Кровь на снегу

После второго испытания было ещё больше шума относительно Гарри, но уже не столько, сколько после едкой статьи Скитер о Гермионе. Нора увидела лишь то, как Пэнси бросает в неё журнал «Ведьмин досуг» и злорадно хихикает. Её поддерживают девочки, стоящие рядом, а Гермиона подскакивает, но ловит. Нора с интересом смотрит через плечо, но не сообщает о своём местонахождении. Там пишутся очередные гадости, которые вполне стали настоящей фишкой этой гнусной журналистки. Но долго на этом моменте Нора не зацикливалась. Второе испытание вполне дало мысли для различных сплетен, и одной из таких стало присутствие девушки на мероприятии всего лишь в качестве зрителя. Нора, благодаря своей способности, прекрасно знала кто и о чём думал. Какие догадки строил каждый проходящий, кто смотрел в её сторону. Таких было всё меньше и меньше, но они всё же были. Неприятным стал и тот момент, что многие сходились на теории, где Седрик просто воспользовался девочкой и больше не желает иметь с ней дел. О Седрике и Джоу шло много слухов ещё несколько месяцев тому назад, но сейчас в эту грязь поневоле вмешалась сама Нора. Она бы никогда и ни за что не хотела этого, потому что ей проще быть в тишине. Седрик же исчез на несколько дней, даже не связывался с ней и Джоу ходила какая-то слишком поникшая, будто произошло событие вселенского масштаба. Отнюдь не приятное. Она могла только догадываться, что же происходит на самом деле. Мысли о деле её тётушки Доры, мысли о Седрике… Честно сказать, более сентиментальная особа на её месте продолжала бы рыдать в подушку по внезапной утрате, но в Норе будто бы закончились слёзы и вообще хоть какая-то жидкость в организме. Она не думала, что плакать и бездействовать — хорошее решения для многих проблем. В голове было множество мыслей как сбежать из школы так, чтобы её не заметили или попытаться хоть с кем-нибудь связаться, кто в курсе всех особенностей самого дела. Нора вела себя тихо, потому что тишина давала намного больше возможностей, нежели показательные выступления. Седрик совершенно незаметно стал частью её жизни. Они не так много общались, но было понятно к чему это рано или поздно могло бы привести. Однако сейчас Нора не знала что происходит. Чего стоит ожидать и нужно ли вообще хоть чего-то от него ждать. Удивительно, но когда мы думаем о ком-то, этот кто-то появляется с беспокойством на лице и желанием всё рассказать. — Нора… Нора, прости, что я так внезапно пропал, на то были причины, — начал, было, молодой человек. Вивьен поправляла непослушную прядь волос, которая то и дело лезла в глаза. Она посмотрела в его глаза и поняла, что просто рада его видеть. До его появления в голове выстраивался настоящий монолог, который объясняет причины прекращения с ним общения, но сейчас всё стало по-другому. Сейчас хотелось простить и пойти дальше без каких-либо выяснений отношений. — Ты хотел бы сказать, что у тебя были особенные дела и что ты не имел ни малейшей возможности меня хоть как-то предупредить, — Нора проговаривала каждое слово так, будто это было утверждение. Гордости в ней хоть отбавляй, но то была особенная гордость, без принижения человека. — Это связано с работой отца, — затем Седрик взял её руки в свои и заглянул в глаза. — Я хочу проводить с тобой время. Больше, чем раньше. Можно было просто растаять и плыть по течению в море, цвета которого были его глаза. Но это лишь на мгновение, в которое девушка становилась настоящей девушкой со всеми девичьими мыслями и повадками. Сейчас же Нора берёт себя в руки и хмыкнув, кивает ему, опускает глаза вниз и всем своим видом показывает, что они стоят посреди коридора и нужно бы отойти к стене, чтоб все могли спокойно пройти, при этом не пихаясь. Как и сказал Седрик, у них было много времени на то, чтобы узнать друг друга. Время шло долго и это было на руку каждому. Они сидели в библиотеке допоздна, а днём выходили на улицу, чтобы насладиться свежим воздухом и красотой, которую показывала весна в своё законное время. Это было таким замечательным временем, которое вряд ли можно перечеркнуть в своей жизни. Нора не ощущала других людей, много улыбалась и чувствовала себя полноценным человеком. Ей так не хватало этого спокойствия в голове, когда нет ни единой чужой мысли и всё было сосредоточено лишь на одном человеке. Седрик был перед ней, гладил её по взъерошенным волосам, касался её щёк, губ. Всё это было можно только ему и даже смотреть вот так, по особенному, тоже можно было лишь ему. Возможно, время проведённое с ним было и вправду одним из самых особенным в её жизни. На фоне трагедии, которая произошла в её семье, прогулки с Седриком были настоящим спасением. Она никогда за это время не говорила о том, как ей больно вспоминать детство в компании Доротеи. Нора лишь иногда прокручивала в своей голове как было бы славно познакомить Седрика с её тётушкой. Сразу прокручивался такой нелепый, но гостеприимный вид тёти, которая хотела бы показать свою радость за Элеонору. Это было бы в её духе. Урок по уходу за магическими существами на этот раз вёл Хагрид собственной персоной. Было приятно видеть его на своем посту, но неприятно как Пэнси Паркинсон задирала разными словечками Гермиону. Хотелось подойти и повыдирать все космы этой девочке, но не хотелось навлекать на себя кучу неприятностей в лице её заступниц. — Не обращай внимания, — шепнула Нора Гермионе, смотря на глупую девчонку со Слизерина. — Мы над ней ещё как-нибудь пошутим. Она тогда даже не врала. Честно сказать, если бы Нора была более смелой, что было присуще именно Гриффиндору в плане проказничества, она давно бы превратила нос этой девицы в свинячий. Жаль только, что Макгонагалл, как только узнала бы и увидела, тут же обратила пятачок в обычный нос. Хотя оно того бы стоило… — А что с руками? — Поинтересовалась Нора, когда оказалась в доме у лесничего вместе с великой троицей с Гриффиндора. И Гермиона принялась рассказывать историю, которая произошла с ней ещё утром. Нора была удивлена тому, что даже девочки с её факультета делали что-то подобное. В какой-то степени, до этого и многих других случаев, Нора была полностью уверена в том, что каждый факультет － это набор определённых качеств и черт, которые не присущи тому или другому человеку. Если Гриффиндор может быть дерзким и совершать различные шалости, но Пуффендуй более миролюбивые. Однако, когда Гермиона рассказывала про эти письма и то, что в них было, какие гадости и проклятия они пытались наслать, все границы между факультетами начисто стирались. Как оказалось, подобная участь сопровождала и Хагрида. Тому тоже слали что-то подобное, но великан игнорировал и считал, что это особого внимания не достойно. — Главное, что вы знаете правду, — хмыкнула Нора и была абсолютно права. — Когда вышла статья о моей тётушке, мне письма не слали, но отношение координально изменилось. — Так ничего и не известно? — Спросил Гарри так, будто он испытывал неподдельный интерес ко всей этой истории. — Седрик говорит, что Министерство не хочет углубляться в это дело. Мало кто вообще считает, что это убийство было спланировано. Они говорят, что её могли убить приспешники сами знаете кого и… Они могли что-то искать в доме. Но при обыске ничего не пропало. — Я больше поверю в это, чем в то, что всё было случайностью, — проговорил Рон. — Я не знаю во что верить. — Мало кто будет верить в возрождение сами знаете… Ну вы поняли, — Хагрид запнулся и все четыре пары глаз тут же устремились на него. Однако каждый понял что имел ввиду великан. Но верить в его возвращение совершенно не хотелось, да и мало на то оснований. Никаких вспышек, никаких новостей от Министерства. Хотя создавалось такое впечатление, будто те готовы молчать до последнего даже когда опасность будет расхаживать по улицам Лондона. — Я бы поверила, — произнесла Нора, всматриваясь в огонь, который так неспеша горел в камине и создавал тепло в помещении. Элеонора пыталась контролировать свою способность. На данный момент ей это удавалось лучше, чем раньше. И неизвестно что конкретно ей стоит благодарить — связь с Седриком или со всеми вообще. Раньше она ограничивалась дружбой с Полумной, но теперь вокруг неё было больше людей, которых она могла бы назвать приятелями. Девушка где-то вычитала, что при беспокойствах поможет медитация и Нора решила, что это могло бы помочь и в её случае. Когда она закрывала глаза, то представляла, как в компании троицы и Седрика ходит в Хогсмит или подшучивает над гномами, которые неуклюже пили сливочное пиво. Это казалось совершенно невозможным, ведь Седрик на вряд ли будет вести дружбу с четырёхкурсниками. А между ними уж точно не дружба. Это похоже на что-то совершенно иное. Через несколько дней было известно следующее испытание. Об этом ей сообщил сам Седрик, который с отрешённостью в глазах бродил по коридорам Хогвартса и казалось, будто у него не было определенной какой-то цели. Сумка и пара книг в его руках, задумчивость и вот-вот он готов врезаться в стену. Будет неловко, если популярный парень на глазах у своих фанаток вот так возьмёт и врежется в стену. Поэтому Нора быстро схватила его за руку и отвела в сторону. — Лабиринт, — он ответил быстро. Седрик был хмурым и озадаченным. — Там будут всякие существа и заклинания. — Ты боишься? — Нет, я просто… — он снова посмотрел куда-то, а затем перевёл взгляд на девушку и улыбнулся. — Давай побудем перед последним испытанием как можно больше времени вместе. — Тебе это не нравится, я же вижу. Почему? Седрик с неохотой говорить, почесал затылок. Вивьен чувствовала необъяснимый страх, что же такого таило в себе это место… Она не искала информацию в книгах, все шло своим чередом. Каждое испытание для Норы было открытием. — В Лабиринте люди сходят сума. Когда я кидал имя в кубок, я не думал что Министерство действительно будет создавать его. Волшебники погибают там, Нора. Не от волшебной палочки, а от собственного безумия. — Откажись… Лучше откажись от испытания! — Поздно уже. Я пройду до конца. Может я просто накручиваю себя, я не знаю… — Это звучит слишком опасно, я могла бы поискать информацию. Может зелье? Я могла бы приготовить зелье! — Нора старалась не паниковать, но это у неё выходило не очень. Нора его буквально не узнавала. Она впервые видела Седрика таким обеспокоенным и ей от этого становилось страшно. Может он прав и не стоит паниковать, просто поискать информацию, обезопасить его нахождение в лабиринте. Нора думала так громко, что все попутные отголоски мыслей заглушились. В Элеоноре появилось чувство вины за то, что она не до конца честна перед Седриком. Хотя как это могло быть связано с боязнью за его жизнь. Но Вивьен решила не усложнять себе задачу и просто сказала: — Хочешь, я тебе кое-что расскажу? — Да, — коротко ответил молодой человек. — Знаешь, что такое легилименция? — Конечно, — Седрик продолжал слушать. — Я имею способность легилименции. Об этом знает лишь Министерство и Дамблдор с Макгонагалл. И ты, — она пожала плечами. — Знаешь, когда меня приютили, тётушка рассказывала, что вместе со мной там была ещё какая-то записка, которая как бы предупреждала, что я обращусь на сторону зла и всё такое. И тогда она дала себе слово, что вырастит меня самым добрым волшебником на свете. Все это время, которое я учусь в Хогвартсе, я ощущала себя в надёжном и защищённом месте. Я не нуждалась в особом общении или наставлениях от сильных волшебников. Я, возможно, буду в будущем очень сильной. Чувствую и вижу все мысли людей как открытые книги, хотя порой этого мне не хочется. Я могла бы проникать в сознание людей, умею колдовать без волшебной палочки. — Отец рассказывал мне, что в школе учится такой волшебник. — Но ты не знал кто именно? — Да. — Звучит неплохо. Мне иногда казалось, будто ты все знаешь, но такого не могло быть, — Нора с горечью усмехнулась. — А потом я почувствовала, будто обманываю тебя. Ты переживаешь за третье испытание, а я тебе тут тайны открываю. — Если ты хочешь помочь, сделай что хотела. Я буду благодарен. А когда я вернусь, мы съездим на летние каникулы к моим родителям. Хочу чтобы вы познакомились. — Это… Очень серьезно, — на щеках Вивьен появился легкий румянец. — Я и не говорил, что я шучу. А если я еще и турнир выиграю, мы будем праздновать это целую неделю. Отец точно будет. Седрик был бодр и весел. Это и радовало, и пугало одновременно. До испытания оставалось совсем ничего. Следующими ночами ей снилось, будто Нора ходит по школе, а Седрика нет. Ощущение, словно он просто исчез из стен Хогвартса и всё такое серое, тихое и одинокое. Будто все вокруг ей говорило предстоящей опасности.