С мятным привкусом

      Чаще всего собирались у Хосока. Сам он свое обиталище называл не квартирой, не домом, а притоном. Очевидных оснований для этого Юнги не видел, но тем не менее это быстро подхватили и остальные. — Да, мы в притоне у… Как тебя там?.. — обратился Юнги к Хосоку. — Серьезно? Сучка неблагодарная, — скинул он его ноги со своих, выражая показательную обиду. — Стараюсь, — заключил он, вставая с дивана и подходя к окну. — В притоне? — удивленно воскликнули на том конце. Юнги улыбнулся. Разговоры по телефону стали привычной частью жизни. — Угу, вместилище вечно мешающей заразы, я же скинула адрес смс-кой, нет? — Да, просто, «притон»? — он сделал акцент на последнем слове. — Ты так сказала… — Привычка, не обращай внимание, — он отвернулся от окна, оглядывая помещение. — Сегодня — народа по минимуму. И вообще, — Мин нахмурился, — где ты? Ответ заключился в полной тишине. Юнги недоуменно уставился в экран телефона, понимая, что звонок окончен. — Что такое, Юнджи? Закончили звонок посреди разговора? Как невежливо, — отыгрывался Хосок. — Заткнись, сладкий, — бросил небрежно он в ответ. — Тебе по-любому ничего не светит. Юнги вновь сел на диван, укладывая ноги на ногах Хосока. Достал мятную жвачку из кармана, развернул обертку и взял себе две пластинки. — Чонгук-а, Чимин-а, будете? — Ну, это уже некрасиво, Юнджи, — усмехнулся Чонгук, забирая всю упаковку из рук. — Серьезно? Главное — мое имя тебе запомнить сложно, — фыркнул парень, начиная обижаться уже по-настоящему. Юнги показал ему средний палец, закусил губу, выжидая реакцию. Не дождавшись, раскрыл ладонь, показывая ее. На коже среднего пальца были написаны два имени, а на ладони — почти стершееся третье. — Так вот почему ты любишь всем показывать средний палец, — заметил Чимин. — А третье имя чье? — И не надейся, — остудил он вспыхнувшую надежду Хо. — Мелкий, прекрати ввязываться в дела взрослых, бесишь, — обратился он к Чонгуку, недобро на него посматривая. — Между нами разница в один год! — Не, между нами разница в 8760 часов, или тебе озвучить сколько между нами секунд? — Это у тебя тоже на руке написано? — Чимин внезапно оказался близко пытаясь прочитать имя на его ладони. — Невоспитанность, — прошипел Мин, прижимая руку к груди. — И включите уже нормальную музыку. Все это время из колонок изливалась музыка Хосока, которую Юнги не особо замечал по привычке. Но все же, не стоило гостю слушать этот нескончаемый поток матов, пускай и описывающих довольно жизненные ситуации. — У тебя месячные что ли? Юнги холодно посмотрел на Хосока. — Сейчас месячные будут у тебя. Чонгук, подержишь его, пока мы с Чимином будем пробивать подходящую дырку? После его слов последовал звонок в дверь. — Открой дверь и музыку свою выруби. — Ага, — все, что он ответил. — Юнджи? — тихо спросил Чимин, присаживаясь рядом. — А твой парень не будет против нас? — В каком смысле? — Может, он хотел побыть наедине с тобой. — А Юнджи, видимо, этого не хочет, — добавил Чонгук, садясь по другую сторону от Юнги. — Да мы даже… Тут в гостиную вошел Намджун. Именно его имя Юнги и написал на ладони, чувствуя, что начинает забывать. Он видел Джуна лишь однажды, разговаривал множество раз. Но увидев его: слегка растерянного, с потрепанной прической, — Юнги забыл все снова. И пришлось посмотреть на почти стершиеся записи на руке, чтобы вернуться в реальность. — Он точно твой парень? Будь это так — Юнджи бы бросилась в крепкие объятия. — Думай, что говоришь, — одернул Чонгука Чимин, ударив по затылку. Юнги встал, на удивление, уверенно подошел к… Намджуну, верно? — Твой телефон, — вытащил он из кармана юбки и протянул вперед. — Прикиньте, я нашел винишко, — вмешался Хосок, заглядывая в гостиную. — Опять? — Юнги закатывает глаза, протяжно вздыхая. — Вроде хорошее, — произносит Хо, осматривая бутылку. — Перестань грабить соседей, Хо, тебя точно прикончат, — посоветовал Чонгук. — Это третья бутылка за месяц, — попытался объяснить ситуацию Юнги Намджуну. — Он говорит, что находит их в падике у соседской двери, явно пиздит. — Юнджи, как тебе еще язычок-то не укоротили, — съязвил в ответ Хосок. — И не пизжу я, ты видела, чтобы кто-нибудь выходил оттуда или заходил? Я тоже не видел. — Оно точно отравленное. Это как по новостям показывали, где бабулька хотела нанять киллера, чтобы перестрелять неугодных соседей, — вставил свое Чимин, за что получил по затылку от Чонгука. — Думай, что говоришь, — повторил Чон, фыркая. — Хо, дай бутылку. Не особо крепкое, но, надеюсь, сносное, — произнес он, прочитывая содержимое этикетки. — Думаешь, нам хватит на пятерых? И без ответа было понятно, что — не хватит. — Вы будете это пить? — взвизгнул Чимин. — И ты будешь пить вместе с нами. — Я сохранил две прошлые бутылки, ребят, — радостно воскликнул Хо, словно ребенок. — Ты в порядке? — шепотом спросил Юнги у Джуна, что за весь разговор не сказал ни слова. — Теперь точно на всех хватит, — произнес Намджун, забирая одну из бутылок и протягивая ее Юнги. — Будешь? — Не такое я ожидала услышать, задавая вопрос, — улыбнулся он. — Хо, у тебя есть бокалы, ну, на крайняк, стаканы там? Истинной леди не подобает хлестать винишко с горла, так сказать. Хосок вылупил глаза. — Вы тоже это слышали? — Что слышали? — ухмыльнулся Чонгук. — Мы с Чимином ничего особенного не слышали, да, Чимин? — он подтолкнул его локтям в бок, заставляя выйти из ступора. — Мне надо домой к десяти. Юнги дернулся от внезапно грянувшего смеха Джуна. — Уж к десяти ты точно протрезвеешь, — уверил Юнги, возвращаясь на диван. — Тащи бокалы, Хо.

***

При любой пьянке те, кто не пьет, подвергаются давлению со стороны пьющих. Давление заключается в нескончаемых подначиваниях. Хоть Юнги и выбил бокал вина для вида — удивительно, что они нашлись — он не отлипал от Чимина. — Ну, выпей, Чимин, пожалуйста. — Я не пью, — упрямился он. — А в прошлые выходные твои действия заявляли совсем другое. Юнджи, хочешь узнать? Чимин поменялся в лице, переводя взгляд на Чонгука. «Только посмей», — предельно ясно читалось в чужом взгляде. — Я даже не понял, когда он накидался так, — по нему не было видно. Но когда он подошел к какой-то сучке и стал что-то с ней выяснять, то я сразу разглядел родную пьяную душу. Сначала с ней чуть ли не подрался насмерть, а спустя час — в обнимку горланил песни. Стоило сучке уснуть, как… Чимин отобрал бокал из рук Юнги и за один раз опустошил бокал. — Чонгук-а, да у тебя талант. — Стараюсь, — гордо сказал он. — Больше не выпью этого яду, — запротивился вновь Чимин. — Ребят, давайте сыграем в игру, — предложил Юнги, перебивая разговор Джуна и Хосока. Удивительно, что между ними нашлись общие темы для разговора. — В бутылочку? — спросил Хосок. — Ну, если тебе в кайф сосаться с мужиком… Ведь с бабой — шанс ничтожно мал, — договорил он, улыбаясь. Пиздец как ничтожно, если быть честным. — Но он все же есть, — с надеждой воскликнул парень. — Поэтому мы будем играть в «Я никогда не…», возражения не принимаются. Разливая вино по бокалам, он осматривал каждого. И то, что никто не отдался полностью алкоголю, расстраивало. Юнги любил собирать компромат на знакомых, сам же оставаясь без единого греха за душой. — Начинаем, я никогда не спала с бабой. Все схватились за бокалы, кроме Чимина, который, кажется, не до конца понял сущность происходящего. — Кто бы сомневался, — произнес Чонгук, обращаясь то ли к Юнги, то ли к Чимину. — А ты-то когда успел, мелкий? Может, позвонить твоей маме? — Я никогда не прогуливал школу, — произнес Чимин, следуя очереди. В этот раз не выпил только Чонгук, а Юнги удивленно посмотрел на него. — Не прогуливаешь школу и бегаешь за девчонками? Все успеваешь, — включился в разговор Намджун. По мнению Юнги, он слишком быстро влился в здешние условия. Может, все дело в вине? — Зажимаю их между уроками. — Плейбой, — присвистнул Хосок, явно одобряя. — Я никогда не танцевал стриптиз, — странно улыбнулся Намджун. Пришло время опустошить бокалы всем, кроме говорящего. Юнги, вспоминая тот вечер, когда он по-настоящему напился и залез на барную стойку в клубе, а за ним полезли остальные… В общем, он лыбился так же странно. Чимин, выпив второй за весь вечер бокал, скривился, проклиная вечер, когда ему в голову взбрело последовать толпе. — Ну, товарищи, профессия на будущее выбрана, — торжественно заявил Юнги, вновь наполняя бокалы. — У тебя больше шансов, — заверил Чонгук. — Так, дайте подумать, я никогда не стоял в три часа ночи у холодильника, набивая живот. — В два часа ночи стоял, да? — хихикнул Чимин, который успел послать все к черту. «Он такой ахуенный, когда пьянеет: не разглядишь в нем зануду», — подумал Юнги. Выпили Намджун и Хосок. — По ночам бока наращиваешь? — А ты будто святая, Юнджи. — Пока не раскроется грех — человек невиновен, если ты не знал. — Моя очередь, — проигнорировал Хосок последние слова Юнги. — Я никогда не целовал Юнджи. Юнги было непонятно, для чего он сказал именно это, — никто не выпьет. — Не для тебя моя роза цвела. Последовал стук стекла о поверхность стола: Намджун опустошил бокал. — Надо же, я думал ты неприступная, Юнджи, — тихо сказал Чонгук. Наступила тишина, удалось расслышать негромкую музыку Хосока с матами через слово. — Айщ, бесите, — он вскочил на ноги, подошел к музыкальному центру и прибавил звука на всю. «Ахуенно, теперь они подумают, что я сосался с ним. Еще и моя реакция… Просто божественно!» Юнги сел на пол, зацепил третью бутылку вина и, благополучно плюя на правила всякого этикета, захлестнул с горла. Но и тут ему помешали, нагло отбирая бутылку. Намджун пытался перекричать музыку, пытался докричаться до Юнги. Как давно я не пил, и как давно я не напивался Прищурился, наклонил голову набок и въелся взглядом в Джуна, желая понять, что ему от него надо. И без всякого старания настроение угробил своими вольностями. Его поставили на ноги и повели на выход. Обули в ботинки и крепко их завязали, но про пальто забыли и вывели на улицу без него. Юнги поморщился от потока холодного ветра. — Отдай… Холодно. Он старался проговаривать слова четко, вкладывая в них неподдельную злобу. Мин продолжал ощущать градус в крови. — Цирк он устроил. И для какой, мать его, цели? Отобрал пальто и шарф, тут же кутаясь в них, пытаясь согреться. — Тебя отвезти домой? — спросил он. — Спасибо, блять, за заботу, Джун-и, — холодно произнес Юнги. — В следующий раз тоже спрашивай. Парень отвернулся и уверенно пошел вперед. Ему казалось, что выходило неплохо, до тех пор пока земля не накренилась набок. — Блять. Его поймали, и сколько бы Юнги не пробовал высвободиться — не отпускали. — Твоей матери же нет дома? — Мой дом — в другой стороне. Его будто не слышали, продолжали насильно вести вперед. — Ты оглох? Я не… Остановил Юнги серьезный взгляд Намджуна, заставил выдохнуть и оставить предложение незаконченным.

***

Квартира у Намджуна огромная. Когда в нее заходишь, сразу становится понятно: с каким человеком связался. Чертежами, набросками, рисунками были увешаны стены, завален стол. Но не создавалось ощущения захламлённости. Так называемый «творческий беспорядок». Если бы Юнги завалил комнату школьными бумажками, то мать бы прокляла его за беспорядок и не выпустила бы оттуда, пока он не вылизал комнату дочиста. Он бы похвалил Намджуна, если бы мог четко выражать свои мысли словами; если бы мог сформировать мысли. О чем там можно было говорить, если он не мог даже снять ботинки с ног, а только злостно глядел исподлобья на хозяина дома. — Какого хера ты меня сюда притащил? Намджун без единого чувства во взгляде смотрел в ответ. — Какого хера выпил, когда никто не должен был пить, а? — Ты же держишь меня за своего парня. — Вот именно, «парня», а не того с кем я трахаюсь, окей? — Так жалко одного поцелуя? — усмехнулся Джун. — Люди имеют привычку наглеть. Наступило короткая пауза. Юнги продолжал стоять в коридоре у входной двери, понимая, что сегодня точно не протрезвеет. — Хочешь домой? — прервал внезапно тишину парень. — Еще спрашиваешь. — Тогда иди. Юнги странно посмотрел на Джуна, пытаясь понять смысл услышанного. — Ну… Ну и пойду. — Иди. — Пойду, — фыркнул он, закатывая глаза. Даже за дверную ручку не успел схватиться — запутался в ногах и не заметил, как упал. Не вскрикнул, не обматерил весь белый свет при падении. Он выдохнул, провел рукой по голове, убеждаясь, что парик не слетел (даже в такой ситуации он продолжает заботиться об образе); прижал коленки к груди. — Есть что выпить? — тихо спросил Мин. Ничего не ответили, видимо, не услышали. Спустя минуты звонко стукнули об пол чем-то и присели рядом. То был не алкоголь — минеральная вода. — Будешь себя херово чувствовать с утра, если выпьешь еще. — Да какая разница. — Тебе же в школу завтра, — напомнил он. — Никто не удивится, даже если я припрусь пьяной, — уверил Юнги. — Серьезно? В мои времена такого не было. — «В твои времена»? Тебе что, сорок? — Плюс-минус, — пожал он плечами, улыбаясь. — Нужно протрезветь к утру. Он разлил минеральную воду по стаканам и протянул один Юнги. Тот приподнялся и потянулся рукой к стакану, надеясь, что сможет удержать его. — Тебе завтра нужно куда-то идти? — Ну, мне же почти сорок. Юнги хмыкнул, не понимая всерьез ли он. Сорок Намджуну никак не дашь. — Будто это все объясняет. — Итак, давай сыграем в игру, — воодушевленно предложили Мину. — Где-то я это уже слышал… слышала... Еще немного — и он начнет говорить чушь. Если сможет встать — начнет ее творить. Намджун задумался на несколько мгновений, покусывая нижнюю губу. — «Я никогда не…»? Я начну, если ты не против. Юнги чувствовал, как странное ощущение, похожее на панику, накатывает с огромной силой на него. Он кивнул, не отрывая взгляда от воды в стакане. — Я никогда не целовал Юнджи, — сказал он и выпил минералки. Он решил меня окончательно прикончить Юнги не ожидал легкого поцелуя в щеку и милой улыбки. Очевидно, Намджун умилялся потерянному выражению лица Юнги, который потерял связь с реальностью. — Теперь я заслуженно выпил? — Тип того, — приглушенно произнес он. — Доведешь до дивана? Или где я спать буду сегодня? — Все-таки останешься? — вопросом на вопрос ответил Джун. — Если в тебе не проснулся до сих пор джентльмен, который готов проводить меня до дома… Я не вижу смысла ползти по улице. Ботинки были успешно развязаны, сняты и оставлены в коридоре. Юнги лежал на диване, прижав колени к груди. Он не разделся и парик не снял, спать не собирался явно. Лежал в полумраке, сверля взглядом пустоту. В голове проигрывалось безостановочно «я никогда не целовал Юнджи» то голосом Хосока, то голосом Намджуна. Зачем я вообще остался? Причиной, по которой он не напивался (почти всегда) и не оставался у друзей на ночевки, являлись банальные опасения за то, что его могут раскрыть. Без сменной одежды, без собственного телефона до сих пор, уставший, заебавшийся и, что хуже всего, трезвеющий. Нет сил пошевелить даже пальцем, а бессонница продолжает одолевать. Он лежал до тех пор, пока не перестал ощущать собственное тело. С измученным стоном Юнги еле как садится на диване, смотрит долго на подрагивающие пальцы, поджимает губы, откидывает голову назад и вздыхает. На кого я стал похож? С трудом получилось подняться на ноги и найти ванную комнату в незнакомой квартире, не наделав шуму и не устроив погром. Умыв лицо, он начал узнавать знакомые очертания собственного лица. Мокрые зеленные пряди прилипали к лицу. Юнги нахмурился, внимательно вглядываясь в то, что стояло по ту сторону зеркала. Он никогда не задавался вопросом: почему приходится быть еще «таким», — когда ни разу не «приходится», а целое — «хочется». Ему хотелось бежать от реальности, хотелось бежать предстоящей взрослой жизни, хотелось просто бежать. А у Юнджи — свой ворох проблем, который подарил ей Юнги. Если бы эта девушка существовала, то она давно прибила его к стенке чем-то тупым и тяжелым. Юнги не чувствует тело. Он валится на диван и устремляет взгляд в потолок. Как там говорят люди после пьянки? «Больше никогда не буду пить»? Юнги хочет пить. Он хочет выпить все, что найдет, и отрубиться надолго. Лучше — не просыпаться вообще. Но он больше не встает с дивана и все же просыпается поздним утром, осознавая, что везде уже опоздал.