***
Снова болит голова, ломит в висках и чувство жажды. Встаю, привычно пошатнулся мир, когда это я успел к такому привыкнуть? Неспешно осматриваюсь, вижу свой кабинет, всё на своих местах — это хорошо. Сильно же я ударился, или меня чем-то огрели, интересно? Нужно с этим разобраться. — Нууру, подними темные крылья! — но квами не отозвался. Потянулся к броши, но сколько бы я ни проводил руками, так и не нащупал своего амулета! Воровка, она украла у меня амулет! Смотрю по сторонам, вижу, сейф открыт, как я сразу этого не заметил! Простое ограбление. Из ценного пропали только амулет павлина и книга. Из ценного пропало только САМОЕ ценное, то что могло спасти мою жизнь, вернув в неё лучик света. Теперь мрак сгущался, силы иссякли, только надежда была моей опорой всё это время, единственный столб, что поддерживал меня, теперь же не осталось и её. Теперь не осталось ничего. Пустота. Отчаяние. Бессильная злоба. И чёрная бездна, в которую я погружался, она затягивала, сдавив грудную клетку, в глазах стремительно темнело. Воздуха, мне не хватало воздуха… Схватив со стола графин, я швырнул его в окно, стекло брызнуло в разные стороны, со звоном разлетаясь по комнате и падая вниз. Но цель была достигнута: стал поступать кислород. Влажная прохлада и свежесть наполняла помещение, я сделал несколько вдохов, а потом обомлел, превратившись в недвижимую статую: по саду, словно облако, то ли шла, то ли плыла Эмили. Она выглядела как прекрасный сон, стоя среди буйства оттенков распустившихся цветов, распутав несколько мягких розовых лапок спиреи, которые спутались после дождя, она двинулась дальше и исчезла за зеленью листвы, а до меня долетел легкий медовый аромат. Эмили… Эмили тут? Я стоял под впечатлением от увиденного и не верил своим глазам. После того случая с моей женой мне часто снились похожие сны о том, что она жива, как мы с ней беседуем. Но всегда, даже во снах, присутствовало стойкое ощущение нереальности, разговаривая с ней, я отчетливо понимал, что это всего лишь сон, но всё равно продолжал разговаривать, просыпаться было еще страшнее. Я бы навечно остался во сне, но пробуждение каждый раз наступало, и оно не спрашивало моего мнения. Но сегодня все было иначе. Сейчас я не спал, выйдя из окаменения, я за доли секунды слетела с лестницы в сад, но там её уже не было, вбежал в заросли — и там никого. Кажется, мой мираж уплыл, но как же она была реалистична… Резко разворачиваюсь, чтобы вернуться в дом, и мы сталкиваемся. — Эмили… — растерянно выдохнул её имя. — Габриэль, ты уже вернулся, когда ты успел? Я тебя всё утро ждала. — и она улыбнулась так легко и мимолетно, так прекрасно, как может только она, а я смотрел на нее во все глаза, наслаждаясь каждым звуком её голоса. — С тобой всё хорошо? — спросил я, не до конца веря своему счастью. — Да, конечно, дорогой, почему ты спрашиваешь? — её детская беспечность и легкость, моя Эмили всегда была такой. Когда она появилась в моей жизни, то стала глотком воздуха, даже если это сон или только мираж — я не хочу просыпаться. — Я так по тебе скучал! Я так по тебе скучал… — шептал на ухо жене, заключив её в объятиях. Она была тёплая и живая, это счастье! Я может быть слишком долго повторял эту фразу, не особо помню, что делал или говорил в тот момент. Я был с нею, я был счастлив, остальное неважно. — Отец, ты уже вернулся! — с занятий пришёл Адриан, он был рад, что вся семья в сборе. А потом, потупив взгляд, спросил: — Можно мне отменить сегодня фотосессию? Я посмотрел на сына, он был достаточно бледным, когда успела зародиться в нем эта бедность? А ещё я заметил, что он не настолько уж и похож на Эмили, как мне казалось раньше, он повзрослел, и в нём стали появляться его собственные черты. Я вспомнил ларец и свиток со своей клятвой. Потом вспомнил своего отца, который много говорил о правильном воспитании, каким оно должно быть. Потом ещё раз посмотрел на Адриана, видно было, что свой вопрос он задал как-то механически, не особо веря, в успех. Может быть не прав был мой отец, и каждый человек сам вправе выбирать каким ему быть и к чему стремиться… — Адриан, с сегодняшнего дня ты сам распоряжаешься своим свободным временем и решаешь чему ты будешь учиться. Теперь расписание дня ты составляешь сам, надеюсь, справишься с этим заданием? — Спасибо, отец! Я не подведу. — обняв, нас с Эмили, он убежал в свою комнату. — У тебя кровь? — спросила Эмили, глядя на мою руку. — Да, просто царапина, я случайно разбил стекло в кабинете, это не смертельно. — и мы пошли бродить по саду.Глава 8.
20 декабря 2018 г. в 10:00
Мартин пробирался вниз по темному туннелю, я следовал за ним. Со сводов потолка свисали окаменевшие гирлянды, лучше было даже не думать, из чего они были сделаны. Иногда то с одной, то с другой трубы, которых тут было в изобилии, срывалась звонкая капля. Пол был покрыт коркой грязной накипи, влажной от известкового раствора, неспешно, но беспрестанно капающего. От этой влажности в темноте висела дымка испарений, мысли о кислотных туманах и токсичных отходах как-то сами начали появляться в голове.
Если идти медленнее, чем следовало, то спина напарника начинала размываться и таять в темноте лабиринта, выглядело будто мрак его поглощает. Тогда становилось слишком тоскливо, хоть Мартин не первый в мире человек, с кем бы я хотел проводить своё время, но не оставаться же одному в таком месте?
В пропитанном влагой воздухе носились странные неприятные запахи, о характере которых я не буду распространяться. Изредка попадающиеся указатели говорили, что мы двигаемся в верном направлении.
Кругом царило безмолвие, и это несмотря на далёкое журчание воды в глубоких колодцах и эхо, разносившее наши шаги, оно больше походило на опустошённость. Сбившись со счёта, я не знал как долго мы идём и в каком направлении, но в очередной вентиляционной шахте стоял он — ларец. Он был закрыт. Посветив своими фонариками, телефоны не ловили сигнала в этом подземелье и могли использоваться только для освещения, мы нашли два ключа. На моём красовалась единица, на ключе Мартина — двойка.
Я первым подошёл к шкатулке, открыв крышку достал свой листок и прочитал:
«Дать Адриану больше свободного времени на себя и общение с друзьями».
Что за бред? Всё это: пребывание в женском теле, испытания, канализация, метро — это только ради нескольких часов безделья для моего сына? Вот чертовщина, но хотелось поскорее закончить со всем этим, и я произнёс заветное клянусь.