Цирк мертвецов

Jay Ray - Striven (feat. Marko Saaresto)

      Воншик проснулся от того, что его неслабо приложило головой о стекло. Зашипев от боли, он оглянулся по сторонам, обнаруживая остальных своих спутников сидящими в машине. Почти всех — Джехвана нигде не было, но Хакён, чувствующий чужую панику, своевременно пояснил, что тот просто решил добраться обратно в порт вплавь.       — Ему так удобней, да и раны в воде затягиваются быстрее, — небрежно пояснил Хонбин, тщательно вытирая пальцы влажными салфетками. И Воншику совсем не хотелось знать, чем именно они были испачканы до этого.       — Раны? — вместо этого неуверенно бросил он, на что получил успокаивающее поглаживание от Хакёна.       — Ничего особо опасного. Всего лишь пара царапин и только, — мягкости этого голоса хотелось верить беспрекословно. — У него порой от стычек с дельфинами бывает больше увечий. Так, что ты даже не заметишь того времени, что мы проведём без милашки Джанни. Как тебе его настоящий облик, кстати?       — Впечатляет, — сухо отозвался Воншик. Его не особо тянуло делиться своими впечатлениями сейчас, потому что если силы физические к нему частично вернулись, то морально он был всё ещё истощён. — Как насчёт перекусить где-нибудь перед отплытием?       — Я пока не голоден, — сразу же отозвался не спящий Тэгун с заднего сиденья, чем заставил Воншика вздрогнуть. Тот едва не забыл о присутствии вампира поблизости, но теперь силился унять участившееся сердцебиение, лишь бы не признавать, как интригует его это многообещающее «пока». Он усмехнулся собственным мыслям, понимая, что вопреки здравому смыслу мечтает стать чьим-то обедом или ужином.       Размышляя на темы исключительно извращённо-гастрономического характера, Воншик лишь краем уха слышал, что кадавры, помявшись, сообщили, что плотно поели совсем недавно. Воншику оставалось лишь радоваться, что он не застал этой трапезы, которая наверняка произошла на берегу моря. А вот Хакён был куда более добродушен, чем остальные члены их небольшой компании.       Он заверил Воншика, что знает отличное место рядом с портом и с удовольствием посетит его вместе с Воншиком. И тот был безмерно благодарен за такую заботу. Хотя, конечно, ему было неловко понимать, что он со своей человеческой сущностью и такими же потребностями ещё не раз замедлит привычный для группы темп, но он быстро отбрасывал эту мысль. В конце концов, они его сами звали с собой. Поэтому, откинувшись на мягкий подголовник, Воншик предпочёл продолжить заслуженный отдых.       Вот только в этот раз, впервые за долгое время он решил включить телефон. Последний, как оказалось, был заряжен заботливым Хонбином, о чём тот и оповестил, когда Ким читал сообщения. Все сообщения от знакомых и бывших коллег он удалял практически не читая, отвечал волнующейся сестре и родителям, давая понять, что с ним всё в порядке и… снова выключал мобильный. Общаться с кем-то из прошлой жизни категорически не хотелось. А в нынешней никто не горел желанием поддерживать беседу с ним. Поэтому Воншик от нечего делать извлёк из рюкзака планшет и принялся дочитывать ту историю, что оказалась им заброшена на половине вначале этого путешествия.       К моменту, когда его фантазийное приключение значительно приблизилось к развязке, минивэн затормозил. Вначале Ким не придал этому значения. Но тут зашевелился Хакён, очевидно собираясь выбраться из машины, и он же похлопал Воншика по плечу, отрывая от чтения.       — Идём, буду тебя кормить, — пояснил он, но и не подумал давать Воншику время на осознание. Старший лишь дождался, когда Ким уложит планшет в обратно в потёртую сумку и тут же вытащил его на улицу, не слушая протесты о том, что Воншик недостаточно хорошо одет. — Клянусь Анубисом, ты прекрасно выглядишь, идём же!       «Ну, да. У меня хотя бы глаза имеются», — подумал Воншик, и услышал, как рассмеялся Тэгун. Сделка, заключённая с вампиром, создавала связь посильнее той, что могла бы возникнуть у близких друзей или братьев. Они были частями единого целого сознания, и от этого Воншику было немного не по себе. Поэтому он был только рад сбежать хоть ненадолго подальше от Тэгуна и его мягкого смеха.              — Значит, ты знал, что это сработает? — Воншик сделал заказ и с удовольствием осматривал заведение, достаточно маленькое, чтобы считаться уютным, но и вполне просторное для разговоров на любые темы.       — Что? — Хакён оторвался от изучения меню с десертами, и уставился на своего спутника, как на умалишённого. Но этот трюк не сработал так, как ему полагалось.       — То, что ты столкнёшь Тэгуна. Ты знал, что я поведусь, наплевав на здравый смысл, да?       — Именно. Ты ведь сам мне дал узнать твои слабости ещё вчера. И хотел, чтобы мы работали через них. Так что радуйся, что у нас получается, — Хакён очаровательно улыбнулся подошедшему официанту, а тот, даже смотря прямо на своего клиента, ничем не дал понять, что заметил пугающую пустоту чужих глазниц. — Ну или возвращайся к Тэгуну и его практикам. Желательно предварительно убив чувства к нему.       Воншик поморщился. Кажется, эти двое сговорились и собирались постоянно, так или иначе напоминать ему, что он совершает ошибку, отказываясь от частичной амнезии. И продолжает совершать её и далее. Он уже на подкожном начинал предвкушать, когда же к хору этих уверенных в своей правоте существ подключаться кадавры и Джехван.       — Сам посуди, сейчас каждый контакт с Тэгуном разрушает тебя, а откажись ты от своей влюблённости, так сможешь наслаждаться приятными ощущениями от близости физической и ментальной. Но при этом у тебя уже не будет никаких ожиданий на тему полноценных отношений, взаимности и прочего, — Хакён говорил об этом так легко, как будто для него стереть чьи-то чувства было равносильно тому, чтобы вытереть со стола грязь.       — А почему ты сам не работаешь через удовольствие? — переменил тему Воншик, давая понять, что переубедить его будет сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.       — Потому что не могу прочувствовать всё в той же мере, что и Тэгун. Он пьёт кровь и тем самым на время наполняет себя почти настоящей жизнью. Я не могу так сделать, потому что наполнять нечего. За такую силу, как у меня, платят душой знаешь ли… Но даже будучи бездушным я могу наслаждаться болью и страхом. Знал бы ты, как очаровательно ощущалась твоя паника там на берегу!       — Кстати об этом, — Воншик замешкался, подбирая слова, — Нельзя ли сделать это моё свечение более направленным? Мне кажется, будь оно не таким рассеянным, станет проще и эффективнее приманивать этих… тварей.       — Потоковое свечение, — понимающе кивнул Хакён. — Да, такая возможность имеется. Но… что-то мне подсказывает, что у тебя есть личные мысли насчёт этого умения.       — Может быть, — уклончиво ответил Воншик и напрягся. У него было не так много уроков с Хакёном, но тот был отличным учителем, вот и теперь мужчина уже мог ощутить, как к его сознанию тянутся чужие тонкие пальчики. Дать отпор он ещё не мог, но вот зажаться, не давая рассмотреть потаённые части себя, выходило довольно сносно.       — Ты блокируешь свои мысли от меня? — хитро прищурился Хакён и тут же отступил. Хотя, Воншик был уверен, тёмный маг способен был раскрыть его как какого-нибудь моллюска с непрочной раковиной. Просто расщелкнуть его защиту как скорлупку и насладиться содержимым. Но он не стал, чем вызвал у Воншика благодарность и уважение.       — Тренируюсь, — счёл нужным пояснить Ким и устроился поудобнее. Он уже ощущал готовность Хакёна поделиться с ним новой информацией. И та действительно случилась.       Хакён действительно решил, что пара уроков перед плотным обедом не повредят, а потому принялся объяснять младшему принципы работы этого самого свечения. Конечно, как признался Хакён, самому ему не доводилось быть светочем и в прошлой жизни, но он многое успел понять о тех, кто работал с ними прежде. Теперь ему осталось лишь донести все узнанные факты до жаждущего знаний Воншика.       Он рассказал о том, как видится концентрация, в моменты такого свечения и даже на конкретных примерах дал Киму понять, что от него требуется. Такая понятность уроков даже пугала в какой-то мере. В особенности в моменты, когда Хакён не то чтобы лишил человека зрения, но очень сузил возможный угол обзора. У Воншика мгновенно возникли ассоциации с шорами, используемыми на лошадях, но так действительно стало проще не только понять, но и ощутить, что от него хотят. Вот только пока Ким был не готов к тому, чтобы светить хоть немного.       — Ничего страшного, — бодро заверил его Хакён, благодарно принимая еду от подоспевшего официанта и проворно выставляя её на стол. — Сейчас подкрепишься как следует, отдохнёшь во время нашего путешествия, а потом и попробуешь всё узнанное на практике. А пока больше не слова о работе или учёбе. Мы должны насладиться этой прекрасной едой.       И у Воншика, с ума сходящего от голода и невероятных запахов, не нашлось сил чтобы возразить хоть что-то.              — Я чувствую себя дураком, оттого, что бросился спасать от утопления вампира, — внезапно признался Воншик, чем наверняка заставил бы Хакёна закатить глаза. Если бы те у него были. Но вместо этого Хакён лишь недовольно фыркнул.       — Ты совсем о нём не можешь не думать, да? — Воншик скривился, не желая признавать очевидное. — И всё-таки я должен тебя успокоить, что в какой-то мере ты и, правда, спас Тэгуна.       — В каком смысле? — Воншик растеряно наблюдал за тем, как Хакён расплачивается за еду и оставляет просто огромные чаевые. Он же сам после купания так и не вспомнил про деньги, оставшиеся в другой одежде.       — Вопреки бытующим среди людей сказочкам, вампиры боятся не только огня, но и воды. Она их не убивает, нет. Но парализует так, что при полном затоплении они пошевелиться самостоятельно уже не могут, — Хакён устало, как-то совсем по-человечески вздохнул и потянул опешившего Воншика за рукав к выходу. — На самом деле мне кажется, огонь в этом случае более милосерден. Пшик! И всё. А лежать на дне морском и созерцать то, как тебя постепенно скрывает под слоем ила… не самое приятное времяпрепровождение.       — Откуда ты только знаешь так много, — поразился Воншик, в тайне надеясь, что эти знания Хакён не вывел практическим путём на Тэгуне.       — Ты так и не понял? — Хакён оскалился, тщетно изображая торжествующую улыбку. — Я не просто проклял род Тэгуна, облекая его уже имеющейся болезнью. Я сам и придумал это проклятие для них. Чувствую, ты не веришь мне, или не можешь поверить, но это и не важно. Я лишь хотел сказать, что знаю все слабости и сильные стороны Тэгуна только потому, что сам же их и придумал когда-то.       — Это… впечатляет, — только и нашёлся, что сказать Воншик. На самом деле он не был уверен, что его поражает больше — чужое могущество или то, что проклятый Тэгун не выглядел особо расстроенным близостью своего вроде бы врага.       — Конечно, — легко согласился Хакён, будто иначе и быть не могло, а после свернул в цветочный магазин.       Воншик, хоть и не понимал чужого порыва, но пошёл следом. Он наблюдал за тем, как старший выбирает с полок небольшие цветочные горшки. Один, второй… Хакён направился к кассе, только когда в его руках оказалось четыре приятно пахнущих кустика.       — Не думал, что тебе нравится такое, — рискнул подать голос Воншик, когда они уже вновь вышли на улицу.       — Но это не для меня, это для тебя, — заметил Хакён с долей злорадства и всучил увесистый пакет Воншику в руки. — Это твои образцы для тренировки, так скажем. Компактные неопасные да ещё и пахнут хорошо. Конечно, они в отличии от каких-нибудь оборотней не начнут преследовать тебя, но тоже дадут знать, если твоя практика с потоком концентрации удастся.       — В таком случае... спасибо, — чуть озадаченный Воншик заглянул в пакет ещё раз и едва не выронил его — цветы не просто завяли, они выглядели так, будто высохли пару лет назад, но так и остались стоять иссохшими, точно бы мумии. Он не стал спрашивать Хакёна ни о чём, кажется, тот прекрасно понимал, что делает.              А уже в порту, проходя на нужный корабль, Воншик спешил занять отведённую ему комнату, запирался и сразу же приступал к практикам. Конечно, без руководства Хакёна делать что-то казалось весьма дурацкой идеей, но старший заявил, что Воншик справится и оставил его. Ким даже пару раз порывался выйти из каюты, в особенности когда в коридоре раздались звонкие нотки джехвановского голоса. Но он сдержался. Ему жизненно необходимо было как можно быстрей освоить этот приём.       Сухие растения ютились на столике и глядели на Воншика насмешливыми цветочными головками. Как бы он не пытался концентрировать своё внимание на них, как бы не стремился вызвать в себе хоть одну яркую эмоцию, подходящую для свечения, ничего не происходило. Воншик бы напряжен до такой степени, что чувствовал, как его голова начинает кружиться. Конечно, возможно дело было в пришедшем в движение корабле, но Ким всё равно предпочёл устроиться на койке.       Не сводя взгляда с хакёновского подарка, он понимал, что проваливается в дрёму. Сновидения, накрывшие его, были мутными, как прибрежная вода, и холодными, как взгляд Тэгуна. Последний тоже был в его сне. Сидел рядом и наблюдал за тем, как Воншика оплетают мёртвые растения. Сухие стволы и листья царапали обнажённую кожу и впивались в неё крохотными отростками. Ким чувствовал, что цветы вытягивают из него жизнь, но ничего не мог с этим сделать. Тэгуна же видимо такое положение дел весьма устраивало — он не двигался с места и продолжал быть лишь безучастным наблюдателем.       Воншик ещё понимал, что это сон, а потому постарался проснуться. Он сильно зажмурился, прогоняя наваждение, и то уступчиво поплыло прочь. Вот только ощущение плена никуда не исчезло, да и покалывающая боль продолжала биться в районе шеи.       Ким застонал, тем самым окончательно вырывая себя из сна и понимая, что на месте его удерживает Тэгун. И он же пьёт его кровь мерными неспешными глотками, так будто смакует каждое мгновение. Понимая это Воншик сопротивляться перестал, относительно расслабился и постарался сконцентрироваться на ощущениях. Больно и сладко одновременно — так чувствовалась эта близость с оголодавшим вампиром. Воншику нравилось ощущать себя не то чтобы незаменимым, но… нужным. Он улыбнулся, даже если и такое простое действие отдавалось болью.       — Ты слишком хорошо спал, и я решил, что не стоит тебя будить ради такой мелочи, — признался Тэгун, вынимая клыки из крохотных ранок и проходя языком по перепачканной шее мужчины.       — Ничего страшного, — прохрипел тот, понимая, что не прочь бы и продолжить начатое. Воншику пришлось прикусить язык, лишь бы только не начать умолять Тэгуна испить его ещё больше. И эти живые смешинки, разгоревшиеся в глазах вампира, никак не помогли Воншику думать иначе. Наоборот, ему казалось, что вот ради такого взгляда стоит пожертвовать себя и ещё немного.       — Спасибо, — тихо произнёс Тэгун, облизавшись, и поднялся с облюбованного прежде места. Воншик не сдержал разочарованного вздоха. Его бы куда больше устроил вариант, где за оказанную помощь причитается поцелуй. Вампир отвернулся к столику с растениями. — Зачем тебе цветы?       — Я люблю цветы.       — Но они же мёртвые.       — Я люблю мёртвых, — и глазом не моргнув выдал Воншик, стойко выдерживая чужой пронзительный взгляд и колючую улыбку. Это было легко, как и говорить правду. А вот сохранить самообладание в момент, когда Тэгун резко наклонился над ним, становилось практически невозможно.       — Жаль, что я даже не понимаю о чём ты. То есть понимаю, конечно, но не чувствую этого, — едко выдал вампир и от такой близости к нему, Воншик мог почувствовать запах крови, пропитавший чужие губы. Запах собственной крови. Желание поцелуя резко сошло на нет. — Тебе действительно следует…       Над следующим своим действием Воншик размышлял не больше секунды. Оно было скорее инстинктивным, нежели по-настоящему обдуманным. Запуская руку под подушку, он извлёк из-под неё кинжал и наполовину вогнал его в чужую грудь, туда, где должно было биться сердце. Вампир скривился, зашипел, но не отпрянул, продолжая смотреть на мужчину перед собой.       — Теперь ты знаешь немного больше о том, что я чувствую, — спокойно произнёс он, поражаясь собственному желанию причинять боль. Не удержавшись, он чуть крутанул рукоять, заставляя лезвие вспороть ещё немного плоти. — И не смей мне говорить, чтобы я шёл к Хакёну за порцией амнезии. Бесите уже с этим.       — Хорошо, как скажешь, — Тэгун неспешно отстранился, ухмыляясь тихому звуку, с которым металл покинул его тело. Воншик только теперь заметил, что на вампире вновь одета его собственная футболка. Теперь уже безнадёжно испорченная. — Вообще я зашёл не только перекусить, но и сказать, что мы прибываем через полчаса. Тебе следует подготовиться.       Тэгун вышел прочь, оставляя Воншика сидеть с выставленным вперёд оружием. Теперь лезвие было испачкано вязкой тёмной жижей, что служила вампиру кровью. Воншик, не удержавшись от соблазна, слизал её прямо с кинжала, и почувствовал, что ему становится значительно легче.       Остатки времени он не стал тратить на сон и развивающие практики. Вместо этого Воншик собрал свои скромные пожитки и перетащил их в сторону фургонов. И вот тут-то у него и возникла дилемма. Стоило ли забираться в логово Тэгуна после их последнего разговора? Ким не горел желанием это делать, а потому выбирал тот фургон, что был предназначен для перевозки декораций. И его всё устроило. Внутри имелась даже старая койка, прикреплённая к одной из стенок конструкции. Рядом таким же образом была установлена столешница. Поблизости от неё имелась парочка крюков, пригодных для того, чтобы повесить на них одежду и рюкзак. Воншик счёл это место идеальным. Конечно, здесь было немного пыльно, да и большую часть внутреннего помещения занимали коробки и мешки с вещами, но это не особо смущало мужчину.       Разобравшись со своими пожитками, он отправился на поиски кадавров. Конечно, существовала опасность помешать им в самый ответственный момент, но на этот случай Воншик внимательно прислушивался к звукам, доносившимся из каюты найденных парней. Логично посудив, что стратегия нападения на босса — это не то, что обсуждается при страстном соитии, он постучал в дверь и в то же мгновение получил разрешение войти.       Кадавры вновь покоряли виртуальный мир. На этот раз они были заняты убийством огромного высокоуровнего демона, а потому Воншик тихонечко устроился рядом с Санхёком и наблюдал за происходящим, не спеша оглашать, зачем именно он пришёл. И только когда монстр оказался побеждён, а вещи, выпавшие с него при смерти — поделены, Ким решился подать голос. На самом деле ему требовалось не так уж много — всего лишь хотелось узнать, куда они дальше держат путь.       Хонбин явно обрадовался чужой заинтересованности и быстро огласил список городов, где им следовало бы побывать с выступлением. Они сами ничего не решали и ещё ждали указаний от Тэгуна, но тот пока не появлялся у них. Поэтому Хонбин предложил Воншику самостоятельно решить какое из мест кажется более подозрительным и достойным их визита. Кадавр явно переоценивал чужие интуитивные способности. А ещё выдержку Санхёка. Последний слишком очевидно своим видом давал понять, что не рад предложениям любовника, который настаивал, что Ким обязан сесть рядом и посмотреть на все возможные варианты.       — Пожалуй, я с удовольствием обойдусь без лицезрения обезображенных трупов и других прелестей, — на последнем слове Воншик споткнулся, потому что Хонбин приподнял бровь на его слова, находя в них двоякий смысл. — Встретимся позже.       Воншик как мог сохранял самообладание, но всё равно вылетел из каюты кадавров слишком быстро. Но он не мог ничего с собой поделать. Слишком уж смешанные чувства вызывал так очевидно заигрывающий Хонбин в сумме с готовым испепелить своей ревностью Санхёком. Они ощущались странно и в тоже время не могли не привлекать. Воншик даже пожалел, что влюбился не в кого-нибудь из этих двоих.       — Так и знал, что ты далеко не ушёл, — раздалось за спиной, и Воншик едва сдержал испуганный крик. Санхёк подкрадывался слишком тихо, а теперь довольно облизывался, наслаждаясь всплеском искренних и ярких эмоций.       — Я… просто… — подходящие слова никак не хотели находиться, но Санхёк и не нуждался в этом.       — Хонбину интересно, каково это — спать с живым, да ещё и со Светочем. Так что если вдруг решишь, что тебе хочется поучаствовать в этом — валяй, но не думай, что я тебе дам распускать руки на моего любовника просто так, не участвуя в этом. И, да, я знаю, что ты теперь принадлежишь Тэгуну. Поэтому постарайся не выдавать свой восторг подобной перспективой слишком сильно. Не хочу чтобы он решил, что мы на тебя претендуем.       — Но ты же говорил даже не думать о Хонбине, — только и смог растерянно выдать Воншик. Его не собирались убивать, но лучше бы да, потому что от таких откровенных разговоров очень хотелось провалиться сквозь землю или выброситься за борт.       — То что я говорю, теряет силу, когда начинает говорить он. Его желания для меня закон, так что… Не надейся, что я скажу тебе это ещё раз. Обойдёшься и одним предложением. Так что я надеюсь, что ты всё правильно понял, — Санхёк сжал губы в тонкую полоску. Даже если он и был кадавром, то сейчас это почти не ощущалось. Слишком уж по-человечески он нервничал, ревновал, злился… слишком по-живому.       — Я очень ценю твою прямолинейность и это предложение в целом, но… нет, простите, — Воншик неловко изобразил улыбку, когда Санхёк выдохнул с явным облегчением.       — Хорошо, я так и передам ему, — пообещал Санхёк и ушёл обратно в каюту, оставляя человека в ещё более разбросанных чувствах, чем прежде.       Воншик прошёл на палубу и опёрся на перила. Вглядываясь в приближающуюся полоску суши, разрастающуюся по горизонту, он старался упорядочить всю полученную за последнее время информацию. Выходило так себе. Не приносили здравого смысла и щупальца, обвивающие талию. Воншик дёрнулся в сторону, и только тогда понял, что прикосновения скорее ментальные, чем физические. Он обернулся. За спиной стоял Джехван. Целый и невредимый.       — Ты прекрасно справился, — пророкотал он своим мелодичным, как горный ручей, голосом. И Воншик почувствовал, как от этого комплимента на его душе становится чуточку теплей. — Правда я надеялся, что напугаю тебя хоть немного больше и заставлю сиять самостоятельно, но… я определённо не рассчитывал на такую силу воли и выдержку.       — Прости, что не оправдал твоих ожиданий, — пожал плечами Воншик и отвернулся обратно к водной глади, понимая, что не стоит вот так открыто пялиться на людей в поисках чешуек и сомнительного вида отростков. — Хакён сказал, что ты тоже хорошо потрудился.       — Могло быть и лучше, — Джехван тоже опёрся на перила, повторяя позу собеседника. — Нам давненько не попадалось морских тварей, поэтому я немного отвык.       — Это больно?       — Что? — Джехван даже забыл изобразить добродушный тон, когда его озадачивали так просто с пары слов.       — Момент, когда твои ноги превращаются в хвост и другое… Просто сам процесс смотрится довольно жутко, — признался Воншик, не рискуя поднять взгляд на Джехвана и обнаружить, что тот раздражён или опечален такими вопросами.       Но Джехван рассмеялся, поняв, что же именно интересует его собеседника и принялся заверять Воншика, что нет. Вовсе не больно, совсем естественно и привычно. Он всё ещё надеялся, что выжатого до предела светоча в дальнейшем отдадут ему, а потому расписывал прелести превращения должным образом. Умалчивая, что, да — каждый раз как в первый, ощущения одинаково сильные и далёкие от приятных. Воншику не следовало это знать сейчас.