Семикурсники

      Вид облаков в иллюминаторе одновременно завораживал и пугал. Это был первый и, Драко очень надеялся, последний раз, когда он перемещался таким маггловским способом. Ни в Аврорате, ни в Хогвартсе на этот раз никто не подумал о том, как младшему Малфою из далекой Франции отправиться в родную школу, дабы продолжить изучать волшебные науки. Аппарация под запретом, портключ школьная сова не принесла, поэтому рано утром он сел в обычное маггловское такси и отбыл в аэропорт Марселя. А там, героически превозмогая страхи и смущение относительно своей полной неосведомленности о правилах поведения в подобных местах, чистокровный наследник провел целых два часа — вылет, как назло, задерживался. Сев наконец в самолет и посмотрев на часы, Драко запаниковал — даже с учетом разницы во времени он катастрофически не успевал на Кингс-Кросс. Еще через час он смирился с опозданием и теперь предавался размышлениям о своей несчастной участи. А вид за окном более чем располагал к этим размышлениям.       Последние три недели, проведенные в особняке старых свах, как ни странно, прошли спокойно. Гринграссы уехали за день до начала экзаменов, и Драко больше о них не вспоминал. Удивительно, но отец также больше не возвращался к тому разговору, делая вид, будто ничего не произошло. Когда Драко заявил о своем решении вернуться на последний курс, тот лишь поднял бровь, Нарцисса же нашла в этом решении много плюсов. В тот день, когда Драко вернулся из Хогвартса и прямиком направился в парк, она нашла его и у них состоялся долгий разговор. Присев рядом на скамью, мама попросила его не злиться на отца и не расстраиваться, рассказала, как в свое время им самим пришлось познакомиться буквально перед помолвкой и как они первое время осаждали друг друга по всякому поводу, но к моменту свадьбы души друг в друге не чаяли. Вспоминая их с отцом юность, она выглядела такой беззаботной и счастливой, что Драко стало стыдно за свои глупые проблемы. В конце концов, думал он, главное сейчас то, что все они живы, на свободе и рано или поздно вернутся в Англию. Нарцисса в тот день долго гуляла с ним, а под конец прогулки нежно обняла и, поцеловав в лоб, сказала:       — Драко, никто не будет вас заставлять, если вы будете категорически против, просто присмотритесь друг к другу, тем более, — подмигнула она, — что теперь у вас будет гораздо больше возможностей сделать это.       В тот момент Драко понял, что оказал себе медвежью услугу — теперь младшую Гринграсс он будет лицезреть семь дней в неделю до самого лета. И будто этого мало, на следующий день снова прилетела школьная сова. На этот раз без портключа, зато с уведомлением о том, что «Мистер Драко Малфой назначен старостой факультета Слизерин в паре с мисс Гринграсс. Просьба явиться в школу в назначенное время и срок».       Печальные воспоминания прервала проходящая мимо стюардесса — она предлагала всем напитки, и Драко попросил стакан воды. Сделав глоток, он чуть не подавился — та оказалась с пузырьками, что было бы уместно для игристого вина, а никак не для воды — и пролил на себя ее остатки. Вовремя подавив желание достать палочку и высушиться (хвала Мерлину, что таким заклинанием пользоваться не запрещалось), он вытерпел все попытки тут же засуетившейся стюардессы хоть как-то исправить его жалкое положение. После ее ухода, продолжая сидеть в мокрой рубашке, Драко совсем расстроился, и, проклиная свою тяжкую судьбу, уткнулся лбом в стекло иллюминатора. В глазах предательски защипало. А память словно специально подкидывала щемящие воспоминания о том, как мама обняла его тогда в парке и сегодняшним утром, провожая. Пара горьких слезинок скатились по нежной, мраморно-белой коже. И почему-то во всех несчастьях хотелось обвинить… Поттера. При мысли о нем пришли образы из того самого сна, и Драко стало отчего-то еще более грустно, вспоминая об ускользающем от него «герое».       Как оказалось, он задремал. А проснулся оттого, что пилот воздушного судна — да-да, они называют это судном — незримо оповещал пассажиров о том, что прибытие задержится на какое-то время из-за непогоды, разыгравшейся над Лондоном. Посмотрев на часы, Драко сардонически улыбнулся — Хогвартс-экспресс уже который час в пути, а один из старост Слизерина сегодня не будет присутствовать на распределении и вообще чудо, если доберется до школы. С такими скорбными мыслями он провел еще около часа, пока «судно» кружило в небе. Под конец его уже начали посещать мысли о том, как нелепо закончилась жизнь последнего из Малфоев — в маггловской посудине, упавшей с неба, когда персонал попросил всех пристегнуть ремни и приготовиться к посадке.       О, эти несколько секунд Драко не забудет никогда! Как на скорости, сравнимой разве что с удесятеренной скоростью «Нимбуса» самой последней модели, эта дьявольская железяка проносилась мимо парков, огромных транспортных развязок и маггловских высоток, и как неотвратимо приближалась она к земле, наверняка, обрекая на мгновенную смерть всех присутствующих — так думал Драко, вжавшись в кресло и кося взгляд на маленькое окно. И покуда мимо проносились деревья и постройки местного аэропорта, в его голове проносилась вся его, по сути, глупая и бессмысленная жизнь. Но в какой-то момент он почувствовал мягкий толчок, и самолет начал быстро тормозить, завершая свой путь. Когда самолет остановился и магглы вокруг начали суетиться, вставая со своих мест, Драко все еще не мог поверить, что эта посудина переместила его в Лондон.       После он потерял массу времени, пытаясь найти того, кто объяснит, где найти свой багаж, и еще минут двадцать на то, чтобы выудить свой чемодан на движущейся подобно гигантской змее ленте. Выйдя из аэропорта с героически отвоеванным багажом и пройдя еще через семь кругов ада, вызывая такси, Драко снова оказался в маггловской железяке. Правда, на этот раз такси ехало не торопясь, словно намекая на то, что он все равно уже опоздал. Наконец, увидев знакомые очертания вокзала и рассчитавшись с водителем, Драко воспрял духом. Выйдя из машины и вытащив уже ставший ненавистным багаж, он побежал. Он бежал, сломя голову, надеясь непонятно на что, чемодан больно бил по ногам, а уложенные с утра волосы наверняка растрепались. О, видел бы его кто сейчас! «Слизеринский принц» мчался на всех парусах на платформу 9¾, но, когда он прямо на бегу прыгнул сквозь стену, новая волна обиды и горечи захлестнула его — перрон был совершенно пуст. Посмотрев на большие вокзальные часы, Драко усмехнулся — ну конечно, опоздать на четыре часа и еще на что-то рассчитывать было как раз в духе самонадеянных слизеринцев, а он среди них всегда был самым выдающимся представителем. Медленно остановившись, он выпустил чемодан из онемевшей от тяжести руки и согнулся пополам, пытаясь отдышаться и справиться с очередным пощипыванием в глазах.       Став жертвой обстоятельств, несчастный Драко провел на вокзале еще долгое время, все больше погружаясь в пучину страданий. В голову так и лезли возможные заголовки газет: «Отучившийся семь лет в школе Чародейства и Волшебства ученик не смог добраться до школы» или так: «Драко Люциус Малфой, наследник известной чистокровной семьи, остался ночевать на вокзале». Обойдя платформу несчетное множество раз и успев проклясть всех, начиная от Министерства, Аврората и заканчивая Лордом и, конечно, Поттером, Драко печально уселся на свой чемодан.       — Драко! Скорее, ты куда пропал? — вдруг услышал он знакомый голос.       Тут же вернув лицу непринужденный вид, он выпрямился и увидел подбегающих к нему Асторию и Панси. Последняя, проворчав что-то о гнезде на голове, достала палочку и поправила ему прическу. Астория же была взволнована и все уговаривала поторапливаться, на что Панси ей ответила:       — Сдавай уже аппарацию и не придется каждый раз просить помощи. Ну? Готовы? — И не получив ответа, схватила обоих и аппарировала.       Когда они очутились в Хогсмиде, Драко, превозмогая тошноту и головокружение, бросился обнимать старую подругу. Она, не менее удивленная, весело воскликнула:       — Вот как меняет людей околомаггловская жизнь. Драко, вам пора, ученики уже прибыли. До встречи! — и, поцеловав его на прощание в щеку, скрылась в вихре аппарации.       Астория впервые угрюмо взглянула на Малфоя и, схватив за рукав, торопливо потащила в сторону замка. Всю дорогу они шли молча, также молча пересекли вход на территорию школы и, наконец, оказались перед воротами замка. Дубовые двери были распахнуты. Драко оставил чемоданы в холле, куда уже сгружался багаж учеников, и дальше они спокойным шагом направились ко входу в Большой зал. Судя по звукам, они успели вовремя — распределение только началось. Стараясь не привлекать внимания и не мешать святой процедуре формирования традиционного раскола между маленькими волшебниками, опоздавшие старосты вошли в зал. Астория, как уже начинал понимать Драко, спасла его сегодня от неминуемой и абсолютной катастрофы.       Но, шествуя к слизеринцам, он понял, что катастрофа его все-таки настигла: с ближайшего, как оказалось, гриффиндорского стола в него неверящим взглядом вперился не кто иной, как Поттер. Убедив себя подумать об этом позже, Драко, пройдя мимо столов Когтеврана и Пуффендуя, обогнул нескольких студентов и, сев рядом с Асторией, наконец смог спокойно вздохнуть. Гринграсс в этот момент как раз приветствовала последних первокурсников, которых Шляпа определила на их факультет. Тут же МакГонагалл начала ежегодную приветственную речь.       Столы еще были пустые, и Драко понял, как голоден — последний раз он ел утром, а в самолете после эквилибристического представления со стаканом воды больше рисковать не стал, скромно отказавшись от обеда. Меж тем новый директор не торопилась заканчивать свой доклад. Она подробно рассказывала о том, какие грандиозные работы были проделаны в школе, какую помощь оказали выпускники, Министерство и совет попечителей, какие изменения произошли в замке и среди преподавательского состава, упомянула что-то о том, что была пересмотрена схема совместных занятий, и говорила еще что-то очень нудно и долго. Кажется, Драко даже начал засыпать, но урчание в животе вернуло его к реальности и весьма вовремя — как раз в этот момент торжественная речь была окончена и под пожелания интересной плодотворной учебы и приятного аппетита столы наполнились всевозможными яствами.       Гермиона заметила взгляд Гарри сразу, как Малфой вошел в Большой зал — для нее самой появление последнего явилось полной неожиданностью. Ведь ни на вокзале, куда они аппарировали с другом практически одновременно, ни в самом поезде, который они обошли на несколько раз, пытаясь утихомирить новоявленных магов, вредного слизеринца не наблюдалось, да и не ожидалось. В вагоне старост она видела Асторию Гринграсс, назначенную в этом году старостой Слизерина, кто же был ее напарником — оставалось загадкой, по крайней мере, до настоящего момента, с ухмылкой подумала Гермиона. В Хогвартс-экспрессе не было ни одного свободного места, и сейчас, глядя на Большой зал, она отметила, что последний раз тут было столько учеников разве что на Турнире четвертого курса. В поезде они с Гарри, казалось, впитывали каждую минуту, ведь это было их последнее «начало учебного года». Гермиона старалась запомнить каждый миг, каждый пейзаж за окном, каждый восторженный взгляд, которым их с Гарри провожали ученики.       Прибыв в Хогсмид, первокурсники традиционно отправились к замку через озеро, а остальные — на каретах с фестралами, которых теперь могло видеть гораздо большее число студентов. Двор перед школой был заново отреставрирован, но все же чем-то неуловимо отличался от своего предшественника, как и Большой зал, в котором только на первый взгляд все выглядело привычно, ну разве что столы Слизерина и Гриффиндора теперь стояли по разные стороны, что показалось Гермионе странным. Всюду появлялись знакомые, но повзрослевшие лица, большинство студентов с восхищением глядели на них с Гарри и, кажется, все были просто счастливы учиться вместе с героями войны. Вторым старостой школы был назначен Джастин Финч Флетчли, вместе с которым Гермиона лежала в больничном крыле на далеком втором курсе. Он, как она помнила, почти весь прошлый год провел в бегах и был одним из немногих семикурсников, кто вернулся на повторное обучение. Потом в зал вошла МакГонагалл в сопровождении прибывших новичков, жутко нервничающих и глазеющих по сторонам. Гермиона вспомнила, как и они сами волновались на первом курсе, ожидая некоего испытания. Она и Гарри провожали взглядом тех, кто уже расходился по своим столам, не забывая приветствовать тех, кто присоединялся к их собственному. Затем была приветственная речь, в ходе которой выяснилось, что вести Зелья по-прежнему будет профессор Слизнорт, а деканом Слизерина и преподавателем ЗОТИ станет профессор Снейп. Переведя взгляд на последнего, Гермиона заметила, что тот заметно посвежел и выглядел как будто моложе. Поймав его взгляд, она улыбнулась, на что он фирменно поднял бровь. Смутившись, Гермиона снова обратилась в слух. Директор представляла других профессоров. Хагрид, в ответ на хвалебные речи МакГонагалл, прослезился. Он продолжал преподавать уход за магическими существами, и Гермионе на долю секунды стало стыдно, что они забросили его предмет. Потом начался пир, и пространство наполнилось звоном ножей, вилок и разговорами.       В какой-то момент, как по команде, в зал ворвались привидения. Видимо, они хотели произвести впечатление на первогодок — и им это удалось: с визгами те залезли под столы, пораженно разглядывая полупрозрачные фигуры; позже некоторые из учеников даже осмелились с ними заговорить. За гриффиндорским столом сэр Николас кивками приветствовал новых учеников: дети с ужасом смотрели, как его голова почти отрывается от тела, а затем возвращается на место.       — Гарри, не спи, скоро нам знакомить первокурсников с нашей башней! — взглянув на друга, Гермиона заметила, что тот находится в прострации.       — М? — очнулся тот.       — Интересно, что имелось в виду под «пересмотр концепции совместных занятий»? — добавила она.       Гарри в этот момент не думал ни о какой концепции, все его мысли витали вокруг блондина с раскрасневшимися и уставшими глазами, который некоторое время назад прошел мимо их стола и которого он никак не ожидал здесь увидеть. Ведь Драко был тут, в замке, во время экзаменов — об этом говорил Невилл, и он сам лицезрел того на карте Мародеров. Вспомнив, что Гермиона ждет ответ, Гарри произнес:       — Кажется, я прослушал эту часть. Послушай, что здесь делает Малфой?       — Как что? То же, что и мы, — весело ответила подруга. — А еще он снова староста, я заметила значок, когда он проходил мимо.       Гарри пытался разглядеть Драко за слизеринским столом, но с его зрением, да еще на таком расстоянии, это было бесполезно. Он как раз допивал тыквенный сок, когда Гермиона засуетилась.       — Гарри, пойдем, отведем первогодок — время! — с этими словами она вышла из-за стола и позвала за собой новых учеников их факультета. Гарри встал следом и вместе они направились в холл. Уже поднявшись по мраморной лестнице и обернувшись, он увидел выходящих из Большого зала Малфоя и его напарницу, следом за теми шли первокурсники Слизерина.       У портрета Полной дамы Гермиона сообщила пароль, и вся процессия зашла в гостиную. Восторженное «о-ох» пролетело по комнате.       — Там лестница в спальни мальчиков, — по окончании небольшого знакомства с общей комнатой, сообщил Гарри и жестом указал ребятам, куда надо идти.       — Девочки, вам сюда, — указала Гермиона на другую лестницу, и ее подопечные скрылись из виду.       — Ну вот, мы снова здесь, — радостно сказала она и села напротив камина. Гарри упал рядом.       — Жаль, что Рон не с нами, — посетовал он. Сегодняшний вечер напомнил ему их собственный первый курс. Рон уже тогда был его другом.       Они долго сидели, вглядываясь в пламя, а потом в гостиной начали собираться остальные гриффиндорцы. Кто-то направлялся в спальни, кто-то оставался тут, обсуждая прошедшее лето и делясь воспоминаниями — и радостными, и не очень. Гарри еще хотел сходить к Хагриду, но плотный ужин действовал усыпляюще, и вскоре он, пожелав Гермионе спокойной ночи, поднялся на самый верх башни.       «7 курс» — значилось на табличке знакомой двери. Зайдя внутрь, Гарри улыбнулся — спальня, по сравнению с первым курсом, теперь не казалась такой огромной, пять кроватей еле умещались в круглой комнате, а узкие окна не были такими уж высокими. После душа он обнаружил в комнате уже спящих Дина Томаса и одного из ребят с курса Джинни. Задернув полог над кроватью, Гарри лег и долго не мог уснуть, перебирая события прошедшего дня. Он старался ни о чем не думать, но из головы никак не выходили покрасневшие глаза и отросшие платиновые волосы.