Ипостась огня

      Долго не могу улечься, всё кажется непривычным. А как ещё себя можно чувствовать в первый день в новом мире? Хотя драконы вроде бы не так уж и сильно отличаются от нас, как могли бы. По крайней мере, бытом.       Кровати, конечно, у них очень низкие, и кресла с интересными спинками — чтобы не мешали крыльям. Но столы, камины, картины, коврики… всё это казалось изобретениями чисто человеческими. Может, невесты драконов и в самом деле здесь не рабыни бесправные, успешно пытались и привнесли в быт привычные вещи? И затея почему-то очень понравилась молодым драконам, даже спальня Миша мало чем отличается от обычной, человеческой.       Дракон же взрослый словно и не нуждается во всём этом — как будто перерастает детские игрушки. Вместо кровати с искусно вышитыми одеялами у них какие-то первобытные гнёзда. А во все здания внутри пирамиды или, как она здесь зовётся, напы, он только морду и просунет, не больше. Но есть у него и какие-то дела, работа. Может, действительно что-то настолько важное, что даже мне, как невесте, нельзя выкроить и час внимания. Не то чтобы я стремился…       Нет, не уснуть. Нога больше не болит, и маковая настойка не нужна. Надо бы вылить. Или Миша угостить, пусть расслабится, хватит уже казаться идеальным во всём. Шарю в сумке, рука натыкается на холщовый мешочек. Точно же. Дары, которые я приволок обратно. Сажусь, пододвигаюсь поближе к окну, развязываю тонкую бечёвку и вытряхиваю на ладонь содержимое мешочка.       Там оказываются: маленький тёмный шарик, тонкая сеточка на обруче, похожая на сачок, и что-то перекрученное, блестящее, с цепочками. Всё сгружаю на покрывало, интересное оставляю на потом, первой разглядываю сеточку. Штука очень ценная, и в то же время почти бесполезная. Нужна для того, чтобы процеживать чай, задерживать чаинки. Жрецы надо мной поглумиться решили. Хотя маме бы пригодилась.       Когда думаю о матери и покинутом доме, в груди щемит, поспешно откладываю сеточку прочь. Настала очередь шара. Хотя на самом деле это мячик. Упругий. Из того самого прыгучего материала. Внутри же — блёстки в чёрной глубине, как будто звёзды в ночном небе. Не высыпаются и не перемещаются. Поддавшись порыву, кидаю мяч в стену. Отскакивает с силой, я едва успеваю его поймать и положить рядом с сеточкой.       Настала очередь последнего дара. Это украшение, массивное, но изящной работы. Брошь? Фибула? Что-то среднее, закалывающий механизм снаружи украшен чеканной полукруглой планкой, к которой на цепочках на разной высоте подвешены металлические тиснёные шарики, покрытые эмалью. Это планеты. Причём человеческого мира, не драконьего. Если самим же драконам, которые передали знания жрецам, и верить — эта, четвёртая от полукруглой планки, наша. Зелёно-голубой шарик. Энста. К ней на мелкой нитевидной цепочке подвешена Кахолонг, луна. А как называется планета драконов, я и знать не знаю. Красивая всё же вещь. Прикалываю на тунику у ворота, ближе к плечу, как положено.       Кто здесь занимается столь тонкой резкой? У драконов, что я видел, лапы, и с когтями. Как ими творить что-то подобное? Можно спросить у Миша, раз сон ко мне всё равно не идёт. Побыть немного наглым — если уж я в этом мире не просто гость, а выбранная драконья невеста, какие-то привилегии это должно давать!       Зову Миша пару раз, но чувствую себя глупо — вдруг ящер далеко, не услышит, я могу хоть обкричаться. Ну и теперь ноги у меня в порядке, пойду сам найду. Соскакиваю с кровати, отмечаю, что в жилых комнатах полы тёплые. Магия, удобная самим драконам — обуви у них нет. В коридоре снова зову Миша, тщетно. Хватит. Сам найду. Может, прибирается? В какой стороне была купальня? Не помню, поэтому иду наугад. В одну из комнат дверь приоткрыта, я слышу оттуда глухое, тихое рычание. Вот он где! Подкрадусь, напугаю. Будет знать! Осторожно приотворяю дверь, намереваясь резко ворваться, крича какую-нибудь чушь. Но замираю на пороге.       В комнате не только Миш, но и незнакомый мне дракон. Большой, но ещё не взрослый, с гладкой красной чешуёй и чёрными рогами. Сидит на кресле, раздвинув задние лапы, а между них… пристроился Миш. Стоит на четырёх лапах, изогнулся и размеренно работает головой и шеей. Отсасывает краснокожему гостю, и именно он тихо рычит, поглаживая Миша между крыльев и чуть склонясь к нему. Но это не нежность, потому что красный дракон над своим партнёром просто издевается.       Миш глухо всхлипывает, и мне отчётливо видно, отчего так — красный дракон вовсю орудует своим хвостом. Миш беззащитно оттопырил белый, пушистый зад, в него-то и получает. Шипастый, чешуйчатый хвост вталкивается, вбуравливается в покрасневший, ярко выделяющийся на фоне белой шкуры анус. Ничем не смазано и выглядит болезненно, особенно когда хвост красного ящера выскальзывает, и анус Миша тут же сжимается, часто пульсирует. И снова растягивается хвостом, отчего ящер тихо всхлипывает, но продолжает ублажать партнёра пастью.       Можно было бы принять за игру, но Мишу это ничуть не нравится — чуть ниже истерзанного ануса раздвинуты розовые складки, такие нежные, что я сперва принимаю их за женские, но нет, меж них свисает небольшой член, ярко-малиновый, заострённый. Именно что свисает, ни малейших признаков стояка.       Красный же дракон получает массу удовольствия — жмурит жёлтые глаза, вытягивает шею, тихо взрыкивая, когда Миш заглатывает глубже. Шкура поблёскивает в отсветах камина, сложенные крылья по обе стороны кресла то чуть расправляются, то вновь складываются. Дракону нравится измываться над партнёром — он Мишу в глаза смотрит, когда в очередной раз пихает кончик хвоста тому в зад. Как будто присвоил себе, и трахает с двух сторон. Ещё и лапу держит меж рогов Миша, диктует ему темп, с которым нужно сосать.       И надо бы уйти, но почему-то не могу оторваться, перестать смотреть на это действо, драконы увлечены друг другом, и меня не замечают.       Миш двигается так, как будто хочет спастись от насилующего его хвоста, стряхнуть его — виляет задом, переступает лапами. Но добровольно отсасывает, терпит, лишь иногда сдавленно скулит. Красный ящер жмурится, и не даёт сбежать — как только почти полностью вытягивает хвост — так тут же заталкивает обратно, глубоко, безжалостно. Снова и снова, пока Миш не смиряется, у него не подгибаются лапы, и он не замирает, просто крупно дрожа и чуть дёргаясь всякий раз, когда хвост протаранивает его.       Этого-то, наверное, его партнёр и добивался — подчинения, пассивности, и только своей власти, потому что почти сразу возбуждается, расправляет крылья с чёрными перепонками, рычит громче. Решает, что хватит уже, передними лапами прижимает голову Мишу, побуждая того заглотить глубже, белый ящер жалко мявкает, но подчиняется. Красный же вытягивает хвост из его ануса, но только затем, чтобы с силой пихнуть его ниже, раскрыв и растянув складки, раз, другой, пока не вторгается на достаточную глубину, и тогда двигает им. Резко, быстро, неистово, царапая и раздирая нежную кожу, вталкивая жёсткие гребни внутрь, вытягивая наружу, обдирая чешуёй. И я уже хочу вмешаться, защитить Миша, жалко извивающегося от такой пытки, хнычущего и хлещущего хвостом, но красный ящер замирает, втолкнув хвост глубоко, глухо, протяжно рычит, а потом отталкивает Миша от себя. Тот неловко садится, пытается утереться — на его морде мокрые потёки, живот красного дракона тоже забрызган, а устрашающий, тёмно-коричневый член ещё слегка пульсирует.       Миш рычит тихо, но требовательно, совсем не обращая внимания на то, что на белой шерсти под хвостом ярко-алые капли. Красный ящер, раздражённо дёрнув головой, заталкивает опадающий член в складки и той же лапой, даже не обтерев, знакомым уже движением извлекает из груди комок света и небрежно бросает его Мишу. Оплата.       Становится так мерзко, что я и думать забываю о каком-то там «спасении» Миша, разворачиваюсь, иду по коридору прочь. Через несколько шагов останавливаюсь, упираюсь лбом в стену. Прохладно.       Я здесь всего ничего, а мир с каждой минутой становится только омерзительней. Нет никаких дворцов, нет богатства, нет гордых драконов. Есть тёмные, мрачные пирамиды, обычная обстановка и всякий разврат за плату. По обе стороны Кристального озера всё одинаково, но от того, что наши «боги» так низко пали, не по себе. Вижу краем глаза, как ко мне метнулось что-то белое.       — Покровительство Кунц! Не стойте тут, не стойте!       Миш буквально хватает меня за плечо и куда-то ведёт, толкает в первую же попавшуюся дверь. Комната похожа на кабинет, на широком столе у окна разбросаны металлические рельефные пластины. Похожую я видел на стене у Миша в комнате, наверное, это и есть те самые карты, которые он хотел мне показать. Ящер делает шаг к столу, как будто ничего не было только что, но я смотрю пристально.       — Миш, кровь, — указываю ему на низ живота.       После секса у дракона остались следы — складки, куда спрятан член, ещё набухшие, резко выделяются прочерком на белой шерсти, слипшейся вокруг алыми иголочками.       — Это… так бывает, — пытается оправдаться ящер и тут ловит мой взгляд. — Вы видели.       — Да, — киваю.       И тут глаза Миша широко распахиваются. Влажные, бледно-голубые, с тонкими чёрточками падающих в бесконечном небе деревьев.       — Как много вы видели, Превосходительство Кунц?       Я понял. Боится отца. Вряд ли тот знает и уж тем более одобряет это. Миш напуган, вцепился мне в плечи лапами, прижал уши и умоляет взглядом. Таким человеческим, что жутко.       — Всё, вообще-то. Но я не скажу твоему отцу, я…       Миш опускает голову, стискивает челюсти, обнажая клыки, но не от злости. Бессильно отпускает мои плечи, съёживается, опускает крылья.       — Ты мне не веришь? Я не ска…       — Неважно, — Миш вскидывает голову, в глазах отчаяние. — Он узнает. Ваши сны ему всё расскажут.       Ящер отворачивается, тяжело дышит. Я не знаю, как его успокоить, протягиваю руку, дракон от неё шарахается:       — Не трогайте, Покровительство Кунц, вы не должны.       — Слушай, Миш, какие проблемы? — раздражаюсь. — У вас запрещено трахаться друг с другом или что? У нас вот могут и из деревни выгнать. Не поверю, что тебе это нравится.       Шерсть у дракона намокла сильнее, я уже опасаюсь, хотя вроде и перелом для дракона — пустяк. Но Миш не обращает внимания совсем, нервно виляет хвостом и наконец выдаёт:       — Я бы не хотел вам говорить, Покровительство Кунц. Но вы и так узнаете, это глупо. Хотел быть вам полезным, но вообще вы, как невеста, не должны были даже касаться такого, как я. Отец… он не знает, поэтому и распорядился, чтобы вам прислуживал я.       — Да что с тобой не так? То, что ты вот сейчас ебался за этот ваш свет или что, — мерзко, конечно, но вроде как не преступно. Твоё дело.       Миш мотает головой и резко садится на пол, как будто силы его покинули. Я осторожно присаживаюсь на край низкого столика, чтобы не выпускать ящера из виду — иначе он опять уйдёт от ответа или вообще сбежит, он хочет.       — Я не просто не благородный, — глухо отвечает Миш. — Я дефектный. Во мне нет собственной магии. Ни искры. Ни капли. Всё, что у меня есть, я получил из кристаллов, за работу или… вот так. И я расту. Пока я ещё лёгкий и могу летать почти полностью физически, но потом… мои братья смогли улететь из Истакси, когда были всего на два десятилетия старше, чем я сейчас. Улететь. Понимаете, Превосходительство Кунц, мы накапливаем магию в своих телах. С помощью крыльев, — Миш расправляет одно из них, показывая тонкую розоватую перепонку, пронизанную сеткой сосудиков, — отовсюду. Из звёздного света, притяжения планеты, ветра… наш мир пронизан магией. А у таких как я, дефектных, магии просто не за что цепляться. В нас нет… ядра, что ли. Или магнита. Вот вы видели, как Тотек отдал мне немного. Её хватит на два-три дня. Обычные дела — разводить огонь, поддерживать порядок. Показать отцу, что я летаю, — Миш сглатывает. — Потом всё.       — Что «всё»? — озабоченно спрашиваю. — Ты умрёшь?       — Нет, — Миш качает головой. — Просто перестану отличаться от какого-нибудь лизарда. Разве что разумный, но толку.       — То есть, будешь как человек? Ну, как я. Ни капли магии, как видишь, — развожу руками.       — Не путайте нас, Покровительство Кунц. Вы — невеста. Вы сам источник, и после свадьбы вы, хоть и не будете магией владеть, получите её столько, сколько захотите.       — Тебе и отдам, — улыбаюсь. — На кой она мне, если ей нельзя пользоваться?       — Вы не понимаете, — Миш трясёт головой.       — Да, не понимаю! Мог бы и объяснить!       — Я пытаюсь! — Миш прижимает уши. — Но это так сложно — говорить о чём-то обычном!       — Ладно, древние боги с ней, с этой магией. Что будет-то, если отец твой узнает?       — А ничего для меня больше не будет, — Миш сникает, горбится, поджимает лапы, говорит очень тихо. — Мне и так нельзя выходить из напы днём. Отец делает вид, что меня просто нет, я не оправдываю его надежд. Мои братья были очень сильными, отец — один из Пятерых, Владыка. Я же просто его позорю. То, что он доверил мне заботиться о вас — это была вынужденная мера, он не успел найти достойного стража. А если он узнает, что я дефектный…       — Он от тебя откажется? — ужасаюсь.       Немыслимо. Никто и никогда не отказывался от детей, они всегда считались даром богов. Помню, у нас в деревне родился жуткий мальчик с располосованной губой, который пронзительно, неприятно кричал. И всё равно родители пытались его спасти, но он быстро умер. Если ребёнок родился — никто не оставит его в беде. Наоборот, взять сироту — всё равно, что пригласить богов в гости. Так говорят. Но флаконы со смертью продают. Ничего не бывает идеально.       — Если бы, — Миш сжимает лапы так, как будто обнимает себя, это тоже очень человеческое поведение. — Убьёт. Это будет очень хорошо. Но… не будет этого. Если бы я сразу признался, как узнал… а так, за обман — он просто выбросит меня за купол, лишив и последних крупиц магии. Как раз скоро осень, цицимиме уже собираются в стаи. Достаться им — участь много хуже, чем смерть. Так что я, наверное, сам.       — Что «сам»? — переспрашиваю, и тут доходит. — Не смей! — вскакиваю. — Слышишь? Не смей!       Миш поднимает рогатую голову. Яркие глаза пусты, взгляд отрешён. И спокоен. Дракон абсолютно спокоен. И говорит со мной уже ровным тоном:       — Не беспокойтесь, Покровительство Кунц, я выполню свои обязанности по отношению к вам. Всё равно это временно.       — Заткнись! — мне хочется ударить дракона, чтобы он не нёс бред. — Ничего ты с собой не сделаешь!       — Запрещаете мне? — голос Миша по-прежнему спокойный, ящер и не вздрогнул, когда я него замахнулся.       — Да! Запрещаю! — запальчиво выкрикиваю.       — Хорошо, — дракон кивает. — Справедливо.       — Нет, ты не так понял! Я что-нибудь придумаю. Я скажу твоему отцу, что так нельзя. Послушай, это не пустые обещания!       — Тут у вас нет власти, Покровительство Кунц. Это закон. Его не меняют ни невесты, ни жёны, ни даже Правители. Никто. Дефектные драконы должны быть уничтожены. Мы не можем поддерживать купол города, летать, у нас никогда не бывает невест. Мы — бесполезные паразиты. И я… я соврал. Но я не мог бы обманывать вечно, и даже если вы захотите меня спасти, — тут голос Миша дрогнул, — вы не сможете не спать. Я сам виноват. Дракон не должен ничего бояться, а мне… мне было страшно. Так страшно…       Обнимаю Миша за голову, быстро, пока он не успел отстраниться:       — Миш! Не дёргайся ты, я уже тебя трогал, что теперь-то, не заразный! Я тебя не брошу. Не спать я не смогу, но хоть что-нибудь, но придумаю! Откажусь идти замуж! Нассу вам в священное озеро! Расскажу всем, что твой отец — тот ещё мудак, убийца, трус и неправды присочиню. Не нужно недооценивать людей, вот что!       Миш пытается меня боднуть, но потом успокаивается, слышу, как тяжело дышит и говорит глухо:       — Если хотите. Мне терять теперь нечего.       — Вот, — отпускаю голову дракона. — Вот это лучше. Сдаться, сложив лапки, всегда успеешь. Это просто. И трусливо. Так что поборемся ещё.       Миш смотрит на меня с грустью, но спрашивает уже твёрже и живее:       — А Тотек вас видел?       — Красный этот? Нет, не видел.       — Хорошо. Отец приказал вас не выпускать из напы и никому не показывать. Но мне пришлось… Простите, Покровительство Кунц, что поправляю, но у нас звать по цвету шкуры — оскорбительно.       — Я не подумал, — винюсь. — А этот Тотек до сих пор тут?       — Нет конечно. Он сам уйдёт, его не нужно провожать. И отпустите мои плечи, если можно. Я прошу вашего разрешения отлучиться.       — Прости, — отдёргиваю руки. — Тебе надо позаботиться о ранах.       — Искупаться, — кивает Миш.       — Слушай, я понимаю, что тебе нужна магия… но так жёстко…       — Так я получаю её больше. С Тотеком нормально, он хороший, честно. Он не будет грызть мне шею или ломать крылья. Просто ему так нравится, и невесты нет.       — Но тебе же больно!       — Ерунда, — отмахивается Миш. — Заживёт за пару часов, вечером и не вспомню. Так я пойду?       — Да, конечно, иди.       — Я быстро обернусь. Вы побудьте тут, я всё равно хотел вам показать карты.       — Да, давай, — киваю.       Целеустремлённый и уверенный Миш привычнее. Кажется, не он только что находился на грани отчаяния, готовый разрыдаться. Драконы не умеют плакать, наверное.       Оставшись один, разглядываю обстановку. Скромно, почти аскетично. Вокруг только то, что может сойти за образовательные предметы и минимум мебели. Странные механизмы, кристаллы, уже замеченные мной ранее тиснёные карты, листы ткани с символами. Всё непонятное. Но драконы тоже должны учиться, познавать мир. Может, у них и школы есть, для изучения заклинаний, например.       Походив по кабинету, обращаю внимание на что-то зелёное, частично завёрнутое в ткань. Осторожно приподнимаю её уголок и заглядываю. Маска. Мозаично отделанная тонкими пластинкам голубовато-зелёного камня, непрозрачным стеклом и золотыми полосками. По краю симметрично и густо прикреплены зелёные, переливчатые птичьи перья. Кажется странной, но дело не в том, что стиль её и работа намного грубее Даров, например, моей фибулы с планетами. Маска эта — для людей, и изображает весёлое человеческое лицо.       Миш скребёт когтями по двери, когда открывает ту. Я поспешно отпускаю ткань, вновь покрывая маску.       — Любуетесь картами? Сейчас я их правильно соберу.       Ящер немного мокрый и взъерошенный, кровь больше не сочится, да и всякие интимные органы уже не разглядеть в шерсти. Не то чтобы я туда специально пялился, но любопытно же!       — Да, весьма тонкая работа, — соглашаюсь. — Миш, а кто у вас делает Дары? Кто сделал вот это, например? — постукиваю по броши.       — Красивая пряжка, Покровительство Кунц. Все Дары в Истакси делает Шочипилли или его ученики. Если дадите мне осмотреть, я попробую найти клеймо с конкретным именем.       — Слушай, а с этим… Пили можно как-то познакомиться?       Представляю, какие тонкие и прочные там, в мастерской, инструменты. Вот бы хотя бы чуть с ними поработать!       — Тут вам повезло, — Миш приподнимает уши. — Мой отец очень близко его знает, можно сказать, они друзья. Не вижу причин, по которой он не познакомит вас с ним.       — Дай угадаю, — мрачнею. — Только после свадьбы?       — По крайней мере, пока отец не распорядится. А пока буду развлекать вас в меру сил. Вот эта карта — как раз часть Истакси.