Цирк мертвецов

      

GRAI - Haze

             Как и большинство людей, живущих в современном мире и вдали от фантазий, Воншик не задумывался прежде о создании чего-то столь масштабного. Религия. Он не привык полагаться на богов прежде и сталкивался с ними разве что глазами множества героев так любимых им книг жанра фэнтези. И там, в книгах, столкновения с Высшими всегда были значимым событием. Разрушительным или созидательным — не так важно, главное, что придуманных писателями-фантастами богов всегда можно было увидеть или хотя бы почувствовать.       В реальности с последним были проблемы. Он не мог просто распечатать сотню листовок с фотографией харизматичного Хакёна и начать призывать людей к вере, как к голосованию за нового президента страны, допустим. Но на его стороне был оптимистичный Джехван, который практически сразу начал придумывать гимны во славу нового бога. И были кадавры, которые ради такого, как они выразились, «занятного дела» даже приобрели карту Сеула и его окрестностей. Теперь обводили на ней отдельные участки, отмечая их как наиболее удачные для поиска возможных последователей. И далеко не всегда районы для этих целей выбирались бедные. Среди зажиточных граждан также оказалось немало несчастных, желающих стать зависимыми от сильного и могущественного покровителя.       Тэгун же стал зависим от силы Воншика. Он всё больше напоминал Воншику не таинственного и холодного вампира, а наркомана, готового ради новой порции прекрасных ощущений на всё что угодно. Он ходил за Воншиком по пятам, смотрел на него преданным взглядом и всячески угождал, вынуждал того поделиться частичкой света. И Воншик не мог отказать, даже если всякий раз после Тэгун срывался к Хакёну, а после уходил в музыку. Ради сотворения последней он даже раздобыл где-то старенькое пианино. Поставил его в их с Воншиком комнату и регулярно терзал клавиши, наполнившись чужой жизнью.       Порой Ким позволял себе присутствовать при порывах вдохновения вампира. Для того чтобы зайти в комнату, приходилось шагать прямо по листам, исписанным нотами — они ковром застилали пол. Но Тэгун не был против. Он творил музыку, растворялся в ней, не обращая внимания на окружение. Воншику же оставалось лишь вслушиваться в печальные мелодии инструмента и поражаться тому, как ярко они звучали. Позже, вновь полностью попадая под силу проклятья, он пытался играть с листов. И те же самые мелодии звучали уже иначе. Сухо и будто бы не по-настоящему. Тэгун раздражался этому и уходил на поиски крови сам, без помощи Светоча. И в такие моменты Воншик подозревал, что вампир убивает обычных людей. Просто потому, что завидует им.       Но доказательств не было. Паника в городе не поднималась, и их не пытались искать, поэтому Воншик списывал все свои самые страшные предположения на разыгравшуюся фантазию. И это оказалось гораздо проще, чем терзать себя вопросами о питании вампира.       Другим же вполне хватало того, что они имели с тварей, пойманных на него. Игра в охотников и наживку никуда не делась, просто помимо неё Воншик придумал себе игру новую и даже не такую опасную.              Очередная их вылазка с Джехваном проходила в достаточно спокойном районе. Небольшой парк, редкие люди, гуляющие по извилистым дорожкам, запах свежескошенного газона и ароматы выпечки из кондитерской, расположенной неподалёку. Это всё выглядело уютно, но не так много здесь было слушателей. Воншик даже несколько раз сверился с картой, в надежде найти ошибку, но отметка, оставленная кадаврами, указывала именно на это место.       — Ничего не пойму,— проворчал Воншик, хмурясь. — Вроде всё верно: название парка, расположение, ближайшие здания, но люди... их же здесь нет!       Джехван на это лишь пожал плечами. Он любил петь и мог исполнить свою завораживающую балладу даже для пары слушателей. Даже если теми была пожилая пара, мило воркующая на одной из лавочек. Джехван озвучил свою мысль, на что Воншик невесело усмехнулся.       — Не думаю, что двое людей старше шестидесяти лет как-то глобально повлияют на нашу кампанию, — Воншик бросил краткий взгляд на занятую лавочку под клёном, а после посмотрел обратно на карту, фото которой держал в телефоне. — Скорее я поверю, что кадавры решили дать тебе возможность искупаться. Тут есть пруд неподалёку и...       — Пруд! Ну, конечно! — и если до этого Джехван просто поддерживал бодрый настрой, то при словах о воде, он и вовсе начал светиться счастьем, пусть и не в том смысле, в котором умел Воншик. — Как же я сразу не понял, что здесь имеется водоём?! Это всё уличная пыль виновата — я уверен.       Воншик обречённо застонал, вот только Джехван даже не обратил внимания на этот порыв. Он уже крутил головой из стороны в сторону, желая найти признаки большой воды. Наконец он ощутил влагу в воздухе и отправился по найденному следу.       — Конечно же, вода!       — Не уверен, что понимаю... — Воншик едва поспевал за своим собеседником, но тот был неумолимо быстр.       — В отличие от людей, существа вроде меня могут петь и под водой, распространять звучание через воду, — пояснил Джехван прямо на ходу. — А значит, я смогу докричаться до огромного количества людей через водопроводную систему.       — Вряд ли пруд и трубы соединены...       — Не обязательно эта связь должна быть прямой. Будет достаточно даже близкого их расположения. И тогда, если я правильно понял замысел кадавров, у нас будет сегодня прекрасный улов!       Воншику следовало удивиться тому, как быстро разделся Джехван и скрылся в пруду, стоило им оказаться у берега, но он уже привык к зависимости своего спутника от источников воды. Теперь же он оглядывался по сторонам, боясь, что такое безумство не останется незамеченным. Но рядом никого не было. Разве что встревоженные утки всё никак не могли успокоиться и негодовали на своём языке чужому вторжению. И Ким напряженно следил за пернатым выводком, ожидая, что сейчас взметнуться тонкие щупальца и утащат под воду как минимум десяток птиц, но этого не произошло.       — Вода шикарная просто. Не хочешь составить мне компанию? — Джехван вынырнул практически на середине водоёма и теперь улыбался счастливо и ярко, как умел только он один.       — Не уверен, — покачал головой Воншик, но на улыбку, предназначенную ему, всё равно ответил. Не смог не ответить. — Кто знает, какие у тебя планы на мой счёт появятся в воде.       — Так я тебе прямо сейчас расскажу какие, — не задумываясь ни секунды, признался Джехван. — Страх на тебя не действует, поэтому, когда ты заберёшься сюда, то я просто попытаюсь соблазнить тебя.       — Джехван! — от такой прямоты возмущение Воншика мгновенно поднялось до предельной точки.       — Ну, а что? Или это только Тэгуну делать можно? Мне, между прочим, тоже потребуется капелька живой силы для успешного завершения задуманной масштабной кампании!       Воншик обречённо вздохнул. Объяснять Джехвану разницу между ним и вампиром было бесполезно, как и пробовать объяснить важность чувств... пусть даже безответных. Он должен был просто отказаться, но Джехван знал за какие ниточки нужно тянуть, чтобы его предложение стало максимально заманчивым для Воншика.       — Давай же! — очаровательно улыбнулся он и приглашающе похлопал ладонью по водной глади. — Если всё пройдёт как я задумал, то возможно, нам больше не придётся мотаться в поисках подходящих верующих. И твой план будет близок к завершению.       Воншик ещё раз оглянулся по сторонам и принялся скидывать с себя одежду. На самом деле ему, наверное, даже нужно было внимание со стороны других членов их компании. Они не давали того уюта, какой крыли за собой холодные объятия Тэгуна, но всё равно успокаивали, даря иллюзорное ощущение нужности. Заглушая ту боль, которую оставляло после себя равнодушие вампира.       «Ему ведь всё равно», — мелькнула мысль в голове у Воншика за секунду до прыжка в пруд. А выныривая он, ожидаемо, не увидел рядом Джехвана. Тот скрылся под водой и — Воншик чувствовал — преобразился. Хотелось бы верить, что вместо стройного человека рядом с ним появиться изящный русал, но по ногам, руша всякую надежду, скользнули тонкие щупальца.       — Делай всё что задумал. Только быстро, — произнёс Воншик чуть подрагивающим от напряжения голосом. Он был уверен, что его слова-разрешение оказались услышаны, и обвивающие щиколотки путы хорошо доказывали это.       Где-то на подсознании зародилась пугающая мысль, озарение, что Джехван вполне может его сейчас утопить, принеся в жертву своим водным хозяевам. Но Воншик постарался заглушить растущую тревогу раньше, чем бы её почувствовали. Но на самом деле Джехван её уже прекрасно ощущал, наслаждался ею, как и дрожью, которая зарождалась в человеческом теле при малейшем к нему прикосновении. От этой энергии, заключённой в теле обычного вроде бы мужчины, можно было сойти с ума, но Джехван честно старался сдержаться.       Воншик тяжело сглотнул, когда понял, что ему больше не нужно шевелить руками, чтобы удерживаться на плаву. Щупальца, теперь уже более мощные, добрались до его бёдер и талии. Обвиваясь вокруг него холодными змеями они не прекращая пульсировали, изучали его тело, легонько сдвигаясь то в одну, то в другую сторону. И Воншику хотелось закричать — слишком уж безвольным он ощущал себя в такой хозяйской хватке.       Ситуацию усугубили плети, обхватившие его запястья. Теперь он мог лишь крутить головой из стороны в сторону и очень надеялся, что эту способность у него не отнимут. Воншику категорически не хотелось смотреть на безобразную пасть Джехвана, если тот вдруг вынырнет передним. Но пока существо, некогда казавшееся солнечным чудом, предпочитало оставаться на глубине. По крайней мере большей своей частью.       Воншик успел подумать, что хуже его положения и быть не может, но очень ошибся. Ещё пара щупалец скользнула к ягодицам и он, не выдержав, закричал. Вопль вышел отчаянным и громким, что смутило самого Воншика, ведь по сути он даже не испугался. Просто это было неожиданно... неожиданно приятно. И он был уверен, что если бы не вода, то он бы наверняка услышал победный смех Джехвана. Впрочем, он и так слышал его заливистые переливы у себя в голове и голос, предлагающий расслабиться.       И Воншик честно постарался последовать этому совету.              Он не знал, насколько план Джехвана сработал и сделал ли тот что-нибудь, чтобы захватить внимание живущих поблизости людей — прочувствовать это так сразу было невозможно. Оставалось лишь верить на слово и в скором будущем ждать вестей от кадавров, следящих за происходящим со своего наблюдательного пункта в убежище. А пока… Воншику просто требовалось натянуть одежду на мокрое тело и перестать чувствовать себя таким… грязным и использованным. Сделать это было не так-то просто. Особенно когда выбирающийся из пруда Джехван выглядел таким довольным. Напевая себе под нос какую-то удивительно паршивую песню, он будил в Воншике желание убивать. И на этот раз дело было совсем не в невероятных способностях утопленника.       — Что с тобой, Шикки? Тебе не понравилось? — Джехван легонько похлопал человека по плечу, будто бы ему было мало чужих противоречивых и ярких эмоций.       — Это было необычно, определённо, — постарался как можно уклончивей ответить Воншик, понимая, что искренние крики и стоны и так дали за него ответ. — Надеюсь, всё это было не напрасно.       — Ну, конечно же, не напрасно. Я получил массу вкусной энергии от Светоча, а ты обрёл новый опыт, незабываемые впечатления и…       — Хватит, — Воншик едва не скрипел зубами. Несмотря на то, что он только-только выбрался из чистого водоёма, ему хотелось отмыться. Причём желательно в кипятке. Он хотел выпалить Джехвану всё, что думает о таких бесчестных способах получения чужого согласия, но замолк, слыша треск кустов поблизости.       Воншик нервно облизнулся, глядя в ту сторону, откуда донёсся шум. На самом деле, он был бы счастлив там обнаружить какую-нибудь отчаянную тварь, пришедшую на его свечение. Ему очень хотелось убить сейчас хоть кого-нибудь. И подтверждая такой настрой, в его ладони появился кинжал, который Воншик поспешил зажать пальцами прежде, чем тот выскользнул и упал в траву.       Он осторожно раздвинул кусты, готовясь к тому, что на него в любой момент могут напасть, но лежавший в них вряд ли был способен на какие-либо резкие движения. Грязный и потрёпанный бродяга, смотрел на него отчаянно, его потрескавшиеся губы медленно двигались, но с них не срывалось и звука.       — Просто человек, — разочаровано огласил Джехван, глядя на их находку из-за плеча младшего.       — С ним что-то не так, — не спешил отступать Воншик. — Я чувствую что-то странное, исходящее от него. Что-то опасное. Это…       — Он даже не слышит нас. Он просто умирает.       Воншик прикусил губу. Ему столько раз за последнее время приходилось становиться свидетелем убийств, но он всё никак не мог привыкнуть к этому горчащему послевкусию, приносимому окончательной смертью. Вот и теперь он понимал причину своей паники только после подсказки Джехвана. Находиться так рядом с умирающим было чарующе и страшно одновременно.       — Что с ним? — решил уточнить Воншик, отшатываясь прочь, но не отводя взгляда — запах от бродяги шел ужасный, но его печальные голубые глаза притягивали к себе. Воншик тонул в них и, кажется, на себе ощущал все жизненные тяготы, которые выпали на долю этого несчастного.       — Понятия не имею, — безразлично пожал плечами Джехван. — Может обезвоживание, может отравление или последняя стадия голода. Я не врач, и всё что я знаю, так это то, что его всё ещё можно принести в жертву водным богам.       — Не так быстро. Мне… я думаю, мне нужны его глаза.       — Тебе? — на всякий случай уточнил Джехван, улыбаясь. Ему не нужен был ответ, и Воншик это прекрасно понимал. — В таком случае, думаю, тебе ещё могут пригодиться его мозги и, возможно, кровь.       — Нет, кровь не нужна, — Воншик присел рядом с кустами, стараясь поудобней перехватить рукоятку кинжала и настроить себя на то, что он собрался сделать. Убить беспомощного оказалось не так то просто, ждать его смерти было не менее безумно. Воншик перевёл молящий взгляд на Джехвана. — Ты не мог бы мне помочь?       — Спи, — громким шепотом отозвался Джехван, только и дожидаясь этой просьбы. И ему льстило, как вздрогнул Воншик, на мгновения подумав, что этот приказ был предназначен для него. Но, нет.       Бродяга перестал постанывать, дыхание его было прерывистым и хриплым. Теперь он не шевелился и не смотрел на Воншика с такой мольбой. Теперь он не мешал. Воншик сделал глубокий вдох и краткий выдох, чтобы после спокойно и быстро приоткрыть правое веко человека и осторожно, стараясь не задеть глазное яблоко, опустить остриё лезвия вниз.       Человек не стал дёргаться и кричать от боли. Он всё ещё спал, околдованный тёмными чарами. Разве что дыхание его стало ещё более хриплым, когда кровь из пустой глазницы хлынула вниз по скуле, впалой щеке, а после к приоткрытым губам. Воншик повторил действие со вторым глазом, понимая, что это ничуть не сложнее, чем вырезать сердцевины из половинок яблок. От этой мысли, от собственного хладнокровия его охватило отвращение, а потому, как только второй глаз оказался в его руках, Воншик поспешил отойти прочь.       Находя спасение у водной глади, Ким быстро отмывал свою добычу и заворачивал её в крупный листок первого же попавшегося под руку растения. Спрятав получившийся пакетик в карман своей кофты, он принялся усиленно отмывать руки. Те вовсе и не казались грязными, но Воншик чувствовал запах крови, идущий от них, а потому не мог перестать тереть порозовевшую кожу пальцев и ладоней.       Он позволял довершить начатую работу Джехвану. А тому не впервой было раскраивать чужие черепа и извлекать из них мозг. И пусть у него это выходило не так искусно, как у кадавров, последним всё равно должно было понравится это маленькое подношение.       Джехван не мог работать молча, он напевал себе под нос простенький мотив, в котором Воншик запоздало различал мантру, отпугивающую лишних зрителей. Ему доводилось и прежде слышать эту песню, когда они занимались чем-то не очень законным. Вот и теперь, даже когда он сам забыл об осторожности, Джехван помнил о ней. Он пел, пряча добытый мозг в пакет, который был взят с собой исключительно на всякий случай. Продолжалась песня и в момент, когда Джехван тащил обезображенный труп к водоёму.       Воншик, взяв себя в руки, помог старшему у самой кромки берега, стараясь оттолкнуть тело подальше в глубину. И поначалу он нервничал, понимая, что труп не хочет тонуть так сразу. Он плыл, лишь частично погружаясь в воду. Это не могло не пугать. Но прежде чем Воншик высказал свои опасения вслух, Джехван взял особенно высокую ноту, которая, казалось, отразилась от водной глади. И в тот же миг из пруда показались тонкие щупальца. Десяток, а может и больше, они обвили подношение и утянули его вниз.       — Это… — Воншик потерял дар речи, понимая, что он не так давно был в воде вместе с этим чужим существом. И, на этой мысли Киму стало совершенно не по себе, возможно там, под водой, его касался не только Джехван. — Мы можем уйти отсюда? Прямо сейчас.       — Конечно, — согласно кивнул Джехван, лучась счастьем. Он приобнял Воншика за плечи и повёл его прочь. — Ты прекрасно показал себя сегодня. Думаю, остальные будут гордиться тобой, когда узнают подробности этой вылазки.       — Не говори им ничего, — бросил Воншик, хмурясь. Он был благодарен Джехвану за то, что тот не стал спорить и готов был принять такие правила игры. Тем более, они оба знали, что те, кому нужно, всё равно узнают обо всём произошедшем, если захотят.              Когда они прибыли к своей квартире-убежищу, то Воншик надеялся в первую очередь увидеть Хакёна. Но Санхёк и Хонбин встречали их прямо во дворике. Они сидели здесь, очевидно, отдыхая от компьютерных игр — если для этого им вообще требовался отдых. Завидев возвращающуюся пару, они прекратили мило ворковать и поспешили подойти.       — Вы сделали что-то невероятное просто! — воскликнул Хонбин, даже не думая сдерживаться. — Как?! Просто как вы додумались до такого?! Это же… гениально!       — Можно более подробно, пожалуйста, — устало улыбнулся Воншик. Он был порядком измотан и неожиданный порыв эмоциональности от старшего кадавра едва не сносил его с ног.       — Хонбин хочет сказать, что ваша вылазка прошла более чем успешно, — Санхёк пришёл на помощь с объяснениями. — У десятков людей случились видения, другие говорят, что прозрение пришло к ним во сне. Об этом пишут в социальных сетях и говорят в интернете. Люди… они предчувствуют появление кого-то сильного и могущественного. Они жаждут защитника для себя и своих любимых.       — А что думает об этом сам будущий… защитник?       — Хакён? — Санхёк замялся. — Он не особо-то любит контактировать с нашими гаджетами, да и мы ему их сильно не доверяем. Да и вообще думали, что лучше будет если ты сам…       — Понятно, — кивнул Воншик, догадываясь, что кадавры просто побоялись самостоятельно говорить об ощутимых сдвигах в этой кампании Хакёну. — Тогда я навещу его прямо сейчас.       Кадавры вразнобой пожелали Воншику удачи. Джехван же остался рядом с ними, не спеша подниматься в квартиру с непредсказуемым и пока не случившимся божеством. Вместо этого он показал кадаврам содержимое своего пакета. Воншик не видел этого, но слышал радостные вопли, говорящие о том, что их друзьям такое подношение понравилось.              Воншик немного нервничал и медлил прежде чем постучать в дверь к Хакёну. Он боялся обнаружить там Тэгуна или же не найти никого. Он опасался чужого гнева и ещё больше провала собственного замысла. И должно быть его растерянность ощущалась слишком хорошо, потому что Хакён, не выдержав, сам пригласил его войти.       — Не заставляй меня ждать, — раздалось спокойное, но от того не менее опасное из ванной комнаты, и Воншик поспешил пойти на голос.       Хакён обнаружился в чаше, наполненной водой до краёв. Расслабленный, одетый лишь в пышные облака пены, он потягивал вино из широкого бокала и наблюдал за вошедшим.       — Ты мне что-то принёс, что это? — Хакён склонил голову на бок, дожидаясь подношения.       — Так… мелочь, но я подумал, что тебе должны подойти, — Воншик подошёл чуть ближе и протянул тёмному магу увядший листок, с глазными яблоками. Голос его подрагивал от попыток скрывать собственные помыслы, не выдавая себя. Хакён чувствовал это, но не собирался потрошить чужое сознание. Заинтригованный, он потянулся вперёд, но схватил не подарок, а запястье Воншика, дёрнул на себя. И тот, поддавшись невероятной силе своего собеседника, не слабо покачнулся вперёд, споткнулся об край чащи, чтобы после, не без чужой помощи, упасть в неё.       — Наслаждайся, пока Джехван не вернулся, — прошептал он вынырнывшему из воды Воншику. И тот постарался принять такую заботу максимально спокойно. На самом деле, он уже сегодня накупался, но вода в чаше была такой тёплой, что расслабляла первым же прикосновением.       — Ты что-то добавлял в неё, да? — меланхолично поинтересовался Воншик, чувствуя, как отступают все тревоги от его души.       — Так, по мелочам: пара заговоров и несколько эликсиров — ничего сложного, но тебе должно понравиться.       — Мне уже нравится, а тебе? — Воншик с интересом и долей отвращения наблюдал за тем, как Хакён поочерёдно достаёт глазные яблоки, оглаживает их, а после вставляет в свои пустые глазницы. Несколько раз моргнув, Хакён смог задать зрачкам правильное положение.       Поначалу он смотрел на Воншика стеклянным ничего не видящим взглядом, но вдруг что-то изменилось. Он моргнул ещё раз и ещё, а потом зрачки будто бы оттаяли. Лёд в них сменился лёгкостью безоблачных небес.       — Безвозмездное подношение от Светоча, ну надо же, — хмыкнул Хакён, не сводя взгляда своих новых глаз с Воншика. — Это практически честь для меня. Очень ценно. Расскажешь, как добыл их?       — Ты ведь знаешь, как, — попытался избежать не самой приятной темы, Воншик, но его не собирались отпускать так скоро. Наоборот, Хакён подсел к нему поближе, принимаясь стягивать с человека вымокшую и прилипшую к телу одежду.       — Чем тебе приглянулись именно эти глазки, Шикки? Цветом? — зашептал Хакён совсем близко, опаляя чужую шею жарким дыханием.       — Их обладателем, — сдался Воншик после непродолжительной борьбы с собственными страхами. — Он не из тварей. И мне кажется, что если судьба их прошлого обладателя хоть немного коснётся тебя, то ты будешь хорошим божеством. Справедливым.       — Но ведь тебе ещё ничего не удалось, не рановато ли загадываешь? — Хакён звонко рассмеялся и по-кошачьи медленно моргнул, очевидно, обнова пришлась ему по вкусу.       — Нет, — Воншик покачал головой и принялся выбираться из ванной. — В самый раз. Джехван мне очень помог, а значит он помог и тебе. Надеюсь ты будешь помнить об этом, когда окажешься среди небожителей.       — Может быть, — уклончиво отозвался Хакён, не обращая внимания на Воншика, кутающегося в полотенце и покидающего его временную обитель. В это время Хакёна куда больше интересовало зеркало и собственное отражение.              Выбравшись из лап тёмного мага целым и невредимым, Воншик облегчённо вздохнул. День выдался слишком продуктивным и богатым на эмоции. Всё что он хотел — дойти до своей кровати и проспать часов восемь-десять.       Но на его постели лежал Тэгун, который, очевидно, был другого мнения на этот счёт. Он смотрел на вошедшего человека приветливо и сразу же откладывал прочь испещрённые нотами и стихами листы. Ему вновь требовалась порция чужой жизни. И даже так, даже осознавая чужую корысть, Воншик был счастлив, что его встречают.       — Как всё прошло? — поинтересовался вампир, на вампира совсем не похожий в последнее время. Он подобрался к краю кровати и честно отыгрывал заинтересованность. Так честно, что Воншик на мгновения представил их же, но в другой вселенной, где нет никаких тёмных сил и они… нормальные… живут. Вместе.       — Лучше, чем ожидалось, но Джехван потребовал за это унизительную плату, — Воншик раскромсал собственные мечты откровенностью, с сожалением замечая, что это не возымело на Тэгуна абсолютно никакого эффекта.       — Да, я это и так понял. От тебя слишком сильно пахнет тухлой рыбой, — Тэгун поморщился, но его лицо тут же озарила улыбка. — Хочешь я помогу тебе отмыться в душе, а взамен ты…       — Нет, — уверенно отрезал Воншик. Его вновь собирались использовать, и злость на это придавала ему сил. — Я справлюсь сам. А после всё будет так, как захочется мне, если ты ещё не передумаешь.       Вампир перестал улыбаться. Что бы там не задумал Воншик, но предчувствия у Тэгуна были не очень хорошие. И всё-таки он покорно кивнул. Он был согласен на всё, лишь бы только вновь ощутить себя живым и дописать начатую им композицию. Да, цель была не очень возвышенной — Тэгун понимал это, но… главное, что она была. Впервые за много лет.