Wake up!

Август. 29 день. Суббота Время движется к пяти часам. Мы сидели всю ночь и думали о том, что нам теперь делать и как жить существовать. Ещё пара дней и осень. Первые дни сентября, даже, возможно, первые недели, будет ещё тепло, но как потом, мы не знали. Отопления нет и вряд ли когда-нибудь оно появится. (действительно, откуда бы ему появиться, если нас осталось всего четверо существующих людей на всей земле). Да и то, что ВинВин хён болен, нельзя отрицать. Но и Юте тоже говорить нельзя. Хён не разрешает. Говорит, что он может сойти с ума. Да боже, что ж это такое! Будто мне так легко принять то, что, возможно, уже через несколько недель его не станет. И Донхёк все ещё не очнулся. Но я видел, как подрагивают его реснички, как еле заметно поднимается и опускается грудь. Может, он видел тоже самое, когда Джехён, Джонни, Тэиль и Доён...? Тэён явно не был болен, он не мог быть заражённым. Морфиумом может быть болен только один человек. Это будто бы некий паразит, переселяющийся из мертвого тела в живое и здоровое. Он один. Он лишает нас наших родных, и у нас нет сил, чтобы найти его и уничтожить. Я не могу понять, что не так с ним. Почему он думал, что все живы? Почему он уверенно утверждал это? И почему он сначала видел Джехёна, а потом перестал... Об этом мне рассказал Джонни. Хён говорил, что Джехён разговаривал с Хэчаном, но потом ушёл, и тот перестал его видеть. Чему был не очень рад. Даже не знаю, почему я поверил Енхо-хену. Но если Хэчан видел Джехёна и общался с ним, то почему он перестал его видеть? В чем причина? Этот странный паразит передумал и решил полакомиться другими участниками? Или у него есть особый порядок? Это слишком сложно, тем более, что одними догадками сыт не будешь. Осталось только подождать, когда Донхёк очнется и наконец спросить его о том, о чём раньше я спрашивать не решался. Марк закрыл потрепанную тетрадь. Она, казалось, прошла с ним весь его жизненный путь, но прошло от силы полтора месяца. Он решил завести личный дневник когда заболел Тэиль. Всегда носил его с собой. Даже в душ. Хранил его, будто в нем, как в фильме про Гарри Поттера, была спрятана душа парня. ВинВин и Юта заснули в обнимку в кресле у окна. Донхёк все ещё спал. Слава богу, что спал, ибо Минхён отчётливо слышал милый храп младшего. Пока парень писал, что время двигалось к пяти часам, и ещё какое-то время сидел погруженный в размышления, уже наступило утро. Стрелки настенных часов показывали семь утра с погрешностью ±минут пять, ибо спросонья и издалека не очень видно, да и не особо важно. Здесь такое ранее полезное качество, как пунктуальность, потеряло свою былую значимость. Было скучно. Да, спать хотелось, и хотелось безумно, но одновременно Марк не хотел засыпать. Будто чувствовал что-то. Или это уже паранойя? Ли осторожно подобрался к противоположному углу комнаты, тихо взял гитару, вышел из квартиры и поднялся на крышу. Солнце уже было довольно высоко. Мелодии приходили на ум одна за другой, будто просто кто-то диктовал ему их, управлял его собственными пальцами, перебирал струны его гитары за него. А он и не был особо против. Нужно было отвлечься, просто забыть на мгновения, забыть обо всём, что происходит. Что случилось, что может случиться в любой момент. Он ведь так устал от этого... В квартиру спустился только тогда, когда живот отчаянно заурчал, давая понять, что пора бы уже поесть. Первую неделю они могли позволить себе конфеты, фрукты, кимчи, рисовые булочки... Последние недели две-три они питались одними консервами. Даже рамен, сухая лапша по сути, которую можно было заваривать в любой момент, стала не пригодна для пищи. Хотя бы потому, что всё это как никак вредно, а врачей нет, да и у них нет таких знаний. Искать в книгах слишком долго, а что такое интернет ребята позабыли уже давно. Перекусив, Минхён хотел было пойти в комнату к Донхёку, но ВинВин, лежавший зажатый в объятиях Юты, начал ворочиться, а потом и вовсе отпихивать японца от себя. Ему что-то снилось. Скрытие болезни Сычена было изначально провальной идеей. — Сычен? Сычен, это я, проснись! Сычен! ВинВин! — Юта моментально проснулся и начал трясти своего парня, чтобы тот проснулся. Он не просыпался, только мычал что-то неясное. У Юты глаза округлились; Марк всё ещё стоял в коридоре, не в силах сдвинуться с места. — Сычен, это я - Юта! — Ренчжун, отстань, ты знаешь, я не люблю объятия. — проговорил всё ещё спящий Сычен слишком отчётливо. Юта потерял дар речи и свалился на пол с глухим звуком. Сычен успокоился и снова спокойно заснул. Теперь, кажется, больше не сможет спокойно заснуть Юта. — Хён! — наконец опомнился Марк и подошёл к Накамото, поднял его и усадил на диван, сам сел рядом. — Нет никакого Ренчжуна... Марк, а что, если его никогда не существовало? Ни его, ни Ченлэ, ни Джено с Джемином, ни Джисона, ни остальных? Вообще? Что, если мы их придумали, чтобы не сойти с ума в этом мире? А потом, когда Джехён... не проснулся, мы опомнились, и... — Хён, что ты имеешь ввиду? — То, что мы всегда жили здесь. Всегда. Всю нашу жизнь. Может быть, мы пережили апокалипсис, но не помним этого, просто потому, что слишком сильно хотели забыть. Марк, что, если мы никогда не были группой? Никогда не пели, а? Что, если мы всё это придумали сами? Юту лихорадило, а Марк не мог понять, прав он или нет. И что происходит с этими двумя. Что вообще происходит. В соседней комнате кто-то слабо застонал — Донхёк подал признаки жизни. Марк не знал, что ему делать: оставаться с хенами или бежать к парню. В итоге он усадил странно ведущего себя японца рядом с успокоившемся Сыченом и понесся к своему парню. Донхёк уже сидел и рассматривал себя в чёрный экран давно разряженного телефона. Марк прямо с разбегу налетел на младшего с объятиями, завалив на кровать. Какое-то время они лежали так, но потом Хэчан прозрачно намекнул, что у него всё ещё болит все тело. — Так что там с Доёном и Тэеном? — спросил Ли младший первым делом. — Они... — Минхён замялся, а потом подумал, что Донхёк знает лучше, чем они все вместе. —Знаешь, вообще я тебе хотел задать этот вопрос. — Что ты имеешь ввиду? — Донхёк, скажи мне, что происходит. — Марк опустил свои ладони на его хрупкие плечи, нагнулся к нему и посмотрел в глаза. — Ты ведь один знаешь, я чувствую. — Ты не поверишь мне. Никто не поверит. Вы не верили с самого начала... — Хэчан поднял взгляд и увидел глаза Марка. Прямо как в тот день, они сияли и излучали тепло и поддержку, и младший увидел в них то, чего так долго ждал — доверие. — Мы были глупцами. — Нет, вы были реалистами. Это нормально. Честно говоря, я и сам не очень понимаю, что происходит. Просто... Когда Джехён не проснулся, я просто почувствовал, что вы все неправы, что он не умер. Вы упрямо утверждали одно, я — совершенно противоположное, и мы верили в то, что говорим. Потому что правды до сих пор не знает никто. Я видел, как дрожали его ресницы, как еле видно поднималась грудь при слабом дыхании. Это было похоже на кому или что-то вроде того. — Донхёк говорил медленно, одновременно со своими словами пытаясь понять, что же на самом деле он чувствовал в тот день. Не успел также понять, когда его ладонь оказалась в ладонях Марка. Это было неважно. — Я не знаю, почему я другой. Что со мной не так. Я ведь даже разговаривал с Джехёном, разговаривал с ним последний раз в тот день, когда ты меня позвал идти с тобой и ЮВинами за лекарствами и батарейками. Помнишь? Когда ты подошёл ко мне и спросил, с кем я разговариваю. Тогда я действительно разговаривал с Джехёном. И он не выглядел как призрак, он был таким же, как и мы. Но он старался не двигать вещи, не брать никакие предметы и не маячить перед другими людьми. Юно появлялся только тогда, когда я был один. А в тот самый день он вдруг сказал, что пойдёт погуляет, и в итоге не вернулся. Я его больше не видел, а потом его начал видеть Тэиль-хён. И у меня нет никакого логического объяснения, если ты этого от меня ждёшь. Я сам не знаю. Но вчера... — парень сглотнул и на мгновение зажмурился, ибо перед глазами снова встала та страшная картина. Встряхнул головой, отгоняя мысли об этом, и продолжил. — Мне неприятно об этом говорить, неприятно до боли в сердце, но я должен попытаться объяснить это и тебе, и себе самому. Скажи, ведь ты забрал меня оттуда, да? — Минхён коротко кивнул. — Значит ты видел, насколько сильно различались состояния тел Доёна и Тэёна? Я знаю, ты видел. И я, и Юта. Вы все заметили что-то не то, да? Вот я и нашёл подтверждение своим словам. Тэён действительно мёртв, потому что его мёртвое тело начало разлагаться под действием солнца и всего остального. Но Доён-хён был жив. Ты... Ты понимаешь меня? Марк вздрогнул. Со словами его парня пришло осознание. И оно, в общем-то, не очень радовало. — Вы оставили его там? Вопрос прозвучал тихо, дрожащим голосом, но он будто зазвенел в ушах Марка, оглушая его. Оставили его там. Звучит так, будто Донхёк завуалированно спрашивает: "Вы оставили его умирать?" Хэчан почувствовал, как сильно сжал его ладони Минхён, но молчал. — Да. — Нужно принести его сюда! — Ли резко вскочил. — У меня есть мысли, и я не хочу, чтобы они были реальностью. Мы должны. — Хэчан, постой! Что ты там надумал? Расскажи мне. - Марк потянул младшего за руку и посадил обратно. — Почему все уснувшие ещё живы, хотя они не питаются? Потому что они все находятся в одном месте, в одном неком диапазоне. Какая-то непонятная сила поддерживает в них жизнь, и не только в них. И в нас тоже. Пока мы вместе, мы живы. В тот день ушёл Доён. Тэён ушёл следом. Но Доён был болен, а Тэён нет. Тэён умер, потому что вышел за рамки, за этот диапазон, а Доён не мог дать ему эту силу, потому что она нужна была ему самому. Возможно, если бы он знал об этой силе, он мог бы спасти Тэён-хёна... Но я не могу утверждать то, что эта сила имеет вечное действие. Может её запасы могут кончаться? Вдруг Доён-хён тоже может умереть там, на дороге, совсем один? Марк, вы должны вернуть его. Пусть он не двигается, не разговаривает, не ест и не пьёт, но он всё ещё жив, и я... — Донхёк заплакал, не в силах сдерживать то, что накопилось внутри за столь долгое время. Марк прижал его к себе, одной рукой сжимая его руку, а другой гладя по голове. — Марк, я так устал от этого... — Хорошо. Будь здесь, тебе нужно отдыхать. А я как-нибудь принесу его. — Марк уже почти вышел, как снова вернулся, поцеловал Хёка в висок и предупредил. — ВинВин болен. Если он снова будет кричать во сне или делать странные вещи, то лучше запрись в комнате. Там, конечно, Юта, но с ним тоже что-то не так, знаешь. Хотя... — Марк криво улыбнулся. — Здесь с нами всеми уже давно всё не так. С этими словами канадец покинул комнату. Хэчан отчётливо слышал, как он обувался и как хлопнула входная дверь. Стало тихо.