Семикурсники

      «Он что — забыл наш утренний разговор?» — вопрошал Гарри, стараясь бежать не сильно громко, но при этом достаточно быстро. Минуя короткий подвесной мост, он тревожно представлял, как ученики в сопровождении профессора Астрономии поднимаются туда, где их совершенно не ждет наивный слизеринец. Злость на Драко и одновременно какое-то глупое чувство вины, что Малфой торчит там из-за него, подгоняли получше всякого хлыста. Наконец, оказавшись у входа в башню, Гарри, перепрыгивая через несколько ступенек, принялся подниматься по бесконечной лестнице. К концу подъема ему уже казалось, что в легких бушует Адское пламя, а ноги вконец одеревенели от напряжения. На ходу распахнув дверь, он влетел на верхнюю площадку и увидел Малфоя: тот стоял боком ко входу, совершенно невозмутимо взирая на звезды в окружении пары дюжин телескопов.       — Драко, сюда идут ученики и профессор Синистра! — прохрипел Гарри, согнувшись пополам и задыхаясь после долгого подъема.       — Поттер, что ты здесь делаешь? — воскликнул слизеринец, подбегая к нему. Вид у Малфоя был встревоженный и вместе с тем удивленный.       — Я… Тебе разве можно находиться тут после отбоя? — все еще пытаясь отдышаться, спросил Гарри.       — Ну, обычно привожу учеников я… Но ты, Поттер? Что здесь делаешь ты? — все еще в изумлении рассматривал его Драко, а услышав через открытую дверь топот поднимающихся по лестнице ног, засуетился. — В любом случае, если кому здесь находиться не следует, так это тебе, — и, обновив на Гарри дезиллюминационные чары, приложил палец к губам и показал на стену около двери, куда растерявшийся гриффиндорец поспешил тут же отойти.       Вскоре на площадку поднялись сонные ученики, и профессор, поблагодарив «мистера Малфоя» за помощь, велела занять свои места за телескопами.       Проходя мимо двери, Драко жестом позвал Гарри с собой, и в тишине, нарушаемой только звуком их шагов да скрипом ступеней, они спустились к подножию башни. Гарри сбросил с себя чары, чтобы Малфой его не потерял из виду и вместе они отправились по едва освещенному коридору.       — У тебя договоренность с профессором Астрономии? — Гарри уже начал догадываться, что вновь влип в нелепую ситуацию. Но тут он увидел трясущиеся плечи слизеринца, который шел впереди. Развернувшись, блондин не выдержал и расхохотался, по-доброму глядя на него.       — Поттер, — улыбался он, — как это у тебя получается — все время оказываться не в том месте и в неположенное время? — В глазах Драко вдруг проступила какая-то… теплота? — Ты что ли забыл, что сам отменил нашу встречу, — еле заметно ухмыльнувшись, добавил тот.       В этот момент в дальнем конце коридора послышались неторопливые шаги, и Гарри, отступив в темноту одной из ниш, спрятался за стоящими там доспехами.       — Ученик бродит по замку после отбоя, — раздался злорадный голос Филча.       — Полночь, Астрономия, староста, — невозмутимо озвучил логическую цепочку голос Драко.       — Тогда ступайте в свои комнаты, — проворчал завхоз. А проходя мимо Гарри, пробубнил: «Бродят по замку прогулочным шагом, да еще и сами с собой разговаривают». Когда Филч скрылся, Гарри догнал Малфоя.       — Ты так и не ответил, — прошептал он, стараясь ступать в такт с блондином, чтобы никто не распознал шагов двух пар ног вместо одной. — И почему ты сказал «староста»?       — Потому что именно старосты отводят учеников на башню, а точнее — старосты школы, но мне предоставили эту «честь», — с усмешкой продолжил Драко, — в качестве исключения.       «Чтобы не мучился от безделья», — аргументировал крестный в их последнюю встречу. Ведь договоренность устроил именно он, дескать, мистер Финч-Флетчли и так взял на себя слишком много обязанностей, а Драко, как-никак, староста Слизерина.       Покинув восточное крыло, они благополучно пересекли мостик и оказались в еще более темном коридоре.       — Драко, — прошептал чуть погодя Гарри, — я не отменял встречу. Я…       — Не важно, — перебил его Малфой, — в любом случае на башне уже слишком холодно.       Тот шел, немного опечаленный, но когда поворачивался к Гарри, на его губах то и дело возникала робкая улыбка.       Они уже почти дошли до того места, где им предстояли разойтись, когда в глубине коридора послышались голоса. Один низкий, с металлическим тембром, без сомнений принадлежал Снейпу, а второй тихий и как будто бы извиняющийся, как оказалось позже — мадам Помфри. Драко, узнав голос крестного, тут же растерялся и испуганно взглянул на Гарри — ему очень не хотелось вновь стать жертвой едкой насмешки профессора, а то, что он уже давно должен был вернуться в подземелья, крестный без внимания точно не оставит и в лучшем случае снимет баллы.       Гарри тем временем обшаривал глазами коридор и, увидев неприметную узкую нишу, схватил беспомощно окаменевшего слизеринца за локоть и бросился в ее сторону. Это оказался узкий тупик, который тут же заканчивался едва заметной дверью. Привалившись на нее, Гарри прижал Драко к себе спиной, сетуя, что не захватил мантию-невидимку. Звуки голосов приближались, вскоре стали слышны и шаги, каблуками отстукиваемые по каменным плитам.       — Извините, что потревожила вас в столь поздний час, — говорила целитель уже совсем рядом, — но я решила, что с подобным вы сталкивались чаще профессора Слизнорта.       Снейп молчал, и Гарри, услышав, как тяжело дышит Малфой, закрыл рукой ему рот. Профессор всегда обладал поистине невероятным чутьем, и было бы крайне глупо им обоим вот так попасться, как нашкодившим первокурсникам. Как назло, спешить те не собирались, словно вышли на вечерний променад. Каблуки неторопливо отсчитывали каждый шаг. Вскоре снова зазвучал мужской баритон:       — Напротив, я премного благодарен вам, миссис Помфри, что вы обратились именно ко мне. Когда дело касается моих учеников, я предпочитаю быть оповещенным в числе первых.       Спустя несколько бесконечных секунд голоса вновь зазвучали, но Гарри уже не вслушивался в разговор — Малфой все так же тяжело дышал, а под рукой, которой он прижимал того к себе, кроме выступающих ребер, ощущалось частое биение сердца. Опустив ладонь с груди блондина на живот, Гарри вновь прислушался. Шаги были все ближе, голоса эхом отдавались от стен, но смысл разговора ускользал: на этот раз его отвлекли волосы Драко, которые щекотали щеку и нос. Гарри убрал руку с его прохладного рта, и, прошептав: «Тише», теперь уже второй рукой перехватил слизеринца. Волосы блондина, как и кожа, пахли морской свежестью и еще чем-то неуловимым. Мысли о том, что не его это дело, как пахнет Малфой, были резко прерваны — именно в этот момент Снейп и Поппи проходили мимо них. Кажется, они оба не дышали, потому что, когда звуки голосов отдалились, Гарри, как и Драко, никак не мог успокоить дыхание.       Когда он отпустил слизеринца, тот сразу же отодвинулся и вскоре принялся выглядывать во тьму коридора. Убедившись, что путь свободен, они покинули нишу и в считанные секунды добрались до места, где должны были разойтись. Не сказав ни слова, Драко лишь обернулся, на мгновение посмотрев на Гарри, и вскоре скрылся за поворотом. Но взгляд его немного покрасневших, блестящих глаз с плещущимися в них обреченностью и отчаянием еще долго не покидал мыслей Гарри. Даже когда тот благополучно вернулся в свою башню и уже лежал в постели, ему мерещились глаза и запах Драко. Мысли хаотично крутились в голове и, провалившись в неспокойный сон, Гарри еще долго вертелся в постели. Во сне он тщетно пытался что-то найти, но то, что он искал, все время ускользало — что-то невозможно притягательное и невероятно далекое.

***

      На следующее утро Гарри был весь разбитый. Кое-как отсидев Чары и пообедав, он отправился в башню и, поднявшись в спальню, упал на кровать. Вскоре сон сморил его, а проснувшись, он сломя голову помчался на тренировку.       — Где ты был? — сердито спросила Джинни, когда Гарри влетел на поле. Вся команда уже была тут, загонщики Кут и Пикс нервно постукивали себя битами по икрам. — Постарайся больше не опаздывать, — угрюмо попросила она, и Гарри ощутил дежавю.       За ужином, немного взбодрившись после тренировки, он спросил у Гермионы про обязанности старост школы относительно уроков Астрономии.       — Да, нововведение этого года — отводим учеников первых пяти курсов на занятия, — поведала подруга. Гарри, чуть не поперхнувшись, возмущенно воскликнул:       — Неудивительно, что ты плохо спишь! Гермиона, почему ты мне ничего не сказала? Я бы тоже с радостью помог тебе, например, с Когтевраном.       — Тоже? — уцепилась подруга, заинтересованно на него посмотрев.       — Малфой помогает Джастину со слизеринцами, — нехотя выдал он.       Хмыкнув, Гермиона деловито перевернула страницу лежащей перед ней книги и добавила:       — На самом деле отводить учеников приходится далеко не каждый день. Но если ты хочешь, — оторвав взгляд от книги, улыбнулась подруга, — можешь взять на себя Когтевран, только предупреди профессоров.       — Договорились, — подмигнул подруге Гарри и, допив сок, отправился в учительскую.       Из преподавателей там оказались Помона Спраут и профессор Флитвик, с которым они виделись утром. Поприветствовав профессора Травологии, Гарри сообщил маленькому преподавателю о желании взять на себя новую обязанность, и тот высказал свое одобрение, заметив, что уже давно подумывал о том, чтобы разгрузить мисс Грейнджер.       Выслушав его, Гарри подошел к расписанию. На листе пергамента как раз значились уроки первого курса, и он выписал дни, на которые у когтевранцев были назначены уроки Астрономии — этими днями оказались пятницы каждой пятой недели. Глянув на расписание первокурсников собственного факультета, он увидел, что у них занятия были по вторникам. Посмотрев расписание второго курса, а затем остальных, он понял, что уроки проводились четыре дня в неделю, исключая понедельник (что весьма предусмотрительно), сначала для всех первых курсов, потом вторых и так далее по кругу. Выходит, его днями были пятницы, а Гермионы — вторники. Посмотрев на расписание Слизерина, Гарри кивнул сам себе — как он и подозревал, Малфой после их встреч по средам снова возвращался на башню.       Едва он убрал записи, в учительскую зашла профессор Синистра. «Крайне удачно», — подумал Гарри и поспешил уведомить об изменениях и ее. Улыбаясь своим мыслям, он подошел к двери как раз, когда с той стороны ее открыл Драко. Увидев его, тот побледнел и замер в проеме. Гарри же, продолжая улыбаться, тихонько сказал «привет» и отошел в сторону, пропуская блондина.       Вернувшись в башню, он еще какое-то время посидел в гостиной и даже сыграл партию в шахматы с Дином.       — Гарри, спасибо за Астрономию, — поблагодарила его Гермиона, после того, как, поставив Дину шах и мат, он пересел к ней. — Возможно, ты прав, и теперь проблем со сном будет меньше.       — Может быть, я не знаю еще о каких-нибудь обязанностях старост школы? — спросил Гарри, сделав ударение на последнем слове.       — Нет, — улыбнулась Гермиона, — больше, вроде бы, никаких.       Еще немного поговорив с подругой, он вскоре отправился спать — завтра у него был первый ночной «поход» с Когтевраном, и нужно было как следует выспаться.       Следующий день выдался ничем особо не примечательным — на Защите у Драко с первого раза вышел Патронус, по-прежнему, без четких телесных форм, как и у большинства учеников. Только вел себя Малфой как-то напряженно, то и дело бросал на Гарри короткие взгляды и тут же отворачивался, стоило только гриффиндорцу на него посмотреть. Меган Джонс, занимающаяся с Гермионой, впервые показала форму своего Патронуса — серебристое облако, вырвавшееся из ее палочки, вскоре приняло форму небольшого дельфина. Он плавал в воздухе под потолком, и несколько учеников даже похлопали, с восторгом наблюдая за этим зрелищем.       Снейп время от времени выходил из своего кабинета, но с лестницы не спускался, наблюдая за классом с ее верхней площадки, заложив руки за спину. Пару раз, как показалось Гарри, он бросал пристальные взгляды на Гермиону — видимо оттого, что она по-прежнему занималась только пуффендуйкой и своего Патронуса больше не вызывала. В конце занятий профессор объявил, что зачет состоится на следующей неделе и каждый должен будет продемонстрировать свои достижения.       Вечером Гарри решил немного отдохнуть от письменных работ и снова был втянут в несколько партий шахмат с Дином. Тот видимо хотел отыграться, но все, что ему удалось — это закончить две партии из трех вничью, третью снова взял Гарри. Гермиона и Джинни что-то усердно строчили в пергаментах, несмотря на то, что вечера пятницы большинство учеников посвящали учебе в последнюю очередь. Похоже, Дину было скучно, и, закончив с шахматами, он завязал с Гарри разговор о квиддиче. В итоге ребята провели остаток вечера за обсуждением возможных проблем, с которыми они могут столкнуться на матче.       — Хочешь, посижу с тобой? — предложила Гермиона, когда гостиная опустела. Дин с Джинни только что разошлись по спальням, а до полуночи оставалось еще полтора часа.       — Не стоит, я же вижу, что у тебя глаза закрываются, — сказал Гарри.       Гермиона не стала настаивать и вскоре исчезла на лестнице, ведущей в спальни девочек.       Без четверти двенадцать он уже был у входа в башню Когтеврана, и вскоре оттуда медленно вышли сонные первокурсники. На Астрономической башне профессор Синистра поблагодарила старосту, и вскоре он добрался до собственной спальни, а упав на кровать, тут же уснул.

***

      На следующей неделе они доделывали свои зелья. Работа шла полным ходом — Оборотное Гарри успешно проходило последние этапы приготовления, Гермиона была поглощена Амортенцией, остальные в тишине занимались своими котлами. Слизнорт объявил, что результаты будет принимать через две недели, и с ухмылкой добавил, что вынести даже каплю приготовленных составов из кабинета никому не удастся. А в четверг профессор Флитвик, собрав их последние письменные работы, которые, к слову сказать, превзошли по размерам все, что им прежде доводилось делать, объявил, что оставшееся время до конца семестра будет посвящено Протеевым чарам. И оба сдвоенных урока они занимались изучением теоретического материала.       На следующий день все, кто в тревожном волнении, кто с непоколебимой уверенностью, шли в кабинет ЗОТИ. Профессор уже восседал за своим столом, мрачно оглядывая припозднившихся студентов. Едва входная дверь закрылась, он медленно встал и дождавшись, когда тишина станет абсолютной, строго сказал:       — Сейчас каждый из вас, после того, как я озвучу его имя, встанет со своего места и попытается вызвать Патронуса, — почему-то ухмыльнувшись, Снейп продолжил: — А затем, не мешая другим, будет сидеть тихо, ожидая дальнейших указаний.       Ответом ему было полное молчание и, видимо, удовлетворившись этим, он поднялся на вершину лестницы, откуда наверняка было удобнее всего наблюдать за классом. После этого, не нарушая тишины, он махнул палочкой, и комната погрузился в полную темноту. Вслед за ней пришел жуткий холод: казалось, все они разом очутились на северном полюсе. «Вот только ветра нет», — подумал Гарри, и, словно прочитав его мысли, на них налетел пронизывающий шквальный ветер. Сверкнула молния, но она не осветила ровным счетом ничего — казалось, что все вокруг обволокла тягучая беспросветная мгла. Последовавший за вспышкой раскат грома вместе со свистом и завываниями ветра разом сломали тишину, и Гарри засомневался в том, что он по-прежнему в классе. Лишь стол, за который он цеплялся из последних сил, убеждал в обратном.       Когда вокруг разыгралась полномасштабная буря, прозвучало первое имя. Голос профессора, казалось, прогрохотал не то с небес, не то из преисподней. Гарри же был уверен, что он тут абсолютно один — наваждение все больше поглощало его, и лишь тонкая серебристая струйка, возникшая неподалеку — он даже не услышал слов заклинания — дала понять, что он все еще на уроке ЗОТИ.       Внезапно он вспомнил, что Малфой должен сидеть рядом и, протянув руку, нашел его ладонь. «Странно, что она теплая», — подумал Гарри, ведь не только леденящие порывы ветра, но и мерзлые иглы дождя уже давно выбили остатки тепла из его собственного окоченевшего тела. Ладонь в его руке словно очнулась и сжала так, будто это было последним шансом на спасение. Тут раздалось второе имя, и снова только маленькое пятно света мелькнуло где-то поблизости и тут же погасло.       Одежда Гарри давно промокла, ледяная вода противно заливала шею и сбегала струями по спине, заставляя дрожать. Звучали другие имена, но он старался концентрироваться на сжимающей его руке, чтобы хоть как-то сохранить остатки разума. То и дело пригибаясь от особенно зверских порывов урагана, он почти лежал на парте, лишь изредка отпуская ее край, чтобы вытереть глаза от заливающей их воды.       «Мистер Финч-Флетчли!» — прогрохотало вокруг, и через секунду под выкрик заклинания, прозвучавший, казалось, где-то на другом конце земли, буквально в паре метров от Гарри появился огромный серебристый лось — он побежал и постепенно разгоняясь, вскоре скрылся из виду, но, завершив круг, вернулся и окончательно исчез. Вскоре прозвучало новое имя, и Гарри увидел черепаху — та, поднявшись в воздух, ловко поплыла по окружности, повторяя маршрут Патронуса Джастина. Потом снова были струйки серебристого дыма, небольшие облачка, пока не прозвучало «Мистер Томас». Вслед за этим Гарри увидел невероятной красоты большого грациозного коня; его густая грива переливалась и струилась, а когда он промчался мимо, Гарри заметил, что и мощные ноги животного у самых копыт были покрыты искрящимися прядями, развевающимися вместе с гривой и хвостом. Позже, совсем в другой стороне, он увидел и лошадь Джинни, но та, едва появившись, вскоре рассеялась.       Понимая, что в любой момент может прозвучать и его имя, Гарри пытался собраться, но когда оно, наконец, прозвучало, он словно окаменел. Ведь в одно мгновение все вдруг замерло — дождь, заливавший ему лицо, ветер, грубо трепавший его волосы, все звуки. Воздух пронзила звенящая, осязаемая тишина. Гарри на миг почудилось, что где-то рядом и вправду возникли дементоры — настолько идентичны были ощущения. Возможно, именно это и подстегнуло его — отпустив ладонь Драко, он выхватил палочку и взмахнул ею, выпустив искрящегося, ослепляющего глаза оленя. Тот, мгновенно набрав скорость, нарезал широкие круги, постепенно сужая их радиус и первый раз за эти минуты Гарри увидел силуэты других учеников — казалось, мгла отступала под натиском гордого животного.       Но когда Патронус исчез и прозвучало следующее имя, все вернулось в прежнее, свирепо бушующее состояние. Мимо него еще пару раз проплыли силуэты животных — кролик Луны, дельфин Меган Джонс и чей-то страус, так близко пробежавший мимо Гарри, что он вынужден был придвинуться к Малфою. А после раздалось и имя последнего. Драко, не отпуская его руки, судя по всему, встал и секундой позже воскликнул: «Экспекто Патронум!». В темноте появилось яркое светящееся облако, оно постепенно опускалось и меняло очертания, пока не обрело свой облик — рядом с ними стоял небольшого роста, худенький и невероятно красивый олененок. Его ушки еще были непропорционально огромные, а ноги — высокие и тонкие. Повернув мордашку куда-то в сторону Драко, это воплощение нежности и беззащитности вдруг сорвалось с места и, смешно брыкая задними ножками, помчалось рассеивать окружающую их тьму. В какой-то миг Гарри показалось, что он слышит стоны умиления, явно принадлежавшие женской половине класса.       Когда Патронус развеялся, Драко обессилено упал рядом, но его руку так и не отпустил. В знак одобрения Гарри сжал его ладонь и переплел их пальцы. В этот же момент новая волна шквала обрушилась на них, заливая глаза водой. Но странное ощущение иллюзорности всего происходящего, возникшее несколько минут назад, уже не покидало гриффиндорца, хоть он по-прежнему и цеплялся онемевшей рукой в край стола.       «Мисс Грейнджер!» — прозвучало имя, и одновременно новый раскат грома раздался так близко, что у Гарри заложило в ушах. Переживая за подругу, Гарри силился что-то разглядеть, но струи дождя хлестали его по лицу, и все, что он видел — все та же непроглядная тьма. И тут появился сверкающий шар, он излучал, казалось, первозданный свет, саму его суть. Его потоки, струящиеся вокруг, проходили через плотную мглу, словно лучи солнца сквозь тучи, они падали на лица учеников, и Гарри с удивлением обнаружил, что они, хоть и выглядят испуганными, совсем не похожи на тех, кто только что укрывался от ливня и сильнейшего ветра. Снова взглянув на Патронуса, Гарри лишь на этот раз заметил очертания выдры — так ослеплял исходящий от нее свет. В этот момент животное бросилось бежать, оно игриво подпрыгивало и в какой-то миг словно нырнуло в воду — гибкое тело изгибалось, как у рыбы, перемещаясь гораздо быстрее, чем до этого, а под конец она остановилась и, приподняв смешную серьезную мордашку, оглядела всех вокруг и испарилась.       Под дружный хор аплодисментов окружающий их морок окончательно спал, и Гарри с удивлением обнаружил все тот же класс, с теми же окнами, задернутыми плотными шторами, через которые едва пробивался утренний рассеянный свет, с теми же учениками, разве что выглядели они немного ошеломленными и потрепанными — но волосы у всех были сухие, как и одежда. Изумленно оглядывая друг друга, ребята поздравляли тех, у кого получилось и, похоже, не особо расстраивались из-за собственных неудач. Гарри, осознав, что все еще сжимает руку слизеринца, отпустил ее. Малфой же поспешил ее убрать и выглядел растеряннее, чем остальные. Гриффиндорец уже хотел спросить, все ли в порядке, когда раздался голос Снейпа:       — Что ж, — в одно мгновение весь класс притих, — теперь вы знаете, в каких условиях порой приходится вызывать Патронус и какие ощущения этому могут предшествовать, — он все так же стоял наверху, заложив руки за спину. — Конечно, было бы глупо рассчитывать, что большинство из вас справятся, — холодно продолжил он, спускаясь по лестнице, — но теперь можно надеяться, что хотя бы те, кому это удалось, — поднял бровь Снейп, остановившись у своего стола, — с большей долей вероятности одолеют дементора при встрече.       Все молчали, думая о том, насколько же ситуация должна быть еще более ужасной, даже если те, кто вызвал сегодня Патронуса, необязательно бы справились с реальном дементором.       — Мисс Грейнджер, — обратился Снейп к Гермионе, и она растерянно подняла взгляд, — вашу работу я не могу засчитать в полной мере, — угрюмо сказал он, — несмотря на то, что вы в совершенстве овладели заклинанием, в том числе его невербальной формой, — продолжал Снейп не то отчитывать старосту, не то хвалить, — условия, при которых вы его применили, не идут ни в какое сравнение с теми, в которых пребывали остальные.       Совершенно не понимая, о чем говорит Снейп, Гарри, тем не менее, увидел, как подруга кивнула и опустила взгляд. После занятия, направляясь на обед, он спросил ее, что это означало.       — Я сразу поняла, что это чары Всепоглощающего Морока. И применила к ним контрзаклятие, — вздохнула та. — Конечно, позже я поняла, что это было ошибкой — профессор специально создал такие условия, но ничего уже нельзя было поделать.       Гарри удивленно смотрел на нее, спрашивая себя о том, есть ли что-то, чего она не знает. Гермиона, тем временем, продолжала:       — Зато это было очень весело — наблюдать, как все кругом укрываются от несуществующего ветра, как жмутся друг к другу парочки, — улыбалась она, а он вдруг вспомнил ладонь Драко. — Как пытаются что-то разглядеть или как все одновременно начинают цепляться за парту, будто невидимая волна пытается сбить их с мест. Это очень завораживающее зрелище, но в какой-то момент мне стало страшно, возникло ощущение, будто все вокруг сошли с ума, — закончила Гермиона, когда они зашли в Большой зал. Шедшие за ними семикурсники других факультетов громко обсуждали прошедший урок и свои впечатления от такой правдоподобной иллюзии.       Вечером в гостиной собрались все, кто присутствовал утром на Защите. Гриффиндорцы спрашивали Гермиону про чары и о том, как все это выглядело со стороны. Она заново озвучила свой рассказ, и ученики еще долго не могли успокоиться, делясь своими ощущениями и наблюдениями.       — А что сделал Снейп, когда понял, что ты не поддалась? — спросила рядом сидящая Джинни. Ее обнимал Дин, словно компенсируя то, что на занятии был далеко от нее.       Гермиона, не ожидавшая такого вопроса, опустила взгляд на Живоглота, лежащего на коленях.       — Ничего, просто отметил этот факт и дальше наводил на вас иллюзию.       На самом деле его пронизывающий взгляд в тот момент будто говорил: «И снова мисс Всезнайка решила всех удивить». Вероятно, он не рассчитывал, что будут свидетели его безмолвного дирижирования, а ведь именно на это больше всего и походили его ловкие и короткие движения волшебной палочкой. И уж чего она никак не ожидала — что ее имя все же прозвучит из его уст.       — Но, тем не менее, он дал тебе возможность вызвать Патронус, — прочитал ее мысли Гарри, — и даже баллы начислил.       Гермиона вынуждена была согласиться — каждому из тех, кто справился, Снейп начислил по пятнадцать баллов, и их факультет заработал в итоге больше всех. Переведя взгляд на Гарри, она вдруг вспомнила, как Драко держал его за руку — это не могло укрыться ни от ее глаз, ни от профессора. Возможно ли, что Драко так быстро привязался к ее другу, или просто сработал инстинкт — в трудный момент ухватится за любое живое существо, находящееся рядом?       — Какой же магической силой нужно обладать, чтобы на две дюжины студентов навести такое наваждение? — размышлял тем временем Дин. Все задумались, а Гермиону вновь наполнило гордостью и благоговением по отношению к профессору, которые она испытала еще утром, задаваясь тем же самым вопросом.       — Немалой, — отозвалась она, — а уж сколько сил отнимает подобное волшебство… Другой бы уже после пяти минут воздействия на чужое сознание свалился от магического истощения.       Гарри с любопытством взглянул на нее, и она поспешила перевести тему разговора в более безопасное русло. Друзья проговорили до самой ночи, пока Гарри не отправился в башню Когтеврана исполнять свою новую обязанность. Гермиона же еще долго сидела и восхищенно вспоминала точные отрывистые движения палочкой и совершенно непроницаемое лицо профессора.