Цирк мертвецов

      —Не смей, — рявкнул вполне себе живой Тэгун, когда Воншик неосознанно протянул ему руку.       Воншик последовал его грубоватому совету, инстинктивно дёргаясь прочь. Он искренне желал помочь, но здесь, видимо, не нуждались в нём. Вовремя подоспевший Санхёк — Воншик был уверен, что тот перемахнул на их сторону прямиком через машину — оказался позади девушки и свернул ей шею прежде, чем та успела вытащить клинок из тела Тэгуна. Неприятный хруст отпечатался в памяти Воншика слишком отчётливо. Будто бы и не кости это были вовсе, а переломившаяся сухая ветка.       Ким быстро обернулся, опасаясь обнаружить поблизости подкравшихся ящериц, но ни одной не было рядом. Вся округа была тиха и безмолвна, будто бы и не было здесь прежде никаких чудовищ. Должно быть, их жизнь зависела от состояния их хозяйки, догадался Воншик. Вместе с ней уходили и её приспешники. Вот только если тела ящеров исчезали бесследно, то с девушкой этого не происходило.       Теперь она не походила на монстра. Обычная и всё ещё достаточно симпатичная, если не считать грязи и мусора, застрявшего во взлохмаченных волосах. Воншик решился вылезти из машины, чтобы рассмотреть её поближе.       — Первая твоя добыча, — усмехнувшись заметил Хакён, и подошел к Тэгуну со спины, чтобы выдернуть клинок. Тэгун даже не вскрикнул, лишь поморщился, глядя на свою испорченную кофту. От полученной раны в стороны расходились чёрные разводы, совсем не напоминающие кровь.       — Если может считать червяк своей добычей рыбу, пойманную на него, — пожал плечами Воншик. На самом деле он ещё до конца не понимал, как чувствует себя после произошедшего и, главное, как ему стоит себя вести.       Остальные ничуть не изменились после состоявшейся битвы. Хакён по-хозяйски осматривал клинок, бормоча никому неведомые мантры, Тэгун сокрушался над своей одеждой, а Хонбин и Санхёк рассматривали пригодность убитой для еды. Они выглядели самыми занятыми, потому как озадачивались одновременно несколькими вопросами: где добыть дробящее оружие и откуда взять в лесу хоть что-то отдалённо напоминающее контейнеры.       — Не думаю, что тебе правда стоит наблюдать за этим, — не меняя своего радушного тона, заметил Хонбин. В его руке был зажат острый и тяжелый камень, обнаруженный неподалёку. И Воншик кивком согласился с чужим мнением.       Он забрался обратно в машину, попутно заталкивая подаренный ему клинок в ножны, а те в свою очередь, убирая в рюкзак. Он усмехнулся. Должно быть, эта ситуация была настолько стрессовой для его психики, что он несмотря ни на что таскал с собой эту тряпичную вещицу — единственное по сути, что связывало его с прошлым миром. Наверное, было проще оставить рюкзак где-то в фургонах, но вышло так, как вышло. Зато теперь у Воншика зарождалась неплохая идея.       — Я мог бы одолжить что-нибудь из своих футболок. Наверное, тебе не стоит показываться перед людьми в таком виде, — заметил Воншик, когда Тэгун тоже забрался в салон и побрёл к своему месту. Тот остановился, окидывая Воншика задумчивым взглядом, но всё же согласно кивнул.       Получив одобрение, Воншик принялся быстро рыться в своей сумке, выбирая лучшую из взятых с собой вещей. И не то чтобы ему действительно важно было мнение Тэгуна насчёт его вкуса. Он просто хотел поделиться самым дорогим, что у него было и только. Исключительно в знак благодарности за спасённую жизнь. И только отдав футболку Тэгуну, Воншик решил, что он полный идиот, раз предложил вампиру вещь с надписью «Живём только раз». Он был бы рад соврать, заполучить её обратно и дать что-то менее нелепое, но в момент, когда он обернулся к Тэгуну, тот уже стянул с себя кофту и отбросил на пол за ненадобностью.       И даже если пялиться, вот так, открыто было совершенно неприлично, он не мог отвести глаз от бледного тела Тэгуна, испещренного чёрной сетью крохотных рек и их притоков. Все они брали начало у едва начавшей затягиваться раны, которая оказалась шире, чем мог вначале предположить Воншик. Глядя на алеющие края, он готов был поклясться, что видит и белые кусочки кости.       — Ты сейчас выглядишь не так, как должен человек, который смотрит на что-то ужасное, — заметил Тэгун, не спеша одеваться. Пока изучали его, он с удовольствием изучал Воншика.       — Но это не смотрится ужасно, — возразил он, так и не отводя взгляда, — это просто… странно немного и только. Этот чёрный цвет…       — Яд, — подсказал Тэгун, критично осматривая полученную футболку. Вдруг он откинул вещь прочь и как-то странновато улыбнулся. — Хочешь посмотреть поближе?       — Я не уверен, что это будет удобно, — протянул Воншик. Он лукавил. На самом деле ему приходилось сжимать пальцы на обивке сиденья, лишь бы не сорваться на это сомнительное приглашение слишком быстро.       — Да ладно тебе! Когда ты ещё увидишь такое? — Тэгун небрежно отмахнулся, и даже это незначительное движение породило появление новых чёрных сетей. — Не хочешь? Тогда мне стоит одеться…       — Подожди! — Воншик всё-таки не удержался. Он подсел на диван к Тэгуну, замирая в нерешительности и изумлении. Эти отравленные реки пульсировали! Они силились захватить побольше подкожного пространства, но истончались и постепенно начинали пропадать.       — Обычного человека уже давно поглотила бы эта зараза, — прошептал вампир где-то над головой Воншика. — Но яду нужны живые клетки, свежая плоть. Во мне он погибает, так и не находя ничего.       Ким кивнул. Не то чтобы он вникал в говоримое ему, но считал важным отреагировать на это пояснение хоть как-то. Его взгляд блуждал между затягивающейся раной и истаивающим рисунком, напоминавшим ему то ли корни, то ли ветви замысловатого дерева. Не удержавшись, он приложил пальцы к краям пореза, ощущая, как восстанавливается кожа Тэгуна.       — Невероятно, — прошептал он ни к кому конкретно не обращаясь.       — Действительно, — согласился Тэгун. И его голос звучал где-то совсем близко. Не ожидая подобного, Воншик попытался отстраниться, но его уже поймали. Маленькая хрупкая бабочка в лапах огромного паука — именно так ощущал себя Воншик, не имея сил ни физических, ни моральных, чтобы противостоять крепким объятиям, притягивающим его ближе. — Ты сам невероятный.       Воншик зажмурился, когда по его шее прошлись холодные пальцы, приказывая чуть отклонить голову в сторону. Он послушно выполнил эту не оглашенную просьбу и всхлипнул, когда его кожи коснулись клыки: отчетливо ледяные и острые. Ещё не впиваясь толком — чуть царапая — они зарождали в Воншике гремучий коктейль из паники и восторга. И он не знал, чего ему хочется больше: звать на помощь или просить сделать всё как можно быстрее.       — Во имя Анубиса, какого чёрта здесь творится?! Тэгун, ты совсем свихнулся от голода или да?! — Хакён показательно громко хлопнул дверцей минивэна и гневно пробрался к своему месту. Воншик же, не предполагавший, что голос Хакёна может звучать так громко и пронзительно, просто какое-то время сидел оглушенный. Но теперь наваждение исчезло, и он начинал понимать, до какой степени странно смотрелось всё происходящее секундами ранее. Пискнув что-то извинительное, не оглядываясь, он умчался на своё место.       Хакён же, считая свою миссию полностью выполненной, уселся на место. Вскоре за ним вернулись остальные. И как бы не хотел не замечать Воншик очевидного, но кадавры были более чем довольны. Переговаривались о чём-то негромко и даже посмеивались. Одновременно с этим Санхёк успевал развернуть машину и вырулить на дорогу, ведущую обратно в город. Хонбин весь путь прижимал к себе небольшой пакет, округлые очертания которого не хило выдавали его содержимое.       К моменту, когда они вернулись в Пусан и добрались до порта, солнце уже начало раскалывать тучи на части, а ветер помогал растаскивать их клочки, предвещая солнечное продолжение дня. Наверное, Хакёну надоело делать то, что он делал до этого, чтобы сохранить пасмурную погоду. А может быть его силы ослабли, а может… Воншику честно не хотелось думать об этом. Его куда больше беспокоил тот факт, что его, кажется, попытались сожрать, а он ничего не имел против. На тот момент по крайней мере.       И, наверное, Воншик ждал если не извинений, то объяснений о произошедшем, но когда их машина остановилась у берега, Тэгун сразу же покинул её и направился в свой фургон. Тот, как и остальные, уже были перемещены на широкую палубу грузового корабля. Сейчас работники порта заканчивали фиксировать колёса повозок. Лошадей нигде не было.       — А куда делись…       — Наши вьючные друзья?— перебил Хакён, с удовольствием демонстрируя собственную сообразительность. — Ох, они не любят путешествия по воде. То есть на морском транспорте. Им комфортнее перемещаться самостоятельно.       — То есть под водой? — на всякий случай уточнил Воншик, всё ещё сомневаясь, не разыгрывают ли его. Но Хакён был абсолютно серьёзен. Он кивнул, а после повёл Воншика на борт. Пробегающий мимо Хонбин, смеясь, отобрал у Воншика рюкзак и тот не успел ничего предпринять. Да и Хакён явно не намеревался отпускать его от себя так сразу.       Они прошли вперёд, занимая место практически у самого носа корабля. Глядеть вниз оказалось не так-то просто — неспокойные тёмные волны будто бы манили к себе. Шептались, ластились к металлической кромке судна, завораживая, но пряча за собой тёмную и глубокую тайну. Спустя пару мгновений Воншик решительно устремил взгляд вдаль, предпочитая лицезреть расцветающий солнечным золотом горизонт.       — Я его могу понять, знаешь, — неожиданно заговорил Хакён. Воншик к этому моменту почти забыл о его существовании, а потому теперь переводил на собеседника удивлённый взгляд. — Я о Тэгуне, если что. Конечно, он во многом виноват и сам. Мог бы предупредить что к нему, тем более к раненому, тебе не стоит подходить. Но ты такой яркий, когда внутри тебя эмоции, что даже мне нелегко это игнорировать. А я, заметь, единственный из нашей компании, кто не должен вестись на твоё очарование.       — Это почему же? — Воншик полностью повернулся к собеседнику, морские пейзажи резко потеряли для него всякую актуальность.       — Потому что мне не нужны люди, чтобы существовать. То есть нужны, конечно, но не в плане еды или чего-то такого. Про Санхёка и Хонбина ты уже знаешь, чары Тэгуна тоже успел ощутить — ты для них как редкий деликатес, который очень хочется попробовать даже если решительно нельзя. К светочам тянет и всё.       — А что не так с Джехваном в таком случае? — нахмурился Воншик, его не радовала мысль, что сейчас ему опишут самого солнечного человека в этой компании как кровожадного маньяка, но для собственной безопасности требовалось узнать всё. И всё же он смутился. — Не уверен, что имею право спрашивать это у тебя. Хонбин сказал у вас что-то вроде табу…       — Табу? О, совсем нет. Просто наши плотоядные друзья не очень любят рассказывать о других. Пусть и делать это приходится не так уж и часто. Кроме того, мы с Джехваном отличные приятели и он никогда не против такого. Так ведь, Джехван?       Воншик ожидал появления упомянутого на корабле, но тот действительно не собирался покидать воду, пока была такая возможность. Он вынырнул, красуясь переливами чешуйчатой спины, и вновь ушел вглубь. Кончик хвоста уже знакомым взмахом поднял тысячу брызг.       — Будем считать, что это одобрение, — усмехнулся Хакён, когда длинное изящное тело вновь скрылось в глубине. — Когда мы с Тэгуном нашли Джехвана, он уже был мёртв. Утопленник, как видишь. Он при жизни был романтичной натурой, любил бродить посреди дикой природы и петь своим сладким голосом песни. В том числе и у озера. Но он понятия не имел, что то уже населено русалками. Эта нежить… она ведь из нижнего сословия и класс опасности имеет незначительный, таких можно игнорировать. Что мы и делали. Вот только русалки, живущие в том озере, оказались не так просты. Утянув Джехвана под воду, они не стали забивать ему рот тиной, как это принято делать при обращении. Обряд был проведён не полностью, но дал им верного союзника с таким чарующим голосом, который увеличил количество их жертв в десятки раз.       Мы с Тэгуном уже начинали на тот момент искать такие места и… обезвреживать их для собственного же спокойствия. Меньше людей, знающих о нечисти — меньше людей, знающих о нас. Когда слухов стало тревожно много, мы наведались на это озеро и решили сами убедиться в правдивости чужих россказней. В итоге люди, вещающие о чарующем своим пением призраке, оказались лишь немного неправы. Тогда, как и сейчас, Джехван пел поистине смертельно, но это не действовало на нас. В ходе долгих разговоров мы убедили его идти с нами, а после убедили в этом и его пленителей. Вот только последние не были бы собой, если бы не поставили несколько условий, отпуская его. Во-первых, Джехван не имеет права надолго покидать воду. Во-вторых, он обязан периодически приносить своим творцам жертвы. В-третьих, он будет полностью свободен, только если утянет в морские пучины кого-то более ценного, чем он сам. И да, ты можешь удивляться, как же так сила одного небольшого озера может кого-то удерживать в плену, но… дело ведь не в расположении какого-то конкретного места. Вода везде, она управляет им, подчиняет его.       — Мне кажется, что всё это стоило узнать до того, как я дал согласие, — задумчиво произнёс Воншик. Теперь он смотрел на воду с ещё большей опаской. Вцепляясь в поручни, он ждал появления Джехвана, готового его утащить в глубину, но тот не спешил появляться.       —Тэгун, между прочим, давал тебе шанс, но ты им не воспользовался, — напомнил Хакён, посмеиваясь. — Но это не страшно. На самом деле ты привыкнешь. Как только мы начнём с тобой наши занятия, ты сразу поймёшь, что всё не так мрачно, как может показаться на первый взгляд.       — И когда же начнутся эти самые занятия? — скептично приподнял бровь Воншик. Отчего-то он сомневался, что сумеет освоить что-то действительно гениальное прежде, чем они хотя бы доберутся до острова.       — Да хоть сейчас, — пожал плечами Хакён. — Вот только вначале тебе следует немного перекусить. Восполнить свою энергию, так сказать, и немного отдохнуть. Да и я сам не отказался бы от небольшого перерыва. Вон Санхёк и Хонбин, они тебе расскажут, что здесь и как, и… ради всех богов, не делай такое обеспокоенное лицо при них. Иначе эти ребята решат, что я тебя запугивал.       Воншик постарался вернуть себе максимально беспечный вид, что сделать было не так уж и просто. На самом деле услышанное им и правда пугало, но он напомнил себе, что провёл с этими двумя ночь и бояться ему ничего не следовало. Если бы они хотели полакомиться его мозгами, то сделали бы это гораздо раньше. А так он вроде даже был под защитой.              За обедом Вошик вёл себя довольно непринужденно. Старался поменьше копаться в предложенных ему блюдах и не искать кусочки человеческой плоти под листами салата. Санхёк на это лишь возводил глаза к потолку, в то время как Хонбин продолжал миролюбиво улыбаться.       — Мои навыки кулинарии хорошо развиты, между прочим, — наконец, не выдержав, поделился Хонбин с Воншиком, будто бы дело действительно было в качестве приготовленных блюд. Тот лишь вымучено улыбнулся и продолжил есть с чуть большим энтузиазмом.       — Я, кажется, понял, — Санхёк недобро усмехнулся. — Наш новый друг думает, что твои навыки готовки слишком хороши. Вплоть до приготовления весьма экзотических… или лучше сказать каннибалистических блюд.       — Я вовсе не это хотел сказать…       — Общение с Хакёном не идёт тебе на пользу, — огорчённо вздохнул Хонбин, чем тут же заработал ободряющее поглаживание по плечу от своего любовника. — Надеюсь, это только первая стадия. Хотелось бы верить, что чуть позже ты привыкнешь и… примешь нас.       — Мне тоже очень этого хочется, но я не могу влиться в вашу действительность так сразу. Это слишком ново для меня… — Воншику пришлось прикусить язык, лишь бы не рассказать о том, что больше прочих его пугают не кадавры, а вампир, плохо контролирующий себя.       Но ему не пришлось ничего пояснять. Хонбин и Санхёк сумели переключить его на более нейтральные темы. Рассказывая какие-то занятные случаи, произошедшие во время их путешествий, они почти не касались деталей, выдающих их бессмертие. Они желали казаться людьми, и Воншик решил, что ничего страшного не случится, если он немного подыграет.              А после обеда Воншик лишь немного поколебался, думая, куда ему отправиться дальше. Было бы неплохо прояснить всё произошедшее с Тэгуном, но куда безопаснее казалось повременить с этим. В конце концов все вопросы можно было задать Хакёну — более открытому и не твердящему ни о каких табу. Поэтому именно о расположении его комнаты Ким и спросил у кадавров. Те охотно проводили его до нужной каюты, а после покинули коридор до того как бархат чужого голоса разрезал тишину.       — Войдите, — донеслось из-за двери, и Воншик решительно зашел в помещение, прикрывая за собой дверь. Только после, когда путь к отступлению был полностью отрезан, он рискнул обернуться и осмотреть комнату. В общем-то она ничем не отличалась от каюты, в которой расположились кадавры. Только здесь был плотной шторкой приглушен свет. И был Хакён, снявший повязку. — Не думал, что ты придёшь так быстро.       — Прости, я не хотел тебе помешать, и если нужно, то я могу зайти и позже, — Воншик вцепился в ручку двери вмиг заледеневшими пальцами. Хакён стоял к нему спиной, но даже так вызывал волну необъяснимой паники. Теперь на нём был одет тёмный шелковый халат, скрывающий всё кроме тонких икр и босых аккуратных ступней.       — Нет, всё в порядке. Просто носить эту тряпицу вечно не так-то приятно. От неё зудит кожа и устаёт переносица, поэтому приходится делать небольшие передышки, — с этими словами Хакён потянулся к лоскуту ткани, лежавшему на его постели.       Воншик выдохнул с облегчением. Это не была ловушка. Его не собирались вновь пугать и доводить до предобморочного состояния, а потому он сумел посмотреть на ситуацию чуть более здраво. Воншику требовалось избавиться от всех насущных страхов как можно быстрее. Набрав полную грудь пропитанного полынью воздуха, он шагнул к Хакёну, а после сжал его кисть, не давая поднять повязку.       — Не думаю, что я должен бояться тебя сейчас, — тихо проговорил он, и собственные слова показались ему заклинанием, да и на Хакёна они действовали соответствующим образом. Тот замер, будто бы прислушиваясь, а после обернулся, демонстрируя пустые глазницы. Это могло бы показаться Воншику мерзким, если бы он увидел внутри темнеющих провалов гниющую плоть или что-то ещё столь же отвратительное. Но там была только тьма. Густая и непроглядная, как самая страшная ночь в году. И всё-таки глядя в эту тьму Воншик не чувствовал страха, только лёгкий трепет перед существом, отличающимся от него по своей сути. Он не отвёл взгляд, даже когда эту пустоту глазниц дополнила очаровательная улыбка Хакёна. — Ты сказал, что научишь меня чему-то полезному, верно?       — Именно так, — кивнул Хакён, а после встряхнул головой, милостиво завешивая глазницы собственной чёлкой. Это хоть частично, но убавляло контраст между приветливостью мужчины и его жутковатыми… особенностями.       — Я согласен на это. И постараюсь приложить максимум усилий, чтобы оправдать ваши надежды. Но вначале ты мне расскажешь, кто ты. Если можно.       Хакён кивнул. Он был готов всё рассказать Воншику и прежде, но тот сам предпочитал откладывать его историю на потом. Что же… так было даже лучше. Потому что Хакён был волен рассказать всё, что хотелось не только про себя и Джехвана, но и про остальных членов их небольшой бродячей компании. Улыбнувшись, он кивнул в сторону кровати, приглашая Воншика присесть.