и делаю.
— Да брось, так нечестно.
—
Ну да, честно — отвлекать меня от важной работы, создавая проблемы, — на том конце протяжно выдохнули. —
Могу позвонить твоей матери.
— А она так поверит словам незнакомца.
—
Поверит, если я скажу, что ее чадо забрала полиция, ты же любишь проблемы, я так понял. Как скоро она вернется?
— Бесите.
Что один, что второй — бессовестно шантажируют, заставляя плясать под собственную дудку.
— Что тебе надо? — прямо перешел к сути Мин.
—
Мой телефон.
— Там нет ничего важного. Ладно, — спустя мгновение тишины согласился он. — Время и место отправлю смс-кой. Еще раз разбудишь — прибью нахер.
Ненависть к людям — к определенным их частям — возросла в геометрической прогрессии. Серьезно, кто мог отвлекать человека от работы в четыре утра?!
Видимо, Юнги нарвался ни на того, кто бы идеально подходил на роль его «парня», был всегда поблизости и не задавал лишних вопросов.
Юнги любил проблемы только тогда, когда они были созданы им.
