Whatsername. "В клетке. Часть 2"

Внутри у Майкла с каждой секундой нарастало чувство неловкости. Девушка смотрела на него так, что его это начинало смущать. Он не понимал, что вдруг внезапно сломалось в ее голове, что она кинулась на него с поцелуями, хотя, еще совсем недавно, с удовольствием могла бы придушить его своим катетером от капельницы. Он растерянно разглядывал ее лицо, заплаканные красивые глаза, приоткрытые губы, из которых вырывалось взволнованное дыхание, но в голове у Хармона было пусто. Да, его все еще не отпускало де-жавю, но он понятия не имел, откуда он мог помнить Мэллори. А еще страннее, откуда она могла узнать его фамилию по отцу. В его нынешней семье, Лэнгдон — ругательное слово, да и информация эта хранится разве что в его свидетельстве о рождении. Майкл невольно был в курсе довольно грязной истории своего появления на свет. Его мать Вивьен уже была на грани развода, когда переехав в Лос-Анжелес завела интрижку с неким Тейтом Лэнгдоном, что был младше ее лет на 10. Что еще хуже — после непродолжительных совокуплений с Вивьен, Тейт начал трахаться с его сводной сестрой Вайолет, несмотря на то, что она на тот момент еще была школьницей. Когда его приемный отец Бен Хармон узнал о беременности Вивьен, его счастью не было предела. Правда, когда он выяснил, что ребенок был зачат не от него, а какого-то социопата, что теперь встречается с его дочерью, Бен хотел все бросить к чертям сразу после того, как родится ребенок. Однако, когда Майкл появился на свет, в сознании Бена Хармона что-то надломилось. Он оформил опеку на мальчиком, отсудив его у собственной жены. Так, семья Хармонов разбилась окончательно. Бен увез Майкла в Бостон. Надо признать, он не только дал Майклу свою фамилию, но и растил его как родного сына. Он никогда не вспоминал ни Тейта Лэнгдона, ни его чокнутую бабушку Констанс, что хотела выкрасть Майкла из колыбели сразу после его рождения. Майкл бы и дальше оставался в неведении, если бы однажды случайно не встретил Констанс Лэнгдон, пока ездил в Лос-Анжелес. Ему тогда было 18, он уже закончил школу и собирался поступать в Гарвард, но прежде, хотел немного попутешествовать по стране, пока у него еще было на это свободное время. Они пересеклись самым банальным способом. Майкл попал под сильный ливень и пытался поймать такси, чтобы доехать до гостиницы. Здесь-то его и поймала Констанс. Она настойчиво пригласила его зайти к ней домой, чтобы ему не пришлось шататься по улице в непогоду. Хармон до сих пор не знал, как ей удалось разглядеть в нем своего кровного внука, и зачем ей вообще все это было нужно. Она разглядывала Майкла с таким обожанием и алчностью, словно он был каким-то золотым билетом в счастливую жизнь. За чашкой чая Констанс вывалила ему всю историю его зачатия и рождения в таком свете, что Майклу стало тошно от самого себя. С тех пор, он больше никогда не видел никого из семейства Лэнгдонов и предпочел бы, чтобы так продолжалось и дальше. Но неужели, Мэллори Уотсон каким-то образом была связана со всей этой историей? — Слушай, — смущенно протянул Майкл, опуская взгляд вниз, — не хочу тебя расстраивать, но я правда не понимаю, что происходит. — Ты… — едва слышно отозвалась Мэллори, — ты меня не помнишь? В ее глазах проступила боль. — Я думаю, ты просто слишком сильно ударилась головой, — вздохнул Хармон. Девушка медленно отпрянула назад. Пожалуй, Майкл еще никогда в своей жизни не видел человека с настолько потерянным взглядом. — Я позову к тебе медсестру, — тихо добавил он, поднимаясь с кушетки. Ему хотелось выйти отсюда как можно скорее. Больше не оглядываясь, он вышел из палаты захлопнув за собой дверь. Со стороны выглядело странно, но Майкл шел по коридору так быстро и стремительно, словно за ним черти гнались. --- Когда Майкл сел обратно в машину (удивительно, как Уотсон ее еще не помяла своей непробиваемой головушкой), у него зазвонил телефон. Увидев, от кого шел вызов, он немного удивился. — У вас там все в порядке? — спросил он вместо приветствия. — Да, Майкл, все нормально, — отозвался женский голос, — а что, я не могу позвонить тебе просто так? — Обычно ты звонишь только на праздники, так что… — Хотела узнать, сможешь приехать к нам на эти выходные? Отец уже почти год тебя не видел. — И все равно звучит подозрительно, — усмехнулся Хармон. — Не выделывайся, Майкл! — воскликнул раздраженный голос, — я, может даже, приготовлю что-то вкусное, что ты любишь… — Ты всю жизнь брала еду из ресторана на вынос, ты о чем вообще? — весело съязвил парень. — Все же, мало тебя в детстве пороли, Хармон! — Он, кажется, почти услышал, как его собеседница закатывает глаза, — в общем, мы тебя ждем в эту субботу. — Ладно, Корделия, я что-нибудь придумаю, — улыбнулся Майкл. — Мог бы хоть раз ради разнообразия назвать меня мамой, — недовольно ответила она. — Мне уже пора, — быстро сказал Майкл и сбросил вызов. Бен Хармон познакомился с Корделией Гуд, когда мальчику было шесть. Отношения у них всегда были натянутые, однако, Майкл все равно был благодарен ей, что она старалась быть ему, если не матерью, то близким другом. Сын Бена Хармона никого особо к себе не подпускал, чаще всего гуляя и играя в одиночку, и Корделии пришлось потратить не мало сил, чтобы хоть немного пробиться к нему в доверие. Спустя столько лет, они довольно редко общались, но в глубине души Майкл все равно по-своему любил ее, хоть и никогда не говорил об этом вслух. Глубоко вздохнув, Майкл выехал с парковки госпиталя. В голове все еще творилась неразбериха после сегодняшнего происшествия. Из-за девчонки, что прыгнула ему под колеса, он опоздал уже на две важных встречи и не собирался пропускать еще и третью. В память невольно прокралось ощущение недавнего поцелуя Уотсон на его губах. Зачем он вообще об этом думает? Эта Мэллори просто немного двинулась рассудком из-за травмы, временное помутнение и не более того. Когда ее выпишут и они, возможно, опять пересекутся в суде или где-то еще, она предпочтет сделать вид, что этого никогда не было. --- Мэллори лежала на кушетке и почти не моргая смотрела в потолок. После ухода Хармона к ней зашла медсестра и увидев ее состояние, на всякий случай вкатила ей пару кубиков успокоительного. Девушке не хотелось двигаться и даже дышать. Лучше бы Майкл ее переехал на своем Рэндж Ровере, чем ей пришлось бы сейчас переживать все то, что накатило на нее огромной волной боли. Все воспоминания, что вспыхивали в ее голове, больше напоминали сон, что снился ей настолько давно, что кажется, будто она сама его выдумала. Но несмотря ни на что, она смогла его вспомнить. Ее подсознание вытолкнуло наружу все, что пряталось в ней все эти годы. Но что, если она единственная, в чьей памяти сохранились события былых лет? Она разнесла к чертям всю вселенную, только ради того, чтобы вернуть Майкла Лэнгдона, но он, похоже, уже никогда об этом не узнает. Да и нужно ли ему знать? Судя по всему, его жизнь в перезагруженной версии реальности сложилась прекрасно. Он уже не был похож на потерянного мальчишку, ему удалось вырасти в самодостаточного человека, что сам распоряжался своей жизнью и не нуждался в поддержке со стороны. И тем более, не нуждался в какой-то Мэллори Уотсон из Нового Орлеана. Боль настолько разъедала девушку изнутри, что ей хотелось проломить ребра собственными руками, выдрать из груди сердце и вышвырнуть в ближайшую мусорку. Под успокоительным, что вкатили ей врачи, она не могла даже плакать, только смотреть в одну точку и слушать, как тикают стрелки часов на стене над дверью. --- Захлопнув дверь квартиры, Майкл устало поплелся на кухню. День оказался слишком долгим и к себе домой он доехал уже во втором часу ночи. Однако, ему еще нужно было просмотреть документы, что прислали ему на утверждение из офиса. Заварив себе кофе, он свалился на диван, поставив ноутбук на колени. Открыв архив, что скинули ему по почте, он понял, что сидеть ему здесь еще, как минимум, часа три. А к восьми утра его уже будут ждать на встрече с новым клиентом. Сон опять идет к чертовой матери, на него просто не оставалось времени. Обреченно вздохнув, Майкл почти залпом закинул в себя чашку эспрессо. Видимо, придется сделать еще… Подняв на секунду взгляд от монитора, его глаза зацепились за что-то красное. В его квартире, что была оформлена в лаконичных неброских тонах, такая яркая вещь сразу выделялась. Отложив ноутбук, Хармон приблизился к креслу, на спинке которого лежал тонкий красный шарф. Он напряг память, чтобы вспомнить, кто был у него дома в последний раз. Видимо, это забыла здесь Джессика… или ее как-то по-другому звали? Все, что помнил Майкл, что она работала секретарем одного из его клиентов и у нее были светлые волосы и черное белье. Взяв в руки легкую ткань, Хармон нахмурился. В памяти снова проскочило что-то знакомое, но что? Красный шарф резко контрастировал с рукавами черной рубашки, которую он еще не успел снять. Странно, после сегодняшнего утра, ему в голову постоянно лезли какие-то странные мысли, будто принадлежащие не ему, а кому-то другому. Шумно выдохнув, Майкл отбросил шарф обратно на кресло. Впереди целая ночь работы, ему некогда думать о чем-то еще. --- — Сюрприииииз! — воскликнула Коко, вламываясь в палату с букетом цветов. Мэллори подняла на девушку уставший взгляд. — Ну же, не сиди с такой кислой физиономией, — нетерпеливо сказала Коко, оставляя цветы на тумбочке возле койки, — то, что тебе пришлось дать больничный, начальство, конечно не порадовало. Но они просто в восторге от того, что им теперь будет, за что предъявить Хармону! — Так ведь он ничего и не нарушал, — вяло ответила Мэллори. — Да плевать, — махнула рукой девушка, — главное, что теперь есть, к чему подкопаться. Кстати, как себя чувствуешь? — А не видно? — с нервным смешком спросила Мэллори, вскинув бровь. — Видно… просто ты же у нас вся такая чувствительная, не хотела с порога говорить, что тебя будто из гроба достали, — пожала плечами Коко. «Коко никогда не меняется» — подумала Мэллори и грустно улыбнулась. Что бы там ни было, она искренне радовалась, что у подруги все хорошо. — Как думаешь, к пятнице уже сможешь отсюда выйти? — с надеждой спросила Коко. — Не знаю… а что? — Хотела взять отгул. Познакомилась с таким охуенным парнем, ты себе не представляешь! Но в субботу он уже улетает в Вашингтон, так что, надо успеть его трахнуть пока он еще здесь… А без тебя меня с работы точно не отпустят, — жалобно проскулила девушка. — Я попытаюсь, — тяжело вздохнула Мэллори, закатив глаза. — Спасибо-спасибо-спасибо, — быстро затараторила Коко, кидаясь на девушку с объятиями, — ну ты отдыхай пока, а мне пора в салон. Надо что-то сделать с этой соломой на голове! Коко небрежно взмахнула своими почти идеальными крашенными волосами и выскочила из палаты за дверь. Мэллори улыбнулась и покачала головой. В этой вселенной есть лишь две постоянные вещи — коррупция и то, как Коко переживает за свой внешний вид. Девушка медленно перевела взгляд на букет, что лежал рядом. Коко явно купила первое же, что подвернулось ей под руку. Самое банальное, что можно было найти в любой цветочной лавке — красные голландские розы. Однако, при взгляде на них у Мэллори защемило в груди. Глубокий алый цвет бархатистых лепестков вызывал болезненные ассоциации. Ей не хотелось сейчас об этом думать, да и не только сейчас, а совсем. С каждым новым напоминаем, в нее будто втыкали нож и медленно проворачивали лезвие. Откинувшись на подушку, Мэллори снова уставилась в потолок, ей уже хотелось нажать на кнопку на стене, чтобы медсестра принесла ей новую дозу успокоительного, но в этот момент, дверь в палату открылась. — Простите, вам тут просили передать, — осторожно сказала девушка в зеленой форме, протискиваясь в палату с букетом белых лилий, чей запах сразу коснулся обоняния девушки. Мэллори молча смотрела, как медсестра положила букет поверх роз, что принесла Коко. Потянувшись, девушка вытащила записку, чтобы была оставлена на плотной бумаге. «Надеюсь на твое скорейшее выздоровление. Встретимся на разбирательстве по делу Эдриан Митчелл в следующую среду. Майкл Хармон»