Меч без рукояти

Спрятанный Дракон. Часть 1. Четырнадцатый день первого месяца 290 года от З.Э.

      На протяжении бессчётных веков, начало которых сокрыто в непроглядном тумане легенд, Старков хоронили в промозглой тьме Крипты Винтерфелла. Множество статуй суровых и могущественных королей прежних дней несут здесь свой безмолвный дозор. На коленях у этих образов былого лежат обнажённые железные мечи, дабы оградить царство живых от мстительных духов. Обычай этот тянется с той поры, когда в Вестеросе и не было никакого железа. По поверьям, не металл сдерживает давным-давно мёртвых северян, а сам обнажённый клинок. Задолго до того, как в основание Винтерфелла заложили первый камень, лежащий на коленях обнажённый клинок уже был символом того, что гостю отказали в его праве. И мёртвые обитали в этих тёмных залах, но никто не приглашал их присоединиться к жизни и веселью наверху, и мёртвых держали вне мира живых.       Однако совсем недавно (по крайней мере, с точки зрения древних камней) кое-что изменилось. Новый лорд Винтерфелла был раздавлен смертью отца, брата и сестры. Он решился на неслыханную вещь – почтить всех троих, возведя им статуи в крипте. Добросовестные мастера подчинились и создали три скульптуры вместо одной. Когда они выполнили свою задачу, в гробницу поместили почерневшие кости лорда, погибшего в огне, его наследника, жестоко убитого своими путами, и дочери лорда, умершей в Землях Вечного Лета.       Согласно обычаю, на колени Рикарда Старка и его сына, лорда, который был, и лорда, который мог бы быть, положили мечи. Однако Тихий Волк запретил класть меч на каменное подобие своей сестры. В её жизни увлечение такими вещами принесло ей одну боль, и исполнить после смерти волчицы только это её желание было бы слишком жестокой насмешкой.       Высоко, высоко наверху, слишком далеко для слуха даже самого чуткого смертного, заплакал шестилетний мальчишка. Он наконец-то осознал, что значит быть бастардом, нежеланным, подозрительным. В своём отчаянии ребёнок запрятался слишком хорошо, и не было поблизости никого, кто мог бы его утешить.       Тьма внутри гробницы отступила, не из-за пляшущего живого пламени, а от мертвенно-голубого призрачного свечения, просачивающегося Оттуда. Этот потусторонний свет воссиял прямо перед скульптурой леди Лианны Старк. Из света складывалось лицо, и оно поразительно точно напоминало каменные черты. Но если статуя застыла в мягком покое, то лицо женщины из света, лицо истинной Лианны Старк исказилось в жутком страдании, под которым прослеживались следы той последней болезни, что забрала её жизнь вдали от дома.       Со временем свет образовал яркую женскую фигуру. Спектр нерешительно шагнул вперёд, к винтовой лестнице, которая, как подсказывала память, вела прочь из этого обиталища мёртвых. Перед тем, как сделать третий шаг, фигура начала мерцать и гаснуть. В неподвижном воздухе раздался едва-едва слышный голос:       – Джон, я иду, не плачь, малыш…       На следующий день свет загорелся вновь, и на сей раз Лианна Старк приблизилась к лестнице на четыре шага. Будучи живой, Голубая Роза Винтерфелла не отличалась слабостью воли.       Смерть не изменила ничего.       OOC: Некоторое время я думал, что бы такого сделать с Джоном Сноу. Можно было просто дать ему класс чародея с драконьими снами, но это казалось недостаточно уникальным. Так я и пришёл к вышеописанному. То, во что превратилась Лианна, описано в сорсбуке «Ghoustwalk», я лишь добавил мрачных тонов. На мой взгляд, в той книге довольно легкомысленно описывают беспокойных мертвецов.       От переводчика: Всякий раз на винтерфелльских главах меня такая тоска заедает… Ну почему, почему читатели выбрали Визериса, а не Арью?! Да, Таргариены классные, но Старки-то ещё лучше!