Семикурсники

      Последняя неделя перед каникулами показалась Гарри бесконечной. Несмотря на то, что они с Гермионой все делали в срок, все равно оставались работы, с которыми приходилось засиживаться до глубокой ночи. Кроме того, им, как и остальным старостам, было вверено следить за украшением замка к Рождеству, а также не позволять младшекурсникам выбегать на мороз. В больничном крыле все еще оставались пациенты, поэтому Гарри не имел возможности задерживаться у Гермионы после отбоя, зато все остальное время они проводили вместе. В библиотеке пару раз они натыкались на Малфоя, тот, судя по его покрасневшим глазам и неизменной бледности, тоже «подбирал хвосты». Во вторник и четверг состоялись последние в этом году тренировки, а в пятницу Снейп устроил контрольную по всем письменным работам, сданным в семестре.       — Сто пятьдесят вопросов! — жаловался Гарри за обедом.       — Пожалуй, это было в тысячу раз утомительнее, чем зачет по Патронусу, — подхватил Малфой. Он пересел за их стол сразу после того, как основная часть учеников покинула Большой зал.       — Гарри, как ты мог забыть спросить про меня? — заламывала руки Гермиона, поскольку не знала, когда ей самой придется сдавать этот зачет.       — Спросить про тебя, — передразнил блондин. — Крестный в последнее время и так постоянно не в духе, прямо как в старые добрые времена.       — Думаю, тебе стоит самой узнать у него, — небрежно заметил Гарри.       — Хочешь, я схожу с тобой? — предложил Драко. Когда еще выпадет случай стать свидетелем встречи этих двоих?       — Малфой, ты чрезвычайно великодушен, — елейным голосом отозвалась Гермиона, — но, полагаю, я и сама смогу найти дорогу в кабинет профессора.       — Ну как знаешь, — протянул он, слегка улыбнувшись.       На душе Гермионы скребли кошки. С того дня Снейп больше не приходил к ней и, вероятно, уже не придет. Он все рассчитал, и остатков зелий должно было хватить на две недели каникул. Теперь она уже жалела, что ничего не ответила ему тем вечером. Но не могла же она побежать вслед за ним снова, как бы это выглядело со стороны? Нет, им необходимо было поговорить с глазу на глаз, если, конечно, она сама осмелится сказать хоть слово. В замке Гермиона видела его крайне редко, но ни разу он не взглянул в ее сторону. Если не поговорить с ним сейчас, то после каникул будет только хуже — рассудила она.       Послеобеденное время накануне отъезда Гермиона посвятила сбору вещей, большая часть которых уже привычно располагалась в палате. В спальне она захватила лишь чемодан и пару-тройку учебников, которые планировала прочитать на каникулах. А вечером, вместе с Джастином и Драко (Гарри пришлось уйти к башне Когтеврана, чтобы отвести их первокурсников на последний в этом году урок Астрономии), они украшали вестибюль. Стараниями ребят стены холла покрылись венками омелы и гирляндами остролиста, а с перил мраморной лестницы свисали нетающие сосульки. Преподаватели в это время зачаровывали Большой зал — об этом поведал Хагрид, проходящий мимо с двумя огромными пихтами.       В снова ставшее пустым больничное крыло Гермиона вернулась далеко за полночь. Валясь с ног от усталости, она тотчас провалилась в забытье, но, проснувшись в четыре утра, так больше и не сомкнула глаз. Возможно, дело было в общей взбудораженности, а, может — в тревожных воспоминаниях, которые навевало это место. Гермиона собрала остатки вещей в чемодан и убрала постель. Больничное крыло приютило ее почти на месяц, и она уже не представляла, как можно было ночевать в тесной круглой комнатке с еще четырьмя соседками — здесь было просторно и тихо даже в те моменты, когда в палате были другие пациенты. Подойдя к одному из окон, Гермиона взглянула на силуэт башни, виднеющийся с востока, и улыбнулась. Ее чувства к профессору обладали удивительной особенностью — они были пронизаны нежностью, которую она испытывала не только к нему самому, но и ко всему, что было с ним связано.       Когда рассвело, Гермиона накинула на себя теплую мантию и спустилась во двор. Замок еще просыпался, но Хагрид уже чистил дорожки. С улыбкой она отметила про себя, что он незаметно помогал себе зонтиком. Перекинувшись парой слов с полувеликаном и пожелав ему счастливого Рождества, Гермиона сходила в совятню и отправила родителям сообщение о скором отъезде из замка. Посмотрев на часы, она кивнула сама себе — вероятность встретить его за завтраком была едва ли больше, чем во время утренней прогулки, поэтому оставался последний вариант.       Гермиона пересекла внутренний двор, прошла по подвесному мосту и зашла в замок. Опустив капюшон мантии, она поднялась на третий этаж и вскоре открыла дверь пустого класса. Она и не думала, что можно скучать даже по парте. Лестница, ведущая в кабинет преподавателя ЗОТИ, показалась ей длиннее всех остальных лестниц Хогвартса, хотя ступеней здесь было не больше дюжины. Наконец она занесла руку и, сглотнув, постучала. Тишина. Она постучала еще раз. «Гоменум ревелио», — прошептала Гермиона, достав палочку. Ничего, его здесь не было. Безнадежность охватила все ее существо. Неужели она даже не увидит его перед отъездом?       Спустившись на завтрак, Гарри ахнул — всего за одну ночь Большой зал превратился в воплощение рождественской сказки — гигантские разлапистые пихты стояли по периметру помещения, все они были покрыты инеем и сверкали множеством украшений. Подумав, что тут наверняка не обошлось без МакГонагалл и Флитвика, он сел за стол, где уже заканчивала завтрак Гермиона. Вокруг все оживленно обсуждали скорый отъезд и каникулы. Джинни рассказывала, что в этом году за семейным столом их дома соберутся все Уизли — Чарли обещал приехать из Румынии к Рождеству, а Билл и Флер будут гостить у них все праздники.       — Приезжайте и вы, — обратилась она к Гарри с Гермионой, — все будут очень рады.       — Боюсь, что родители меня так быстро не отпустят, — улыбнулась последняя, и, отставив кубок с соком, поднялась. — Хочу поблагодарить Помфри, встретимся на улице, — ответила она на вопросительный взгляд Гарри. Поппи за учительским столом действительно не было. Как и Снейпа.       Гермиона, выйдя из шумного Большого зала, с облегчением вздохнула — всеобщее настроение праздника едва ли ее коснулось. Поднявшись по мраморной лестнице, она вскоре достигла больничного крыла. Двери пустой палаты были распахнуты, шагнув внутрь, она прошла мимо стройных рядов аккуратно заправленных кроватей, подошла к двери, ведущей в кабинет целителя, и постучала.       — Мадам Помфри, — заглянув внутрь, позвала Гермиона и тотчас застыла на месте.       — Мисс Грейнджер, — поприветствовала ее медсестра, — заходите, мы с профессором Снейпом как раз о вас говорили.       Поппи сидела за своим рабочим столом, рядом с ней стоял профессор.       — Я хотела поблагодарить вас перед отъездом, — объяснила Гермиона свой визит, на ватных ногах заходя в кабинет. «Вас» весьма удачно могло включать обоих присутствующих.       — Что вы, Гермиона, это мой долг, — тепло улыбнулась Помфри и встала со своего места, — я, пожалуй, пойду на завтрак, а то ничего не останется, — объявила она невозмутимым тоном и, пожелав Гермионе счастливых каникул, вышла.       Тишина и напряжение опустились на кабинет целителя. Девчонка уже стояла в зимней мантии, готовая покинуть школу, также Северус с облегчением отметил ее закрытые перчатками руки.       — Напомню, мисс Грейнджер, что от маскирующих чар пока стоит воздержаться, — прохладно заметил он, отойдя к окну.       — Я помню, профессор, — пронзительно глядя на него, ответила Гермиона, — спасибо за заботу.       В ответ он глянул на нее особенно холодно. Драгоценные минуты текли, а она не знала, как преодолеть эту ледяную стену, которой он неизменно себя окружал.       — Я не играю с вами, профессор Снейп, — с твердой решимостью заявила она, просто сломав эту стену в один миг. Лицо мужчины побелело.       — Не распускайтесь, мисс Грейнджер, — предостерегающе ответил он.       — Я знаю, что это так, и не хочу, чтобы вы обвиняли меня во лжи, — отрезала она, яростно сверкнув взглядом.       — Что вы можете знать, глупая девчонка? — выдавил он сквозь стиснутые зубы. Черные глаза метали молнии. Ни один ученик не позволял себе настолько забываться при нем.       Лицо Гермионы пошло белыми пятнами. Он обесценивал ее чувства у нее же на глазах.       — Это вы ничего не знаете! — воскликнула она дрожащим голосом.       — Мисс Грейнджер, — угрожающим тоном произнес он.       — Кто дал вам право судить? — перебила его Гермиона. — Да вы понятия не имеете, что я чувствую! — возмущению ее не было предела, тогда как его терпению пришел конец. Подлетев к ней, профессор привычным жестом схватил ее за подбородок и прошипел:       — Тогда, может быть, мне узнать?       Гермиона даже не успела понять, что он имел в виду, когда прозвучало заклятье «Легилименс». Она уже приобрела некоторый опыт в окклюменции, но выстраивать защиту и контролировать процесс пока не умела, поэтому когда перед глазами замелькали образы и воспоминания, ужас и отчаяние захлестнули все ее существо.       Вот она в госпитале святого Мунго, сидит рядом с его кроватью, он без сознания, а она аккуратно трогает рану на его шее. Затем — больничное крыло и его голос, впервые за долгое время: «Мне бы хотелось получить ответы на некоторые вопросы…». Коридор перед кабинетом директора и он, нависающий над ней, его взгляд блуждает по ее лицу и останавливается на губах… Затем мелькали короткие воспоминания их встреч на занятиях, в Большом зале, ее ощущения, когда она была в коме. Следующий эпизод — она впервые видит свои руки, ее истерика, его слова: «Думаете, отметины на теле — это самое страшное, что может быть?» и пальцы, оглаживающие ее подбородок от остатков слез…       Если первые воспоминания проскальзывали мельком, то последующие — ярко и подробно. Вот она просыпается от света — она уснула раньше обычного, а он пришел снять повязки, его голос: «Скажите, если будет больно». Словно пленка кинофильма скользили образы, останавливаясь то на одном месте, то на другом. Вот она впервые показывает свои руки Гарри: «Они ужасны» — «Неправда, они прекрасны»… Она на занятии профессора Флитвика, Северус врывается в кабинет и тащит ее в больничное крыло, затем ссора и слова МакГонагалл: «Это было слишком жестоко». Рассказ Помфри, ее раскаяние и слезы, Гарри убирает волосы с ее лица: «Он просто мерзкий вредный упырь», и письмо, которое она пишет дрожащими пальцами… Следующий день, слова мадам Помфри: «От занятий по ЗОТИ вы освобождены до конца семестра», Гарри: «Я не знаю, что у вас со Снейпом…» и Малфоя: «Охо-хо, детка, да он пожирает тебя взглядом»… Снова Гарри, просидевший с ней почти до полуночи, его поцелуй и пожелание не засиживаться, закрывшаяся за ним дверь и тягостное одиночество, силуэт башни ЗОТИ в окне и ее собственный шепот: «Профессор»… Кровавый закат, она и Гарри стоят у окна, прислонившись друг к другу… Следующий вечер — буря за окном, она, сидящая на полу, и обнимающий ее Гарри: «Когда это началось, Гермиона?» — «Не знаю, просто однажды я поняла, что не могу прожить и дня, не увидев его». Этот эпизод был самым подробным, она словно заново его переживала. «Он знает?» — «Если прочитал то письмо» — «Думаю, у него могут быть ответные чувства к тебе» — «На этот счет у Помфри и МакГонагалл имеется своя теория»… «В любом случае, даже просто возможность видеть его, слышать его голос делает меня счастливой»… «Но мои собственные слова лишили меня этого, а когда я думаю о том времени, когда закончу школу и навсегда уеду отсюда, Гарри, я…»       В этот момент эта безумная пытка, наконец, закончилась. Гермиона, задыхаясь, бросила на застывшего перед ней профессора затравленный взгляд и выскочила из кабинета.       Он стоял на подъездной дороге, вдоль которой уже выстроились фестралы. Запряженные ими кареты были забиты учениками, но Гермиону он среди них так и не увидел.       — Поторапливайся, Гарри, — прогрохотал с другой стороны Хагрид, и гриффиндорец залез в ближайшую, немного потеснив сидящих там когтевранцев. Спустя минуту по команде полувеликана они поехали.       Когда колонна оказалась на станции, там уже разводил пары Хогвартс-экспресс. Гарри снова не торопился занимать место в поезде, он разглядывал лица суетящихся учеников, два раза пробежал вдоль состава и в итоге остановился у вагона для старост, тщетно пытаясь найти подругу.       Драко мрачно смотрел в окно, думая о том, что его самого вот так Поттер никогда искать не будет. В этот момент он увидел Грейнджер — она промелькнула в дальнем конце вагона, и, насколько мог рассмотреть Драко, была расстроена. Поттер заскочил в поезд, когда тот почти тронулся. Увидев Драко, он уже открыл рот, когда блондин скупо заметил:       — В последнем купе.       Гарри бросился к подруге, а Драко сел недалеко от Астории, которая что-то активно обсуждала с Орлой Свирк. Рядом с когтевранкой сидел Стюарт Акерли — ее однокурсник. В середине вагона расположились пуффендуйцы Элеонора Брэнстоун и долговязый парень с их курса, Финч-Флетчли.       Минут через двадцать после того, как поезд тронулся, Драко отправился следить за порядком, а проходя мимо того места, куда отправился Поттер, увидел только сжавшуюся в комок Грейнджер. Она застывшим взглядом смотрела в окно и, похоже, ничего не замечала. «Попрощалась», — сочувственно подумал блондин.       Гарри не торопясь обходил вагоны, а его мысли метались от Гермионы к Драко и обратно. Хотя подруга ничего толком не рассказала, похоже случилось что-то по-настоящему неприятное. Гарри догадывался, что тут не обошлось без Снейпа. Проведя с Джастином короткий инструктаж для остальных старост, он вынужден был уйти из вагона и теперь переживал за ее состояние. Кроме того, ему не хотелось оставлять одного Драко — все-таки он сам предложил тому уехать из Хогвартса на каникулы. Гарри заранее предупредил Кричера, что у них будут гости, и тот, вероятно, уже был в особняке.       Он столкнулся с Малфоем и его напарницей в полдень — те шли навстречу ему из конца состава. Жестом остановив блондина, Гарри подождал, пока Гринграсс отойдет подальше.       — Почему тебя не было на инструктаже?       — Поттер, — демонстративно усталым тоном протянул Драко, — я староста с пятого курса…       — Ладно, — перебил его Гарри.       Поттер явно хотел что-то сказать, но сомневался.       — Может, пойдем к Грейнджер? — предложил Драко, избавив того от мучений.       Гарри, выдохнув, благодарно кивнул. Пока они шли к вагону старост, он вспоминал, как Малфой заставлял его подругу улыбаться даже тогда, когда он сам не мог это сделать.       Она нашлась там же — в последнем купе. Сидела, обхватив колени, и читала книгу.       — Грейнджер, — приветствовал ее Драко. Поставив перед ней кружку горячего шоколада и пачку печенья, он сел напротив. Гарри подошел следом с двумя стаканами чая и разместился рядом с подругой. Она грустно улыбнулась и, взяв кружку, уткнулась взглядом в молочную пену, венчающую сладкий напиток.       Гарри подал один стакан блондину, а свой поставил на стол.       — Может пару дней поживешь с нами? — предложил он.       — Спасибо, — вымученно ответила Гермиона, — но нет, меня очень ждут родители.       Гарри тяжело вздохнул. Блондин, сидящий напротив, многозначительно на него посмотрел.       — Ты успела в карету? Я не видел тебя у замка, — продолжал допытываться Гарри.       — Да, успела в последнюю, — безразличным тоном ответила та.       Никогда еще тишина между ними не была такой долгой, напряженной и натянутой. Гермиона пила горячий шоколад, Малфой — цедил чай. Гарри, раскрыв пачку печенья и взяв свой стакан, сделал глоток. Драко испытующе посмотрел на гриффиндорку и пришел к очевидному выводу, что в этот раз, вероятно, он тут лишний.       — Мне надо кое-что узнать у Астории, скоро вернусь, — сообщил он и оставил друзей наедине.       — Гермиона… — начал Гарри через какое-то время, но она его опередила:       — Я встретилась с профессором Снейпом. — Сделав паузу, подруга продолжила: — В кабинете Помфри. И, — вздохнув, — у нас снова произошла стычка. Если можно так выразиться.       — И? — Гарри был встревожен не на шутку.       — Не заставляй меня вдаваться в подробности, — тихо взмолилась она.       Последовала еще одна пауза, в течение которой никто из них не проронил ни слова.       — Одно можно сказать наверняка, — с горечью закончила Гермиона через какое-то время, — теперь он знает.       Гарри растерялся. Все эти темы всегда ставили его в неловкое положение. Отставив стакан, он обнял подругу за плечи.       — Гермиона, ты, главное, помни, что всегда можешь обратиться ко мне. И приехать тоже.       — Спасибо, Гарри.