Цирк мертвецов

      

Nothing But Thieves — Six Billion

      Замеченное Воншиком здание при ближайшем рассмотрении абсолютно не напоминало больницу или что-то с ней схожее. Оно вообще выглядело заброшенным. И всё-таки большое количество машин рядом с ним и поблизости говорило об обратном, да и стоящая неподалёку скорая с сомнительными номерами действительно уменьшая шанс ошибки. Тэгуна привезли сюда, и теперь Воншик в этом был полностью уверен.       — Нам нужно туда, забрать его и убить этих тварей, — его голос звучал иначе чем прежде, возбуждённей и ярче.       — Но я не чувствую тварей, только людей, — с сомнением протянул Хакён, понимая, что без лишнего шума попасть внутрь вряд ли получиться, а выйти без жертв — тем более. Но под зданием, в подвале, он действительно ощущал только людей. Много людей.       — Такое массовое уничтожение представителей рода человеческого может вызвать много шума, — очевидное произнёс вслух именно Джехван, который не меньше других членов их бродячей группы не желал быть раскрытым.       — И что же вы предлагаете?! Бросить всё как есть, когда мы так близки к цели? Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать эти глупые доводы, — Воншик начинал порядком злиться. Ему важно было действовать прямо сейчас: выбежать из машины, войти в здание, найти Тэгуна и… дальше будь, как будет. Но его осаждали. Хакён крепко сжимал руку Кима, не давая ему даже дёрнутся, уйти от них и натворить глупостей.       — Их там около двадцати человек или чуть больше. Это слишком много!       — Сказал тот, кто убил восьмерых адских лошадей, не моргнув глазом, — и Воншик бы рассмеялся над собственным высказыванием и его комичностью по отношению к Хакёну, если бы не был так зол в этот момент. Хакён шутку не оценил и презрительно скривил губы, показывая это.       — Пока Тэгуна нет с нами, приказы буду отдавать я, — тихо проговорил он и чуть сильней сжал пальцы на чужом запястье. — Джехван зайдёт первым и попытается усыпить всех пением. Я иду следом и вытаскиваю нашу пропажу. Ты ждёшь здесь, в машине.       — Нет, — Хакён даже невольно дёрнулся прочь, изумлённо отмечая, сколько силы было вложено в этот отказ. Не моральной даже, а более глубокой. Древней. Первозданной. И… человеческой.       — Ладно, — с сомнением протянул он. — Но не кричи сильно и… вот, держи.       Хакён достал из нагрудного кармана беруши. Одну пару он передал Воншику, а другую оставил себе. И Воншику не требовалось дальнейших разъяснений. Он ещё слишком хорошо помнил на что способен Джехван со своим чарующим голосом.       План был предельно прост, и следовать ему оказалось не так уж сложно. На входе в полуразрушенный дом не стояло охраны, да и внутри было подозрительно тихо. Голоса — возгласы и нестройное пение — слышались только за одной из дверей, за которой чуть позже обнаружилась лестница, ведущая вниз. Они спускались по ступенькам осторожно, стараясь не издавать лишнего шума и в какой-то момент пение, напоминающее странный молебен, усилилось. В тот же миг Джехван зашагал вниз быстрее, а Хакён коснулся уха Воншика, призывая того воспользоваться крохотным презентом.       И наличие в ушах плотных затычек тут же добавило происходящему некоторый градус абстрактности, потому что все звуки пропали, но картинка осталась на месте. Уставленный свечами просторный зал. Десятки людей-теней сидели прямо на полу, собравшись полукругом возле невысокого постамента. В центре последнего в наиболее освещённой зоне возвышался крест. Узнать человека, привязанного к нему было бы нереально, если бы Воншик не чувствовал всем своим естеством кто это.       — Тэ… — Хакён зажал ему рот ладонью и заставил шагнуть в тень. Приказывал бездействовать и наблюдать за тем, как шагает Джехван по залу. В неярком пламени свечей, установленных на невысоких подставках, можно было увидеть, как открывается рот мужчины, наверняка выпуская на свободу удивительные по звучанию звуки, но их Воншик мог лишь додумывать. То есть мог бы это делать, если бы не был прикован к недвижимой фигуре на кресте.       Лохмотья, которые когда-то служили Тэгуну одеждой, теперь весели на нём бесполезным тряпьём, а где-то плотно прилегали к телу, зафиксированные колючей проволокой, как и сам вампир. Глядеть на это было невыносимо больно, но Воншик не мог отвести взгляд. От впивающегося в тело металла, от поблескивающих в свете пламени гвоздей, пронзивших ладони мужчины.       Воншику казалось, что они теряют непозволительно много времени. Слишком уж долго действовала на людей усыпляющая песнь. Они будто в замедленной съёмке поднимались со своих мест, принимались резко жестикулировать и что-то кричать, но падали на пол безжизненными куклами. Постепенно, но их сражала чарующая песнь. Но всё равно это было слишком медленно.       Самые прыткие успевали прикрыть уши руками и бежали к выходу, и именно в эти мгновения Хакён понимал, что обойтись без бойни не удастся. Он отстранял от себя Воншика и выныривал из тени, останавливая бегущих острыми лезвиями коротких ножей и странной силой смертельных проклятий, которые Воншику не доводилось видеть прежде. Этих людей… поглощала тьма, которая мерещилась змеями и живыми полотнами насекомых. Но Ким не тратил много времени на разглядывания. Свободный от чужих объятий, он быстрым шагом направлялся к Тэгуну. Спешно, несколько раз запинаясь о раскиданные по полу тела и наступая на чьи-то конечности, он приближался к кресту и ужасался тому, каким постаревшим выглядел Тэгун.       Вновь отросшие пряди вампира отливали серебром, а гладкое лицо покрыла сеть глубоких морщин. Увядший — именно таким словом можно было обозначить нынешнее состояние Тэгуна. Глядеть на него так близко и не иметь сил сделать хоть что-то Воншик не мог, поэтому он просто крепко обнял мужчину, прижался к нему, чувствуя, как металл колючек пропарывает и его кожу тоже. Но это было неважно. Куда больше Кима интересовало лёгкое шевеление, которое он ощутил. Тэгун так или иначе ещё принадлежал этому миру и не собирался покидать его так просто. Теперь, когда Воншик был так близко, вампир сумел чуть повернуть голову и склонить её, впиваясь клыками в открытую подставленную ему шею.       И Воншик даже не подумал сопротивляться. Ощущая уже знакомую покалывающую боль, он чуть расслабился и опустил веки, только теперь понимая, что картинка перед глазами размыта от слёз. Но сдержать их попросту не получалось, когда так много эмоций разом накрывали его с головой. Страх, отчаяние, счастье от близости Тэгуна, всё это мешалось внутри в сумасшедший горький коктейль и вырывалось наружу слезами и тихими всхлипами.       «Сзади», — окрик в голове прозвучал внезапно, но Воншик знал, что нужно делать. Разворачиваясь в момент, когда клыки покинули его кожу, он сделал единственный взмах кинжалом, крепко сжатым в руке. И этого оказалось достаточно. Холодный металл прошёлся по оголённой шее подбежавшего, вспарывая её. Человек начал падать, держась за рану.       Воншик только мгновениями позже осознал, что кинжал в его руках материализовался также внезапно, как и пропал до этого. Очевидно, именно за счёт силы Тэгуна это смертоносное оружие могло появляться в этой реальности или пропадать из неё. Теперь же кинжал выпадал из пальцев обескураженного Воншика, а сам мужчина, вынужденно опирался на крест и Тэгуна. Безмолвие было невыносимым, поэтому он вытаскивал опостылевшие затычки из ушей и отбрасывал их прочь.       В те же мгновения звуков становилось невыносимо много. Перекрикивания Джехвана и Хакёна. Звон металла, стоны людей и предсмертный хрип того человека, которого без раздумий убил сам Воншик. Ким с ужасом посмотрел на лужу крови, растекающуюся у помоста и всё никак не мог поверить, что это сделал он сам.       — Ты правильно поступил, — голос Тэгуна звучал чуть громче шелеста осенней листвы. — Не убей ты его, он расправился бы с тобой сам. Теперь всё будет в порядке, правда.       И эта фраза, сказанная самым родным голосом на свете, послужила спусковым механизмом, который заставил Воншика, наконец, потерять всякие силы и безвольной куклой сползти к ногам вампира. Он хотел бы уметь контролировать себя, остановить истерику и помочь Тэгуну освободиться, но вместо этого не мог даже просто перестать рыдать, прижимаясь к холодным босым ступням вампира.       Не мог Воншик остановиться и когда его оттащили прочь подоспевшие Джехван и Хакён. Они собирались заняться Светочем позже, а пока высвобождали вампира из плена колючей проволоки и вынимали гвозди из повреждённой плоти. На каждое новое резкое движение своих компаньонов, он отзывался шипением и стонами. В очередной раз вздрогнув от покинувшего его тело металла, Тэгун не выдержал.       — Ты не мог бы… не сиять сейчас так сильно, — обратился он к Воншику и вроде бы даже говорил вслух, но большую часть фраз Воншик ощущал в своём сознании. — Когда ты такой, то я чувствую себя слишком живым. А это не то, чего хочется в данной ситуации.       — Я… попытаюсь, — с сомнением в голосе отозвался Воншик. Он совсем не верил в свои силы сейчас, но ради блага Тэгуна готов был постараться и окружить себя всё тем же щитом, который ему так тщательно помогал тренировать Хакён.       И вроде бы даже всё получилось достаточно хорошо. Потому что Тэгун перестал стонать и оставшуюся часть высвобождения терпел исключительно молча. Он с трудом стоял на ногах, и только опираясь на плечо Хакёна смог сделать несколько шагов и осмотреться.        — Смертные… — с презрением выплюнул он, а после обратился уже к Хакёну. — Они использовали какой-то наркотик. Я переполнен им, если не убрать его, то я не смогу восстановиться.       — Понял, — кивнул Хакён и извлёк из складок своей одежды короткий нож, которым прежде останавливал сбегающих фанатиков. Он даже успел его занести над рукой Тэгуна, но в последний момент остановился, поворачиваясь к ошарашенному Воншику. — Быть может подождёшь нас снаружи? Джехван составит тебе компанию.       И прежде чем Воншик пришёл в себя, Джехван уже принялся выводить его на свежий воздух. Подальше от запаха крови, темноты и тёмных ритуалов Хакёна, знающего лишь один быстрый способ чистки от ядов.       — Мне кажется, что этот Светоч гораздо сильнее тех, что были у нас прежде, — решил заметить Хакён между делом, пока под его ловкими пальцами кожа вампира расцветала всё новыми и новыми порезами. — От его паники во время твоего исчезновения, я ощутил себя настолько живым, что даже смог почувствовать запахи, а не представить их как обычно.       — Он настолько силён, что мне до сих пор больно, — признался Тэгун, выпуская губу, закушенную им до крови. — Так что, пожалуйста, подожди немного и дай прийти в себя.       — Да я и не собирался резать тебя больше, — пожал плечами Хакён, любуясь своей работой. Теперь руки и ноги Тэгуна были оплетены поблескивающими лентами тёмной крови, отчего казались ещё более бледными и хрупкими. — Джехван усыпил часть людей, сейчас подыщу тебе кого-нибудь получше.       — Хорошо, — не стал спорить Тэгун. Хотя не в его правилах было питаться спящими. Он вообще старался как можно реже использовать для этих целей посторонних людей, но сейчас это было не так важно. На фоне масштабов произошедшей резни, осушение одного или пары человек казалось крайне незначительным. — Слишком грязно. Придётся сжечь это место. В идеале было бы дать кадаврам возможность допросить оставшихся в живых, и понять, что это вообще было, но…       — Твои питомцы сошли с ума без тебя. Так что один теперь покоится в море, а другой упрятан под валуном в лесу.       — Ожидаемо, — пожал плечами Тэгун, ничуть не удивляясь такому исходу.       — Так, здесь у нас есть привлекательная дама, лет семнадцати и её спутник, возраст которого немногим больше. Что скажешь? — Хакён склонился над найденными и принялся осматривать их руки. — Следов от иголок нет, а значит, по крайней мере они ничего серьёзного не употребляли.       — А постарше ничего нет?       — Тут в основном люди за сорок, так что…       — Ладно, тащи сюда парня, — Тэгун скривил губы, предвкушая, насколько сложно будет контролировать свои порывы после этого вынужденного приёма пищи. Но, к сожалению именно кровь людей от двадцати до тридцати пяти лет обладала наиболее живительными свойствами, а значит, была незаменима для него сейчас. — Будем надеяться, что этот парень был рассудительным и когда он окажется во мне, то я смогу полностью перенять его характер.       — Он в этом здании вместе с другими поклонялся твоему трупу. Это не очень похоже на рассудительность, — Хакён легко справился с перемещением спящего парня и теперь помогал Тэгуну подняться, чтобы тот мог грубо схватить незнакомца за волосы и впиться в его шею.       На этот раз Тэгун не пытался себя контролировать так, как он это делал при контакте с Воншиком. Теперь его глотки были полноценными, а укус – глубоким. Вампиру не составило труда проколоть сонную артерию жертвы, чтобы, прикрыв глаза, наслаждаться потоком тёплой живительной влаги.       — Обожаю смотреть на тебя, когда ты голоден, — счёл нужным заметить Хакён и улыбнулся, когда на него в ответ посмотрели с нескрываемым укором. — Ты очень красивый в этот момент. Ради такого зрелища я бы тебя вскрывал регулярно, лишь бы ты только пил и пил чужую жизнь. Вот так, притягательно.       — Плох мастер, который недоволен своим творением. Но ты, кажется, в настоящем восторге от содеянного, — оскалился Тэгун, лишь на мгновения отстраняясь от источника жизни.       — Именно, — поддакнул Хакён. — Да и как я могу быть не в восторге, если у меня есть ты?       Тэгун отвёл взгляд и перестал улыбаться.       — Не говори так. Во мне всё ещё слишком много света Воншика и это звучит очень… неправильно. Ты не должен, — слова с губ вампира срывались слишком тихо, но Хакён знал их едва ли не наизусть и всё никак не мог привыкнуть.       — Прости, — он единожды сжал плечо Тэгуна, выражая этим жестом извинения и поддержки, а после направился к выходу. — Как закончишь, присоединяйся. И не торопись. Мы с Джехваном пока постараемся оградить территорию от лишних свидетелей.       Но Тэгун понимал, что торопиться им на самом деле стоит. Судя по ощущениям, день ещё был в самом разгаре, а значит они могли вызвать подозрения, запомниться местным жителям и… Тэгун сделал глубокий вдох и тут же выдохнул весь ненужный воздух из лёгких, а вместе с ним и всякие глупые фантомные переживания. Последние могли бы казаться реальными когда-то прежде, но не сейчас.       Теперь Тэгун был человеком в меньшей мере, а потому не чувствовал жалости ни к осушенному парню, ни к другим людям, оставшимся здесь. Они хотели уничтожить его, но не справились, слишком затягивая с никчёмными ритуалами. Поэтому всё было по-честному. Победили сильнейшие, слабые же должны были сгинуть прочь из этого мира.              Тэгун вышел на улицу как только перекусил и переоделся в вещи первого же попавшегося ему мужчины, более ли менее соответствующего его собственной комплекции. Хакён уже позаботился о солнечности этого дня, снизив её до минимума. На горизонте появились тучи, которые стремительно приближались к городу. Рокотал гром, а воздух стал чувствоваться влажным и прохладным.       — Решил утопить это место? — вскинув бровь поинтересовался вампир.       — Нет, конечно, — пожал плечами Хакён и очаровательно улыбнулся. В это же мгновение из подвала повалил дым. — Думаю, гораздо проще будет все сжечь.       — В таком случае уезжаем. Вы с Джехваном в одну машину, мы с Воншиком в другую. Вы едите чуть раньше и показывайте путь обратно к фургонам.       Воншик даже растерялся от командного тона этого человека, совсем недавно выглядевшего умирающим, но… да, он вновь позволил себе думать о Тэгуне, как о человеке. Он вновь позволил себе ошибиться. Тот же на рассуждения времени не давал, строго смотрел на Кима, заставляя его поторопиться, и тот послушно направился к нему, а после и к машине, которую неведомым образом среди прочих выбрал Тэгун.       В руке вампира блеснули ключи, и Воншик догадался, что тот подобрал их у кого-то из трупов в здании. Теперь же он ловко отмыкал ими нужный автомобиль, приземлялся на водительское сиденье и едва ли не сразу трогался с места, давая Киму минимум времени на то, чтобы забраться в машину.       Они ехали в тишине, всё дальше удаляясь от зловещего дома, в котором сгорали фанатики неизведанного им культа. Воншик через боковое зеркало мог наблюдать за тем, как струйки густого дыма поднимаются к небу, сплетаясь с наползающими тучами. Вопреки здравому смыслу, он залюбовался этой картиной, а потому вздрогнул, когда вампир обратился к нему.       — Как вы нашли меня?       — Воспользовались камерами кадавров. В кадр попала странная машина, и мы решили её проверить, потому что других вариантов не было совсем, — на эти слова Воншик получил лишь кивок, а после, не выдержав, поинтересовался. — Как ты пропустил приближение людей? Они ведь наверняка шумели, прежде чем проникнуть в фургон, открыть крышку и всё остальное…       — Не всякий сон позволяет чувствовать себя в реальности, — пожал плечами вампир, очевидно, не желая пояснять, где именно он бывает, когда его нет здесь.       Между ними повисло молчание. И Воншик бы обязательно нарушил его, ощущай он себя хоть немного неловко, но… ему было абсолютно комфортно. Просто молчать и вновь ощущать рядом Тэгуна. Целого и невредимого, если не считать изодранной одежды. Чёрные пряди его вновь отросли и едва не касались плеч, они отливали обсидиановым блеском и больше не были подёрнуты сединой.       — Что теперь? — услышал Воншик собственный голос и смутился, понимая, что несколько минут подряд беззастенчиво любовался вампиром, ведущим автомобиль.       — Для начала вернём кадавров. Наверняка они не будут в восторге, когда разум вернётся к ним, и они обнаружат себя обездвиженными. Надеюсь, они не сильно напугали тебя? Санхёк и Хонбин славные, но им нужен практически полный контроль извне.       Воншик смутился, потому что слишком свежи ещё были воспоминания о близости с этими двумя. О словах Санхёка и жадном до ласки Хонбине. И в противоположность к ним в голове силилась совершенно иная картинка. Где кадавры — безумные хищники, вечно голодные и жаждущие новых жертв.       — Всё в порядке. Отделался лёгким испугом, — сейчас, когда ситуация действительно начинала стабилизироваться, Воншик чувствовал стыд за своё поведение. Не за секс с парой кукол Тэгуна, а за свои слёзы и истерики. Он кратко рассмеялся. — Я всегда забываю, что от вас не так-то просто избавиться.       — На самом деле проще, чем кажется. Идея с наркотиком… эти люди могли бы заслужить медаль уже за это. Даже я сам не знал, что реакция моего организма будет подобной, — признался Тэгун, а после со страной улыбкой добавил: — Если мне однажды захочется остаться в мире грёз, то я куплю себе побольше этой дряни и вколю сразу всё. Ну и стоит отдать должное тому, что, кажется, это было спланированное посещение. Эта группа запоминала наш график движения и, очевидно, не пользовалась интернетом для введения дел. Иначе кадавры бы засекли их раньше.       Воншику лишь оставалось поражаться чужому нагрянувшему веселью и… запоздало вспоминать, что наверняка как минимум несколько людей в подвале остались сейчас обескровленными. В Тэгуне плескалась чужая жизнь, наполняла его скулы лёгким румянцем, а голос — яркостью эмоций.       — О, а ещё я думаю, что ты достаточно сильный и способный Светоч, а значит, мы можем хотя бы временно пересесть с повозок на что-то более удобное. Что-то вроде дома на колёсах, но чтобы не убогий прицеп, а больше под тип автобуса. Я видел такое прежде и… это просто рай для путешественников, — Воншик понимал, о чём ему говорит вампир, и даже кивал на это, но сам куда больше был увлечён любованием чужими эмоциями.       — Если для такого тебя, нужно лишь пожертвовать немного крови, то я согласен это делать всегда, — произнёс он почти против своей воли, чем заставил Тэгуна залиться хохотом.       — Если бы тут действительно требовалось немного, — минуя правила безопасности, Тэгун всем корпусом повернулся и приблизился к своему собеседнику. — Только когда я осушаю людей до дна, я могу урвать у них кое-что более важное, чем кровь. Кусочек души — именно он нужен, чтобы чувствовать себя живым по-настоящему.        Звучало как вызов. Звучало как угроза. Воншик тяжело сглотнул и отвернулся к дороге, предпочитая следить за маячащей впереди машиной Хакёна и Джехвана.       — А что вам мешало раньше приобрести трейлер? Слишком дорого?       — Раньше нас было больше. Настоящая группа бродячих артистов, но… об этом не стоит. Важно лишь, что раньше не было такой техники, какая имеется сейчас, да и Хакёна нужно кому-то сдерживать, — Тэгун отвернулся обратно к дороге и усмехнулся тому, как облегчённо выдохнул Воншик. — У него бывают всплески энергии, которые он называет общением с тёмными богами. В это время вся техника кругом шалит. Мне кажется, что мы кадаврам компьютеры уже раз пятнадцать меняли.       Воншик на это вновь понятливо кивнул и умолчал, что вполне возможно, технику для их спутников-геймеров приходилось менять исключительно потому, что та или иная деталь была недостаточно хороша для какой-нибудь новой вышедшей игры. Тем более это было лишь внезапное предположение, необоснованное практически ничем.       — В таком случае, мне остаётся надеяться, что меня снова обучат нужному приёму, как это было и прежде. Тогда я постараюсь сделать всё в лучшем виде.       — Конечно же, ты постараешься, — вновь улыбнулся Тэгун. И пусть он в этот миг выглядел самой добротой, Воншик всё равно невольно отшатнулся прочь.       Остаток пути они ехали молча, да и не так уж много времени оставалось им до места, в котором машина, едущая перед ними, остановилась. Хакён вышел из неё, а вот Джехван, наплевав на суждения человеческого здравого смысла, резко развернулся к берегу и на всей возможной скорости понёсся к морю.       — Он за Хонбином, — пояснил Хакён, вышедшему из машины Тэгуну. Воншик это понял и сам, но всё равно с удивлением наблюдал за тем, как подскакивает легковушка на кочках, а после и вовсе заезжает в воду и глохнет.       Пока Воншик смотрел, как Джехван выбирается из тонущей машины и обращается, двое его спутников уже скрылись за деревьями с другой стороны дороги. Немного помешкав, он поспешил за ними, чтобы вскоре наткнуться на обоих мужчин смотрящих куда-то на землю. Подойдя чуть ближе, он заметил возле массивного валуна разрытое подобие могилы и разорванные цепи. Кажется, Санхёку не хотелось просто лежать и дожидаться их возвращения.       — Он где-то поблизости, — после недолгого молчания заключил Тэгун. — Я его чувствую, но… пока не могу управлять им. Я слишком слаб, а он, кажется, сопротивляется.       — Может, я поищу его? — предложил Воншик, чувствуя необъяснимую потребность в том, чтобы первым увидеться с Санхёком после произошедшего.       — Валяй, — пожал плечами Тэгун, проявляя абсолютное равнодушие к подобному исходу. Но его сейчас куда больше беспокоила необходимость разбора оставшихся в фургоне вещей на нужное и не нужное. Утомительное и раздражающее занятие.       И Воншик действительно зашагал вперёд, не получив ни одного возражения на своё предложение. Он наслаждался запахами леса и шелестом травы под ногами. И даже если он порой оступался из-за кочек и ветвей, это всё равно не мешало ему получать удовольствие. Он только теперь понимал, как давно не бывал нигде на природе.       Санхёк обнаруживался достаточно быстро. Он сидел на одном из поваленных деревьев и выглядел… подавленным. И дело было даже не в том, что весь он был испачкан в земле. В первую очередь Воншик обратил внимание именно на то, как ощущался кадавр — абсолютно пустым и… серым.       — О, ну надо же, ищейка Тэгуна здесь, — заметил он с долей лживого веселья в голосе. — И даже без цепей? Ах, ну да, зачем вам цепи, когда вы можете даже без железок этих справляться. Хотя, стоп, ты ведь и сам тот ещё пёс. Вот только, кажется, по собственной воле.       — Всё настолько плохо? — Воншик уселся на дерево чуть поодаль от Санхёка, чему тот абсолютно не возражал. — Ты устал от того, что должен подчиняться Тэгуну? Я мог бы…       — Поговорить с ним? Да не смеши! Я и сам прекрасно понимаю, что без него мы или сдохнем, или полгорода сожрём прежде чем нас кто-то пристрелит, — в голосе Санхёка сквозила горечь, но, тем не менее, он уже не являлся сгустком апатии, и это было хорошо. — Просто, я слишком часто думаю, каково это — жить без приказа, а просто потому что… живёшь.       — Не думаю, что жизнь определяется биением сердца или надобностью дышать, — решил поделиться Воншик. — Сейчас я не уверен, что до знакомства с вами жил в принципе.       — А после знакомства с нами, ты и того меньше протянешь, — как-то мечтательно отозвался Санхёк и, потянувшись, поднялся с места. При этом с него осыпались кусочки земли. — На самом деле это даже забавно.       — Забавно?       — То, как люди стремятся к бессмертию, а бессмертные жаждут быть живыми. Если кто-то… не важно кто — кадавр, утопленник, вампир или кто-то ещё, — скажет тебе что счастлив быть собой, то не верь ему. Уже спустя десяток лет хочется либо начать жить заново, либо умереть совсем. Но, вот незадача, получается лишь балансировать на грани этих двух состояний.       — Санхёк…       — Идём уже. А то хозяин начнёт злиться, — кадавр зашагал прочь первым, так и не заметил, что оказавшийся рядом Воншик собирался его обнять. Киму не оставалось ничего иного, кроме как отправиться следом.