***
— Ай да Гоголь, ай да сукин сын, — дружески ударив Николая по спине, засмеялся Саша — Ты нас спас. — Недостаток кальция. А вот у нашей любезной Анастасии Викторовны недостаток оргазмов, иначе её стервозность я объяснить не могу, — фыркнул Сергей, пожимая плечами. Остальные согласно закивали. Прозвенел звонок. — Обееед. Наконец-то! Пошлите есть, — тут же пропел Лермонтов и быстрым шагом направился к гардеробу. — Этому лишь бы поесть, — закатил глаза Маяковский, однако Михаил услышал и зловеще обернулся. Володя тут же поднял руки в примирительном жесте, улыбнулся и направился следом. Обедали они всегда вне школы, несколько лет назад облюбовав детскую площадку, которая располагалась совсем рядом. Там редко показывались люди, особенно сейчас, когда на улице похолодало, однако это не останавливало буйную молодёжь, которой любой холод был нестрашен. —Саша, я потом к вам присоединюсь, — сказал Гоголь, тронув Пушкина за плечо и тут же отдернув руку. —Я обещал Матвею, что встречусь с ним сегодня, — в конце предложения он понизил голос до шёпота, словно говорил о чём-то запретном. — С Константиновским? Опять? Коля, ты всё чаще пропадаешь с ним, а как же мы? — как можно беззаботнее выдавил Александр и поправил растрепавшиеся кудри, пряча злость, но увидев, как понурился Гоголь, поспешил его успокоить. — Мы ничего не имеем против твоей религии. У Миши вон отец тоже верующим был. Но, — он замолчал, тщательно подбирая слова, — ты не бросай нас, ладно? Гоголь быстро кивнул и стремительно убежал, оставив Пушкина наедине с невесёлыми мыслями.***
— Так значит Николай опять нас покинул? — задумчиво протянул Есенин, покачиваясь на качелях и допивая что-то явно алкогольное из термоса. — Не покинул, а временно отлучился, — угрюмо поправил Лермонтов, усевшись поудобнее на скамейке и с аппетитом уплетая печенье. — Что-то зачастил. Вторую неделю с нами не ест. Не нравится мне этот Константиновский. Видел его пару раз в коридорах, неприятный тип. Я слышал, что он крайне…хм…нелестно отзывался о Пушкине, однако это только слухи, — пробасил Маяковский и как-то нервозно закурил. — Что думаешь, Саш? Но Пушкин не ответил и напряженно уткнулся лицом в ладони, что-то обдумывая. — Вы заметили, что после их посиделок, Гоголь какой-то измученный. Они просто разговаривают, или этот, — Сергей отхлебнул из термоса и поморщился —пытает его? — Замечали, Есенин, еще как замечали, — грустно отозвался Володя. Остаток перерыва они провели в непривычной тишине.***
Итак, дорогие старшеклассники. Записываем тему «Электролиз». Послышался недружный стон. — А может мы просто тихонько посидим и отдохнём? — пропищал чей-то жалобный голос. — Отдохнешь на пенсии. Так, записываем определение. Электролиз — это… Михаил сидел за последней партой, откуда ему было удобно рассматривать класс. Вот Маяковский, посматривающий в окно и думающий о чем-то неприятном, вот явно поддатый и расстроенный Есенин, который уставился пустым взглядом на парту, не пытаясь громко пошутить, как он обычно любил делать на уроках, вот непривычно тихий и угрюмый Пушкин, а вот и виновник всеобщего плохого настроения — Гоголь, который как-то растерянно озирался по сторонам, изредка что-то бормотал под нос и черкал в тетради. Сейчас в нём едва узнавался спокойный и здравомыслящий Николай, который всегда знал, что делать, когда пошутить, когда промолчать, а когда убегать. Он был самым разумным из их компании и часто выступал в роли зрителя, который со стороны наблюдает за происходящим и вмешивается только в крайнем случае. Сейчас его словно заменил нервный и напуганный брат-близнец, который до одури боялся того, что его раскроют. Лермонтов задумался. Он знал своих товарищей достаточно давно, но сейчас что-то неуловимо изменилось и эти изменения не нравились Михаилу. Он достал из кармана монетку. «Орел — иду к Матвею, решка — не вмешиваюсь» Лермонтов прикрыл глаза, высоко подбросил, приготовился ловить, однако его отвлек чей-то возглас и монетка упала на пол. Михаил не увидел, куда именно и раздосадовано выругался под нос, но тут же выдохнул и попытался мыслить логически. Никто не знает, чем всё обернется, если не выяснить, что происходит с Колей. А если вмешаться, что тогда? Гоголю наверняка не понравится такое вторжение на личную территорию. Но… Кто-то в классе звонко чихнул, Лермонтов отвлекся от своих рассуждений и заметил, как вздрогнул при этом Николай, как он сжал крестик и закрыл глаза. Михаил почувствовал, что начинает злиться. Надо что-то с этим срочно делать. Во что превратился Гоголь, еще и за такой короткий промежуток? О чём таком они разговаривают с Матвеем? (Миша был абсолютно уверен, что причина метаморфоз друга кроется в этом человеке). Прозвенел звонок и Лермонтов твердо решил, что за ночь всё тщательнее обдумает и завтра обязательно поговорит с Гоголем.***
Однако на следующий день Гоголь не появился…