***
Юнги не мог сидеть — чувствовал подкатывающую тошноту. Поэтому улегся, устраивая голову на чужих коленях, а полусогнутые ноги поставил прямо на обивку сидения, не особо церемонясь. Он так и выбежал из злосчастной квартиры: без всего, что полагается надевать в прохладный день. Хорошо, что хоть ботинки — на нем. Водитель такси изредка слал на них недоуменные взгляды. А Мин только выдохнул, представляя лицо того, когда он заметит грязь, что сошла с подошв ботинок. Прости, друг, мне сейчас — совершенно не до тебя. Скорее всего, Юнги чрезвычайно утрировал. На улице сохранялась сухая погода уже долгое время, поэтому грязи как таковой не наблюдалось. Намджун молчал до тех пор, пока телефон не зазвонил, прерывая тихую музыку в салоне, и он негромко ответил. Юнги услышал отголоски знакомого голоса. И вскоре убедился в этом, когда к его уху поднесли телефон. —…Юнджи, ты тут? — Смотря про какое «тут» ты толкуешь. Чонгук хитренько засмеялся, что не особо понравилось Юнги. — Полюса сдвинулись, детка. У меня на тебя — компромат. — Прекрати изображать меня, мелкий. Какой к черту компромат? — Чувствуешь, а, каково быть в шкуре простых пьяных смертных… Его прервал другой недовольный и более трезвый голос Чимина: — Что ты городишь? Юнджи тебя четвертует за такое. — В общем, увидишь все, когда протрезвеешь и я… Разговор был окончен по непонятным причинам. Может, Чимин добрался до непослушного Чонгука и примерно изобразил то, как будет его четвертовать «Юнджи». — Сколько выпил мелкий? — недовольным тоном вопросил он, не надеясь на ответ. — Какой, мать его, компромат? Ответом служил новый пост в твиттере. И долго смотрел на него, пытаясь прочесть расплывающиеся буквы. — Слышь, будь… эм… хорошим человеком, прочитай вслух. Юнги протянул телефон назад и, не заботясь о том, куда он упадет, отпустил. — Во избежание споров, возражений и психов от @yoonji_genius. — Это все? — Эм… — Намджун? Хрен ли ты молчишь? — Наша девочка официально занята, — договорил парень. Ладонь Юнги с треском опустилась на лицо. Конечно же, к записи была прикреплена подтверждающая фотография. Сквозь пелену Юнги разглядел зеленые пряди, намджуновы руки и то, как Юнги распаляло желание. Вот ублюдок. Прошипев, Юнги откинул от себя телефон, который со стуком упал с сиденья вниз, под ноги. — Эй! Он все-таки не твой, — ругал Юнги Джун. — Все время говоришь, что хочешь назад свой телефон. Как я могу совершить обмен, если не знаю: может, ты сбыл мой телефон чужим загребущим рукам? — Может, я ничего не требую от тебя, — хмыкнул парень. «Ничего не требуешь вслух, но я далеко не слеп», — подумал он. — Вот и не требуй.***
Разбудили лучи солнца, что били в лицо и глаза, забирая с собой остатки сна. Он старался держать глаза закрытыми как можно дольше, нащупал край одеяла, схватился за него и закрыл себя от мешающего света. Уже в тени слегка приоткрыл глаза, медленно потянулся, разминая уставшее тело. Юнги не ощущал в себе сил, словно только под утро добрался до подходящей горизонтальной поверхности. Спустя некоторое время, Мин все же удосужился подняться на ноги, но тут же рухнул обратно на кровать, поджимая ноги под себя. Пол оказался ужасно холодным по сравнению с его кожей, что успела впитать в себя тепло. Пришлось скакать газелью по паркету до ванной комнаты, где, к счастью, оказался мягкий коврик. Юнги надеялся на то, что Намджуна нет дома; ну, или хотя бы на то, что он крепко спит где-нибудь, забыв обо всем. Иначе парень грозился нарваться на еще большую волну стыда, которую он будет прятать за маской грубости. Открыл холодную воду, подставляя под нее руки. Стоял так некоторое время, наблюдая за тем, как белеет и без того бледная кожа. Протер лицо и уставился твердым взглядом в зеркальную гладь. В тот же момент отлетел от него, чудом не падая на пол. — Мать твою, — пораженно выдохнул Мин. У парня в зеркале лихорадочно бегали глаза. Его черные пряди беспорядочно торчали в разные стороны, не желая пребывать в порядке. Юнги провел по ним рукой, убеждаясь в том, что увиденное — не галлюцинация. Действительно, на кровати, хорошо спрятанный между одеял, лежал его парик. — Нихера не помню, — огласил он факт. И в словах, написанных на бумаге: «Не вернусь до обеда, таблетки — на столе», адресованных ему; Юнги не мог найти ничего, за что бы зацепиться. Сухие слова — на сухой бумаге. Где же твои остроумие и внезапность? Мог бы постараться. После принятия таблеток и неспешного времяпровождения в ванной он расхаживал по чужой квартире, осматривая ее любопытным взглядом. Он подумал, что такого шанса ему вряд ли больше представиться, и решил не спешить. Просторно и светло. Никакого прежде замеченного «творческого беспорядка». Все аккуратно разложено по полочкам, никаких тебе интересных бумажек или интригующих вещей. Его посетила с визитом моя мать? Юнги улыбнулся своим мыслям. Ограничился лишь наблюдением. Прошел до спальни, оформленной в светлых тонах, и остановился в дверях. Почему-то не решился пройти дальше. Мину нравилось рисовать. Но сколько бы он этим не занимался, оно никогда не получалось у него должным образом. Хочется и не можется, да. Одним из множеств его желаний было — добавить к белым тонам стен своей комнаты ярких красок. Сотворить нечто подобное, на что он зачарованно смотрел прямо сейчас. Над изголовьем широкой кровати изображено усыпанное облаками небо, которое солнце окрашивало в теплые цвета. То ли рассвет, то ли закат — невозможно было сказать наверняка. Юнги редко наблюдал такие картины вживую в основном потому, что не просыпался рано с утра; не имел возможности бросить мимолетный взгляд в окно. А закаты наблюдал он совсем иные: синие, почти черные, — и не особо долго задерживался за наблюдением. Лучи, что падали на стену, добавляли своеобразной картине жизнь. Но пройти в комнату и рассмотреть картину поближе ему не дал телефон, что разрывался громкой мелодией. И кому он понадобился столь срочно? — Слушаю, — ответил Юнги, принимая звонок от незнакомого номера. — Если бы не знал, кому звоню, то подумал, что ошибся и попал к какому-то воспитанному человеку. — Ты репетировал эту фразу перед зеркалом? — фыркнул Юнги. Не получив ответа на вопрос, он догадался и добавил: — Тэхен. — Не пришлось. Ты где вообще? Ушел вчера среди дня — и пропал. — Сегодня же выходной день, могу и погулять. Юнги прошел на кухню, налил воду в чайник и поставил тот закипать. — Ага, а мне что прикажешь делать? Тухнуть от скуки перед телевизором? Ты настолько меня не любишь? — закидывал вопросами Тэхен. — А у меня, как будто, время проходит весело, — закатил он глаза. — Конечно! Ты же не спал ночью! Услышав тэхеновы слова, он кое-что начал припоминать. Они приехали к Намджуну домой, Юнги не помнил детали поездки. Но он точно знал, что нашел на чужой кухне бутылку чего-то очень крепкого и успел выпить как минимум половину, прежде чем его нашли. «— Положи бутылку Юнджи, тебе же будет плохо! — Ничего не будет! Все, что я выпила до этого, вышло наружу. Так нечестно, я имею право быть пьяной! — он обнял бутылку, показательно шмыгая носом, словно сейчас заплачет. — Что за ребенок, — воскликнул он. — Не думал, что ты будешь вести себя настолько безрассудно. — Мистер «я-такой-правильный». Ты хоть знаешь, в чем мое горе, которое я заливаю? — Ну и в чем? В чем?! — тряс он Юнги за плечи.» Еще он помнил звон разбившегося стекла. Когда его трясли в попытках привести в чувства, бутылка выпала из его рук. Осколки красиво плавали в темной лужице на полу, которой сейчас Юнги не видел. — Алло? Ты все еще здесь? — Ага. — В каких облаках витаешь? — В самых пьянейших. — Вот поэтому ты обязан взять меня с собой! — Не хочу, чтобы ты бегал под утро с раскалывающейся башкой, пытаясь понять, «что же вчера было», — пытался объяснить Юнги. — Один разочек, — молил Тэхен, хныча в трубку. — Я подумаю. — Спа-а… Решив не дослушивать протяжное «спасибо», Юнги закончил разговор и отложил телефон подальше. Чайник к тому времени успел закипеть, громко свистя. Пока пил чай, успел обжечь несколько раз язык, но все равно продолжал пить. Не хотелось сбиться с волны, которая навевала воспоминания. Юнги все же стало плохо, как утверждал Намджун. Он еле успел добежать до ванной комнаты, где его выворачивало наизнанку желчью, смешанной со всякой всячиной. Джун тогда со вздохом опустился рядом и собрал мешающие волосы, сжимая их в кулаке. Да уж, я словно пережил сцены из дешевого сериала. Тогда на мне еще был парик. Надеюсь, я не принялся его снимать перед Намджуном, позабыв обо всем… И все же, хватит строить из себя невесть что. Надо держаться подальше, как минимум, от алкоголя, как максимум – от Джуна. Как бы он ни старался, большего вспомнить не получалось. Решая возместить ущерб за вчерашний день, Юнги помыл за собой посуду и заправил кровать. Но Намджун все равно оставался в минусе. Юнги дополнил чужую записку и оставил таблетки нетронутыми. «Одолжила свитер, на улице прохладно. Прости за разбитую вкусняшку, возмещу ущерб потом. Если тебе, конечно, повезет» Ключи от чужой квартиры оказались на полке в коридоре. Сначала — телефон, потом — ключи. Что еще ты мне позволишь взять?