***
К счастью, маленький инцидент остался незамеченным. Морти приступил к своим обычным обязанностям, но этот дурацкий вопрос все не шел у него из головы… "Ты — смирился?" И самое главное, что он не смог дать ответ, при этом отлично зная, что — да, смирился. Обменял честь, совесть и все прочие абстрактные понятия на свою сраную, никчемную жизнь. Все, что есть в человеке хорошего, исчезает в момент, стоит появиться малейшей реальной угрозе для его шкуры. Морти убедился в этом в первый же день, как только оказался здесь. В тот день, когда добрый доктор Рик удалил его глаз, и это не было частью какого-то опыта, в этом не было никакой цели — главврач сделал это просто ради забавы. Перспектива того, что с ним сделают уже не для веселья, радовала еще меньше, и тогда, на следующий же день, обколотый обезболивающими, с бинтами, перекрывшими поллица, Морти пустил в ход то единственное, что у него осталось. Он первым предложил главврачу свое тело, и тут была только его вина. Ему повезло — наверное, во всей Мультивселенной не нашлось бы Рика, настолько сильно любящего Морти. Любящего снова и снова изучать их, улучшать, разбирать по кусочкам и рассматривать в мельчайших деталях, а больше всего он любил Морти, которые вели себя нестандартно. Поэтому плату за жизнь он взял в полном объеме и с процентами. Парень добился, чего хотел — он до сих пор продолжал жить, ведь, будучи трусом, не способным даже сдохнуть с достоинством, он предпочитал лучше жить в крохотном мирке больницы, быть привязанным к нему ничуть не меньше, чем Жабр к своему аквариуму, чем стать рядовым пациентом… Какая же он мразь. Лучше будет губить других Морти, чем погибнет сам, и все эти попытки облегчить им существование в виде инъекций яда, лишних кусков хлеба или чего бы то ни было еще — всего лишь лицемерие перед самим собой, попытка хоть как-то отмыться в собственных глазах… Все равно он — на стороне убийц, и ничто этого не изменит. Хочешь жить — умей вертеться. Особенно под главврачом. Как всегда, Морти пришел к нему в спальню ночью. Расставание с одеждой всегда давались ему тяжело, и вовсе не из-за стыда. Просто форма давала ему чувство власти. Чувство уверенности, возвышенности, того, что в этих стенах он находится в касте главных, и с ним не случится ничего плохого… Но каждый раз, когда шуршащие тряпки падали на пол, становилось ясно, кто или что он на самом деле под этой формой. Всего лишь холст для увлеченного своим делом человека. Шрамы от скальпеля повсюду, куда ни глянь — как постоянный элемент, расплывающиеся синяки и багровые следы от зубов — постоянно меняющаяся, но всегда прекрасная в глазах создателя картина… И целое созвездие на правом бедре. Ожоги от сигарет — старые и свежие, как татуировка, а может, как пятна на шкуре леопарда, не важно, какая разница, если сухие пальцы всегда пройдутся по коже по-хозяйски снизу вверх, запах спирта ударит в нос вместе с чужим дыханием, а ты в это время будешь настраиваться только на одно… Чтобы тебя не стошнило. На самом деле, все было не так плохо. Глаз уже привык ко всему. Он всего лишь рутинно ложился на живот, поднимал задницу, утыкался лицом в подушку и ждал, когда главврач натешится. Не такая уж и большая плата за жизнь, правда? Обыденные толчки и режущая боль будто проходили мимо сознания мальчика, ведь думал он совсем о другом. "Ты смирился? Ты смирился?" — эхом звучало в ушах, вызывая лишь горькую усмешку в ответ: а что, по нему разве не видно… Человек — такая тварь, которая готова принять абсолютно все, лишь бы только жить. Даже если от этой жизни ты противен сам себе. Очередной, особо сильный толчок — и чужая сперма брызнула на ноги, а потом щелкнула зажигалка. К потолку поднялся дым сигареты. Морти не дрогнул и жилкой, прекрасно зная, что будет дальше. Он сам повернулся в нужную сторону, подставляя бедро, и старик с ухмылкой впечатал в его кожу светящийся оранжевый кончик. Он даже не поморщился. Иногда Глазу казалось, что его способность ощущать боль давно стала лишь рудиментом. Еще один элемент в созвездии, одним больше, одним меньше — какая разница? — Ох, совсем забыл! — главврач вдруг хлопнул себя по лбу. — Я же позвал тебя, чтобы показать новый дом для Жабра… — Новый?.. Кажется, Рик сильно увлекся этим проектом. Под нужды амфибии предлагалось переоборудовать заброшенное помещение, бывшее когда-то складом. Морти пролистал стопку чертежей, задумчиво сведя брови. План нового аквариума, устройство очистной системы, сама комната… — А это для чего? — с удивлением спросил он, показывая пальцем на крошечную каморку рядом с основным помещением. — О, это очень интересный вопрос, — тихо рассмеялся Санчез, затягиваясь сигаретой. — Здесь будет жить дежурный, которому я доверю постоянно приглядывать за нашим Жабром… Знаешь, кто это будет? — Кто? Можно было даже и не спрашивать…***
Свежий ожог неприятно саднил, но какая разница? Под формой этого все равно никто не увидит. Вернувшись в касту избранных, Морти вышел из спальни главврача, чтобы провести последнюю ночную проверку. Вдруг этот ненормальный опять вылез из аквариума! К счастью, Жабр спал, сжавшись в комок на дне. Устало вздохнув, ассистент медленно сполз на пол, опершись о прозрачную стенку, и закрыл лицо руками. Его тошнило. Что-то стояло в горле комом, не давая нормально вздохнуть. Хоть в чем-то он был лучше других Морти — плакал он ровно вполовину меньше. Тихие всхлипы исчезли, не родившись, безжалостно зажатые ладонью. Единственный глаз защипало, и он начал яростно его тереть, пытаясь убрать эту предательскую влагу… Почувствовав на себе чужой взгляд, он обернулся и увидел, что Жабр уже не спит. Другой Морти, приложив перепончатые ладони к стеклу, смотрел на него своими жутковатыми светящимися глазами так, как будто не будь между ними преграды, он обнял бы ассистента и сказал, что все будет хорошо… Глупые, слащавые надежды! Кто в здравом уме будет сочувствовать такому, как он?! — Ну, здравствуй… — горько улыбнувшись, он прижал колени к груди. — Новый сосед.