Неделя лета или In Only Seven Days

Едкий звон будильника проникал в уши сонного Брайана, как кислота. Он на ощупь искал источник раздражающих звуков на тумбочке, уткнувшись лицом в подушку. — Ммм, — промычал он, наконец-то заставив адский механизм заткнуться. Часы показывали 7 утра. Мучительно вставать в такую рань на каникулах, но уже к 10 на побережье обычно стекались люди. Брайан не очень любил толпу. Та толпа, что приходит на концерт, ему нравилась, но толпа, которая посещала пляж Филикстоу состояла в основном из визжащих детей и их заботливых родителей, а это немного бесило. Мэй сел и протёр глаза. В комнате было по-утреннему зябко. Гитарист поёжился и натянул ещё тёплое одеяло на плечи. В таком забавном коконе он, шаркая тапками, подошёл к шкафу. Покопавшись немного на полке с аккуратно сложенными стопками вещей, он выудил оттуда разноцветную полосатую футболку с длинными рукавами. Оделся, с кривой гримасой расчесал волосы, вышел будить соседа, но вернулся, решив взять с собой одеяло. Дверь скрипнула и медленно отворилась. Первым, что увидел Тейлор сквозь зажмуренные веки, было нечто большое и белое. Роджер озадаченно застыл и ойкнул. — Это опять я, — Брайан затворил за собой дверь. — Ты чё так рано? — просипел Блондин и прокашлялся. — Пошли купаться, — тихо сказал тот. — А чё так рано? — Роджер лёг на бок и накрыл голову одеялом. — Потом людей будет дофига, — Мэй сел на кровать. — Давай вставай. — Мммм… Кудрявый стал стягивать с него одеяло, щекотать пятки. Тейлор отчаянно вертелся и отбивался всеми силами, вместе с тем истерически хохоча. — Аааа… пере… перестань… я дышать не могу… Мэй испугался и прекратил мучить товарища. Роджеру совершенно расхотелось спать, но признавать эффективность методов гитариста он нарочно не хотел. — Не встанешь, я тебя укушу. — Ну и кусай. Брайан недолго посмотрел на настырного мальчишку, приподнял край одеяла, обнажив белую волосатую ногу и резко укусил из-за всех сил. — Блядь! — Роджер лягнул Мэя и поджал ноги к себе, резко сев на кровати. — Хрена у тебя зубы острые, — немного обиженно сказал он, разглядывая укус на лодыжке. — Что есть то есть, — Брайан пожал плечами. — Ладно погнали, — Блондин поднялся вместе с одеялом. *** Море нежно шептало, волны облизывали босые ноги, утопающие в мокром песке. Лёгкий ветер носил крики чаек над пустынным пляжем. Вдалеке на воде покачивалась маленькая рыбацкая лодка. — Давай здесь, — Брайан остановился и бросил свои кроссовки на прохладный песок. Ребята растянули клетчатый плед. И сели. — Не жарко, — Роджер поёрзал на месте. — А где плавки? — добавил он, роясь в большом рюкзаке. — А что, там нету? — Брайан рассеянно заглянул в рюкзак, взяв его из рук барабанщика. — Я точно помню, что положил… — Да ничё, можно и без них, — Тейлор встал, стянул с себя рубашку, бросил на плед и принялся расстёгивать джинсы. — Неприятно будет домой в мокрых трусах топать. — А кто сказал, что они будут мокрыми? — Роджер одним движением стянул с себя штаны вместе с бельём и бросился к воде. — Догоняй! Брайан любил плавать, но у него это получалось как-то не очень хорошо. Нижняя часть тела почему-то всё время тонула. Может, виной тому были тяжёлые кости и не очень развитая мускулатура, а может, это был его собственный стиль. Он плавно водил длинными руками по поверхности моря, иногда захлёбываясь и нечаянно глотая солёную влагу, от чего в животе странно шипело. Тейлор, в отличие от товарища, плавал превосходно. Он разрезал воду руками с бешеной скоростью, будто он был моторной лодкой. Барабанщик вообще обожал скорость. Фраза «Live fast, die young» была его подсознательным девизом. Даже в музыке он его воплощал, выбрав своей стихией именно барабаны, с древних времён имитировавший ритм сердца. А сердце Роджера билось быстро. Доплыв до буйков, он повернул обратно. Брайан всё это время спокойно плавал вдоль берега. Тейлор догнал его и с криком «Старая черепаха!» с силой шлёпнул рукой по воде. Сотни искрящихся на солнце брызг полетели Мэю в лицо, будто Роджер запустил в него горстью бриллиантов. — Ах ты ж блин! — размах у Брайана был, несомненно, больше, так что задиристого барабанщика окатило с головой. Вода приятно холодила раскалённые солнцем головы. Ребята звонко хохотали, так искренне, чисто и весело, как смеялись только в детстве. Они иногда зажмуривались и отворачивались от капель, но всё же чаще смотрели друг другу в глаза, испытывая нечто большее, чем просто радость. Они понимали друг друга, хотя были совершенно разные. Они не притворялись, не боялись быть собой. Голливудской походкой друзья покидали воду. Тело вдруг стало тяжёлым. Струйки бежали по коже. Брайан и Роджер синхронно встряхнули головой, растрепав мокрые волосы. Накрывшись полотенцами, они сели на плед и открыли корзинку с едой, решив сидеть голышом, пока не высохнут. — Когда ты успел сделать столько бутербродов? — Тейлор с восторгом оглядывал множество свёртков. — Пока ты в тубзике торчал! — Мэй с улыбкой залез рукой в плетёный кузовок и вытянул оттуда маленькую бутылочку с чем-то тёмно-красным. — Это морс? — спросил Блондин, вытаскивая сандвичи с джемом. — Неа, — Брайан хитро усмехнулся, — это вино. Роджер слегка удивился. Он почему-то думал, что Мэй не пьёт, то есть, совсем, что он домашний пай-мальчик. Но удивление было приятным. «В тихом омуте черти водятся», — подумал он и отпил из бутылки. — Флуфай, — пробубнил барабанщик с набитым ртом, — а почему твой отец против музыки? — Как ты понял? — Мэй чуть-чуть погрустнел. — Ну, как только разговор об этом заходит, у вас какая-то фигня начинается, — Роджер старался говорить как можно проще и непринуждённее, чтобы не лезть гитаристу в его тонко устроенную душу. — Да не то, чтобы он прям сильно против… — Брайан, часто моргая, рассеянно откусил бутерброд. — Просто он не уверен, что я в этом чего-то добьюсь. — Как так? — Тейлор серьёзно взглянул на друга. — Ну вот так, — Кудрявый вздохнул и посмотрел вдаль, чуть сощурившись. — Разве предки не должны своих детей поддерживать? У меня отец сам меня на музыку натолкнул, сказал, конечно, типа «получи профессию какую-нибудь и делай, что хочешь», но в остальном только «за». — Тебе повезло. — Да ладно, у тебя тоже отец клёвый. Даже гитару помог сделать. Он просто… — Роджер замялся, пытаясь найти нужное слово, — волнуется. — Что за меня волноваться, я взрослый уже, — Мэй сделал демонстративно большой глоток вина. — А мы ему докажем! Всё будет. И музыка, и слава, и деньги, и… всё! — он откинулся назад и закинул руки за голову. — Ты как нас видишь лет через десять? — Ой, я долго могу расписывать… — Брайан мечтательно посмотрел на чистое небо. Роджер довольно улыбнулся, радуясь, что получилось его разговорить. Брайан же, сидя рядом с лежащим Блондином, никак не мог удержаться от взгляда на его достоинство. Как ни крути, а эта часть мужского тела всегда невольно притягивает внимание, особенно, когда стараешься на неё не смотреть. «У меня меньше… — с завистью подумал он. — Зато я выше!» Во избежание дурацкого соблазна он тоже лёг рядом и продолжил речь. Долго они строили в воздухе замки, в красках описывая толпу, подпевающую, заменяющую мощным хором голос вокалиста. Все они аплодируют, кричат от восторга. Любят, почитают, боготворят. Цветы, подарки, визжащие девчонки. — Прям как от Битлз! — Не, не хочу так, пусть поспокойнее. Первые строчки хит-парадов. Сначала Англия, потом Америка, потом… — Да хоть Япония! — вскричал Роджер и сел. Брайан остался на пледе. — Как тебе Япония, Брай? — Отлично, — он улыбался с закрытыми глазами. Тейлор продолжил мечтать. Сквозь веки Мэй видел оранжевый свет. Утреннее солнце приятно припекало лицо. «Хорошо, что нельзя сейчас обгореть». Вдруг он подумал, что было бы, если б губы Роджера коснулись его горячей щёки. Он вспомнил, как далёким и таким же жарким летом Салли легко касалась губами его горящей румянцем детской щеки. Образ рыжей девочки вдруг сменился Блондином с вечно улыбающимися глазами. Уже его губы дарили ему беспечные поцелуи. Он ждал, специально не открывая глаз. «Ну давай же…». Он не заметил, как Роджер умолк. Тейлор смотрел, как блики солнца играют в каштановых кудрях гитариста. Его слишком светлая кожа будто светилась изнутри. Умное и красивое лицо было похоже на лицо благородного рыцаря, задумчивого и печального. Нежно-розовые губы слегка приоткрыты. Тейлору вдруг нестерпимо захотелось мягко примкнуть к ним. Сердце забилось быстрее. «Так нельзя…». Ему на секунду показалось, что Брайан нарочно лежит, сомкнув веки. Роджер уже начал склоняться к нему, поддаваясь невыносимому притяжению, ближе, ещё немного… как вдруг Брайан подумал: «Глупо это всё» и открыл глаза. *** После ужина Брайан пошёл с отцом в гараж, чтоб помочь ему с машиной, но объективно это было только предлогом. Гарольд хотел поговорить с сыном. Тейлор же остался помогать маме с мытьём посуды. — А как вы с Брайаном познакомились? Он как-то даже не успел про тебя рассказать, — спросила Рут, сидя на стуле рядом с Роджером, намыливающем губку. — Они с Тимом объявление в колледже повесили, а я взял и откликнулся. — Должно быть, ты очень талантливый. — Надеюсь, — Роджер скромно хихикнул. — Спасибо, мэм. — Не говори это страшное слово «мэм», оно звучит странно, — сказала мама и стала покачиваться на стуле, как это делают школьники на скучных уроках. — Надеюсь, вы нам вместе сыграете что-нибудь. — А Гарольд не будет против? — осторожно спросил Блондин. — Почему он должен быть против? — Ну, — он вытер тыльной стороной ладони со лба пот, проступивший от волнения, — он вроде как не совсем согласен с тем, что Брайан выбирает путь музыканта или типа того… — Вы оба его демонизируете, — Рут усмехнулась. — Он просто волнуется. «Надо же, я был прав», — мелькнуло в мыслях барабанщика. — Муж как раз сейчас беседует с Браем на эту тему, если всё идёт по плану, конечно, — продолжала она. — Он же такой же стеснительный, как сын. Слова не вытянешь. Знал бы ты, каким он смешным и милым был, когда мы только стали встречаться. Тейлору стало жутко неловко от этой темы, и он случайно уронил тарелку, которую старательно натирал последние три минуты. — Ладно, странно представлять родителей молодыми, да? — она рассмеялась. — Расскажи лучше о себе. Как ты представляешь своё будущее? — Ой, я долго могу расписывать… — Роджер вытер последнюю тарелку и, выключив воду, сел напротив миссис Мэй.