Печати из золота и серебра

Прежде чем раскрыть последнее письмо Тора, Джейн рассматривает печати, те самые, из золота и серебра. На золотой печати темное пятнышко, которое не удаётся стереть пальцем. У Джейн дурное предчувствие, когда она ломает эту печать. На бумаге – брызги крови. Милая Джейн, вот и всё. Танос повержен. это была не такая уж хорошая идея, верно? я почему-то смеюсь писать всё труднее позаботься о себе и присмотри за Локи я улыбаюсь, вспоминая твою улыбку здесь очень холодно твоя у л ы б к а прости что не был рядом каждая минута вместе бесценна прости за всё любящий тебя навечно Т Её прохватывает не сразу. А потом Джейн понимает, что плачет навзрыд. Она роняет письмо, тяжело опирается на край стола и сгибается пополам. Всё наваливается на неё разом. Ей йотунская сущность. Пророчество о ней и Локи. Смерть Тора. Куда ни взгляни – всюду один кошмар. - О господи… господи, Тор… зачем… Она всхлипывает так громко, что не слышит, как дверь в её покои отворяется. Локи стоит на пороге, очень бледный и собранный, и смотрит на неё, будто он за тысячу миль. - Локи… - только и может вымолвить она. Последние три дня она провела в Асгарде по настоянию Локи, чтобы подготовиться к путешествию в Хельхейм. Но письмо Тора смогла распечатать только сейчас, проклятая трусиха. И сейчас Локи смотрит на неё настолько по-чужому, что ей становится ещё хуже. - Ты знаешь, что он написал? – только и может вымолвить Джейн. - Я был рядом, когда он умирал. – Голос Локи закрытый, как башня без единого окна, без единой щели между камнями. – Я просил его не тратить силы. Но он так хотел написать тебе. - Он… он сказал что-нибудь тебе… прежде чем… - Он сказал: “присмотри за Джейн”. - Можно подумать, он пытался нас свести, - Джейн выдавливает улыбку сквозь слёзы. Локи не в восторге от её разобранного состояния. - Я зайду позже. Когда ты придёшь в себя. - Нет… пожалуйста, не уходи. Посиди со мной хоть немного. Локи выгибает идеальной дугой одну бровь, но следует её просьбе. Он подходит и садится на асгардскую скамью, очень прямо, как на картинке, будто образец того, как нужно сидеть. Но Джейн почему-то кажется – он забыл, как вести себя естественно. Джейн так и хватается за стол. Что она может сказать? - Я не хочу потерять тебя, - шепчет она. – Я не хочу потерять тебя так же, как Тора. Я никогда не хочу прочесть такое же письмо, подписанное тобой. - С чего ты взяла, что такое случится со мной? Но в его лице что-то дрогнуло, всего на секунду, Джейн замечает это. - Ты царь Асгарда. А я уже поняла, что нет ничего хуже этого титула. У неё такое чувство, будто время, разделяющее её с Тором, сомкнулось, что он только что снова умер – у неё на руках. Как же тогда должен чувствовать себя Локи, для которого это – правда? - С тех пор, как ты принёс это письмо, ты ведёшь себя, как чужой. Это из-за того, что письмо – последнее? Или дело во мне? - Мы и правда чужие друг другу, Джейн, - отвечает Локи. - Зачем тогда отправляться в Хельхейм? Зачем спрашивать у кого-то, можем ли мы быть вместе, если ты и не хочешь быть со мной? - Я хочу этого, Джейн. Но я не могу этого себе позволить, пока мы не узнаем правду. Ты это знаешь. - Что, если я не могу так? Отправляться в царство мёртвых, не имея никакого залога твоих чувств ко мне? - Джейн, не вынуждай меня, прошу тебя. - А что, если они разрешат нам? Если мёртвые разрешат нам быть вместе? Ты останешься со мной таким же холодным и чужим? Просто женишься, а потом уйдёшь в тронный зал, и будешь холодным, как Один с Фриггой? - Не смей… - начинает Локи, и тут же обрывает себя. – Один любил Фриггу, что бы ты о нём ни думала. - А ты – меня? Локи прикладывает все усилия, чтобы избежать ответа на этот вопрос. - Я… я знаю, что у меня сложный характер, Джейн. Но тебе придётся принять меня вместе с этим, иначе у нас ничего не выйдет. Джейн поднимает окровавленное письмо Тора. - Мы с Тором потеряли зря всё время, что могли быть вместе. И я не хочу терять ни секунды с тобой. Если они запретят нам, я хочу знать, что у нас с тобой было хоть что-то прежде, чем это случилось. Почему этого не может быть сейчас? Почему мы не можем побыть вместе, пока… У обычных людей только так и бывает. В Мидгарде пророчеств не бывает. Так что любовь там – это всегда попытка. - Мы в Асгарде. И правила здесь иные. Джейн подходит к Локи. Он отодвигается, но она садится на скамейку рядом с ним, свесив ноги на другую сторону. - Локи, Хельхейм – это риск. Ты сам сказал. И если мы не вернёмся оттуда… то я хочу прожить хотя бы день с тобой перед этим. - Я сделаю всё, чтобы мы вернулись. - Этого мало, Локи. Этого ничтожно мало. Джейн едва касается его лица кончиками пальцев, заставляя его взглянуть на неё. А потом наклоняется и целует его в щеку, медленно, проводит губами по его челюсти, и Локи прошибает дрожь от отмеренного прикосновения. То время, пока Джейн доходит до его губ, тянется бесконечно, но наконец она целует его по-настоящему, и Локи отвечает ей. Потом уже его губы начинают блуждать по её лицу, спускаются на шею, и Джейн запрокидывает голову, пока Локи целует её под ухом, томительно проводит линию до ключиц. Она дрожит, превратившись в ожидание того, что будет дальше, и Локи расстёгивает её блузку своими тонкими пальцами, а потом… потом зарывается лицом в её голое плечо, качает головой, и Джейн разбирает: “нет”. Локи неумолимо отстраняет её, прерывисто вздохнув, когда их дыхание разъединяется. Он испытующе смотрит ей в глаза, словно пытается выловить жемчужину в мутных водах. - Зачем я тебе сдался, Джейн Фостер? – спрашивает он. – Я-то всегда искал хоть кого-то, кто мог бы меня понять… Но ты, с твоей нормальной жизнью, могла бы просто забыть про йотунов, про магию, про меня… могла бы вернуться к тому, как жила, и всё, никаких пророчеств, никаких проблем, никакого Хельхейма… - Ты правда не можешь поверить, что можешь быть нужен просто так? Локи моргает. - Ты боишься, - выговаривает Джейн. – Ты просто боишься, Локи… Она думает, что сейчас он окончательно оттолкнёт её. Но вместо того – Локи кладёт голову ей на плечо, зажмуривается изо всех сил, будто пытается перебороть боль, и стискивает её руку… Так, что её пальцам больно. Но Джейн терпит это, обнимая его, чуть ли не баюкая, этого сломавшегося Локи, который вдруг сухо всхлипывает у неё на плече, а потом судорожно ищет её губы. - Скажи, чтобы я перестал, - выдыхает он, но Джейн только обвивает его шею руками, прижимая его ближе. Она почти смеётся, когда мучительное счастье заполняет её, когда проклятый лёд ломается, и их обоих затопляет с головой. И, когда Локи смеётся в ответ, будто заново учится смеяться, – это лучший момент, что у них когда-нибудь был. *** Они проводят вместе один-единственный день, не вылезая из постели, едят мороженое из серебряных кубков и говорят обо всём на свете, пока ветерок развевает тонкие занавески, которые то волочатся по полу, то надуваются парусом. Джейн несёт всякую чушь про физику и свою земную жизнь, опершись одним локтем на подушку, пока Локи играет с кулоном, который свешивается на её обнажённую грудь. Больше на Джейн ничего нет, кроме простыни. Локи больше молчит и загадочно улыбается её откровениям, а порой и смеётся, но смех этот редкий и драгоценный. - Не позволяй мне столько говорить, - замечает Джейн, - иначе я опять наговорю кучу глупостей, и ты потом не захочешь со мной быть. - Твои глупости гораздо лучше моих, - отвечает Локи задумчиво. Джейн засыпает на закате, но, когда она просыпается среди ночи – не от кошмара, просыпается мягко, оставаясь в полусне – Локи рядом нет. Ей даже не удаётся обидеться на то, что он не способен провести ночь вместе с ней. В конце концов, Локи и так уже отдал ей больше, чем можно было от него когда-нибудь ждать. *** - Если тебе не понравился Йотунхейм, Хельхейм должен понравиться тебе ещё меньше, скажем так, - предупреждает Локи. Но какая ей разница, если они подходят к зыбкой границе Хельхейма рука в руке, если она вся до сих пор чувствует тепло от его объятий, если она преображена тем, что у них было? Броня из их любви оберегает Джейн лучше, чем любой металл. По крайней мере, так она думает сейчас, наивная. Локи помогает ей спуститься по склону, и они наконец-то оказываются на равнине Хель: Локи сотни раз описал ей это место, чтобы Джейн знала все пути отступления, чтобы она запомнила все червоточины, все уловки, все ходы. Проблема в одном – Локи знает всё это лишь понаслышке, из книг, а не на личном опыте. Только один человек до них спускался в царство Хель живым и вернулся живым, но это уже прецедент, не так ли? Равнина Хель только с холма казалась Джейн тёмно-зелёной и поросшей травой; теперь, когда они ступают на эту зыбучую землю, равнина оказывается, скорее, болотом, а зелень – это цвет какого-то странного то ли пепла, то ли песка, покрывающего всё вокруг, но никак не травы. Задерживаться долго на одном месте нельзя, ботинки вязнут в этом мягком пепле и проседают куда-то дальше, в зловонную жижу; Локи идёт по этой не-земле легче, едва касаясь её, мастерски, и вытаскивает Джейн, когда она застревает. Об этом в книгах не было ни слова, но, может, это болото и не заслуживало упоминания? В Хельхейме наверняка есть вещи и посерьёзнее. Например, Хела, которая выступает из курящегося перед ними дымка. Это ведь Хела? Локи описывал её как стильную стерву с белой кожей и в рогатом черно-зелёном шлеме, но женщина, представшая перед ними, выглядит совсем иначе. Если её вовсе можно назвать женщиной. Левая половина её лица, левое плечо, левая рука – всё это обгоревшее, покрытое чёрной сажей; левая нога, выглядывающая в высокий разрез длинной юбки, состоит из одних костей. Правая половина её тела и вправду белая, но не в крутом смысле этого слова, не так, как у Локи – кожа кажется истончившейся, как папиросная бумага, сквозь неё просвечивают зеленоватые вены. Всё это едва прикрывают лохмотья, чёрно-зелёное рваньё с длинным подолом, что волочится за неё по пеплу, пока Хела шагает к ним, прихрамывая на мёртвую ногу. Локи сжимает руку Джейн, но та не уверена, ободряющий ли это жест – или предупреждающий, что всё очень плохо. - Хела, - преувеличенно уважительно приветствует сестру Локи. - Локи, - её рот, наполовину чёрный, наполовину белый, жутко кривится. – Лицезрей же меня, не отводи глаза. Нравится тебе результат твоих трудов? - Прости, я не… - Рагнарёк! – восклицает Хела. – Это ты поджёг Асгард, устроил великий пожар, который и оставил мне эти отметины! Похоже, история с Йотунхеймом повторяется по новой, обречённо думает Джейн. - Если ты забыла, ты пыталась убить меня и моего брата, - напоминает Локи. - Зато теперь я получила его, - улыбается Хела. – И. кажется, вот-вот получу тебя, а, Локи? Джейн пугается: Хела что, всерьёз так считает? - Ты позволишь нам пройти в твои владения? – спрашивает Локи терпеливо. - Вам? Ах, вижу. Ты притащил и Ангрбоду, свою йотунскую подружку. - Джейн. Джейн Фостер. - Как розу ты ни назови, - отзывается Хела, закатывая глаза. Джейн старается смотреть на здоровую половину её лица. – А она уже сейчас дорога тебе, эта Ангрбода. Любопытно. - Ты позволишь нам пройти? – повторяет Локи, стиснув зубы. - Зачем? Огласи же цель своего посещения… моих краёв. - Я желаю говорить с Одином. - О чём же? В царстве смерти секретов нет. - О пророчестве, - отвечает Локи. - О том, которое я сделала? - Ты? – переспрашивает Локи. - Ну да. Маленькое пророчество о маленьком Локи, маленькой Ангрбоде и большой гибели Девяти миров. – Хела обмахивается рукой, будто ей жарко. - Так это ты всё выдумала? - Отчего же выдумала? Я была хороша в толковании будущего… в своё время. Пока предсказания не вышли из моды. - Меня ещё и на свете не было! – взрывается Локи, и тут уже Джейн удерживает его за руку. – Ты решила всю мою судьбу вот так, одним росчерком? - Ты ошибаешься, Локи. Ты тогда как раз появился на свет. А я как раз сидела в темнице и коротала время, заглядывая в будущее и прошлое… Один изгнал меня в Хельхейм, когда притащил тебя в Асгард. Чтобы я, не дай Суртур, не проговорилась, не пустила слухи… только я уже пустила слух в самое опасное место – в его сердце. - О чём ты говоришь? – яростно спрашивает Локи. - Это я вынудила Одина усыновить тебя, ведь он хотел из первого ряда следить за тем, кто может погубить всё сущее, не решаясь уничтожить тебя при том, чтобы не навлечь ещё большей беды на свою седую голову. Приёмный сын, такой беззащитный и такой опасный… Я лишила Одина способности полюбить тебя, ведь ты был Тем, кто несёт мирам Конец. Я навеки обрекла Одина бояться тебя и ненавидеть тебя… неплохое проклятие для тебя, для того, кто был обречён однажды занять пост царя Асгарда. - Так ты знала? Знала, что я стану царём, и, завидуя, решила заранее отомстить мне? Хела запрокидывает голову и хохочет. - Конечно, я знала, что ты станешь царём. Как бы ты смог разрушить Девять миров, не будучи царём Асгарда? То лишь первый шаг в длинной-предлинной игре, Локи… И я с наслаждением буду следить за ней отсюда, из безопасного места… пока эта игра будет приносить мне всё больше подданных… - Я тебе не верю, - отвечает Локи, сглотнув. – Я желаю говорить с Одином. Я желаю говорить с Фриггой и Тором. Не с тобой, сестрица. - Хочешь собрать всю семью вместе? Неплохая идея, братец. Только она тебя не спасёт. Ну, что же. Следуйте за мной! И, когда Хела поворачивается к ним спиной – одна лопатка торчит костью из-под её рваного платья – Локи и Джейн переглядываются. Всё не так, как Джейн предполагала. Всё гораздо хуже.