Цена поражения

Лаура размеренным шагом шла по коридору медблока, изредка осматриваясь, чтобы не пропустить поворот и добраться до нужной палаты как можно быстрее. Дампир нервничала, потому что за прошедшие несколько часов это был первый приказ, который она получила. Привести Интегру из медблока и проследить, чтобы та не посмела даже посмотреть в сторону отсека, в котором содержалась Виктория. Формулировка приказа была странной, но девушка пожала плечами и решила сделать всё именно так, как велел штурмбаннфюрер. Ей не хотелось ещё больше неприятностей, чем уже полученные из-за всех выходок за последние три месяца. «Легко отделалась, — зло подумала новоиспечённая фрау Гюнше, рефлекторно потирая правую щёку. — Вероятно, отец решил, что я беременна. Иначе было бы как обычно». Синяки на лице уже сошли, но спина и предплечья всё ещё болели, пусть и не так сильно, как всего несколько часов назад. Дампир прекрасно понимала, как крупно ей повезло сегодня. Потому что отделаться всего лишь трёхмесячным домашним арестом и отсутствием крови в рационе — фантастическое везение, если учесть то, что было в прошлый раз, хотя повод тогда был менее весомый: попытка даже не убить — всего лишь навредить Хеллсинг, доставить несколько неприятных часов. «Возможно, экзекуция продолжится» — всплыла непрошенная мысль. Лаура вздрогнула и решительно тряхнула головой, прогоняя морок. Она искупила свою вину, взорвав особняк со всеми, кто мог знать о «Владиславе». А также украла все материалы по вампирологии, которые нашла. Её совесть была чиста. Однако раздражение, смешанное с отвращением и даже некоторой толикой ненависти, поднималось в душе дампира не только из-за дурного предчувствия. Больше всего девушку задело то, как командующий поступил с Хеллсинг. Да, аристократка — далеко не подарок, да и насилие было вполне ожидаемо, но… Фрау Гюнше никогда не видела ничего дурного в том, если женщина спит с мужчиной в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Ей даже было плевать — добровольно женщина употребляла наркотики или нет. Главное, что она сама позволила мужчине делать с собой всё, что тому заблагорассудится и в некоторых случаях даже получала удовольствие. Брюнетка любила внешние приличия больше, чем саму суть действа, и не мешала развлекаться тем, кому были по вкусу такие развлечения. Иногда, конечно, полукровка испытывала укол совести из-за наличия таких вот стандартов, но жилось ей вполне спокойно. Кошмары не мучали, каяться или мстить за жертв не тянуло — и на том спасибо. По-иному же обстояли дела с изнасилованиями и тем фактом, что раньше она только теоретически предполагала подобный поступок отца. Лаура понимала, что командующий мог просто «слететь с нарезки», будучи пьяным, хотя раньше отлично контролировал себя. Понимала, что увиденная им сцена заставила ревновать. «Или это была попытка доказать Интегре, что он натурал, — подумала дампир. — Откровения про Алукарда, алкоголь, мой с ней поцелуй и их ссора — всё могло просто… просто так совпасть…» Но чем больше брюнетка пыталась оправдать его — тем отвратительнее казалась самой себе, но открыто осудить не могла. Не находила в себе столько сил, чтобы высказать в лицо всё то, что думала о столь ужасном поступке. За размышлениями дорога до нужной палаты пролетела быстро. Девушка кивнула вампирам, дежурившим возле дверей, и, подождав, пока замок откроют, зашла в помещение, приняв самый нейтральный вид, какой был возможен. — Добрый вечер, фройляйн Хеллсинг, — Лаура подошла к кровати женщины. Ответа не последовало. Казалось, что аристократка крепко спала, отвернувшись к стене и закутавшись в тонкое одеяло — в палате было достаточно тепло, чтобы спать и без одеяла, но, вероятно, это была некая защитная психологическая реакция: завернуться в кокон, чтобы тебя никто не достал. Так маленькие дети прячутся от монстров. Лаура чуть слышно хмыкнула, но тут же успокоилась и вернула нейтральное выражение лица. «В этом нет ничего смешного». — Интегра, я ведь знаю, что ты не спишь, — она вновь попробовала дозваться до Хеллсинг, прекрасно понимая, что блондинка игнорирует зов. — Есть важный разговор. — Зачем ты пришла? — спросила Интегра переворачиваясь на спину и садясь. Её глаза, не скрытые на этот раз очками, метали молнии. — Штурмбаннфюрер приказал привести тебя к нему, — Лаура поправила очки. Она чувствовала себя сапёром-новичком, которому необходимо пройти минное поле с завязанными глазами и с обычной палкой вместо металлоискателя. Или человеком, который ходит по очень тонкому льду, готовому проломиться в любую секунду. — Спокойно. Он что-то хотел обсудить. Не наедине. Там, кроме меня и него, будут Ганс и Док. Возможно, этот брифинг касается дальнейшего плана действий относительно миссий. А ты там нужна, чтобы не пришлось запирать тебя в комнате с мягкими стенами и одевать в смирительную рубашку. К тому же, знаешь… я считаю ужасным то, как он поступил с тобой. Никому и никогда не пожелаю подобной участи. — Хорошо, — аристократка, тяжело вздохнув, кивнула и откинула одеяло, а затем потянулась за очками, лежавшими на прикроватной тумбе. — Подай, пожалуйста, трость. Мне нужно умыться. — Тебе плохо? — фрау Гюнше настороженно посмотрела на неё. — Если хочешь… — Всё нормально, — оборвала свою визави блондинка. — Я просто… Ну не идти же сонной? К тому же после сна я чувствую себя чуть лучше, чем утром, да и от плотного обеда не отказалась бы. То есть, уже ужина. Дампир, фыркнув, подхватила её под локоть, вынуждая опереться, и пошла в сторону умывальной комнаты. — Слушай, Интегра… Мне кажется, ты немного поправилась? — с некоторым удивлением отметила Лаура, проводя по талии Хеллсинг рукой, когда они оказались возле раковины. — Возможно, — ответила она, стиснув зубы, а затем включила кран. — Я за этим не слежу. Возможно, это из-за отсутствия привычной физической активности. Я до сих пор восстанавливаюсь после комы. И чем я могла в это время заниматься? Первое время — только есть и гадить, пока не получилось впервые подняться на ноги самостоятельно, пусть и с помощью трости. Да и то — часто бывает упадок сил из-за лекарств и потому, что иногда отказываюсь от завтрака. К тому же нормально ужинать в присутствии твоего отца невозможно! Его парфюм… он просто ужасен! — Странно, что ты подпускаешь его к себе настолько близко, — заметила девушка, когда Хеллсинг умылась и выключила воду, а затем начала вытирать лицо полотенцем. — Я бы вообще… я бы от него шарахалась как от чумы. Уж поверь — я никогда не одобрю подобных поступков, кто бы их ни совершал. Вот если женщина переспит с мужчиной, будучи пьяной — это её проблемы… Но вот насильников я защищать не стану, кем бы они мне ни приходились. — А тебе не мешает тот факт, что если женщина не даёт чёткого, трезвого и добровольного согласия, то это всё равно, что изнасилование? — аристократка схватилась за раковину, переживая острый приступ головокружения. — И ещё: я его не хотела к себе подпускать. Вероятно, никто больше не был способен следить за моим восстановлением. Я ненавижу его по-прежнему, но уже не вижу смысла сопротивляться. К тому же он больше не пытался повторить то, что сделал. Ни разу, представляешь? — Я не вижу ничего дурного в такой вот «двойственности», — зло фыркнула полукровка, подхватывая Хеллсинг. — Если пьяная женщина не может себя контролировать — это её проблемы. Не мои. Я себя контролирую в абсолютно любом состоянии, даже если пьяна настолько, чтобы приставать к кому-то. А насчёт того, что никто другой не мог присмотреть… А профессор Непьер? Фрики? Виктория? — Потому что был вынужден. Мне он это именно так и объяснил. Насчёт остальных — не знаю. Кстати, поздравляю с замужеством, — искренне, но немного дёргано, улыбнулась блондинка, резко меняя тему. — Хоть кому-то повезло. — Спасибо. И ещё… Не пытайся язвить и перечить. Фюрер… он очень зол. А ты не бессмертная. Я не хочу, чтобы в один не самый прекрасный момент он решил, что ты ему не нужна или слишком дорого обходишься, — дампир помогла Хеллсинг дойти до кровати. — Готова? — Разве можно быть готовой к подобному? — вздохнула Интегра, но всё же взяла трость и поднялась. — Впрочем, ладно. Не съест же он меня?..

***

До кабинета они дошли в полном молчании, погрузившись каждая в свои мысли. Говорить не хотелось. Да и о чём можно было говорить в подобной ситуации? О погоде? Очень смешно. Особенно — в свете открывшихся обстоятельств. Что странно — Хеллсинг, когда они проходили мимо блока, в котором содержалась Серас, даже не посмотрела в ту сторону, оставаясь абсолютно спокойной не только внешне, но и внутренне. Словно никогда и не планировала умереть от клыков вампира, пусть и ручного. Не говоря уже о фриках, которых гордая аристократка открыто презирала. Недоделки! Только вот она, видимо, ни на секунду не забывала, на что способны такие вот «недоделки», стараясь лишний раз к ним не приближаться. Дампир мысленно пожала плечами. Лучше уж перестраховаться, чем потом пожинать плоды собственных ошибок. Постучавшись и услышав чёткое «Войдите!», девушка открыла дверь и переступила порог, придерживая под локоть Интегру. Помимо штурмбаннфюрера в кабинете находился Ганс, подпиравший стену слева от двери и флегматично разглядывавший тестя. На столе уже стояли стаканы, две бутылки коньяка и чуть початая бутылка вина. — Добрый вечер, майор, — почти кротко поздоровалась аристократка. — Добрый, — процедил сквозь зубы нацист, явно чем-то огорчённый. — Вижу, оберштурмфюрерин Гюнше выполнила моё распоряжение идеально. Садитесь. Вас двоих мы и ждали. — Спасибо, — блондинка поставила трость в угол и села на диван. — Итак, капитан… Что удалось узнать нашим диверсантам во время последней вылазки в Кампалу и её окрестности? — Немногое, герр штурмбаннфюрер, — чётко отрапортовал оборотень, выпрямившись и вытянув руки по швам. — Хайнкель Вольф и неизвестный, что её сопровождал, не имели никаких подозрительных или ожидаемых контактов. Благодаря спецслужбам, удалось получить распечатку звонков, а также установить прослушку на все устройства связи. Также была установлена круглосуточная слежка, но только в виде наружного наблюдения. Пока всё чисто. Фройляйн Вольф общается только с тем неизвестным, с которым прилетела. Помимо обслуживающего персонала, разумеется. — Данные на этого «неизвестного» есть? — Нет, герр штурмбаннфюрер. Пока что у нас есть только его фотография, примерный возраст и, возможно, отдел, к которому он принадлежит. Наши агенты уже работают над выяснением его биографии, но пока всё глухо: из-за почти полного уничтожения боевого крыла XIII Отдела и выявления всех наших агентов среди высшего руководства, добраться до нужных сведений нет никакой возможности. Слишком крепкая защита стоит на серверах. Неизвестный же, вероятнее всего, принадлежит к иезуитам. — И с чего такие выводы? — Монтана нервно расхаживал из стороны в сторону, заложив руки за спину. — Удалось выяснить, какие из монашеских орденов не были отправлены в Лондон. Так как иезуиты не являются боевым орденом. Также выжила часть рыцарей из Ордена Святого Гроба Господня, оставшихся в Ватикане в качестве защитников. Некоторые проходили лечение и реабилитацию, — спокойно ответил Гюнше. — Силы других орденов не покидали Ватикан в последнее время, к тому же иезуит мог сослаться на обращение в христианство и просвещение диких племён, которые широко распространены по всему африканскому континенту. — Логично, — ответил Максимилиан. — Что планируете предпринять? — Как уже было сказано, прослушка и тотальная слежка за Вольф и её спутником. Контроль над камерами не только наружного, но и внутреннего видеонаблюдения. Вербовка агентов среди персонала, — ответил «Вервольф». — Устранять этих двоих опасно: во-первых, очень вероятен провал, а во-вторых — они получат доказательства местонахождения базы в Уганде. — Отлично, — майор кивнул. — Теперь вы, оберштурмфюрерин Гюнше. Что-нибудь желаете добавить? — Да, герр штурмбаннфюрер, — ответила девушка. — Предлагаю пустить их по ложному следу, а также найти дополнительных союзников. — Неплохо. И кто же, по-вашему, может стать хорошим союзником? — Южно-Африканская Республика. В связи с их политическим курсом, проложенным ещё шесть лет назад Нельсоном Манделой после падения апартеида, белое население, вероятно, будет радо, если кто-то протянет им руку помощи. Но для начала необходима более тщательная разведка и большее количество данных, чем у нас имеется, — Лаура сняла очки и потёрла уставшие глаза. — Через три недели займётесь этим вместе с гауптштурмфюрером. А пока — следите за Вольф и её спутником, но не смейте устранять. Завтра вы отправляетесь в Кампалу. Ложный след можно организовать позже, — кивнул Макс. — Но я хотел бы поговорить не только о предстоящей миссии или вновь услышать всё то, что слышал утром и днём или читал в отчётах. В кабинет зашёл Непьер. Кивнув другу, он устроился на диване рядом с Интегрой и принялся протирать очки. Встав на ноги, женщина медленно переместилась в угол, надеясь наблюдать представление с лучшего ракурса. К тому же ей совсем не хотелось сидеть рядом с учёным, от которого воняло формалином и ещё какой-то дрянью. Да, едва уловимо, но аристократка сидела рядом, и этот запах сильно раздражал, вызывая тошноту. Тем временем Монтана разлил по стаканам вино и раздал присутствующим. Каждый жест руководителя «Миллениума» выражал злость, но тщательно скрытую. — Итак… Первый тост, который я хотел бы произнести — за Лондон и его падение почти год назад, — начал мужчина, сверля взглядом Лауру, из-за чего та нервно сглотнула и втянула голову в плечи, будто готовясь к порке. — Как нам всем известно, лайми до сих пор восстанавливают свою инфраструктуру. За операцию «Морской лев 2»! Все, кроме аристократки, подняли стаканы и повторили за руководителем, а затем выпили. — Второй тост — за мощь германской науки, подарившей нам оружие, без которого нашего триумфа не случилось бы. А именно — полностью послушных и подчиняющихся приказам искусственных вампиров, ничем не уступающих низшим природным вампирам, — проглотив вино, продолжил Максимилиан. — Они, безусловно, хорошо показали себя. Точное исполнение приказов… Интегра отпила из стакана и скривилась: казалось, вместо вина в бокал налили чистый спирт, а затем добавили краситель, чтобы скрыть подмену. С трудом проглотив выпитое, она подняла глаза на Лауру, но не особо вслушивалась в глупый монолог майора. Впрочем, дампир явно не считала его таким — с каждым словом девушка то краснела, то бледнела, то её лицо становилось приятного салатового оттенка. Иногда смена цветов происходила не по порядку, но это мало заботило. За представлением было просто приятно наблюдать, да и вино казалось не такой уж и гадостью. Тем временем Монтана вошёл в раж: —… Таким образом, благодаря благоразумию и соблюдению устава, мы смогли добиться того, что Лондон пал. Да, мы потеряли большую часть бойцов, но я верю — у нас получится восполнить наши ряды и утопить мир в крови. Уничтожить его, оставив лишь едва дымящиеся руины. Или сжечь. За то, чтобы это случилось как можно скорее! К тому же вы, гауптштурмфюрер и оберштурмфюрерин, совершили подвиг: выкрали все материалы по Алукарду и взорвали особняк рода Хеллсинг. Аристократка улыбнулась и подняла бокал вместе со всеми. Не то, чтобы она по-настоящему хотела подобной участи для всего человечества и своего «родового гнезда», но что-то подсказывало, что майор не переживёт этой заварушки и заплатит за всё. Либо положит свою жизнь на алтарь победы, которой так жаждет, либо будет казнён после: в США есть два прекрасных варианта казни для таких уродов — электрический стул и смертельная инъекция. Ну или пуля в затылок, чтобы долго не возиться. Насчёт своей участи женщина не сомневалась: либо она отправится на тот свет, разделив участь руководителя «Миллениума», потому что её могут обвинить в романтической связи с ним; либо убьёт сам Монтана, когда она ему наскучит. «Интересно, а у него есть запас ртутных пуль на такой случай? А, к чёрту! Разве штурмбаннфюрер будет марать руки убийством? Скорее всего — прикажет зятю, — пессимистично подумала аристократка, допивая вино и вытирая невольно выступившие слёзы. — Или натравит упырей, чтобы не ломать голову над тем, куда девать труп». А затем протянула стакан Монтане, который коротко кивнул, подошёл и плеснул немного коньяка. — Думаю, также стоит выпить за гениального руководителя, — неожиданно со своего места встал Эйвондейл и поднял стакан. — Именно его хладнокровие и умение держать себя в руках обеспечило такие результаты. Именно его таланты в качестве командующего и стальная выдержка не дали управляемому хаосу стать неуправляемым. Кто знает, что было бы, если бы не его сила воли. Штурмбаннфюрер ненатурально улыбнулся, из-за чего аристократку бросило в пот — настолько странной и страшной усмешки у этого человека она ещё не видела. Да, гиперэмоциональная мимика была хоть и привычна, но в повседневности (насколько Интегра могла судить) Монтана был более сдержанным. Даже обычным, насколько это было возможно. А сейчас… Потасовка была быстрой и результативной. Для своей комплекции майор двигался быстро. В два или три шага преодолев расстояние до Эйвондейла, он вздёрнул учёного за воротник и, коротко замахнувшись, ударил, метя не то в зубы, не то в нос — Хеллсинг не разглядела, потому что протирала очки. Брызнула кровь. — Сволочь, — прогнусавил Непьер, прикладывая к лицу относительно-чистый рукав порядком изгвазданного халата. «Значит, в нос, — подумала женщина, закрывая глаза и зажимая рот. — Вероятно, Монтана опять нажрался ещё до того, как все пришли». Из-за острого, бьющего по мозгу запаха крови, к горлу подступил тугой кислый ком, который было невозможно сглотнуть. Пищевод обожгло, и аристократку, свесившуюся с кресла, вырвало в тазик, поставленный в угол, вероятно, чтобы не мешался. Почему-то он, тазик, был кислотно-розовым, из-за чего рвало только сильнее. — И за осмотрительность, — мрачно дополнил Гюнше. В руках оборотень держал почти полный стакан вина. — Чёртовы таблетки, — произнесла Интегра, вытирая рот платком, который ей дала обеспокоенная Лаура. — Я же предупреждал, фройляйн Хеллсинг, — пожал плечами Макс. — Не стоит пить, если принимаете лекарства. — А может, я хотела отравиться с летальным исходом? — ядовито спросила Хеллсинг, но в следующее мгновение посерела и вновь нагнулась над тазиком. Но на этот раз рвоты не было — только пустые спазмы сотрясали желудок. — Ненавижу… — Думаю, фройляйн Хеллсинг слишком плохо, чтобы она могла продолжать пить, — сказал профессор, а затем обратился к Интегре: — Вы дойдёте до медблока самостоятельно? — Думаю, да, — ответила женщина, поднимаясь с кресла и пошатываясь. — Мне… мне ещё никогда не было так плохо из-за алкоголя. — Я считаю… что нам пора расходиться, — икнув и пьяно улыбнувшись, выразила общую мысль Лаура. — Завтра мы отправляемся в Кампалу, а я хочу выспаться хоть немного… — Свободны, — коротко ответил Монтана, морщась как от зубной боли. — По здоровью фройляйн Хеллсинг завтра утром отчитаетесь мне лично, профессор Непьер. — Да, герр штурмбаннфюрер.