Цирк мертвецов

      

30 Seconds To Mars - Night of the Hunter (Acoustic Version)

      

      — Я дам тебе то, что ты хочешь, но при условии, что ты не сбежишь после. А останешься. Будешь моим этим вечером, — конечно, диктовать свои условия, стоя в дверном проходе в одном полотенце было не очень-то разумно, но Воншик решил рисковать по-крупному и не мелочиться.       Судя по тому, как скривился Тэгун от такого предложения, шанс Кима совершить полёт через приоткрытое окно стремительно приближался к ста процентам.       — Да, я понимаю, что это не совсем честно. У тебя музыка и Хакён, въевшийся куда-то в подсознание, но мне тоже хочется немножечко тебя. Настоящего. Я ведь… заслужил?       — Не знаю, — вампир отвернулся. Он был внешне спокоен, но тёмная аура вокруг него постепенно сгущалась. В конце концов она же и привела к тому, что лампочка в прикроватном светильнике затрещала, а после и вовсе взорвалась. — Ты слишком много требуешь в последнее время.       — Я так не думаю, — Воншик улыбнулся и опустился на свою половину кровати. Немного помедлив, он подался вперёд и сжал ладонью плечо Тэгуна. — На самом деле тебе это вполне может понравится. Как тогда у озера, когда ты предложил мне себя сам, помнишь?       — Это другое, — Тэгун забрался на кровать с ногами и пристально посмотрел на Воншика. Даже в наступивших сумерках было очевидно, что в это время он всерьёз размышлял над предложенным, а также, наверняка, над тем, сколько времени потребуется их группе, чтобы найти нового Светоча, если он вдруг убьёт этого.       — Ты ничего не потеряешь, но обретёшь крайне много, — продолжал уговаривать Воншик, подбираясь к вампиру всё ближе. У него немного кружилась голова от собственной храбрости, но теперь, спустя столько времени в компании мертвецов, он знал, что Тэгун не такой холодный и злобный, каким пытается казаться.       — Ладно, но только не смей меня обманывать. Мне нужен как минимум один свободный час после, — наконец согласился Тэгун и соскользнул на кровать. Он раздевался, прикрыв глаза, и думал, что не случится ничего страшного, если он немного подыграет смертному и изобразит побольше заинтересованности их сексом.       Воншик думал иначе. Он очень устал любить в одиночку, а потому хотя бы так, низко, через секс, собирался получить немного тепла для себя. Он перехватил тонкие запястья Тэгуна одной рукой, чтобы зацеловать его пальцы. Второй рукой в это время он освобождал вампира от одежды. Белая бескровная кожа манила его к себе, заставляла поскорее прильнуть к ней губами, изучая.       Оставляя первый поцелуй на ключице, Воншик послал первую волну света. Это оказалось не так-то сложно. Даже проще на самом деле, чем делать один постоянный поток.       — Ещё, — мгновенно простонал Тэгун в ответ, прогибаясь навстречу ласковым касаниям. И было непонятно, требует он нежности или же ещё немного света. Воншик охотно давал ему и то, и другое.       Ким вдохновлено наполнял Тэгуна яркостью жизни, а после — собой, чувствуя, как каждая клеточка некогда мёртвого тела отзывается на его сдержанные движения. Снова и снова вторгаясь в податливое тело, Воншик готов был смеяться от счастья. Тэгун был с ним. Он принадлежал ему.       Утопая в чужой покорности, Воншик не сразу заметил, что ему не отвечают на поцелуи, а заметив — ужаснулся. Тэгун не смотрел на него, он выглядел отстранённым, даже если его тело отзывалось на ласку, а с обескровленных губ срывались искренние стоны. Он был не здесь, и более всего напоминал человека, перенёсшего процедуру лоботомии.       — Тэгун? — Воншик замедлился, а после и вовсе остановился, так и не дождавшись какой-либо реакции. — Всё настолько плохо.       На самом деле Воншик мог бы и не задавать этого глупого вопроса. Всё было ужасно. Теперь он ощущал себя насильником, дорвавшимся до легкодоступной жертвы. От этого ему было не по себе. Отчаянно тошно.       Воншик покинул чужое тело и принялся зацеловывать лицо Тэгуна, смешивая нежные касания с искренними извинениями. Но тот не реагировал. И Воншику не оставалось ничего кроме как зажмуриться и передать остатки своего света, хоть так, но пытаясь загладить вину.       — Ты можешь идти, прости, — шепнул он, укладываясь на кровать, потому что голова мгновенно стала невыносимо тяжелой.       Тэгун не стал возражать. Он едва ли не выбежал из комнаты, оставляя измождённого Воншика во власти накатывающей дрёмы.              Утро приносило Воншику так много неожиданностей, что он даже не успевал почувствовать себя подавленным. Вначале его навестил довольный Джехван, который с гордостью заявил, что его задумка удалась. После в комнату ввалились кадавры, наперебой рассказывая о том, что столицу, как чума, захватывает новая вера. Они, кажется, сами не верили такому успеху, а потому снова и снова продолжали говорить о том, что люди, которым явился новый бог во сне, готовы на всё, лишь бы доказать всему миру правдивость своих видений. И уже сейчас им верили.       А после, будто бы этого было мало, в комнату заглянул и сам Хакён. Он выгнал шумных кадавров и тихо похвалил Воншика. Смотря на него своими небесно-голубыми глазами, он признавал, что Воншик хорошо постарался и сумел заинтересовать его возможной должностью.       — Люди нуждаются в справедливом судье и верном покровителе, — говорил он — недобожество со взглядом бедняка. — Я им нужен, и благодарен тебе за то, что ты предоставил мне возможность помочь им.       — Не хвали меня раньше времени — спугнёшь удачу, — Воншик отвёл взгляд, не умея так быстро привыкнуть к изменениям во внешности Хакёна. — Ещё многое нужно сделать.       — Например, — Хакён подошёл ближе и сел рядом, силясь продолжить зрительный контакт с собеседником. Его забавляла чужая неловкость.       — Если всё пойдёт так, как я надеюсь, и Тэгун станет человеком, то кадавры станут неуправляемы. С этим нужно что-то делать. Да и Джехвана лучше пристроить до всех этих изменений.       — Твоя предусмотрительность выглядит очень мило, — Хакён улыбнулся и поднял подбородок Воншика указательным пальцем. — Хочешь я просто убью их?       — Думаю, они тебе ещё смогут пригодиться в этом мире, — вежливо улыбнулся Воншик, надеясь что тёмный маг не почувствует холодок, забравшийся ему в душу. На пару мгновений он подумал, что допустил ошибку и обрёк всё человечество на погибель, а после Хакён засмеялся. Легко и непринуждённо.       — Ну, конечно же, я с ними ничего не сделаю. С ними было весело и мы что-то вроде семьи, так что я с радостью приму выбор каждого. А ты?       — Не понимаю, о чём ты говоришь, — Воншику стало неуютно под внимательным взглядом мужчины. Он принялся искать свою одежду и спешно натягивать её на ещё непослушное ото сна тело.       — Я о Тэгуне. Ты вроде бы делаешь всё это ради него, но спросил ли ты его о том, что он хочет? Нужна ли ему судьба обычного человека.       Воншик молчал и отводил взгляд, позволяя Хакёну продолжить.       — Меня восхищает твоё упорство и забавляет твоя наивность. Ты жаждешь этой свободы для Тэгуна, но подумай: как быстро он тебя возненавидит, когда лишится всего того, что давало ему моё проклятие? И всё же это твой выбор. Я не буду его оспаривать. Наслаждайся своей находчивостью!       — Ты так говоришь, как будто уже прощаешься, — вместо прямого ответа на сказанное заметил Воншик.       — Не вижу смысла тянуть с начатым, — пожал плечами Хакён. — Думаешь мне нужны все эти ваши новости из интернета и газетёнок, чтобы понять, что люди готовы принять меня? Нет, я и без этого прекрасно чувствую результаты твоих трудов. И благодарю тебя за них.       — Без Хонбина, Санхёка и Джехвана у меня бы ничего не получилось.       — Не беспокойся, я запомню это.       Хакён замолчал, продолжая наблюдать за тем, как человек приводит себя в порядок. Он никак не комментировал происходящее и не торопил, чем вгонял Воншика в полнейшее замешательство.       — Мы что-то должны будем сделать, чтобы помочь тебе? — поинтересовался он, неловко отводя взгляд. Воншику казалось, что Хакён забрался в его голову и сейчас усиленно сканировал ту память, что хранила события вчерашнего вечера.       — Конечно, — кивнул тёмный маг, как ни в чём не бывало. — Мне нужно избавиться от этого тела. Освободиться от него. Поэтому вам придётся меня сжечь.       — Сжечь?!       — Это не больно — поверь, — отмахнулся Хакён, не воспринимая чужой ужас всерьёз. — При этом опять придётся обратиться к кадаврам. Мне нужно такое место, где вы сможете построить небольшой храм.       — Не думаю, что в Сеуле найдётся участок…       — Мне не нужен участок. Я хочу парк, большой и красивый. И чтобы храм в нём был из чёрного мрамора.       — Но…       — У Тэгуна есть деньги. Давай, займись делом, — Хакён небрежно махнул рукой в сторону двери, а сам принялся раздеваться. — Я хочу в одиночестве насладиться идеальностью этого тела прежде, чем лишусь его.       Воншик поспешил покинуть комнату. У него снова были дела.              То, что поначалу казалось Воншику невозможным, на деле осуществить не составило труда. Кадавры всерьёз приняли просьбу Хакёна, переданную им, и без промедления принялись искать подходящее место. И Воншик почти не удивился, узнав, что выбор пал на тот самый парк, где он вместе с Джехваном нашел озеро, бедняка и возможность поскорее завершить поиск верующих.       Тэгун, пропадавший где-то всю ночь и утро, явился по первому же зову Хакёна. Он всё ещё выглядел так, будто был преисполнен жизнью. Об этом говорили и горящие жизнью глаза и те недовольные взгляды, которые вампир кидал на Светоча. Быстро вникнув в ситуацию, он извлёк какие-то документы из своего багажа, переоделся и поспешил исчезнуть вновь.       Воншик никогда прежде не задумывался над тем, где следует оформлять договор купли-продажи при покупке общественного места, а потому был озадачен и сейчас. Тэгуну видимо было не в первой заниматься подобным, а потому он не задавал лишних вопросов. Кадавры без зазрения совести пользовались хакерскими навыками, чтобы проследить изменение статуса выбранного ими парка. И судя по их довольным ухмылкам всё шло хорошо.       По крайней мере Воншик думал, что всё дело именно в удачном заключении сделки. И только чуть позже Санхёк, не выдержав признался, что попутно оформил заявку бесплатную доставку строительных материалов. Точнее бесплатной-то она была только для них, а в данных одной из крупных фирм значилась как оплаченная… Ким решил не мешать чужому веселью и не стал напоминать о незаконности таких действий. В конце концов за это время компания, маскирующаяся под бродячий цирк, сделала столько противозаконных и неестественных вещей, что беспокоиться о каких-то мраморных плитах было попросту странно.       И всё-таки для Воншика весь этот день превратился в одно сплошное удивление. Чужая суета заставляла его нервничать. Он то и дело ловил себя на мысли, что выполняет поручения, не помня, от кого их получил. И вроде бы они покидали арендованный дом. Собирали вещи, но не выносили их, готовились к чему-то, но не действовали. И только когда Хакён, разодетый в шелковый халат, вышел к ним, всё встало на свои места.       — Темнеет, отправляемся сейчас, чтобы успеть на прощальный ужин.              На деле громкое «ужин» больше походило на своеобразный пикник. В уже перекупленном парке, на траве, под раскидистыми кронами старых деревьев. Своеобразный, потому что нормальная еда была только у Воншика. Джехван извлекал нечто сомнительное из озера и ел живьём. Сам он при этом нежился в прохладной влаге, превратив свои ноги в роскошный серебристый хвост, а не в ужасные щупальца.       Кадавры же наслаждались мозгом свежей пойманной твари, приманенной на Светоча. Воншик успел заметить, что это снова был наполовину человек, наполовину крыса. Как бы это символично не было, но всё заканчивалось на том же, на чём и начиналось. Вот только в этот раз он был не испуган, скорее заинтригован и немного обижен. Последнее исключительно потому, что Тэгун его «добычу» не принял. Он вальяжно устроился под деревом и пил кофе, ну или что-то другое, что могло бы оказаться в его большом кофейном стаканчике.       Хакён не ел. Он одаривал собравшихся поистине покровительственным взглядом и улыбался. Воншик украдкой гадал, что же может крыться за этой идеальной внешностью, что таится у Хакёна там, где должна быть душа, но так и не мог представить. Хакён был щедр. Он делился.       — На самом деле я рад знать, что наконец-то хоть кто-то решил рискнуть, — произнёс он спокойно, но вышло всё равно несколько торжественно. — Наверное, мне нужен был именно такой Светоч. Безрассудный. Наивный. Смелый. Особенный. Не хочешь пойти со мной, Воншик?       Ким от такого предложения едва не поперхнулся, а остальные затихли. Воншик хотел бы сказать, что он чего-то не расслышал, но нет, он всё прекрасно понял и с первого раза. Как и все. Поэтому в первую очередь он посмотрел на Тэгуна. Потому что действительно был наивным и ждал реакции вампира. Тот ожидаемо выглядел незаинтересованным.       — И кем же я буду? Вторым после бога? Твоим помощником? — хмель бил в голову, а потому Воншик решил поиграть. Делая максимально заинтересованный вид, он поддерживал этот диалог.       — Ты сможешь стать кем захочешь, — ни секунды не медля, отозвался Хакён и не шутил. — Ты сильный Светоч. Наверное, лучший из тех, кого я успел почувствовать. Но это лишь первая ступень. Только начало. Я помогу тебе шагнуть дальше.       — Оу, возможность карьерного роста! — возглас Санхёка в наступившей тишине звучал оглушающее, но он мгновенно утонул в других голосах. Джехван и Хонбин тоже принимали участие в обсуждении такого «повышения», да и сам Хакён, довольный произведённым эффектом, был не прочь ответить на возникшие вопросы о быте небожителей.       Воншик молчал, он смотрел на Тэгуна всё ещё надеясь на то, что почти-уже-не-вампир примется его отговаривать. Но тот молчал, предпочитая занимать рот не болтовнёй, а своим напитком, слишком тягучим для обычного кофе.       — И ты мне ничего не скажешь против? — не выдержав, едва ли не шепотом поинтересовался Воншик. Будто бы и не было кругом этого возбуждённого гула.       — Это твоя жизнь, тебе решать, — пожал плечами Тэгун и улыбнулся одними губами, чуть обнажая испачканные в крови клыки.       — Хорошо, — Воншик кивнул, мысленно злорадствуя. Как бы счастлив он был, превратись Тэгун в человека прямо сейчас. Воншик бы тогда до слёз смеялся, видя чужое отвращение своеобразным «напитком». Он хихикнул. — Ладно, как скажешь.              И не то чтобы Воншик всерьёз раздумывал о том, чтобы податься в небожители, но чем больше затягивалось их пиршество, тем проще было принять эту мысль. Стать небожителем… почему бы и нет, если предлагают? Тем более глаза Хакёна обещали гораздо больше, чем просто мягкое облачко и хороший обзор на чужие жизни.       Наверное, именно поэтому, когда дело дошло до разведения костра, Воншик уже не чувствовал и отголосков страха. На его плечах покоились руки тёмного мага и они же покачивали его из стороны в сторону, будто бы в медленном танце. Дыхание Хакёна холодило затылок, оставалось на нём щекоткой, когда тот говорил.       — Я должен сказать сразу. Когда я говорил, что это будет не больно… то я имел в виду только себя. Тебе, если хочешь со мной, придётся немного пострадать. Как и всем людям, которых сжигают заживо.       — Пусть, — согласился Воншик, продолжая смотреть на разгорающееся пламя. Где-то совсем рядом кадавры, вооружившись своими ноутбуками, спорили, успеют ли они отменить все вызовы пожарных. Джехван разливал по озеру грустную песнь, наверняка таким образом отгоняя от парка нежелательных прохожих.       — Мне нравится твой смелый настрой, — промурчал Хакён, усиливая объятия. — Хоть я и думал, что ты делаешь всё это ради Тэгуна. Получается я ошибся? Ты умеешь удивить, Ким Воншик.       — Нет, всё верно. Ему хочется человеческой жизни…       — Ему кажется, что ему хочется человеческой жизни, — поправил Хакён, но сам понимал, что сути это не меняло.       — Он её получит. Меня же в списке его желаний нет… Ну и пусть.       Хакёну вполне хватило такого ответа. Он громко, привлекая внимание остальных, предложил начать главную часть их торжества. И, конечно же, не смог обойтись без наставлений и прощальной речи, которые, по мнению Воншика, звучали слишком уж пафосно.       Когда Хакён шагнул в костёр, красно-желтые языки пламени стали багряными, едва ли не чёрными. При этом они совсем не касались чужого тела, а будто бы обтекали его по сторонам. И вопреки этому Хакён постепенно исчезал.       Воншик, глядя на это, подумал, что это идеальное существо даже уходит безумно красиво. С грацией и плавностью дикой кошки. С обворожительной улыбкой, почти не похожей на оскал. Он откровенно залюбовался, только теперь понимая, как ему будет не хватать Хакёна рядом, прекрасного и пугающего одновременно.       — Идём, — попросил тёмный маг, протягивая Воншику руку прямо через языки неестественно тёмного пламени. — Ты справишься, а после будешь награждён за свою храбрость сполна.       Воншик бегло осмотрел собравшихся. Джехван всё ещё пел на незнакомом ему языке. Кадавры выкрикивали что-то нечленораздельное, но, очевидно, восторженное. А Тэгун стоял рядом и просто молчал, не говоря ни слова против. И, наверное, именно глядя на последнего Воншик подумал, что есть вещи гораздо более страшные и болезненные, чем самосожжение. Он улыбнулся вампиру, который вампиром уже почти не был, и вложил свою ладонь в руку Хакёна.       Мёртвое чёрное пламя тут же скользнуло по живой плоти, прошибая ту жалами тысяч пчёл. Воншику пришлось прикусить губу до крови, лишь бы не отдёрнуть кисть назад. Это было действительно больно, но это было только начало.       Он закрыл глаза, принимая такой исход, и шагнул ближе, теперь уже ощущая жар всем телом. Чувствуя обжигающие прикосновения на лице и шее, он совсем не видел, как в один момент изменился в лице Тэгун. Он пропустил, как спала его маска холода, но зато это увидели опешившие кадавры и Джехван, который от такого даже сфальшивил и замолк.       Впервые за долгое время на лице Тэгуна читался страх. Он делал первый за несколько столетий полноценный вдох и тут же закашливался от переизбытка дыма в воздухе. Но это было не важно, куда важней Тэгуну казалось успеть, подбежать к костру и высвободить руку Воншика из крепкой хватки, принадлежащей уже не Хакёну.       Хакён исчез, оставляя после себя тёмное дымчатое нечто, желающее забрать следом Воншика. Оно тянуло к человеку свои щупальца, вытягивало из него силу воли и рассудок, а Тэгун вдруг отчётливо понимал, что именно сила этого Светоча заставляла его выбирать яркую человеческую судьбу вместо бесконечно-тёмного бессмертия.       Он вырывал Воншика из лап тьмы и та исчезала, как исчез до этого Хакён. И, фактически, тем самым он делал выбор за него, но разве не то же самое сделал Воншик, меняя их привычный уклад жизни без какого-либо очевидного на то согласия? Тэгун рассмеялся, звонко и отчаянно-радостно, как не смеялся ещё ни разу за прожитые столетия.       — Теперь мы в расчёте, — сквозь смех проговорил Тэгун, ещё больше веселясь при взгляде на удивлённое лицо Воншика. — Ты лишил меня моих вампирских штучек, а я тебя — местечка на небе. Всё по-честному. Идём, обработаем твой ожог.       Ким посмотрел на пламя. Оно вновь стало нормального цвета, костёр догорал. Кадавры и Джехван продолжали пиршество, потеряв интерес к происходящему. Их куда больше интересовали собственные планы на храм, на возможные подношения для тёмного бога и ещё тысяча вполне человеческих мелочей.       — Эй, ты здесь вообще? — Тэгун, отсмеявшись, помахал рукой перед лицом Воншика, и тот кивнул.       — Я здесь, — отозвался тот, чувствуя, что сделал всё более чем правильно. Всё было идеально.