***
Минерва спешила в больничное крыло: рано утром Поппи появилась в камине и сообщила, что с Северусом можно поговорить, уточнив при этом, что и связки, и его эмоциональное состояние надо беречь. Пообещав не сильно волновать пациента, Минерва тут же отправилась в палату. Прошло только четыре дня с начала приема зелья, а эффект уже был налицо. В воздухе, пронизанном лучами солнца, плавали пылинки. — Тергео! — Минерва махнула палочкой и, постучав в дверь, вошла. Снейп стоял у окна, рядом на тумбочке находился почти нетронутый завтрак, постель была заправлена. — Здравствуйте, Минерва, — сказал он, обернувшись. Голос его был тихий и какой-то металлический, словно он переболел жесточайшим ларингитом. Минерва подошла ближе. — Северус, я, наверное, помешала вашему завтраку, мне зайти попозже? — Не стоит, утром у меня нет аппетита. Подойдя к тумбочке, он молча очистил поднос от остатков еды, а после, круто развернувшись и сложив руки в своей обычной манере, спросил: — Вы хотели поговорить? Присев на стоящий рядом с кроватью табурет, МакГонагалл сдалась: — Прежде всего, Северус, я бы хотела спросить о ваших планах. Тот ухмыльнулся, но ничего не сказал, и она продолжила: — Школа нуждается в вас. У нас нет преподавателей по Зельеварению и Защите от темных сил. Вы можете выбрать любую должность. Кроме того, слизеринцам нужен декан. Уже через три недели в замок приедут студенты на сдачу ТРИТОНов, мне потребуется ваша помощь. По лицу Минервы было видно, как она волновалась за предстоящие события, в конце концов, должность директора досталась ей не по собственному желанию, и уже немолодой ведьме все это стоило больших трудов и сил. Сомкнув руки за спиной, Снейп снова отошел к окну. Его напряженное лицо и сдвинутые брови говорили о тревожных мыслях, и, не желая его больше волновать, Минерва поспешила добавить: — Подумайте, я не тороплю вас с ответом. С этими словами она встала и, подойдя к коллеге, произнесла: — Северус, война закончилась. Теперь вы можете поступать так, как считаете нужным, не забывайте об этом. Минерва вышла уже минут десять назад, а Северус все еще думал над ее словами. Действительно, теперь он волен поступать так, как хочет сам, только к этому еще нужно было привыкнуть. На следующий день, к полной неожиданности Гермионы, на завтрак собрались все, включая Снейпа. Пока она растерянно молчала, Гарри поприветствовал всех присутствующих и отдельно — профессора, на что тот сдержанно кивнул. Горло последнего было закрыто глухим воротом сюртука, из-за чего он выглядел еще более неприступным. Окружающие поздравляли его с выздоровлением, он в ответ их кисло благодарил. Гермиона злорадно подумала, что отныне профессору-герою не отвертеться от внимания окружающих, и в этот момент поймала его взгляд. Снейп его тут же отвел и углубился в просмотр корреспонденции, видимо, принесенной ранее совами. Он не поднял головы даже тогда, когда они с Гарри, закончив завтрак, прощались с обитателями замка. Пообещав вскоре вернуться, друзья покинули Большой зал и направились к воротам Хогвартса. Погода ночью испортилась, и вместо яркого солнца на улице их встретили промозглый ветер и дождь. Пока Гермиона левитировала свой чемодан, Гарри навел на них чары непромокаемости, и вскоре друзья уже стояли у границы антиаппарационного барьера. — До скорого, Гермиона! Она обняла Гарри, и он тут же исчез. Секундой позже аппарировала и она.2 глава. Профессор
22 ноября 2018 г. в 16:26
— Гарри, почему ты отказался? Ведь это такой шанс, ты не потеряешь год и можешь учиться одновременно с теми, с кем раньше учились мы! — Гермиона была удивлена решением Гарри отказаться от такого предложения, ведь он мог наравне с другими их однокурсниками продолжать учебу, будто и не было этого потерянного года. Сама она очень переживала из-за этого, и порой ей снова хотелось завладеть хроноворотом, чтобы наверстать упущенное время.
— Гермиона, я не хочу пользоваться поблажками для поступления. К тому же, я еще не решил, хочу ли быть аврором. В последнее время мне кажется, что я навоевался.
Гарри только вернулся от директора и, войдя в комнату, нашел Гермиону с книгой у камина. Судя по тому, что книга была перевернута вверх тормашками, мысли подруги были заняты чем-то другим. Она была взволнована, и Гарри догадывался почему — ведь прямо сейчас Помфри начинает курс лечения их, по сути, экспериментальным зельем.
— Наверно, ты прав, Гарри. Значит, мы вместе остаемся в Хогвартсе?
Он кивнул, и подруга, вскочив с кресла, радостно его обняла. Улыбаясь, Гарри подумал о том, что давно ему не было так уютно и спокойно. Кстати, нужно было ответить Рону.
— Как Снейп? Ты ничего не рассказываешь. Он не разговаривает с тобой? — Гермиона не ожидала такой вопрос и, снова сев в кресло, невозмутимо ответила, сделав ударение на первом слове: — Профессор Снейп уже вовсю ходит по палате, но Помфри пока не разрешает ему выходить, все же он еще слаб. А ты не хочешь к нему сходить?
Гарри, подойдя к кровати и взяв в одну руку пергамент, а в другую — перо, проворчал:
— Когда я последний раз к нему зашел, едва ли он вообще меня заметил, по крайней мере, выглядело это именно так.
Она засмеялась — стоило ли ожидать от профессора другой реакции, и как бы он отреагировал на нее саму?
— Гермиона, мне нужно написать Кингсли, ты можешь ответить Рону? От меня передай, что я подумаю насчет приглашения.
«Здравствуй, Рон! Гарри передает тебе привет и в данный момент пишет письмо Кингсли. Ему предложили безусловное поступление в Аврорат, а он отказался! Рон, а ты уверен, что не хочешь вернуться на седьмой курс? Ведь это — последняя возможность провести еще один год в Хогвартсе! Впрочем, да, я уже представляю твое лицо при мысли об уроках и экзаменах, так что на вопрос можешь не отвечать.
Ты уже придумал подарок? Насчет Норы Гарри обещал подумать, но день рождения, скорее всего, будем отмечать в особняке Блэков, поэтому у меня к тебе будет предложение. Поскольку за домом сейчас никто не следит, а в каком состоянии он был год назад, думаю, ты помнишь, так вот — предлагаю собраться и всем вместе привести его в порядок. Я напишу Невиллу и Луне, а ты поговори со своими. Всем от нас большой привет, обнимаю, Гермиона».
Следующим вечером Рон читал письмо при свете палочки и удивлялся, насколько Гермиона осталась верна себе. Не было сомнений, что она вернется к учебе и начнет уговаривать сделать то же самое и всех остальных. Он свернул пергамент и, убрав его в стол, лег в кровать. Прошло уже почти три месяца с тех пор, как они виделись в последний раз. Сейчас, прочитав письмо, он вновь узнал старую добрую подругу и уже не мог поверить, что совсем недавно между ними было нечто иное. Интересно, так бывало у других? Ему было стыдно признавать, но он бы предпочел, чтобы этого эпизода их отношений не было, включая ту глупую ревность, которая поставила под удар их дружбу, потому что, как бы там ни было, они, включая Гарри, всегда были лучшими друзьями. Что сподвигло его и Гермиону пересечь эту грань — отчаяние, гормоны, желание иметь рядом не просто «друга»? Что бы ни было причиной, им надо было поговорить, но никто из них двоих пока не делал попыток к тому. Да и не до того было — их семье пришлось очень нелегко после смерти Фреда. Но тяжелее всех было Джорджу, поэтому Рон постоянно проводил время с ним, большей частью в магазинчике. Джинни тоже помогала, но ей вскоре предстояло вернуться в Хогвартс. Надо будет рассказать ей об идее Гермионы, вероятно, у сестры опыт в хозяйственных чарах будет побольше его собственного. Рон попытался вспомнить хотя бы одно бытовое заклинание — и не смог. Конечно, чтобы было, что вспомнить, нужно, чтобы было, что забыть. Усмехнувшись и прошептав «Нокс», он вскоре уснул.
Кингсли получил короткое послание Гарри лишь на следующее утро. В Министерстве все еще была сумятица, и, хотя судьба кресла министра была решена практически сразу, приступить к своим новым обязанностям Кингсли пока не мог в силу бесконечной череды бюрократических процедур. Стены Министерства никогда не видели таких очередей на отставку и на прием новых сотрудников. Часть магов все еще находилась в Мунго — кто с физическими недугами, кто с последствиями Империуса и продолжительного стресса. Работы было невпроворот, но благодаря победе везде царили воодушевление и радостная суета. Многие вчерашние семикурсники собирались пополнить команду авроров и теперь ожидали экзаменов и начала курсов. Кингсли самолично планировал посетить Хогвартс после оглашения результатов, чтобы поздравить студентов и будущих коллег.
Это случилось, когда Гермиона шла в медицинскую лабораторию. Она как раз обдумывала день рождения Гарри, когда прямо перед ней открылись двери палаты. Как в замедленной съемке, из проема появилась высокая фигура в черном и развернулась в ее сторону. Профессор смотрел на нее в упор, его лицо не выражало никаких эмоций. Ноги Гермионы стали ватными, прислонившись к стене коридора, она наблюдала за тем, как он медленно приблизился и остановился напротив.
— Мисс Грейнджер, вас подвергли Силенцио? — промолвил Снейп.
Его голос был тихим и надтреснутым — это вернуло Гермиону к реальности. «Прошла уже пара дней с начала приема зелья, но кто бы мог подумать, что голос будет так быстро восстанавливаться!» Мысли о том, что надо будет поговорить с Помфри, оказались прерваны новым вопросом:
— Или, может быть, кто-то использовал мое собственное изобретение и в данный момент ваш язык приклеен к нёбу? — подняв бровь, спросил профессор. — Стоит ли мне применить к вам Фините Инкантатем?
Отрицательно покачав головой, она отметила про себя, что голос его стал еще тише.
— Что ж, прискорбно. Ведь нам есть о чем поговорить, не так ли, мисс Грейнджер? — спросил тот, сделав еще шаг. — Мне бы хотелось получить ответы на некоторые вопросы, что, заметьте, справедливо, учитывая, сколько лет вы сами засыпали ими всех вокруг, удовлетворяя свое любопытство.
Снейп уже практически нависал над Гермионой, когда к ней, наконец, вернулся дар речи. Вздернув подбородок, она заметила:
— Профессор Снейп, вам нельзя нагружать голосовые связки, я отвечу на все ваши вопросы, но позже.
На что он, игнорируя ее ответ, практически прошипел:
— Кто дал вам право решать за других? Кто просил вас об этом?
Она не была напугана, но обеспокоенность и растерянность были написаны у нее на лице.
— Что же вы молчите? Ведь вам всегда есть, что сказать!
Он хотел добавить что-то еще, когда Гермиона не выдержала и, прижав ладонь к его рту, гневно ответила:
— Не знаю как вы, профессор, но я ценю жизни людей, — сдвинув брови, она добавила: — Тем более, жизнь человека, который рисковал собой ради нас всех.
Оторопев от такого нахальства, он лишь покрывался белыми пятнами, тогда как Гермиона продолжала:
— Также я ценю потраченные время и усилия на ваше лечение, заметьте, не только мои.
Она смягчилась и уже более спокойным голосом закончила:
— Поэтому, прошу вас, будьте благоразумны и воздержитесь пока от разговоров.
Убрав руку, Гермиона поспешно скрылась за поворотом. Зайдя в лабораторию, она оперлась о стол, и шумно дыша, долго не могла успокоить колотившееся сердце. Из коридора послышался грохот захлопываемой с силой двери. На ее счастье Снейп не успел никак среагировать — слишком пораженный неожиданным прикосновением, он поспешил вернуться в палату, где замер в ошеломлении. Мало кто по доброй воле прикасался к нему, особенно в последнее время, слишком нелюдимым и отталкивающим он был человеком, о чем прекрасно знал.
Вечером того же дня, встретив мадам Помфри, Гермиона поинтересовалась, не нужна ли больше ее помощь в Хогвартсе, и сообщила, что ей необходимо уехать. Рассказывать о сегодняшней «беседе» с профессором она благоразумно не стала.
— Мисс Грейнджер, вы и так очень помогли, — ответила ей медсестра, — поэтому не смею вас больше задерживать.
До дня рождения Гарри оставалось чуть больше двух недель и, чтобы привести дом Блэков в более-менее приличный вид, следовало приступить к этому в ближайшее время. Уверенная в том, что Гарри появится в особняке не раньше тридцать первого, Гермиона связалась еще раз с Роном, а также с Невиллом и Луной: все обещали прибыть на Гриммо уже завтра. А ей оставалось только найти достойную причину, чтобы покинуть замок. Также она заручилась поддержкой Кричера с приготовлением блюд, ведь людей могло прийти довольно много — наверняка масса желающих захотели бы лично поздравить «героя», только вот не все знали о том, где он живет. Ухмыльнувшись своим мыслям, она зашла в комнату, где уже был Гарри. Он что-то искал в своем чемодане, на боку которого почти стерлась надпись «ГП».
— Во-о-от! — Гарри радостно извлек свою мантию, тут же сделавшей невидимой часть его руки. — Гермиона, как ты думаешь, слишком невежливо будет появиться в доме Тонксов в таком виде? — при этом он накинул мантию на плечи, и голова повисла в воздухе. Гарри все еще избегал журналистов и не торопился выходить из замка, так удачно скрывающего его от посторонних глаз. — Хочу навестить Тедди.
Гермиона подошла и, взлохматив ему волосы, ответила:
— Думаю, они будут тебе рады. Я, кстати, подумываю о том, чтобы навестить родителей.
После снятого с родителей Обливиэйта она, к удивлению Гарри, провела с ними всего несколько дней. Но в ту пору у нее были и другие неотложные дела, а теперь, насколько он знал, профессору стало лучше и забот у подруги поубавилось. Тем временем она достала свой чемодан и принялась упаковывать вещи. Они решили отправиться вместе на следующий же день, после завтрака.
— Как работы в замке? — она уже лежала в постели, но не могла уснуть, как и Гарри, который все смотрел на огонь в камине.
— Основное закончили, но остается еще много мелочей. Думаю, я тут останусь до конца месяца, мало ли какая помощь потребуется МакГонагалл.
Договорившись встретиться в доме Блэков в его день рождения, друзья вскоре уснули, и лишь угольки в камине изредка потрескивали и бросали блики на каменные стены.