***
Юнги не ставил никаких будильников, поэтому, когда открыл глаза, не имел понятия о времени и причинах пробуждения. Не хотелось подниматься, одеваться, куда-то бежать. Вид ключиц и вздымающейся груди ни к чему не принуждал, кроме как залипнуть на нем окончательно. Давно ты спишь без футболки? Вполне возможно, что — да. Ведь раньше при подобных обстоятельствах я бежал от тебя как от огня, либо притворялся слепым. Куда мне там было рассматривать тебя. Протянул руку, остановился, когда та была ничтожно близко, чтобы ощутить тепло, передумал. Рискованно. Аккуратно выпутался, взял телефон, открыл камеру, желая запечатлеть, как красиво солнечные лучи переливались на карамельной коже. Не удержался от улыбки. Сделал, как минимум, с десяток фотографий, когда понял, что его карие глаза направлены чётко в объектив. — Чем занимаешься? — Ловлю момент. - Мин ни разу не смутился, даже не спрятался под маской, как он обычно делал. Шире растянул губы, рассматривая сделанные фотографии. Парочка фотографий вышли смазанными, но от того и естественными. Прекрасными. — Я тут понял, что у меня нет твоих фотографий, — произнес, сделал еще несколько, настойчиво нажимая на белый кружок. — Хочешь исправить это? — спросил Намджун, не нуждаясь в ответе, потянулся, отчего одеяло сползло с тела окончательно. Исправил, но продолжаю. Почему? Потому что мало. И это «мало» не зависит от жалких чисел. — Который час? — спросил Ким, приподнимаясь. — Мм, — промычал Юнги в ответ, не прекращая забивать галерею, — мне все равно. Намджун изогнул бровь и хмыкнул. — Прекрати, иначе я подумаю, что ты любишь меня. Напугал. И без этого пуганный. — Думай, — он дёрнул плечами, — не запрещаю. Сказал, закрылся в ванной, пересмотрел фотографии, из которых ни одну не удалил. Школьная форма продолжала тухнуть в барабане. Никто не подумал нажать на кнопки, чтобы затопило, покидало из стороны в сторону, пропитало химией. А Юнги просто не хотел, поэтому схватил чужую зубную щётку, ибо рюкзак валялся непонятно где, щедро выдавил пасту и засунул в рот. В зеркале виделся потрёпанный мальчишка, но, в отличие от вчерашнего, этот улыбался. Школу он сегодня пропустит в силу многих причин. Он переживает за Джихе, за то, что с ней станет при их встрече. Она не умеет держать язык за зубами, а Юнги устал сдерживаться. «Нужно остыть. Перетерпеть», — уверяет он, натирая зубы и следя за собой в зеркале. Чёрная футболка пусть и была большевата, но сидела прекрасно, укрывая изъяны уставшего тела. Я заберу её себе, как тот свитер, ключи, телефон. Заберу, как все, что ты мне даёшь, как все, что присваиваю себе. Кто-то звонил на телефон. Кто-то знакомый и совершенно неожиданный. Юнги сплюнул мятную смесь, ополоснул рот и провел по экрану. Не сказал слов приветствия, подражая собеседнику, ждал, когда по ту сторону не выдержат. — Привет, Юнги, — голос слабый, но счастливый. — Ага, — протянул Мин. — Откуда взял номер? — Эм, — Тэхен был явно сбит с толку и не знал, что сказать. — Намджун дал, — сказал он так, словно по-другому не может быть. Юнги не был удивлен. Он знал ответ и до озвучивания вопроса. — Я хотел сказать… — его голос затерялся среди возгласов школьников. — Прости за наш последний разговор и… Лучшего места для разговора, чем наполненный людьми коридор, ты не нашел? — Спасибо! — чуть ли не крикнул Ким. Юнги представил, как на него в недоумении оборачиваются и смеряют странными взглядами. — За что? — Чонгук пригласил меня вчера на вечеринку. Мы поговорили, пусть и решили начать с «друзей», но с намёком на нечто большее, так что это не френдзона. "Не радуйся слишком, Чонгук в силу своей юности переменчив", - подумал он, но ограничился лишь мыслями и озвучивать их не стал. — А что за девчонки утащили тебя вчера? — сменил парень тему. Услышал, как на кухне тарелки звонко ударились о поверхность стола. Очередной приём пищи, который Юнги хочет пропустить, потому что не хочет пихать в себя против воли. Потому что не до еды сейчас. — Оу, кажется, им понравилось мое лицо. И они хотели узнать, кто из них мне больше нравится. Ну, я им и сказал, кто мне нравится, но они поняли, им даже стало интересно. Вроде кто-то из них даже давал советы. Не помню точно. А потом — угостили коктейлем, я вернулся к Чонгуку… — он кашлянул. — Остальное помню смутно, но нам точно было весело. А вот мне не очень было весело. — Хосок сказал, что я могу приходить в любое время, здорово, да? — Здорово, — согласился Юнги, выходя из ванной комнаты. — Хорошо, что ты не пришел сегодня, — внезапно заявил друг. — И завтра лучше не приходи. — Да и послезавтра, — хмыкнул, сел за стол, прошёлся отстраненным взглядом по посуде, заполненной едой. — Зачем вообще приходить в школу? Намджун занял ближайший к нему стул, наградил выжидательным взглядом. Мин сжал ручку кружки, на которой был нарисован мультяшный беззаботный кот, позавидовал ему, отпил кофе. Оно пробуждало не сколько своей крепостью, сколько температурой. Впрочем, Юнги ничем не показал то, что больше не ощущает своих губ. — Что-то случилось? — Джихе случилась, — он понизил голос на несколько тонов, приходилось невольно прислушиваться. — Я несколько раз замечал, как она сверлит взглядом твою пустую парту, не зная на ком выместить злобу. Лучше подождать, когда она остынет. — Заботишься? — Я просто знаю, почему она бесится. Видел, как она говорила на вечеринке с кем-то по телефону, услышал «твое» имя, потом Хосок забрал телефон. О чем вы говорили? — Да так, ни о чем особо, — уклонился от ответа парень. — А что? Ты же помнишь все смутно, откуда тогда такие подробности? — А то, что Хо согнал всех с квартиры сразу после вашего разговора, даже Джихе, которую… в общем, рекомендую тебе рассказать обо всем ему. Что? О чем ты говоришь? Не о том же, о чем я думаю, правильно? — Эй, все хорошо? — вмешался Намджун своим обеспокоенным тоном. Подхватил в последний момент кружку, спасая беззаботного котёнка. Юнджи зло сверкнула глазами. Она жаждала разрушений, хруста и острых осколков. Хотела показать, насколько она не хочет ничего рассказывать. Юнги не просто ухмыльнулся — оскалился. Юнджи — то, что он так упорно взращивал и охранял. Просто взять — и рассказать? Убейте. — Не хочу, не заставишь. Намджун поставил кружку на стол, прислушался к разговору. — Хосок зацепил её. Ты сместил её с пьедестала. Джихе пойдет на все, что угодно, узнает что угодно, чтобы вернуться. Просто опереди ее. Юнджи за углом ждала смерть, не принимающая компромиссы. Старушку с косой устраивал любой выбор, который ни принял бы Юнги. Девушка таила в себе срок годности, подходящий к концу со дня на день. Даже если я опубликую фото и видео, где она вешается на мальчишек и тех, кто постарше, Джихе не понесёт больших потерь. Восстановит репутацию. Медленно: шаг за шагом. Я вёл заведомо проигрышную войну. Был обречён с самого начала. Телефон выпал, плюхнулся на стол. Тэхен еще говорил что-то, но было совсем не до него. — Придешь на мои похороны? — легко произнес Юнги, поражаясь самому себе. — Что? — Ким нахмурился. — О чем вы говорили? Юнги? — Да так, ни о чем особо. А что? — Юнги… — повторил он, в его голос закралась жалость. Ничтожная, бесполезная жалость. — У тебя заело, что ли? Юнги, Юнги… Щеки предательски обожгло слезами. Последние слова он практически прохныкал. С силой провел пальцами по лицу, тяжело дыша. Пытался успокоиться, уговаривал себя успокоиться, но накатывало с новой силой. Лило из глаз, слепляло ресницы, перехватывало дыхание. А Намджун все пытался прижать к себе ближе, проводил по спине ладонями, похлопывал, хотя и вряд ли догадывался о том, почему Мин сломался. — Отпусти… отстань… — шептал парень, слабо упираясь в грудь. Сдался. Прижался щекой, жадно глотал воздух, словно боялся, что он закончится. Замер. Только нижняя губа слегка подрагивала. — Пойдем, приведём тебя в порядок, — предложил Ким, сделал шаг по направлению к ванной комнате, но был остановлен. — Он хочет, чтобы я рассказал. Убил Юнджи собственными руками. Она помогала мне, она спасала меня, — он говорил спокойно, почти без дрожи в голосе. Влага впиталась, оставляя соль, неприятно стягивающую кожу. — А что ты хочешь? Не спросишь причин, не попросишь деталей. Тебе это не нужно. Тебе нужно: «А что ты хочешь?». — Хочу забыть обо всем. Закрыть глаза, открыть — и все по-старому: не очень, но терпимо. — Что-нибудь изменится, если ты забудешь? Если забуду Юнджи, Хосока, Тэхена и малышку Джихе? Конечно. Мне будет все равно. Но в чем тогда смысл? Ведь я не хочу забывать. Хочу, чтобы все просто закончилось. Юнги глубоко вздохнул. Я знаю только один способ. Пока парень не решился на безумные поступки, его отвлекают словами. — Хочу показать тебе кое-что. Это недалеко, добавил он, схватил за руку и повёл. Говоря «недалеко», Намджун имел в виду спальню. Говоря «кое-что» — до боли знакомую фигуру рядом с той, которую он уже видел. Нарисованный Юнги был того же роста, что и Юнджи рядом. Мешковатая толстовка, облегающие джинсы, кроссовки, слегка взъерошенные волосы. Руки — в карманах, а на лице — искренняя улыбка. Как ты смог перенести меня на стену, почти не исказив? Как я мог заметить это только сейчас, когда он показал мне? — Может, ты попробуешь нарисовать меня? — спросил Джун. — Прямо там? — парень указал взглядом на стену. В ответ тихо рассмеялись. — Я имел в виду — на бумаге, но если хочешь… Юнги резко замотал головой, потер солёную щеку в раздумьях. Внутри зажглось непонятного рода чувство, толкающее на действия. — Минутку, — попросил Юнги, вернулся на кухню, взял телефон. Чувство требовало фотографий, словно фигуры могли исчезнуть в любой момент. Поэтому-то он так старался над нужным ракурсом, не жалел палец, нажимая на кнопку. Видел между ними поразительное сходство, но не мог понять — какое. Выражение лица, поза одежда — разные, совпадали только внешность и рост по понятным причинам. Но Юнги искал другое. Искал, пробегая глазами десятки раз. Безуспешно. Белый прямоугольник выполз, закрывая незначительно закрывая верхнюю часть экрана. Мин потянулся большим пальцем смахнуть его, чтобы выкинуть из памяти на долгое время, но зацепился за одно слово сообщения, не смог проигнорировать. «Слышал голос брата на заднем фоне» «Вы живёте вместе?» «Почему тогда твой кот у Хосока?» Кот… Я забыл про чертового кота. Когда я мог о нем вспомнить? Даже посуда с утра упорно напоминала мне, а я все смотрел не туда да не так. Юнги поднял голову, встретил выжидающий взгляд Намджуна. Отличный повод заглянуть к Хосоку, испортить ему настроение. Куда уж больше портить после вчерашнего звонка. — Мне нужно кое-куда, не подбросишь?***
Машина остановилась у нужного дома, но никто не решился покинуть её. Юнги на протяжении недолгой поездки ни разу не отвел взгляда от фотографии, откуда ему отвечали с куда большим напором. Хосок уже получил сообщение о том, что к нему едут забирать кота. Прочитал, ничего не ответил. — Мне пойти с тобой? Нет. Вплетать тебя в это, обрекать на поток чужой злости и отчаяния — не хочется. Посиди в машине, представь, что впервые в этом районе, придумай причину остановки, ограничься лишь своей фантазией. Ты способен на это. Сделай это за меня. В ответ только неопределённо дёрнул плечами. Его слова ни на что не повлияют. На Намджуна — точно. Кима не напрягало молчание. Он не пытался перебить его музыкой или радиобеседами, не лез из кожи вон, чтобы выбить на разговор. Покорно ждал. Может быть, даже следовал мысленным советам Юнги. Пальцы свободной руки на автомате сжимали и оттягивали край рукава свитера, который выглядывал из-под куртки. Страшно. Но не сейчас. Пожирающее чувство маячило неподалёку, выжидая нужный момент. Страшно станет, когда Мину удастся найти нечто в пикселях, что позволит ему открыть дверь и пойти дальше. Страшно. Оно подкралось вполне заметно и поглотило. Юнги тратил время на очевидные вещи, не замечая очевидного. — Если не вернусь — звони в скорую, полицию, куда там обычные люди звонят в случае чего, — предупредил парень, схватился за ручку двери, потянул на себя и замер. Почувствовал тепло его руки на своей. — Не буду, — ответил Намджун. — Ты вернёшься.***
Юнги осудил себя за то, как легко вышел стук. До последнего надеялся, что дверь не откроется. Перестань надеяться. Ломал пальцы до хруста, кусал губы. Встретил удивленного Хосока. Не утаил от него чувств во взгляде, нещадно выливая накопившиеся. Сначала хотел объявиться в образе Юнджи, созвать всех более-менее близких обманутых, устроить незамысловатое представление, в конце которого бы красиво сорвал парик. Обвинил себя в абсурдности. Подумывал выложить все прямо на лестничной клетке, не заходя в квартиру. Обвинил себя в эгоизме. Это будет быстрей и проще лишь для меня. Приду, выложу, уйду, а он так и будет стоять с открытой дверью, потеряв связь с реальностью. — Можно войти? — спросил он. Хосок осмотрел его, но не двинулся. — Хочешь прямо здесь? Окей, с чего бы начать? — Проходи. В квартире холодно, чисто и ярко контрастирует коробка с осколками внутри, валяющаяся на полу в гостиной. — Она не придет, — напомнил Юнги. Перестань надеяться. Хосок не ответил. Его нельзя было обвинять. Хосок понял всё в тот момент, когда его увидел. Не желал верить, бродил взглядом по Юнги, отмечая знакомые признаки. С трудом, но старался принять и перестроиться под ситуацию. — Почему именно сегодня? — хмыкнул Чон. Потому что твоя токсичная девушка лопается и хочет задеть как можно больше своим взрывом. — А почему нет? Хороший день для раскрытия карт. — Стало меня жаль? Не было меня жаль, когда впервые подошла… прости, подошел, — исправил он, криво усмехаясь. Ему больно. Он устал. Наверняка сейчас прокручивает в голове воспоминания, делая себе только больнее. Мин был благодарен, что тот не стал устраивать истерик и сотрясать стены криком. — Можешь ударить меня, — предложил Юнги. Но собеседник закатил глаза. — Давно ты начал догадываться? Хо прошёл к дивану, прилег, закрыл глаза. Просто интересно. Юнги так сильно пёкся над внешним видом и действиями, что совершал мелкие, но ощутимые ошибки. Видели ли их? — Я был слеп, впрочем, как и многие вокруг. Твои игра в недотрогу, грубости, колкости, неоднозначные слова воспринимались… нормально? Подумаешь, девчонка не заинтересована в отношениях. Такие даже невольно бросают тебе вызов. Описываешь сейчас себя? Юнги оказался у окна. То открывалось видом на детскую площадку, где дети резвились, походя на обезьянок. Даже холодный ветер, оставляющий красные пятна на щеках, не отпугивал их. — Ты неплохо справлялся, к сожалению для нас. Но если принять за факт, что перед тобой не девушка, то все встанет на свои места. — Тебе понравилась Юнджи? — Это очевидно. Можешь добавить в копилку достижений. Стекла покрывались заметной испариной. Мин пальцами вывел призыв о помощи, используя короткое и ёмкое «help». Представил себя выброшенным на остров туземцем, выкладывающим гигантские буквы на песке из подручных материалов. Что на стекле, что на песке — шансов на обнаружение практически нет. Лучше бы ты сорвал голос, уничтожил множество нервных клеток и выкинул меня за дверь. Серьёзно. Я бы принял это за часть моего наказания, а ты — выплеснул накипевшее и успокоился бы. Возможно. — Я не хотел этого. — Какая теперь разница? Действительно. Кот мягко запрыгнул на подоконник, гордо прошествовал вперед, устроился у окна, принимаясь поглядывать на глупых суетящихся людишек. А вот и ты — причина, по которой я здесь. Причина, которой можно прикрыться, чтобы быть здесь. Юнги провел холодными пальцами по шерсти, на что Коньяк никак не отреагировал. — И что дальше? — спросил Мин. — Не знаю, все могло быть как раньше, если бы ты не пришел. Я предпочёл и дальше ничего не знать. «Просто опереди её» можно трактовать по-разному, где в каждом случае боль являлась константой. Мотив, навеянный фотографиями был одновременно прост и непостижим, — Юнджи и Юнги являлись одним целым, отображая разные его грани. Поэтому Юнги решился на убийство Юнджи, удаление её из социальной жизни. Он сам захотел выбрать: как это будет, — а не быть загнанным в угол обстоятельствами. Юнджи продолжала существовать. Только теперь была жёстко урезана во времени и возможностях. Девушка продолжала существовать, но не жить: в памяти её знавших, на её личной страничке в твиттере, в каждом написанном ею сообщении. Мин не мог просто строить из себя Юнджи, пренебрегая образом. В его жизни не было места бунтарке, любящей свободные отношения, а в её жизни никто не примет жалкую пародию на оригинал, к которому привыкли. Тэхен прав. Джихе бы все равно рассказала. Ей плевать. Но осознание не избавляло от вины, которая кричала о том, что можно было оттянуть момент истины. Не избавляло от утопичной мысли, которая убеждала, что все могло обойтись и без правды. «Я предпочёл и дальше ничего не знать». Я тоже, Хосок. — Спасибо, — парень грустно улыбнулся. — За тупые подкаты, тот ужасный молочный коктейль и бесконечные вечеринки, которыми мы свели соседей с ума. — Спасибо за Юнджи, — слова тепло отозвались в сердце, пусть и было слышно, как трудно они давались. — Она была прекрасна. Можно кое-что проверить? Тихо скрипнул диван, Чон подошел ближе, зацепился пальцами за замок, потянул его вниз, но не до конца. Открыл обзору грудь, обтянутую кремовым свитером. Юнги знал, что он хотел, и позволил ему, потому что Хосок заслужил правду. Потому что Хосок сам захотел узнать правду, а не быть обреченным на нее. Пластырь нехотя отошёл от кожи. Парень медленно повернул голову в сторону, открывая для вида больше площади кожи. — Так и думал. Рад, что мысли сошлись с реальностью. Мин не стал спрашивать — неуместно и неправильно. Он сгреб кота в охапку, кивнул на прощание, ибо не осилил бы объятия, вышел за дверь. Хотелось нестись вниз по лестнице не жалея ног, но парень пересилил глупое желание. Медленно переставлял ноги, преодолевая лестницу шаг за шагом. Когда он еще сюда вернётся? Он вспоминал их пьянки, которые не только разлагали личность, но и дарили веселье, пьяные выходки, от которых было столько же проблем, сколько и приятных воспоминаний. Вспоминал, как по-странному легко удалось найти общий язык с мальчишками, которых он только что выкинул на обочину своей жизни. Дошёл до тяжёлой двери подъезда. Не чувствовал пальцев, давивших на кнопку. Он вернулся, как и говорил Намджун. Только вот самого Намджуна нигде видно не было. Закончился? Не удивлен. Мне обидно. Ты сам в этом виноват. Избаловал меня, заставил думать, что мои желания имеют шанс на исполнение, а слова, пусть и не всегда, имеют вес. Испарился в тот момент, когда так нужен. Куртку он так и не застегнул, поэтому холодный воздух проходил через крупные узлы вязки и касался кожи. Кот слабо вырывался и издавал жалостливые кошачьи звуки. Хотелось рвать волосы от бессилия, что преследует с той злополучной вечеринки. Продолжил путь с тем же темпом шагов. Было плевать: куда идти. Радовала смена декораций города вокруг. Радовал шум машин и гул людских голосов. Юнги мог почувствовать себя частью этого хаотичного балагана, где твои проблемы покажутся мизерными. — Если не вернусь — звони в скорую, полицию, куда там обычные люди звонят в случае чего. — Не буду, потому что сорвусь по своим делам, потому что не буду ждать тебя у обочины. Ты виноват, Намджун, потому что допустил эти мысли о том, что ты — только мой, а все, что твое — также и мое. И у тебя нет своих дел, проблем, друзей и семьи, которые требуют внимания. Телефон в кармане куртки продолжал принимать звонки и сообщения, но оставлял им право на существование без какого-либо развития. Юнги не нужны были причины, оправдания. Он присел на хлипкую дворовую скамейку, явно сколоченную местными, приласкал кота, упиравшегося лапами в тянущиеся к нему руки, выпустил пар изо рта и закрыл глаза. Он надеялся на то, чтобы все скорей закончилось. Он устал повторять себе: "Перестань надеяться".